Победа, обеты, беды и обеды

№ 2010 / 17, 23.02.2015

В середине прошлого века, словно в середине спектакля, в который было вовлечено всё человечество, разразилась величайшая в мире и истории война. Даже ничего о ней не зная, можно представлять её масштабы

В середине прошлого века, словно в середине спектакля, в который было вовлечено всё человечество, разразилась величайшая в мире и истории война. Даже ничего о ней не зная, можно представлять её масштабы по до сих пор обнаруживаемым её следам – военной технике, по невзорвавшимся её боеприпасам, далеко вперёд во времени послала она и свои снаряды, и свои смыслы, обеты Победы…


Трудно списать возникновение такой громадной войны только на накопление геополитических (кстати, это нацистский термин, перекочевавший в постсоветский лексикон) противоречий, на безумие и амбиции Гитлера, на частные факторы. Факт неоспоримый (и до сих пор не осознанный нерадивыми «правопреемниками» СССР во власти) заключается в том, что существенная часть Европы, западная, немецкая, нашедшая общий язык с капиталом именно в период Великой депрессии, и другая её часть, восточная, давно с капиталом расставшаяся – стали главными конкурентами в сфере строительства новых обществ. Вроде бы и там и сям социализм, а разница-то велика: в Германии национализации не было, просто хозяев средств производства назначили их же комиссарами от НСДАП. Завистник Гитлер многое «содрал» с СССР, кроме главного – социалистической собственности на средства производства. Сложноватый термин для нынешних реалий, когда слово «олигарх» преспокойно обитает в лексиконе наследников Победы. Выражаясь актуальным сленгом: против спонсоров не попрёшь.







Смысл-то антагонизма систем прост: в СССР не Круппы и Сименсы, а трудящиеся владели всем. По конституции 1936-го года. Управляла партия, а владел народ – и если плохо бы управляла, то давно бы с должности слетела. Фейхтвангер вот незамыленным оком заметил в конституции 1936-го не просто право советского народа на свободу слова, а обеспечение этого права печатными станками, ему же принадлежащими. Смотрим на газетный комплекс «Правды» на одноимённой улице в Москве – вот и воплощение конституционного права: где редакция, там сразу и типография, никаких посредников… Архитектурный факт (проект Ильи Голосова). Смело, прогрессивно – это тоже дразнило Европу, это тоже именовалось в Германии «большевистской заразой», «жидокомиссарской демократией».


Да, именно в период кризиса, безработицы на Западе, в СССР 1930-х наблюдался такой рост по всем показателям, что даже самые скромные капиталистические акулы просто не могли бы удержаться от желания полакомиться плодами такого развития. Потому что их управление рыночное было неэффективным, говоря нынешним язычком, а наше плановое – было весьма эффективным. Тут-то и нарисовался акварельный Гитлер и бизнес-план по вооружению Германии. Ради чего? Целью был СССР, а не Франция, Польша или кто-то другой, как говорится – военный бизнес мелкими делишками не занимается. Грабить – так грабить.


И Союз это прекрасно понимал с 1933-го года – советская периодика пестрит тревогой, термином «фашизм», применяемым с отчаянной, недвусмысленной частотой, и по поводу своих вредителей-предателей, и по поводу зарубежных зверств в отношении коммунистов, социал-демократов, евреев, меньшинств. Термин «фашизм» ещё до войны стал стопроцентным синонимом слова «враг». Нервничали, предчувствовали, проклинали. Иногда – огульно, мимо, мнимо…


Но ведь было что терять! Немало понастроили в ходе индустриализации. А потому бдительность переходила в репрессии, внешнего врага отваживали борьбой с внутренним, оттягивали начало войны сколько можно. Отметим: тогда не о традиционных российских ресурсах (нефть, газ, почва, которую вместе с рабочей силой тоже вывозили эшелонами прагматичные вояки) шла уже речь, а о тысячах заводов, которые работают и по сей день (Норникель тот же самый) – врагам было бы что приватизировать в качестве итога войны, итога блицкрига…


Но новый народ, уже наплодившийся в Советской России, не захотел снова в рабство. Его, этот народ, правда, нынче часто называют потомки его рабом – мол, «совки», гулагерники, дешёвая рабочая сила для партэлиты и всё такое прочее-антирабочее, покаянно-дисседОе. Но факт второй неоспоримый заключается в том, что этот самый советский народ, «совок» который, уже раз от господ освободившийся, за двадцать лет неплохо самообразовавшийся и оснащённый технически – погнал неистово новых господ, под знаменем национального уже господства явившихся на территорию СССР.


