Рекорды подставного футболиста

№ 2010 / 11, 23.02.2015

Шамиль ТАРПИЩЕВ – личность по-своему уникальная. Он президент Федерации тенниса России. Но если его спортивные достижения у всех на устах, то личная жизнь теннисного короля – терра инкогнита.

Шамиль ТАРПИЩЕВ – личность по-своему уникальная. Он президент Федерации тенниса России. Но если его спортивные достижения у всех на устах, то личная жизнь теннисного короля – терра инкогнита. А ведь Тарпищев в свои 62 года успел посадить дерево, построить дом в Подмосковье и воспитать двоих сыновей.

Шамиль ТАРПИЩЕВ

– Шамиль Анварович, с чего начнём?

– С корней. По национальности я татарин! Мои родители из одного села – Тат-Юнки. Это татарская деревня, она находится в Мордовии. Все мои близкие родственники – долгожители. Прабабушка умерла в 105 лет, бабушка в 87, отец – в 82 года, а мама до сих пор жива. Мы сейчас живём вместе – мама, моя сестра Эльмира и её муж Ринат, наши дети – мои два сына Амир и Филипп и их дочь Алия. Сестра с мужем ухаживают за мамой и мне помогают.

– Любовь к спорту от отца?

– Он был джигитом и кавалеристом! Легко поднимал с земли на полном галопе платок. Он от природы был человек спортивный. В армии ему не было равных в гребле на шлюпках, он здорово бегал на лыжах. Так что физические данные у меня от него. А вот ростом я пошёл в деда, маминого отца.

– Отец у вас был тренером?

– Каким тренером – штамповщиком! Он как пришёл в тридцатых годах на московский завод «Знамя труда», так и проработал на нём до конца – штамповщиком. Он был ещё и рационализатором. Во время войны его, как высококлассного специалиста, не призвали на фронт, а вместе с заводом эвакуировали в Куйбышев. Он вернулся в Москву в 1946 году и вскоре, 5 декабря, в День Конституции, женился. Был раньше такой праздник. Так что мы отмечали его вдвойне.

– Что значит ваше имя?

– Оно переводится как «услышанный Богом». Моя сестра Эльмира моложе меня на четыре года. Она закончила авиационный институт. Родился я в Печатниковом переулке, в районе Трубной площади. Потом мы переехали на Ленинградский проспект к стадиону Юных пионеров. Помню, как в 1-м Боткинском проезде мы жили в комнате на десятом этаже одиннадцатиэтажного дома. В коммуналке под номером 133. Эту комнату дали отцу, как передовику производства. Позже мы переехали на Новую Башиловку. Там была уже двухкомнатная квартира на четверых. А получить её нам помог генеральный конструктор ильюшинской фирмы Геннадий Новожилов.

– Говорят, что и на Беговой вы бегали?

– По утрам иногда делал пробежки по Беговой. Туда переехали, когда завод построил новый дом на Беговой улице. Тогда новоселье справили в трёхкомнатной квартире. Не поверите, но до 39 лет я жил вместе с родителями. А машину, зелёные «Жигули» шестой модели, купил себе лишь в 32 года. А трёхкомнатную кооперативную квартиру мне удалось купить с помощью зампреда Моссовета Анатолия Костенко, который любил играть в теннис.

– Многие удивляются, как вам удаётся и теннисом в стране «рулить», и воспитывать двух сыновей…

– С женой мы развелись, и сейчас воспитываю Амира и Филиппа. Имя Амир переводится как «повелитель». Видимо, с генами ему передалась любовь к теннису от меня. Он неплохо играет по своему возрасту. Младший сын, Филипп, тоже играет в теннис. Раньше, если что-то не получалось, он часто плакал. Но случись драка, он будет биться до тех пор, пока не упадёт без сил. Ну, прямо как я в детстве. Сейчас старший сын работает в «теннисной системе» и во многом мне помогает.

– Любого работника можно заменить таким же или ещё более способным. А отца?

– Хорошего отца заменить таким же хорошим отцом невозможно. Три бедствия есть у человека – смерть, старость и плохие дети. От старости и смерти никто не может закрыть двери своего дома, но от плохих детей дом могут уберечь сами дети. Словом, к родителям относись так, как ты желал бы, чтобы твои собственные дети относились к тебе.

– Вы когда начали играть в теннис?

– На первом месте у меня всегда был футбол. А учился я в 698-й школе, которая была возле дома. В детстве с пацанами гоняли в футбол с утра до вечера. Поначалу играл в воротах, потом переместился в полузащиту. В восемь лет записался в секцию русского хоккея и ходил туда зимой, а летом пропадал на футбольном поле. Однажды получил надрыв связок во время тренировки, и мама запретила мне играть в футбол. Тогда я перешёл в секцию тенниса только потому, что в конце тренировки теннисисты играли… в футбол!

– Если не секрет, где тренировались?

– На Стадионе юных пионеров, что недалеко от станции метро «Динамо». Тогда там было футбольное поле, велотрек и сектор, где толкали ядро и бросали молот. Однажды молот залетел на корт и повис на проводах у меня над головой. Но я всё же успел отскочить, когда спортивный снаряд с шумом опустился на землю. На кортах СЮПа работал Виктор Николаевич Лундышев, который и сделал меня теннисистом.

– Быстро стали разрядником?

– Уже в четырнадцать лет выполнил первый взрослый разряд по теннису. Какое-то время тренировался на стадионе в «Сокольниках». Моим спортивным воспитанием занималась и Светлана Асписова, жена спартаковского футболиста Рудика Блинова.

