А чего его искать?
№ 2009 / 43, 23.02.2015
С удивлением прочитал в «Литературной России» (№ 40 от 9 октября 2009 г.) в рубрике «Крайне спорно» диалог двух прозаиков – Александра Карасёва и Игоря Фролова – «Автор «Тихого Дона» будет найден!».
Слухи о моей смерти сильно преувеличены.
Марк Твен
С удивлением прочитал в «Литературной России» (№ 40 от 9 октября 2009 г.) в рубрике «Крайне спорно» диалог двух прозаиков – Александра Карасёва и Игоря Фролова – «Автор «Тихого Дона» будет найден!».
Не знаю, чего тут больше: самопиара (хотя Карасёв вроде бы не обижен вниманием, чего, впрочем, не скажу о Фролове) или восторга неофитов (которые, как всегда, «святее Папы») от литературоведения? Их вдруг осенило, что «Тихий Дон» полон загадок. И с воодушевлением уже упомянутых неофитов они начинают доказывать, что «малограмотный крестьянский сын» Шолохов не мог написать этот эпос… Тогда можно предположить, что и стихи Есенина тоже… не того! Малограмотен. Всего-то начальная школа и курс в университете Шанявского…
Что касается Шолохова, то можно посоветовать всем скептикам попробовать сочинить большой роман, творя который скептики покажут всему миру, как это надо делать – писать эпос без сучка и задоринки… А для начала, раз уж так свербит, хотя бы «отыскать» автора рассказа «Судьба человека», поскольку «с голубого ручейка начинается река…».
Так как вся эта история с «разоблачением» Шолохова тянется как прилипшая жвачка, выскажу своё частное мнение. Авторы диалога ссылаются, например, на авторитет Солженицына, сомневавшегося в авторстве Шолохова. Что сказать? Лично я вижу в этом мнении покойного Александра Исаевича зависть талантливого публициста к гениальному (извините за штамп) художнику слова. Вряд ли кто будет спорить с тем, что «Архипелаг ГУЛАГ» явно не тянет на художественное творение. А ведь Солженицын упрекал Шолохова в том, что не может талантливо описать сложные судьбоносные события человек крайне молодой, описать то, чему он не был прямым свидетелем или в чём не принимал прямого участия. А как тогда относиться к оглушительной «опупее» «Красное колесо»? А ведь это не более чем смесь беллетристики, личных фронтовых впечатлений автора (от другой войны), дореволюционных путеводителей и протоколов заседаний дореволюционной же Государственной думы… Себя почему-то Солженицын не упрекает в этом, хотя его тогда даже и в плане не было.
Что касается Шолохова, то не пишущим ли людям знать, что детские впечатления – самые яркие, из которых автор часто черпает всю жизнь темы, настроения, чувства? Вот, мол, часть «Тихого Дона» написана повоевавшим человеком… Таков подтекст диалога Карасёва и Фролова. В 1918 году Шолохову уже 17 лет. Это что, мало? И по поводу отсутствия у Шолохова боевого опыта… Вспомним хотя бы Аркадия Гайдара, в 16 лет командовавшего, пусть и недолго, полком. Люди быстро взрослели. Ведь и сам Шолохов был комиссаром продотряда, и уж стрельбы, жестокостей классовой борьбы и смертей, надо полагать, навидался по самое некуда. А эпизод его биографии, когда он был схвачен махновцами и его должны были расстрелять как комиссара? И спасла его старая бабка-крестьянка, попрекнувшая самого Махно, что, мол, с сопляками воюет, не стыдно ли? По-моему, такой эпизод сродни классической клинической смерти, по выходе из которой многие люди приобретают сверхъестественные способности. Но это так, реплика в сторону. Сам же Шолохов вспоминал потом время гражданской войны с чувством горечи: «Шибко я тогда комиссарил»…
Почему бы Карасёву и Фролову не потренироваться, например, на «Войне и мире» Толстого? Там, напомню, тоже много неувязок и несостыковок, однако никому в голову не приходит сомневаться в авторстве Льва Николаевича. Кстати, я могу подкинуть идею: жена Толстого, Софья Андреевна, 6 раз переписывала черновики романа, якобы из-за кошмарного почерка супруга. Почему бы не предположить, что всё, написанное яснополянским старцем (раннее не в счёт, как не берут в расчёт всё остальное, написанное «малограмотным крестьянским сыном», наши борцы за литературную справедливость), на самом деле написала графиня Толстая? И писала и дальше, пока окончательно не рассорилась с супругом. После этого Лев Толстой и ушёл из дома, т.к. «не мог» больше творить.
