Май лав, май пен

№ 2010 / 25, 23.02.2015

Пер­вая кни­га Оль­ги Стол­пов­ской на­чи­на­ет­ся бы­с­т­ро и как-то без­жа­ло­ст­но. Бе­лая жен­щи­на на по­ро­ге со­ро­ка­ле­тия от­ды­ха­ет на Ку­бе со сво­им му­жем, ко­то­рый уже дав­но «от­да­ёт свои луч­шие чув­ст­ва ком­пью­те­ру».

Роман о неудобной любви

Первая книга Ольги Столповской начинается быстро и как-то безжалостно. Белая женщина на пороге сорокалетия отдыхает на Кубе со своим мужем, который уже давно «отдаёт свои лучшие чувства компьютеру». Муж ни к чему не приспособлен, даже, сняв кубинскую проститутку, он не может с ней спать, как подобает мужчине – решился только подрочить, глядя на её чёрные дыры. Женщина идёт погулять на набережную Малекон и случайно знакомится с двухметровым негром по имени Пипо Педро Алехандро. Негр угощает её коктейлем «Куба либре» и оставляет свой электронный адрес, впоследствии выясняется, что для доступа к Интернету, который на Кубе дорогой и медленный, он чуть ли не ежедневно сдавал кровь.

Пара возвращается в Москву, где их поджидает трагедия – больной, умирающий ребёнок. Спустя десять страниц он всё-таки умирает, и, чтобы не сойти с ума, белая женщина отправляет е-мэйл Пипо Педро Алехандро. Типа там: привет, мой шоколадный друг, еду к тебе, встречай! Зачем она едет именно к нему, зачем вообще куда-то едет – все эти вопросы автор мудро оставляет за скобками повествования, точно так же, как они всегда остаются за скобками среднестатистического женского сознания. Эта книга прекрасно показывает, что страдание не заканчивается, даже если его источник устранён. Мы настолько прорастаем в свою боль, что она становится единственным подтверждением нашего существования, и для выхода из страдания, для выхода из самих себя требуется кто-то вроде негра с буйной растительностью под мышками: «Волосы там кудрявые, как каракулевая шуба моей бабушки. Кажется, что куски чёрного каракуля специально нашили, чтобы его огромное тело выглядело добрее».

В истории негра и белой женщины, которую он называет «ми рейна» – моя королева – всё чётко, последовательно и закономерно. Читается на одном дыхании, радует полное отсутствие всех этих женских пустых отступлений – про чудесный закат, про красоту тропического цветка и цвета океана. Женщина, которая не знает, чего хочет, не может позволить себе смотреть на океан, всё её внимание приковано к негру, к его словам, к его шокирующим привычкам:

«Оставляет меня в покое, только чтобы отлить. Но дверь в туалет не закрывает. Такое впечатление, что он нарочито громко ссыт и пердит, чтобы показать свою мужскую силу. От его пердежа звенят стёкла. Спуском воды не пользуется. Вонь стоит невыносимая. Приходится, зажав нос, нестись в туалет, нажимать на спуск унитаза и выбегать».

Несомненное мастерство Столповской состоит в том, что читать телеграфные констатации физических отправлений и половых потребностей Пипо не противно, а весело и как-то даже сочувственно. Когда ты понимаешь, что все твои цивилизованные убеждения, все твои айфоны, вайо, евро и шампуни за двадцать долларов – полная лажа, ты, конечно, переживаешь глубокий кризис. Но этот кризис заставляет твои глаза открыться – ты просто смотришь, смеёшься и потихоньку начинаешь жить:

