Терпение казаков не беспредельно
№ 2009 / 44, 23.02.2015
Помимо того, что Борис Алмазов автор-исполнитель песен, историк, педагог, замечательный писатель, он ещё и талантливый рассказчик. Особенно ярко это проявилось в проекте, осуществлённом недавно музыкальным издательством «Бомба-Питер»
Помимо того, что Борис Алмазов автор-исполнитель песен, историк, педагог, замечательный писатель, он ещё и талантливый рассказчик. Особенно ярко это проявилось в проекте, осуществлённом недавно музыкальным издательством «Бомба-Питер», которое выпустило два диска казачьих сказок Бориса Алмазова. На них автор читает сказки с такой задушевностью, экспрессией и тонкой иронией, что словесные картинки словно оживают перед взором слушателя.
По словам писателя, казачьих сказок им «начитано» уже более семидесяти. Уникальность их в том, что они «не сочинённые», а рассказанные. Борис Александрович слышал их с детства. Причём никто никогда их не собирал. Люди просто пересказывали друг другу забавные и поучительные истории, боясь доверять бумаге. Это объясняется тем, что казачьи сказки в основном были «околоцерковные», и ни в одной из них не высмеивался священник.
 |
| Борис АЛМАЗОВ |
На вопрос, почему возникла идея записать сказки на диски, Борис Алмазов ответил:
– Страницы не могут передать все особенности национальной культуры казаков: их самобытную речь, протяжные казачьи песни, поэтому рядом со сказками звучат казачьи песни – всё это единый, нерасторжимый пласт национальной культуры.
– Борис Александрович, вы носите титул почётного атамана Санкт-Петербурга?
– Нет, это звучит немного иначе. В 1990 году я принимал активное участие в возрождении казачества и организовывал первое казачье землячество. Был избран первым атаманом казачьего землячества в Санкт-Петербурге, а затем атаманом Северо-Западного Округа Союза казаков. Первая задача у любого землячества одна – помочь вернуться казакам домой. Если они вернуться не могут, то должны здесь сохранять свою культуру и оказывать помощь соплеменникам. Этим мы и занимаемся. Сегодня я – почётный атаман Союза казаков. Но этим титулом не только не горжусь, но и усматриваю в этом долю экзотики. Титулы – ничто, важны действия.
– Вам очень близка тема казачества?
– Я родился в Ленинграде, но моя семья происходит из старинного казачьего рода, который упоминается в документах с 1632 года, а по линии матери с 1726 года. В Ленинград семья попала, спасаясь от голода и репрессий на Дону, и постоянно проживает здесь с 1932 года. Отец подвергался репрессиям, как внук хуторского атамана и сын казачьего офицера, мать – как родовитая казачка и дочь священника. Вся семья участвовала в Великой Отечественной войне, где все мужчины погибли. Отец умер от ран, полученных в составе штрафного батальона при разминировании Кёнигсберга в 1946 году. Мать вернулась с фронта в чине лейтенанта медицинской службы, инвалидом с перебитым позвоночником и шестью медалями. Казалось бы, время изменилось, мало что должно остаться в душе. Но осталось и болит. Меня Господь сподобил и таким тяжёлым счастьем наделил – причину этой боли выяснить, эту пустоту заполнить. Потому что если мы это не сделаем, всё будет залито водкой. Душа не терпит пустоты. А не любимый мной пролетарский писатель Горький сказал как-то умную фразу: человек может отказаться от своего народа, но он не может искоренить его в себе.
От нас, казаков, мало что сегодня осталось. Наши деды прошли огонь гражданской и Отечественной войн, наши отцы прошли льды лагерей, а мы, остатки казаков, попали в медные трубы. Когда влетали в них в 1990 году, нам было неведомо, что эти трубы – канализационные. И мы превратились в бренд. Чуб до пупа, лента на кальсонах – и считается, что ты казак. Я пытаюсь сохранить казачью культуру из того, что помню, что можно поведать всем. Потому что если это не фиксируется и не отдаётся другим народам, это погибает. Недавно у меня на груди буквально рыдал очень серьёзный фольклорист. Он говорил: вы знаете, погиб весь русский, еврейский городской фольклор. Почему? Не успели перевести. Фольклоры исчезают во всём мире. Им помогает исчезнуть и та новая беда под названием «информационное общество», когда человек всё, о чём раньше не смел и думать, выливает в Интернет. Впрочем, мне кажется, это пройдёт. Следующая эра – эра немногословия и умного молчания.
– Борис Александрович, кто из писателей, кроме Шолохова, на ваш взгляд, достоверно передал казачий характер?
– Насчёт Шолохова вопрос спорный. А вот верно передал казачий характер Фёдор Дмитриевич Крюков. Сегодня появляются молодые авторы. К примеру, замечательный, чрезвычайно талантливый поэт Виталий Калашников. А вообще писателей, пишущих на эту тему, много, но казаки, да будет вам известно, делились на 11 войск. Это были разные казаки и разные культуры. Коренные казачьи войска – это донское, уральское, чуть-чуть астраханское и, можно сказать, кубанское переселённое, отчасти сибирское. Все остальные казаки – поселённые, и там своя культура, свой язык. И всё это исчезло. От почти 6 миллионов нас осталось 142 тысячи. Нас меньше, чем индейцев.
