ШАМАН, ОХОТА, ПИР

№ 2008 / 52, 23.02.2015, автор: Иван ГОБЗЕВ

Нанайская литература представлена небольшим количеством писателей. Это и не удивительно, нанайцы составляют немногочисленную этническую группу. Вообще, чем меньше писателей, тем лучше, ведь иногда случается, что литераторов больше, чем людей, умеющих писать. Так и с малыми народами Севера – было бы странно, если в населении числом две сотни, к примеру, оленеводов, половина оказались бы поэтами и прозаиками. В этой связи нанайцам повезло, у них писателей мало, а те, что есть, действительно писатели по призванию, а не по принуждению. Речь идёт о замечательном нанайском авторе – Константине Бельды.
К сожалению, несмотря на почтенный возраст (родился в 1934 году), Константин Бельды почти не известен читателю, в отличие от таких северных писателей, как, например, Юрий Рэтхэу или Еремей Айпин. Сложно сказать однозначно, что послужило этому причиной, вероятно, сыграло роль и то, что первые крупные публикации появились у него сравнительно недавно. Тем не менее, как становится ясно по мере чтения его произведений, автор он не менее интересный, чем названные выше признанные мастера северной литературы, а в чём-то даже и более.
Константин Бельды, помимо ряда прочих текстов, создал автобиографическую повесть «Бесстопый шаман». Единство формы и содержания – отличительная черта повести. Простота изложения, отсутствие пафоса и наивность (в положительном смысле) идей удачно гармонируют с материалом, предложенным в тексте. В «Бесстопом шамане» Бельды рассказывает о самобытной жизни своих соплеменников, их первобытном мировосприятии, фактически игнорируя влияние советской власти. Основные сюжеты повести – это шаманизм, охота и еда – три столпа традиционного существования нанайцев. Подробнейшим образом автор описывает камлания шамана, его путешествия в потусторонние миры и поиски душ больных. Деятельность шамана – главенствующая тема в тексте, он выступает проводником как по миру живых, так и по миру мёртвых, ничто без него не может быть хорошо начато или окончено. Вторая тема – охота – занимает не менее важное место в повести, как одно из ключевых в жизни нанайцев дело, она, естественно, обрамлена сюжетами магических событий с постоянным вмешательством злых и добрых духов. Третья тема – тема еды. В некотором смысле книга Бельды представляется книгой рецептов нанайской кухни, а сам Бельды – гурманом, шеф-поваром земли нани. На протяжении всей истории персонажи едят национальные блюда, и при этом часто сообщается, как то или иное кушанье было приготовлено.
Стоит остановиться на каждом из столпов (шаманизм, охота, еда) более детально. Вообще, такой выбор главных тем для повести является выигрышным в плане искренности. Он обеспечивает правдивость текста и веру в события, описанные в нём. К сожалению, нередко в признанной северной литературе встречаются герои, обременённые духовными терзаниями (с поправками, конечно, на неумелое исполнение) в стиле юного Вертера, Гамлета, Онегина или Печорина, однако авторам при этом, видимо, не приходило в голову, что копирование западноевропейских культурных образцов делает их литературу весьма фальшивой. Ещё хуже, когда в некоторых северных текстах персонажи, не отделившиеся сознанием от природы и живущие в соседстве с духами, выступают вдруг борцами за социальную справедливость и наращивание темпов производства… Бельды же исключительно правдиво передаёт образы самосознания нанайцев: ход их мыслей, переживания, поступки не вызывают сомнений и кажутся естественными в том магическом мире, который их окружает.
Итак, шаманизм. Один из главных действующих лиц книги – бесстопый шаман Пилха. Однажды в результате несчастного случая он лишился стопы, что, впрочем, не помешало ему вести полноценный образ жизни – охотиться, ловить рыбу, собирать травы и ягоды и, самое важное, – камлать. На протяжении всей истории Пилха регулярно спасает заболевших людей, проявляет чудеса врачевания и магических познаний. Часто повторяется, что шаман проникает во все уголки миров со скоростью мысли.
«Наконец шаман так ударил в бубен, что, казалось, воздух задрожал, а ровно горевшее пламя лампы вдруг судорожно заколыхалось и мелко запрыгало. Всё это время до данного момента шаман уговаривал, упрашивал своих помощников-духов прийти, явиться к нему, чтобы пойти туда, где затерялся след Оги… Он поднял своих помощников духов, орлу железноклювому, скопе и другим пернатым наказывал зорко следить за всем тем, что творится на земле. Металлочешуйчатым змее и удаву в семь махов длиной велел проползать под всеми валунами и камнями, осматривать всё, что встретится им на пути. За какие-то считанные секунды дух шамана со всеми помощниками уже витал над местностями, где дым, огни пожарищ и горы трупов».
Бельды приводит серьёзные аргументы, защищая эффективность шаманизма. Во время камлания Пилха неведомым образом узнаёт все сокровенные приметы людей, прежде малознакомых ему, или называет обстоятельства их быта, в то время как они на другой стороне света. Но основной аргумент – Пилха неизменно спасает умирающих людей, возвращая их души, украденные злыми духами. Камлание – главная сюжетная линия в повести, с него она начинается, им и заканчивается. Любое событие благополучно разрешается только в том случае, если им занимается шаман, таким образом, все сюжетные пути рано или поздно приводят к Пилхе.