«После нескольких бокалов он размяк, и на него накатило чувство патриотизма: «Я люблю Кубу. Это моя родина. Какой бы она ни была, она, как мать, никогда не может быть плохой… Я хочу, чтобы мои дети жили на Кубе. У нас лучшая в мире медицина, лучшее в мире бесплатное образование, лучший кофе…» Из-за угла в обнимку вышли двое пьяных негров в смешных костюмах «Адидас». Покачиваясь из стороны в сторону, они подошли к стене ресторана и начали мочиться буквально в нескольких метрах от посетителей. Алехандро сидел к ним спиной и продолжал распинаться о том, какое хорошее образование получает каждый кубинец, когда один из чёрных решил присесть у стеночки. Меня распирал истерический хохот, но я сдерживалась, опуская глаза. «Что такое, ми рейна? Ты сомневаешься, что у нас на Кубе превосходное образование?» – напрягся Алехандро. В этот момент из ресторана выбежал официант и заорал на негров. Они побежали, на ходу натягивая штаны, а официант в ярости схватил огромный булыжник и со всей дури швырнул в пьяниц. «Что они делали? Ответь мне, что они делали?» – «Мочились на стену». – «Они показывали тебе члены!!? Скажи мне правду!» – «Нет, с чего ты взял?! Просто мочились, и всё». – «Они выказали нам неуважение! Ты знаешь, что написано на этой стене?» – «Да здравствует Фидель?» – давясь от смеха, предположила я. – «Здесь написано: у ресторана мочиться запрещено!»

Несмотря на длинные диалоги, которые умудряется вести с негром героиня, он восхитительно прост. Именно прост, а не примитивен. Он преданно, как раб, любит свою «рейну», он устал от туристок, которые хотят только «май пен фор фак», к старости мечтает накопить на телевизор. У него огромные растрескавшиеся и поражённые грибком пятки. Денег нет ни копейки, но при этом негр исполнен поразительного внутреннего достоинства, которое пытается привить и своей белой спутнице. Например, призывает её не носить излишне откровенных нарядов:

«Ми рейна, латино пипл постоянно дрочат! Они смотрят на тебя и дрочат!.. Одной рукой здороваются с тобой, а другой дрочат! Ты не успеешь сказать, как тебя зовут, а они уже кончают: «Очень приятно!». И он показал жестами, как латино пипл одной рукой здороваются, а другой – стряхивают сперму на дорогу и вытирают ладонь об джинсы. «Я не понимаю, почему латино не женятся и не занимаются любовью дома с женой, как все люди». – «Кубинские женщины – все проститутос! Они хотят только денег! Они любят не мужчин, а их деньги! А латино пипл – бедные, им остаётся только дрочить!».

Пипо Педро Алехандро гордится и наслаждается «белым» образом жизни, к которому его всеми силами приучает героиня, но продолжает втихую заниматься мелкими махинациями – на Кубе без этого не выжить и девушку не поразить. Финалом книги становится Пасха у сводной сестры Пипо Амаи, когда, сидя в компании негров, под гром телевизора, героиня наклоняется и прилюдно целует поражённые грибком ноги Педро. Её поступок впечатляет всех, тем более что через пару часов негра арестуют и надолго отправят за решётку. Уже перед самым вылетом она узнает, что он оплатил её отель, отдал свои деньги, и это означает только одно – он не проститутос, не хинетеро, он любит её, любил:

«Ариель и его жена что-то бурно обсуждают всю дорогу. Видимо, их сильно впечатлило, что Алехандро оплатил отель. Из их слов я понимаю только «амор» – любовь. Типа: «Вот это амор! А у нас с тобой разве амор?».

Конец истории такой же быстрый, чёткий и логичный, как начало. Столповская слишком уважает себя, чтобы рассыпаться дешёвым бисером всех этих всхлипов: «наша любовь», «горячие слёзы», «я вспоминаю его поцелуи». Любовь закончилась, а жизнь продолжается со свойственной ей остервенелостью. И пусть дальше будет Москва, примирение или окончательный разрыв с мужем, новый ребёнок или никаких детей – всё это, в конечном счёте, не имеет значения.

Любовь – единственное, ради чего на самом деле стоит жить. И если к вам она приходит в облике двухметрового неграмотного негра, что с того?

Анна КОЗЛОВА