– Как вы относитесь к современной экранизации «Тихого Дона» и приходилось ли вам когда-либо консультировать подобные проекты?
– Я в Интернете высказал своё мнение по этому поводу: если казаки такое терпят, то с ними можно делать всё что угодно. Я как-то беседовал с одним литературоведом, и он сказал: ну, как же, японцы ставят «Гамлета»! Есть опера «Тихий Дон», балет «Тихий Дон», и никого это не коробит. Потому что это театр. А театр – это искусство условное. Кино в большей степени искусство реалистическое и документальное. Когда шёл герасимовский «Тихий Дон», в моём родном Урюпинске очередь стояла в два с половиной километра. Потому что для нас «Тихий Дон» – это та родина, которой нас лишили. Правда, когда моя бабушка посмотрела его, она сказала: так, как жили Мелеховы, у нас не жили даже батраки. То есть казаки жили совсем по-другому. Хотя я считаю, что в том фильме были безупречно сыграны роли. Правда, Аксинью, наверное, должна была играть Нонна Мордюкова. Но тогда бы фильм был такой силы, что его могли запретить.
Что касается консультаций, то я и сам снимался в кино, и советы часто давал. Как-то звонят с Ленфильма и говорят: слышали, что вы единственный человек в городе, который может сесть на коня с пикой. Покажите, как это делается. Приехал, показал. Спрашиваю: зачем? Они: снимаем фильм про Столыпина. С пиками – казачий конвой, который его сопровождает.
Пришлось рассказать им историю. Мой дед в своё время поехал жаловаться царю на Столыпина. И попал к государю. Раньше это было просто. Тот сказал, что в том, что дед рассказывает, он ничего не понимает, а вот Пётр Аркадьевич даст правильный ответ. Когда деда ввели, адъютант определил время для беседы – 2,5 минуты. А дед со Столыпиным проговорил 2,5 часа, после чего Столыпин приехал и жил у нас в течение пяти дней! Столыпин ездил без конвоя. В автомобиле с полицейским начальником и секретарём. Впрочем, потом мне с Ленфильма позвонили и сказали, что выяснили: конвоя действительно не было. Я раньше над достоверностью наших фильмов смеялся, а сейчас и плакать не хочется. В фильмах про войну у нас такая богатая армия, что все в сапогах, хотя вся армия ходила в обмотках, в сапогах ходила только кавалерия. В военных фильмах у нас все волосатые, хотя брили наголо, все солдаты идут купаться в трусах, хотя трусов не было… Ну что ж, это художественная правда. Сейчас время какой-то приблизительности.
– В 1978 году вышла ваша первая книга для детей «Самый красивый конь», сразу принёсшая известность. По ней снят художественный кинофильм, она переведена на 18 языков. А сейчас вы пишете для детей?
– Должен сказать, что когда я пишу, то пишу сразу несколько книг одновременно. Одну книгу писать не могу, боюсь сойти с ума. Уже много лет пишу роман о казаках в Великую Отечественную войну и расказачивании. Кроме того, написал книгу об этнических историях народов России, сейчас пишу книгу о декоративной скульптуре. От казачьей темы постепенно отодвигаюсь, потому что, наверное, всё сказал.
Была мечта написать о столетии казачьем, и первый роман я написал – «Дорога на Стамбул». Даст Бог, напишу ещё. Произведения для детей я пишу, но мало. Должна была в этом году выйти книга «Старые да малые», рассказы для детей. Мечталось, и я наполовину это осуществил, написать букварь для взрослых и детей. Как учить детей грамоте и какие им читать рассказы в этом же букваре. Что ребёнок должен читать сам, а что должны читать взрослые. Как педагог с сорокалетним стажем, я знаю, что примерно до третьего класса нужно читать книги вместе. Хотелось написать книжку «Как любить детей», но это название уже использовал Януш Корчак. Вообще, когда что-то родится, непонятно – будет ли это роман или детские рассказы. Это не объяснить. Могу объяснить, как написать статью, роман или повесть, потому что в этом много ремесла. А когда родится песня, не знаю. Так же как не знаю, как родятся дети. Всё одинаково, а в одном случае родятся, а в другом нет.
К тому же детская литература сегодня какая-то непонятная. Виртуальная. Сегодня писатели, пишущие для детей, изо всех сил стараются их развлечь. И не знают современной детской жизни. Они детей помнят по тому времени, когда сами учились в школе. Но страна давно другая. Чтобы видеть, что там происходит с нашими детьми, нужно быть, по меньшей мере, учителем в школе.
Наталья АЛЕКСЮТИНА,
г. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ
Фото автора
Борис Алмазов – автор 63-х книг, в том числе научно-популярных, таких как «Прощайте и здравствуйте, кони», «Хлеб наш насущный», исторических романов «Атаман Ермак со товарищи», «Илья богатырь», «Дорога на Стамбул».
Добавить комментарий