РОССИЯ ОБРЫВАЕТСЯ В КРЫМУ

№ 2008 / 36, 23.02.2015

В декабре 2007 года из-под печатных станков двух карельских издательств выпорхнули две поэтические книжки. Два новых имени появились на поэтическом небосклоне Карелии – Георгий Чернобровкин и Зоя Маляренко.
Взгляд из Карелии
В декабре 2007 года из-под печатных станков двух карельских издательств выпорхнули две поэтические книжки. Два новых имени появились на поэтическом небосклоне Карелии – Георгий Чернобровкин и Зоя Маляренко. Два совершенно разных, молодых автора, соединённых временем, краем и, может быть отчасти, журналом «Север», где в последние два года публиковались их поэтические подборки. В журнале «Север», точнее в издательстве при нём, и появилась на свет книга Зои Маляренко «Зоя».
Я познакомился с Зоей задолго до её поэтического дебюта, слушал авторское чтение на «творческих кухнях». Зоя – петрозаводчанка, так что пути наши не раз пересекались на поэтических посиделках, в редакции журнала «Север». И с выходом книги я ещё больше убедился, что Зоя поэт необычный, не открытый, в смысле, не познанный. Наделённый Божеской благодатью. И одновременно раскрепощённый до непостижимой душевной глубины, до тайн ведовства. То есть противоречивый. Отсюда – простота и сложность стиха. Вот одно из стихотворений сборника «Чёрная масть природы»: Знать, что сынок твой смешливый,
Ползущий ногами вперёд,
Отчаявшийся, несчастливый
И одинокий умрёт…
Тетёшкаешь нынче сына,
А смерти сможешь отдать?..
Каждая мать – Мария,
Каждая – Божья мать.
Строки как бы вбирают в себя пульсирующую мировую боль человечества и, вместе с тем, боль одинокого человека, матери – одинокой в своём божественном предназначении: прихода в мир и ухода из него во имя зыбкого света жизни. Через Бога, окружающую природу и душевные метания, проходят строки стихотворения «Как трогательно медленна листва»: «Так старика осенне-тихий взгляд / Врастает в смерть, в шмелиное гуденье, / В тень облаков, скользящих на закат…»
Нет в Зоиных строках поиска смерти, есть звериное, природное чутьё её приближения, не фатального, очищающего начала иного бытия. Недаром и сборник она назвала своим именем, Зоя – в переводе с греческого – означает Жизнь. Стихи Зои заставляют думать, искать аналогии с собственной жизнью, её страхами и разочарованиями, радостями и победами. Стих «Да хватит бесконечных – не греши» – ярче всех представленных стихов раскрывает противоречивую натуру автора и высоту души, чьи поступки сильнее телесного позыва: «Забьётся в дверь – ты, не включая свет, / Откроешь и прижмёшь его к себе. / И тело запульсирует во тьме… / Глаза откроет / И ответит / «Нет». «Письмо милому брату. Подражание Бродскому» – интересно жизненными наблюдениями, вернее, жизненными коллизиями. В частности, взгляд изнутри «жёлтого» дома. Везде есть жизнь, а значит и её описание. И сделано это ярко и поэтично.Эх, всё правда, Мишка, человек не птица –
Никуда не улетишь из клетки судеб.
Вот и ищем в этой жизни – где б забыться
До безумья, чтоб мозгов бессильных
студень
В небеса моргал бессмысленно и тихо –
Лебезить не надо, трусить, торопиться.
Говоришь, что, где лечусь, там только
психи?
Мишка, психи мне милей,
чем кровопийцы.«Как ты боишься, огонёк свечи» – очень образное и трогательное стихотворение, новое – о свече, вечное – о себе: «Мечешься… Без скрипок, в тишине, / На вершине краткого пространства. / Так душа, захваченная в рабство / Тёмным телом, мечется во сне». На мой взгляд – это откровение одно из лучших в книжке.
Со стихами Георгия Чернобровкина я познакомился на страницах альманаха «Воскресенье» за 2006 год, выходящем в Екатеринбурге. После я прочёл книгу Георгия «Орешник». Потом опять «Воскресенье» и январский «Север» за 2007 год. И вот новая книга – «Близкое небо». Об этом последнем сборнике я и хотел сегодня поговорить. Хотя и предыдущие прочтения стихов автора запомнились мне порывами какого-то особенного спокойного ветра, обладающего внутренней поэтической силой. Вот строки из стихотворения «Когда молчать невмоготу»:И море ждёт, дыханье затаив,
твоей руки и тянется навстречу.
И Пан плетёт пастуший свой мотив,
и ноты тянет, как июньский вечер.Ветер этого стихотворения веет с юга, тёплые нездешние волны доносят до читателя дыхание моря, отголоски чарующей музыки и неспешной философии крымского пейзажа. Новый порыв ветра – и вот мы уже на Севере. В местах, где родился и живёт автор, в карельском городе Олонец. Здесь Георгий задумал и написал стихотворение «Тревожно северное лето».Распахнута река иначе,
чем десять дней тому назад.
И август астры наудачу
бросает осторожно в сад.
И солнце тянется к берёзам,
чтоб жёлтым приласкать лучом.
И над водой частят стрекозы
в последнем танце золотом.Северное и одновременно теплое, солнечное стихотворение. Я бы сказал, дачное. Астры, яблони. И не чувствуется первоначальный посыл – тревоги. Наоборот, покой и умиротворение. Какая редкость для короткого северного лета. Но этим оно и подкупает, завораживает, оставляет за скобками близкое успенье осени. На той же недосказанности построено стихотворение «Не скажешь: дом царапает звезду». Мистика, волшебство. Таинственный августовский сад, звёзды, тени. Чем не Эдгар По? Или Стивенсон? Не ново… Но «лучик света / скользит к руке, держась настороже». Но царствует Поэзия! Есть у Чернобровкина, как у сопереживающего, думающего поэта, стихи о сегодняшней России. Такие, как «Мне жаль страну, что бросила меня» (из цикла посвящений). Но рассказ о родине идёт опять как-то по-чернобровкински. Неожиданно, проникновенно: «шеломом звеня, я пью её, последний на заставе…». Этим стихам веришь и сопереживаешь.
Немало в стихах у Георгия и петербургских мотивов. Но я особо отмечу «Бессонницу».Сна нет как нет: бессонница глухая…
Россия обрывается в Крыму,
где Мандельштам и море, и другая
танцует жизнь на списочном балу.
В Тмутаракань! В какой-нибудь
Крыжополь,
где даже звёзды гаснут от тоски,
где липкостью кленового сиропа
строка мигрени давит на виски
и просто жить, отмеривая скупо,
по гранулам оставшиеся дни…
Какая ночь… Как день грядущий хрупок…
Какие звёзды в небе расцвели…Кружение поэтических образов. Созвучие с поэтами Серебряного века. Та же русская фантасмагория, та же сосущая грусть. Тут и Север, и Юг, и ощущение необъятной российской пустоты. За всем – колоссальная работа ума и истинные чувства. Это как раз говорит о том, что Георгий Чернобровкин, родившийся и живущий в Олонце, поэт не карельский. Поэт – российского масштаба. Ему тесен родной окоём. Стихи Георгия поражают точностью рифмы, изысканностью стиля, от них веет живительным ветром поэзии 19-го века. И, одновременно, они современны и своевременны. С ними ждёшь встречи, как со старыми друзьями.Олег МОШНИКОВ,
г. ПЕТРОЗАВОДСК