Это, конечно, шутка. Упоминаю, потому что у авторов критического диалога с восприятием юмора, похоже, сложновато. Вот они ссылаются на слова Шолохова, сказанные с трибуны съезда в 1939 году, что «полевых сумок бросать не будем… чужие сумки соберём… потому что в нашем литературном хозяйстве содержимое этих сумок впоследствии пригодится…». И делают вывод, что Шолохов сам таким образом сказал о том, что не он является автором «Тихого Дона». Напомню уважаемым Карасёву и Фролову, что эти слухи про полевую сумку появились не вчера, а сразу после издания первого тома. И как должен был реагировать автор на подобные инсинуации? Кричать, что нет, мол, всё это неправда, ничего я не крал? Это было бы совершенно по-кретински, все сказали бы: «на воре шапка горит»! Вот он и съязвил публично в адрес злопыхателей. А наши горе-литературоведы купились на его шутку, приняв её за правду чистой воды. А Шолохов просто достойно вышел из щекотливой (как-никак, обвинение в плагиате) ситуации.
Использование мемуаров исторических деятелей в художественных произведениях никем, насколько я знаю, не возбраняется – для придания, так сказать, исторического колорита. Сами Карасёв и Фролов упоминают – «почти без изменений». Значит, изменения всё-таки есть. Это одно. Второе, как я предполагаю, Шолохов специально это делал: где бы ещё могли прочитать советские граждане в те времена мнение и точку зрения вождей и полководцев белых? В спецхране? А в тексте романа эти отрывки могли «пройти». И «прошли».
Что касается антисоветизма автора «Тихого Дона»… Что характерно для эпоса? Некая надклассовая, надсословная позиция, некая отстранённость автора от прямой оценки описываемых событий. Отсюда, кстати, впечатление крайней жестокости некоторых показываемых сцен в романе. Критики РАППА сразу набросились на Шолохова с этими же обвинениями – «антисоветчина»! Пришлось Шолохову даже писать высшей инстанции в то время, Сталину, по поводу отказа в публикации очередных томов романа: я показываю разгром белых армий, а меня обвиняют в антисоветизме! После этого проблем с публикацией уже не было.
Упрёк Шолохову в обширном стилевом диапазоне, в котором написан роман, по-моему, тоже надуман. Автор писал свою донскую эпопею почти 15 лет… Разные события своей и общественной жизни, атмосфера страны, физическая усталость, душевные подъёмы, перерывы в работе – да мало ли что могло оказать влияние на настроение автора за эти годы и сказаться на тексте «Тихого Дона»?! Писатель – не робот: включил программу, и шпарит сто лет без изменений…
Кстати, как тогда быть с «Улиссом» Джеймса Джойса? С его разностильностью? Ах, Джойс это сознательно делал… Ну-ну. А Шолохову это, значит, запрещено? А почему? Потому что это не укладывается в концепцию «не он автор»? Кстати, обращу внимание авторов диалога на то, что и «Поднятая целина» написана в разных стилях. Первый том – сплошь рубленые фразы, энергично описываемые события (на упрёки в том, что это похоже на Крюкова – рубленые фразы, сам Шолохов и ответил, что это было модно тогда, многие писали так, не избежал влияния и он). Второй том – почти толстовское построение предложения, неторопливость описаний, много юмора. А в этом случае полевую сумку какого председателя колхоза нашёл Шолохов?
Юрий ИВАНОВ,
д. БАРДОВО,
Псковская область
P.S. Немного о себе. Родился в 1957 году, окончил исторический факультет Омского государственного университета. Работаю школьным учителем. Поэт. Публиковался в еженедельнике «Труд-7», журналах «Литературная Кабардино-Балкария», «Дети Ра», коллективных сборниках.
Любопытно, что публично в поддержку диалога Александра Карасёва – Игоря Фролова высказался пока только один Валентин Сорокин. Известный поэт даже не поленился позвонить в редакцию и, сославшись на свой давний разговор с крестьянским писателем Иваном Акуловым, тоже усомнился в том, что «Тихий Дон» от начала и до конца написал Шолохов. Других откликов пока не было.
Добавить комментарий