– Инциденты с тренерами случались?

– С самого начала у меня не сложились отношения с Гиббоном – так в шутку мы называли лучшего тогда в Союзе тренера по теннису Сергея Сергеевича Андреева. Был такой теннисист Алик Иванов. Он Андреева критиковал нещадно, но за глаза. Мы ему как-то об этом сказали, и тогда он набрался храбрости, подошёл к Андрееву и выпалил: «Сергей Сергеевич, ты г–но!».

– Сложно было одновременно играть и в футбол, и в теннис?

– Футбол давал мне… заработок. Лет с шестнадцати играл подставным за завод «Кулон» и одновременно за «Знамя труда», за отцовский цех. Имел червонец в неделю, что считалось по тем временам приличными деньгами. Однажды проводился чемпионат завода, и я в семи матчах забил одиннадцать голов. Из профкома пришли вручать отцу кубок как лучшему бомбардиру, а он тогда уже был на пенсии. Так меня рассекретили!

– Доки от тенниса помнят, что в 17 лет вы выиграли международный турнир в Сочи…

– Было дело. Но до двадцати лет не мог отказаться от футбола ради тенниса. Он и по сей день у меня любимый вид спорта. Тогда ко мне присматривались в дубле московского «Динамо». Одновременно мне предложили место в команде первой лиги, но я остался в теннисе.

– Ходят анекдоты о том, как вы настраиваете теннисистов перед игрой…

– За сборную играл раньше Теймураз Какулия. Правда, играл психологически, отталкиваясь от собственного страха. Если его перед игрой настроить, он перегорал. Нередко я говорил ему так: «Тимур. Ты полное ничтожество, играть не умеешь, противник на голову сильнее тебя, шансов у тебя никаких. От тебя результата мы не ждём, играй как хочешь!». Обычно после таких слов он из зайца превращался в льва и мог обыграть любого.

– За ваши титулы вас пора заносить в Книгу рекордов Гиннеса…

– Меня не раз спрашивали, как так долго мне удавалось оставаться на посту старшего тренера сборной страны по теннису. Обычно я на это отвечал, что это потому, что теннис в стране просто никому не был нужен! Если же серьёзно, то до сих пор не могу ответить на этот вопрос.

– С игроками хохмы приключались?

– Ежедневно! Этот случай произошёл давно, но веселит он меня до сих пор. В одном из матчей произошёл феноменальный случай с Наташей Бородиной. Лена Гранатурова проигрывает Треси Остин, и я по ходу матча делаю замену. Предлагаю выйти на корт Наташе, но она отказывается из-за того, что забыла… надеть трусики! Никто никогда не видел, чтобы Чесноков бросал ракетки. А на первых турнирах из-за сверхнагрузок он так расстраивался, что бросал ракетки даже через забор. Был матч, когда его сняли с соревнований. Андрей, куда бы он ни направлялся, всегда опаздывал на полчаса. Как-то он пришёл на тренировку на Ширяево поле с… авоськой. В ней – бутерброды, тапочки. Его спрашивают: «Андрюша, а где твоя ракетка?», а он: «В авоське!». А в авоське ракетки нет! А вот про Леонюка. Однажды он проиграл обидный мяч, только открыл рот, чтобы выматериться, как столкнулся взглядом с Таней Наумко. Тогда он в сердцах произнёс: «Враги сожгли родную хату!». А так, как ругался Волков, ни один филолог-иностранец, как бы долго он ни изучал русский, перевести не мог. Такого никто никогда не слышал! Поэтому Волков не раз избегал наказания благодаря виртуозному тексту!

– Ходит немало баек о том, как в 1984 году в Донецке наши играли со сборной Израиля. Нельзя ли прояснить, как всё было на самом деле?

– Такой наэлектризованности до матча не наблюдал ни на каком другом соревновании. Теннисистов из Израиля поселили в нескольких номерах гостиницы, на одном этаже. Кроме израильской команды, там никто больше не должен был находиться. В гостиницу запретили селить даже советских евреев. И в такой ситуации произошёл анекдотический случай. Из подмосковного Жуковского приехал лётчик-космонавт Игорь Волк с тремя приятелями-евреями! Игорь Волк тогда был председателем федерации тенниса СССР. Космонавт приехал за день до соревнований, а мест в гостинице уже не было. Едва удалось уговорить директора гостиницы, чтобы Игоря Петровича разместили на том же этаже, где остановились израильские игроки. Но когда администратор увидела, что все трое приятелей космонавта с «пятым пунктом», поднялась новая волна. Под мою личную ответственность евреев из Жуковского прописали в гостинице, но при условии, что они не будут общаться с евреями из Израиля. Но самое интересное в том, что только Игорь Волк попал на этаж, где жила израильская делегация. Этот 23-й по счёту матч между сборными бывшего СССР и Израиля мы выиграли – 3:2. Приехали в Москву, а там тишина, словно ребята и не играли. Лишь в одной газете написали отчёт, который назывался «20 часов 15 минут на электрическом стуле». И моя фотография на этом стуле! За матч, не двигаясь, я потерял более четырёх килограммов веса!

– А что раньше было за правило 32 дней?

– Советский человек не мог находиться за границей в командировке больше, чем 32 дня! С наступлением 31 дня надо было вернуться на Родину, но тут же, как только туда-сюда пересёк границу, можно было сесть в самолёт и снова улететь. Каждый уважающий себя спортсмен имел несколько паспортов. С одним прилетел, с другим улетел!

Беседу вела Анастасия ЗУЕВА
Фото Николая ЗУЕВА