Торжество ПравославиЯ

№ 2008 / 31, 23.02.2015

Иной раз где-нибудь в библиотеке на встрече с читателями или после обедни в храме подойдёт кто-нибудь с жалобой: трудно, мол, разобраться в литературе по Православию. Раньше трудность была в её нехватке, теперь – в изобилии. Ежен год выпускается столько, что жизни не хватит, чтобы всё прочитать. Как же выбрать самое-самое?
Отвечаю обычно так: читайте классику, не ошибётесь. Тут тот же принцип, что и в художественной литературе. Прожить без Пушкина, Гоголя, Достоевского, Толстого, Лескова и Чехова – значит просуществовать неполноценной, урезанной жизнью, обокрасть самого себя. Ну а в православной-то литературе кто классик, следует далее насущный вопрос. Опять же те, кого даровал нам золотой для отечественной культуры девятнадцатый век. Прежде всех, конечно, Серафим Саровский, хоть он и не оставил письменных сочинений. Зато, как и в случае с Сергием Радонежским, за ним записаны его духоподъёмные разговоры. К великому счастью нашему оставили свои книги истинные златокузнецы мудрого духовного слова – Игнатий Бренчанинов, Феофан Затворник, Филарет Московский, Иннокентий Херсонский, Амвросий Оптинский, Иоанн Кронштадтский.

Ну а среди современных-то авторов кто достоин, наседает всегда далее дотошный приобщенец к сокровищнице мудрости несуетной и нескабрёзной. На прилавке ведь сотни книг авторов в духовном сане, как в них разобраться?

И здесь критерий нетрудно отыскать, если помнить, что было в начале. Недаром сказано – Слово. Не случайно ведь и культура России прежде всего литературоцентрична. Испокон веку здесь ценится то Слово, в котором слились Истина и Красота. Лучшие наши церковные авторы не только по-своему окормляли творцов художественных словесных созданий, но и сами были выдающимися писателями. Парадную речь митрополита Платона (Левшина) на восхождение на трон Александра Благословенного Николай Греч когда-то включил в свою вовсе не пухлую выборку лучших образцов русской прозы, выдержавшую десятки изданий. Без творений преподобного Тихона Задонского не удался бы Достоевскому образ Зосимы в его главном романе. В напевных и метких афоризмах святителя Паисия Величковского стилистический исток дивной прозы кудесника Гоголя. А мыслим ли Иван Шмелёв без Амвросия и Иоанна?
Вот и в наши дни читать следует в первую голову тех, кто завораживает своим незаёмным и неказённым словом. Не случайно многие ведущие авторы из числа нынешних протоиереев – от Владислава Цыбина и Владислава Свешникова до Владимира Зелинского и Артемия Владимирова – по образованию и первоначальным пристрастиям своим филологи, литераторы.
К этой славной когорте священников-литераторов принадлежит, конечно, и протоиерей Александр Шаргунов, хорошо известный патриотическому движению как председатель комитета «За нравственное возрождение России». Его чрезвычайно плодовитая литературная деятельность в качестве православного проповедника и просветителя давно уже снискала самое широкое признание.
Высокой оценки удостоились и две новые, роскошно изданные книги отца Александра – «Двунадесятые праздники» (издательство Свято-Троицкой Сергиевой лавры) и «Евангелие дня» (Издательство Сретенского монастыря). Епископ Венский и Австрийский Илларион (Алфеев), сам блистательный автор, указал в своём интернетном отзыве как раз на классический исток и уровень этих трудов, сравнив их с творениями упомянутых Филарета и Иннокентия. Как отметил владыко, проповеди, вошедшие в эти сборники, «несомненно, тщательно отредактированы, но при этом сохраняют дух живого слова, произнесённого в храме за богослужением. Они насыщены богословским содержанием, в них чувствуется глубокое знание Священного Писания, святоотческого богословия и литургических текстов, но нет ни малейшего намёка на компилятивность или начётничество. Эти проповеди оригинальны по содержанию, написаны современным языком, адресованы сегодняшнему человеку. Редко в наши дни появляются книги такого качества и такого уровня».
Православная жизнь на протяжении многих столетий подчиняется единому годовому циклу, соблюдающему двенадцать главных («двунадесятых») праздников. (В императорской России они чтились и государством.) Это (начиная год по-старинному и в согласии с церковно-христианской логикой с сентября) Рождество Пресвятой Богородицы, Воздвижение Креста Господня, Введение во храм Пресвятой Богородицы, Рождество Христово, Крещение Господне, Сретение Господне, Благовещение Пресвятой Богородицы, Вход Господень в Иерусалим, Вознесение Господне, День Святой Троицы (Пятидесятница), Преображение Господне и Успение Пресвятой Богородицы. (В особое издание, очевидно, будет выделен Праздник Праздников – Пасха.)

Каждому из этих праздников протоиерей Александр Шаргунов, настоятель московского храма Святителя Николая в Пыжах, посвящал особые проповеди, читанные с амвона своим прихожанам. Они-то и объединены в этой книге.