Тема охоты представлена в книге не менее ярко. Подробно описан не только сам процесс, но и его значение для нанайцев – охота тесно связана с миром духов и удача или неудача во многом зависит от них. Крупный эпизод посвящён истории охоты двух братьев, старшего – Капоки и младшего – Макто. Он заслуживает особого внимания, поскольку в нём отчётливо проявляется стиль Константина Бельды, своеобразие его манеры и мастерство.
История такова. Братья наставили в лесу капканов и ловушек, каждый в своей части, но в одинаково богатых зверьём районах. Однако младший, Макто, каждый день находил в капканах енотов, лисиц, барсуков и прочих животных, а Капока приходил ни с чем. Много дней не было удачи Капоке, и виной всему виделись злые духи. Однажды ночью к нему явилась красивая женщина, обнажилась и соблазнила его. «Затем в одно мгновение лёгким движением руки сняла с плеч одеяние и оказалась перед ним во всей своей обнажённой красе. Даже свою жену Нюрку он никогда не видел в таком изящном виде, где все части её тела так предстали бы перед ним воочию. Лёгкая улыбка скользнула по её лицу, затем, вытянув перед собой руки, подмигнула, чтобы он подошёл к ней. Капока хотел сделать шаг, но ноги почему-то не слушались, они были как ватные. Поняв состояние приятеля, женщина сама подошла к нему, стала гладить слегка волнистые его волосы, плечи, грудь, живот. Затем нежные пальцы коснулись каких-то натянутых струн его тела и души». Поражает воображение эта деликатная метафора: «затем нежные пальцы коснулись каких-то натянутых струн его тела и души». Легко верится, что красавицы-духи именно так действуют по ночам… Попутно она сообщила, что является хозяйкой местных лесов и что специально, ради смеха, не давала ему удачи, но теперь всё изменится, если будет он её любить. И протягивает ему свою руку на прощание с такими словами: «Теперь ты мой. Вот моя рука. Отныне мы с тобой всегда будем вместе». И на следующий день он находит в лесу странную ветку, очень похожую на женскую руку, соображает, что это талисман, и прячет её. Отныне капканы его полны живности, а красавица вновь и вновь приходит к нему по ночам. С этого момента рассказ превращается в жёсткий триллер, достойный сюжета Стивена Кинга. Как-то раз братья вышли на след косули и принялись преследовать её, разделившись. В итоге Капока принял своего брата Макто за косулю и подстрелил его. Как выяснилось, в облике косули была женщина-дух, приходившая к нему во снах. Впоследствии она долго донимает его, пытаясь заполучить себе навсегда, делает так, что он собирается повеситься, и лишь благодаря вмешательству шамана Пилхи всё кончается благополучно. Пилха объясняет, что это был очень сильный злой дух, вредящий людям и крадущий их души.
Последняя важная тема, которая играет значительную роль в повести, это тема еды. Как уже отмечалось, в «Бесстопом шамане» трапезы происходят очень часто, автор описывает их подробно и с любовью, передавая свою страсть читателю. Константин Бельды одержим нанайской кухней, в этом вопросе он так же дотошен, как Дефо или Диккенс в описании бытовых мелочей. Вот типичный пример его «пищеварительного» текста: «Макто, с аккуратно обмотанной головой, разделывал на полу на специальной для этого широкой и толстой кедровой доске – чиэнку – амура. С рыбы уже снял одну из половинок, которую, приняв из рук мужа, резала мелко, в виде лапши, Тойла. Она резала быстро и красиво, что при еде, казалось, берёшь в рот не грубую мёрзлую рыбу, а как настоящую стружку саори, изготовленную для специального пользования в быту, такой она была тонкой и нежной. Только приятно холодила во рту, таяла в зубах и на языке, что слюни обильно обволакивали вновь положенную порцию, и через язык раздражала центры головного мозга неописуемым блаженством и наслаждением. Закончив резать, Тойла поставила на стол две миски с пярмой (так называется тала в мёрзлом виде), уложенной горочкой». Автор часто в описании приёма пищи или подготовки к приёму использует эпитет «неописуемый», видимо, не обнаруживая более слов для передачи своих сильнейших переживаний по этому поводу. Однако и там, где речь идёт о пище, нередко вмешиваются злые духи, чтобы отравить её, и вновь на помощь придёт шаман.
Выбор в качестве трёх основных элементов композиции шаманизма, охоты и еды кажется вполне оправданным, они формируют семантическое поле рассказываемых автором событий. Традиционная жизнь нанайского поселения посредством них раскрывается со всех ключевых сторон, и акцентируются действительно существенные стороны быта и мировоззрения нанайцев, исключая перенос реалий чуждых культур на почву архаичного общества.
Недостатком текста может показаться то обстоятельство, что «Бесстопый шаман» не имеет единого связного сюжета и представляет собой набор ряда историй, объединённых лишь общими героями. Повесть обрывается совершенно неожиданно камланием шамана Пилхи (интересно, что и начинается она с того же). По этой причине произведением не достигается возможного драматургического эффекта, хотя некоторые сюжеты могли бы выступить в качестве главной линии. С другой стороны, в эпилоге автор ясно объясняет, что хотел рассказать о силе и могуществе шамана, а сама повесть автобиографична, и все описанные в ней истории имели место в реальности. В таком случае, сложно требовать от автора следования канонам построения текста, ведь это вынудило бы его писать то, чего нет, выдумывать несуществующие связи и искусственно акцентировать какие-то события. В данном же случае есть три главных момента – камлание, охота и еда, данные сами по себе как цель и основное событие, а не как фон для вымышленного сюжета. А «если где-то не так, – извиняется в эпилоге автор, – пускай извинят меня люди».

 

Иван ГОБЗЕВ