Позор новейших времён

№ 2009 / 52, 23.02.2015

– В ка­ком со­сто­я­нии, по-тво­е­му, на­хо­дит­ся се­го­дняш­няя рус­ская по­эзия? – Ес­ли го­во­рить о по­эти­че­с­ком про­ст­ран­ст­ве в це­лом, то я бы ска­за­ла – в су­м­рач­ном. Но это на пер­вый взгляд

Интервью русской поэтессы болгарскому другу

 

Надежда КОНДАКОВА

 

– В каком состоянии, по-твоему, находится сегодняшняя русская поэзия?

– Если говорить о поэтическом пространстве в целом, то я бы сказала – в сумрачном. Но это на первый взгляд, это – если только листать наши полуживые «толстые журналы», если иметь в виду всю поэтическую «массу» Интернета, бесчисленных книжек, издаваемых за свой счёт и счёт неразборчивых спонсоров. А поэтов настоящих никогда много не бывает, они не умещаются в эти странные слова «в массе своей». Я считаю, что сегодня в русской поэзии есть несколько крупных поэтических имён, часть из них – на слуху, они заслуженно увенчаны всеми премиями и наградами, другая часть, к сожалению, менее известна публике, но это не делает их менее значимыми. Назову хотя бы Геннадия Русакова. Это крупное поэтическое явление; по счастью, он находится вне «тусовки», вне групповой сплотки, он одинок, как и полагается быть поэту. В другом, так называемом «патриотическом» лагере, таким одиноким волком был Юрий Кузнецов. Есть и Божьей милостью поэт Иван Жданов, он, кажется, теперь вновь возвращается в поэзию из… фотографии, в которую «эмигрировал» лет десять-двенадцать тому назад… Есть несколько рано ушедших из жизни и очень талантливых поэтов, например, Анатолий Кобенков или покинувший этот мир совсем молодым Борис Рыжий. С каждым годом всё лучше пишут Михаил Синельников и Владимир Салимон. Не перестаёт удивлять своим поэтическим накалом Инна Лиснянская.

– Почему многие поэты так долго молчали, в том числе и ты сама? По какой причине они решили вновь войти в поэзию. Может быть, нужно было время оценить и осмыслить происходящее? Или пришло время нового языка новых времён?

– Непростой вопрос, ибо лично у меня были причины и личные, внутренние, и внешние… Может быть, прежде всего это долгое молчание поэтов связано с разочарованием. Я полагаю, что у многих из нас была иллюзия, что произойдёт всё примерно по Пушкину… «оковы тяжкие падут»… и «свобода нас примет радостно у входа»… что, грубо говоря, после падения Берлинской стены и различных «стен» внутри нас самих наступит… золотой век искусства. Даже новый прекрасный журнал, который создал в начале 90-х Владимир Салимон и его единомышленники (и аз, грешная, принимала в этом участие!) назывался «Золотой век». Но вышло всё иначе… Пустое словоговорение заполнило собой все лакуны сегодняшней жизни. А страшно одинокое слово поэт растиражировано настолько, что им именуют сегодня в России кого попало – юмористов, сочинителей афоризмов, песенных текстовиков…

Самым неразборчивым в этом смысле является, конечно, сегодняшнее TV. Меня трудно заподозрить в безграничной любви к советской власти, но я скажу вам, что советское телевидение было в смысле литературных оценок куда разборчивее. Трудно представить себе, чтобы в те времена вслух на всю страну называли поэтами сочинителей жутких песенных подтекстовок или юморесок, чтобы они читали свои беспомощные стишата на миллионную аудиторию… чтобы писателем называли каждую тётку с «Рублёвки», коряво изложившую банальную историю своей «рублёвской» жизни. Одна из обслуживающих эту аудиторию журналисток как-то спросила у меня, а может, это просто в вас говорит зависть, например, к тиражам этих «тёток», к известности бойких поэтов-песенников?

Ну какая же тут может быть зависть?! Только стыд за опозоренное нынешним временем высокое слово поэт и знаковое для России слово писатель. Понимаете, нельзя при живых классиках, таких, как Олег Чухонцев или не столь давно ушедший из жизни Юрий Кузнецов, называть поэтами Ларису Рубальскую или Илью Резника. В связи с юбилеем последнего дело дошло до того, что известная певица объявила этого поставщика своих текстов гением! Позор новейших времён состоит именно в этой подмене, когда вместо подлинника тебе втюхивают банальный фальшак.

– Ты никогда не думала писать прозу? Например, Андрей Битов и Людмила Петрушевская стали писать стихи, даже Петрушевская стала писать нечто вроде РЭПа. Как ты это оцениваешь – как стремление вписаться в новые времена или по-другому?

– Творчество – это вещь в себе. Андрей Битов, насколько я знаю, стихи писал всегда, вот только печатать их стал недавно, как, впрочем, и многие другие, перешедшие в своё время из поэтического пространства в прозу. Как ни говори, но поэзия – это высший род искусства, она наиболее боговдохновенна. Поэтами были и многие создатели молитв, и многие из отцов церкви…

Не думаю, что в случае Битова или Петрушевской это «стремление вписаться» куда-либо, скорее это попытка раскрыться перед современниками до конца.

Что касается меня, то прозу – в смысле,«беллетристику», я, по всей вероятности, писать никогда не буду. Автобиографическую прозу «Без вранья, но с умолчаниями» – уже пишу, даже кое-что начала публиковать. Это мне интересно.Иногда из подвалов и чердаков памяти та-а-кое всплывает, что сама удивляюсь: откуда взялось, это же было прочно забыто.

И ещё мне интересна драматургия. Одну пьесу – историческую, о Марине Мнишек (судьба которой не менее драматична, чем, скажем, судьба Марии Стюарт!) я писала несколько лет, может быть, целое десятилетие. Но там безумное количество источников, причём редких, причём малоизвестных широкому кругу. Какова будет судьба этой пьесы – не знаю. Но меня она захватила полностью, как стихи, когда они сами пишутся… Интересно мне дерзнуть и на современную пьесу. Мне кажется, что сейчас вновь время драматургии, невыдуманных конфликтов и коллизий. Не случайно так успешен в этом жанре ещё один мой товарищ по цеху – Юрий Поляков… Правда, он писатель сатирический, последователь Салтыкова-Щедрина. А это – при наличии таланта – всегда успех в России. Помните гоголевское – «Над кем смеётесь? Над собой смеётесь!»

 

Беседу вёл Георгий БОРИСОВ,
МОСКВА – СОФИЯ