При этом поражая своим разнообразием. Это как в иконописи – каноны одни, а вариаций великое множество. Конечно, все проповеди бьют в одну точку: «Христос пришёл, чтобы дать нам Крест» (стр. 60). Однако наполнение этот тезис получает всякий раз новое – сопричастное волнам изменяющегося времени. Постоянно только распахнутое окно в современность: «Страшные испытания даются нам сегодня. Для чего Господь попускает их? Для того, чтобы мы стали по-настоящему сильными, чтобы узнали, что только прикосновением ко Кресту может ожить полумёртвая наша Россия, и воскреснуть – распадом охваченный мир» (там же).
Слово перед праздником Богоявления подаёт проповеднику повод классического вопрошания: «Кто услышит сегодня глас вопиющего в пустыне?» И опять оживает в устах и под пером священника насущная современность, вырастающая из недавнего прошлого: «Хрущёв обещал всему народу показать по телевизору незадолго до тысячелетия Крещения Руси последнего попа. И когда с началом перестройки все увидели на экранах первого священника и услышали колокольный звон, сердца многих дрогнули. Но вскоре всем дано было убедиться, что это только заставка, красивый узор, который к тому же непременно должен перемежаться с непристойностями» (стр. 236).
Православный праздник, таким образом, не повод для благостного самоуспокоения. Но – для очередного взъярения духовных сил, коих взыскуют тяжкие глуби быстротекущей жизни. Повод для того, чтобы ещё и ещё раз осветить временное и преходящее негасимым светом вечности. «Христос – Солнце Правды», – любил говорить и святой праведный Иоанн Кронштадтский.
Но особенность православного бытования в том, что здесь каждый день, по сути, тоже маленький праздник. Собственно, христианская жизнь и есть удивительное соединение аскезы и праздника. И по ощущению этого Дара Божия, коим отмечен каждый из нас, и по самым формальным признакам. Ибо нет в году дня, который не был бы отмечен памятью какого-либо святого. Нет в году дня, который протекал бы для православного человека вне притягивающего к себе поля Евангелия.
Ибо «Евангелие – книга жизни Господа. Оно существует для того, чтобы стать книгой нашей жизни. От того, как мы слушаем слово Божие, зависит вся наша жизнь» – этими словами отец Александр открывает своё двухтомное издание «Евангелие дня». Оно предлагает толкование тех отрывков из Евангелия, которые составляют весь богослужебный цикл года. Ведь христианин должен читать Евангелие каждый день. А научиться по-настоящему читать, то есть понимать его, так непросто. А главное же, как не устаёт убеждать автор, добиться того, чтобы это чтение было актом не внешнего принуждения, а внутренней необходимостью.

«Господь задаёт нам прямой вопрос: какова земля твоей жизни? Может быть, ты так же недоступен слову Божию, как дорога, по которой идут толпы и где уже потеряны все семена? Может быть, слишком неглубока земля твоей жизни – и после порыва вдохновения, когда приходит зной со всеми своими трудами и скорбями, ты опускаешь руки, потому что тебе недостаёт настойчивости и терпения? Или, может быть, это заброшенная, заросшая чертополохом земля, где дурная трава вытесняет доброе семя, потому что каждодневные заботы, и развлечения, и личные интересы не дают места для Бога в твоей жизни?» (т. 1, стр. 286).
Вновь и вновь, на протяжении сотен страниц пытается автор достучаться до ума и сердца читателя, чтобы внушить ему главное: не будь поверхностным, иди вглубь. Наши церкви переполнены ныне прихожанами, особенно, что отрадно, молодыми. Но многие ли из них живут истинно христианской жизнью? И для скольких из них православие – это только привлекательный, очень красивый обряд («узор», как говорит отец Александр)? Многие ли помнят, что цель жизни – спасение души? То есть прощение Господне, отпущение грехов. «Подлинное прощение невозможно без исповедания полноты веры, без жизни по вере, без отвержения всякой лжи и всякого зла» (т. 2, стр. 300). А добиться этого, может быть, труднее, чем когда-либо. Ибо «мы живём в мире, где всё делается, чтобы отменить в массовом сознании само понятие греха, отменяя заповедь Божию и нравственный закон. Если не существует больше нравственного закона, не существует и греха» (там же).
Невольно вспоминаются, конечно, и пронзительные мотивы Достоевского с духовными корчами его героев, ужаснувшихся тезису Канта: «Если Бога нет, то всё позволено».

Вообще, окольцовывая, так сказать, изложение, следует признать: православная проза протоиерея Александра Шаргунова (а это проза) вырастает из двух источников. Из евангельских притч с их простотой и «миметической», то есть повседневной жизни подобной убедительностью.

И из устоявшихся, не раз оправдавших себя навыков классической русской литературы так работать с необыкновенно богатой русской речью, чтобы во всю полноту проявлялись её выразительные возможности.
Особенность этих двух столь значительных книг в том, что они ориентированы не на ту литературную традицию, что казалось бы должна быть этим книгам в силу самого жанра своего близкой, – условно говоря, гоголевско-лесковскую, изобилующую церковными славянизмами и напевно-праздничным ритмом, а на лермонтовско-чеховскую повествовательную повадку – внешне непритязательную, пользующуюся, в основном, обыденными словами, в прозрачности своей близкую к «тихой» лирике.
Такая проза – и по объёму тем и по качеству письма – редкость в новейшей православной литературе. Её-то и можно с чистым сердцем рекомендовать современному неофиту, жаждущему ориентиров.Юрий АРХИПОВ