В центре двадцатого века, словно его же двумя крестиками помеченные, избранные для схватки идеологий две системы, два страны – схлестнулись в масштабах мира, весь мир стал театром военных действий, и даже в космос вылетали стремительно изобретаемые в ходе войны новые смертоносные снаряды… Недаром, предчувствуя это в Германии, спел со смертельным для себя риском Эрнст Буш в «Тревожном марше»:







Наши враги сеют раздор,


Делят рабочих на расы,


Война по всей планете пройдёт


Против рабочего класса…



Агрессия против Советской страны


Это удар по тебе!


На всех континентах вспыхнет


пламя войны,


Рабочий, готовься к борьбе!



И вот после четырёх лет нечеловеческих испытаний для первого рабочего государства – пришёл его праздник, его Победа. Ближе к ней часть западных держав, долго воздерживавшаяся от участия в войне, ускорила ход войны, чтобы не остаться не у дел… Однако Победа шла с востока на запад, и это была Наша Победа.


Всякая победа как бы запрещает суд над победителями – частичный или целостный. Это – переоценка ценностей уже не словесно-гуманитарных, а кровью добытых. И одной из этих неоспоримых ценностей Победы – было право народа оставаться хозяином всего в своей стране. Правда, рвавшиеся к мощностям и ресурсам советским Круппы и Сименсы успели всё же попользоваться концлагерной рабочей силой – но расплачиваются за это по сей день, за нацистский соблазн овладеть миром под флагом звериного национализма. Однако социально-экономический итог Победы был именно в этом – как в песнях предвоенных, «ни пяди» не отдали. А ведь сколько немецкий капитал вложил в эту войну! Однако он пережил её и преспокойно расцвёл после нацизма, оказался живучее авантюры, им же и спровоцированной.


А что в СССР? Как здесь распорядились этим социально-экономическим итогом войны?


Медведев сказал недавно о 65-летии Победы: «Празднованию должна соответствовать продуманная, серьёзная и масштабная информационная кампания. Её задача – говорить правду. Нельзя допустить реабилитации нацистских пособников и закрывать глаза на героизацию тех, кто, по сути, воевал против своего народа. Мы должны также защитить поколение победителей от циничной лжи, которая периодически появляется»…


Вот мы и разговорились по призыву президента – немало правды застоялось где-то на обочине нынешнего общественного регресса. А куда ей, бедной, деться? Для кого отстаивали деды и прадеды СССР? Вроде от чужих империалистических акул защитили – чтобы своих акулят вырастить и чтоб эти акулята с зарубежными делили потом СССР без войны? Чьи коричневые мечты воплотила ваучерная приватизация построенных тремя поколениями в СССР производственных мощностей и недвижимости? Да, тут знак вопроса. Мне хотелось бы здесь оказаться неправым, очернителем светлой действительности, но, похоже, дело обстоит именно так…


С чего бы над страной двадцать лет реял ну очень-очень напоминающий флаг пособников нацизма триколор? С какой бы стати из списка победителей настойчиво вычёркивали генералиссимуса? Я специально с маленькой пишу – да просто как должностное лицо… Не бывает побед помимо командования.


Однако нынешнему Кремлю как-то приятнее версия победы, в которой народ-победитель играет главную роль, а командование – второстепенную. Забавно, что это вовсе не противоречит сталинской версии: вспоминаем его тост за русский народ. Тогда он упомянул, кстати, и тревогу партии за своё руководящее место – поскольку довела до войны… Но коней на переправе не меняют.


Так к какой же победе хочет прислониться власть новых пиджачных пареньков из Питера? Не из города-героя Ленинграда, а из Санкт-Петербурга, конечно же, их сиятельства-с… Может, Победа их недостойна – они-то давно на дружеской ноге с теми, кто очень скептически относится и к СССР, и к Победе, и вообще в Европарламенте приравнивает советский социализм к гитлеровскому… Где же тут Победа? Кого над кем?


Однако прислониться хочется, уж больно тверда опора, и народ Победой до сих пор твёрд. Но требовательная Победа принесла потомкам победителей обеды вместе с обетами. Как тут быть – брать обед и отказываться от обетов (крепить дружбу народов СССР, хранить верность идеям Ленина-Сталина, не посягать на социалистическую собственность приватизацией…)? Питерские, понятно, хотят обеды съесть, а обеты слить. Потому-то драпируют Мавзолей, скрывают, словно привокзальный туалет рекламой в «Визите дамы». Ладно бы их пугало, как Газпром-НТВ, одно лишь сочетание букв «ленин», но ведь это – трибуна маршалов Победы, как ни крути.


А хватит ли сил в коротких ножонках поколения питерских пиджачников, чтобы забраться на такую трибуну, на эту книжную стопку суровых знаний о классовой борьбе? Снова Победа не по зубам неблагодарным потомкам. Потому они ближе к брусчатке Красной площади базируются, чтобы падать было невысоко…


Как галстучному коротышке прислониться пиджачным плечиком к Победе, когда вокруг-то беды одни? Ишь, молодец: снизил украинские цены на газ, но Черноморский флот отстоял. Слава «Газпрому»! А тут ещё и НАТО у границ, и почти доскональное повторение, но не успехов, а ошибок советского руководства – только тогда готовили лётчиков люфтваффе в Липецке, а теперь по Красной площади промаршируют военные ребята из стран, входящих в НАТО. Нет, мы понимаем – антигитлеровская коалиция… Но с тех-то пор уже другая коалиция была сформирована, антисоветская, североатлантическая. Просто град писем ветеранских и партийных организаций на эту тему обрушился на Медведева. Однако он неколебим: и флаг, напоминающий те, что валялись вражьей слякотью у Мавзолея в июне 1945-го, и натовцы – неприкосновенны. А вот итоги Победы для неблагодарных потомков-приватизаторов – прикосновенны весьма.


В Ленинграде газпромовские дестрой-отряды запросто демонтируют охтинский мемориал на месте строительства своей «кукурузины». Мол, построим – всё вернём, встроим в новый интерьер… Так чем же такое отношение к победным обетам и заветам лучше эстонского? Иду по Савёловскому рынку – и здесь снесена стела памяти заводчан, погибших на фронте, мешала расширению торговых территорий.


Нет СССР – значит, нет и Победы. И что завоевали деды – правнуки разбазарили, поделили, обналичили, пропили. Чего ж пугаться взрыва мемориала в Грузии? У нас лучше, что ли?


Нет флага Победы над Кремлём – нет и Победы. Националистический ребрендинг республик – это и ребрендинг госсимволики за кремлёвской стеной, что ни для кого не секрет. Что нам «неблагодарные» грузины и эстонцы? Победу и её обеты здесь, в Москве давно променяли на обеды, на бизнес-ланчи.


Никакой разницы, в том-то и дело. Это доказало и недавнее непрошеное покаяние Медведева и Путина в Катыни от имени народа. Версия Геббельса дожила до своей победы – хотя убивали польских офицеров из немецких «Вальтеров» и руки у них были связаны немецкой бечёвкой. Да и что это за «невинноубиенные» поляки, кстати? Не они ли расстреливали красноармейцев, за что и оказались в лагере? Однако для питерских пацанов красноармейцы – не родня, видимо. Важнее покаяться за «преступления Сталина», а вот расследовать гибель соотечественников в Польше – это уже маловажно. Нынче же другие в героях – свежезахороненный на личные путинские сбережения на Донском Деникин. Или Колчак, например, на госфинансирование снят фильм «Адмирал» о нём, мемориальная доска в Москве делается этому «научному авторитету», а на Соколе у церкви Всех святых – мемориал атамана Краснова, того самого нацистского пособника и белогвардейца… Сплошная Победа, верно?


Я не хочу тут обвинять в фальсификации Победы одних лишь дядей-начальников, одних лишь нуворишей – для которых то, что было завоёвано Победой, стало лакомым куском – я здесь и нас, простых трудящихся, обвиняю. Как Победу завоёвывали вместе, так и проСССРали в 1991-м её главный итог вместе, делились на богатых и бедных – тоже вместе. Кому вершки, кому корешки. Одной на всех Победы нет с тех пор.


Но и вернуть её не поздно – важно осознать, кто с кем воевал, что отвоевал и на что потом променял. Не только народы – системы. И победившая тогда Наша система – нынче валяется поверженной и осмеиваемой, как кости выкорчеванного захоронения советских лётчиков валялись в Химках два года назад. «Никто не забыт, ничто не забыто» – лозунг, актуализировавшийся в наши дни. Пусть они с натовцами празднуют свою временную победу – наши доморощенные «Круппы», наши нефтесосы и газоскрёбы, а мы выпьем, оказавшись на своей же родине разведчиками и подпольщиками, культурными и политическими – за Нашу Победу! За прошлую и будущую.



Дмитрий ЧЁРНЫЙ



Дмитрий Владимирович Чёрный родился в 1975 году в Москве. Окончил Московский городской психолого-педагогический институт. Автор романа «Поэма столицы», номинировавшийся в прошлом году на премию «Национальный бестселлер».

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.