На грани самороспуска
№ 2010 / 34, 23.02.2015
Когда очень больно, когда жизнь становится невыносима, когда действительность давит так, что невмочь – что тогда делать бедному человеку?..
Кто-то кончает жизнь самоубийством. Кто-то готовит бомбу для врага.
Когда очень больно, когда жизнь становится невыносима, когда действительность давит так, что невмочь – что тогда делать бедному человеку?..
Кто-то кончает жизнь самоубийством. Кто-то готовит бомбу для врага. Иные ищут спасение на дне стакана. Четвёртые сходят с ума. А пятые, наоборот, как бы приходят в сознание и начинают бешено бороться с обстоятельствами и со врагами, с безнадёгой, со скепсисом и усталостью, с собственным бессилием, с неверием и со всем тем, что кажется незыблемым и неодолимым. Именно эти, последние, имеют наибольшие шансы на успех.
Повседневная жизнь наша, лишённая смертельного риска и шекспировских страстей, ставит нас время от времени в такие условия, когда самые крайние меры и решительные шаги не кажутся чрезмерными. И у меня такое чувство, что именно в такой ситуации оказалось теперь иркутское региональное отделение СП России.
Кто-нибудь из читателей возмутится: что там опять стряслось в этом Иркутске? Есть же у них Распутин, им ли жаловаться на судьбу?
На это я отвечу: да, есть у нас Валентин Григорьевич Распутин – большой писатель и очень сложный человек. Власть к Распутину прислушивается. В.В. Путин внимает его речам. И все, какие ни были в Иркутской области губернаторы, все они выражали Распутину самое искреннее уважение и участие. И это правильно и хорошо (пусть уж лучше власть слушает писателя, а не наоборот). Нехорошо и непонятно другое: почему иркутскую писательскую организацию в последние годы сотрясают катаклизмы, почему её жмёт и плющит со всех сторон, так что небо порою кажется с овчинку? Уже до того дошло, что сам Распутин недавно обронил в сердцах, что, дескать, пора ставить вопрос о самороспуске иркутской писательской организации!
Такие заявления просто так не делаются. А слово, как известно, не воробей…
Что же такого случилось в Иркутске?
Всё до безобразия просто: 2 июня 2010 года в Иркутский Дом литераторов пришли представители «Росимущества» и вручили всем работающим в Доме литераторов организациям официальные уведомления о выселении в срок до 1 июля. Уведомления получили: писательская организация, книжное издательство «Иркутский писатель», редакция журнала «Сибирь», Бюро пропаганды художественной литературы.
Это было для писателей как гром среди ясного неба. Ведь за полгода до этого было подписано распоряжение областного правительства о создании областного автономного учреждения «Иркутский Дом литераторов». Министерство культуры Иркутской области выделило писателям финансирование на 2010-й год, а Министерство имущественных отношений своим распоряжением от 31 марта 2010 г. закрепило за писателями фактически занимаемое ими здание «на праве оперативного управления». (Добавлю в скобках, что за это самое право писателям пришлось побороться; министерство не сразу согласилось отдать писателям целиком двухэтажное здание). Но здравый смысл возобладал, и вот – здание за писателями закреплено, финансирование обеспечено, открываются светлые горизонты и все радуются и кидают шапки в воздух! Забыт провальный 2009 год, когда было остановлено финансирование писательской организации (не выходил журнал «Сибирь», не были изданы запланированные к изданию книги, не получали свои скромные зарплаты сотрудники писательской организации). Всё было забыто и прощено ради будущего счастья. И вдруг – такие грозные уведомления на официальных бланках. Вдруг – приказной тон и совершенная непреклонность.
Тут же выяснилось, что Росимущество успело уже передать здание дома литераторов (на правах всё того же «оперативного управления) — Восточно-Сибирскому территориальному управлению Федеральной службы по надзору за соблюдением законодательства в области охраны культурного наследия. Когда недавно назначенный директор Дома литераторов Юрий Баранов обратился за разъяснениями к руководителю этого самого Управления (некоей Войтович Анне Николаевне, бывшему директору областной научной библиотеки им. Молчанова-Сибирского, руководившей этой крупнейшей библиотекой Иркутской области почти 10 лет), то не нашёл у неё сочувствия. Вместо того, чтобы вникнуть в насущные проблемы измученного суровой действительностью писательского сообщества, бывший библиотекарь предложила писателям переместиться со второго этажа на первый и пользоваться боковым входом в здание, а сотрудники её ведомства займут второй этаж Дома литераторов и будут восходить в этот чертог искусства по старинной мраморной лестнице, истоптанной многими поколениями иркутских писателей. Но именно на втором этаже писатели проводят 90% своих мероприятий, поскольку здесь оборудован уютный конференц-зал на 50 посадочных мест и есть просторное фойе для проведения выставок и творческих встреч.
Здесь уместно будет сказать о том, что из недр иркутской писательской организации вышли всемирно известные писатели, лауреаты престижных литературных премий, среди них: Константин Седых и Павел Маляревский, Георгий Марков и Анатолий Преловский, Агния Кузнецова и Георгий Марков, наконец, Александр Вампилов и Валентин Распутин. Самоликвидацию писательского союза можно приравнять к коллективному самоубийству. То, что создавалось и пестовалось почти 80 лет – вдруг исчезнет, канет в небытие… Плох ли был писательский союз или хорош – не в этом дело. А дело в том, что не останется ничего! Следующие поколения писателей уже не смогут прийти в Дом литераторов и посудачить о том и о сём, потому что на его уютных площадях будут сидеть какие-нибудь чиновники, у которых на уме будут цифры и нормативы, а вместо души – казённый бланк с печатями.
Отчего в Россия так безудержно плодятся чиновники? По слухам, чиновников в России теперь больше, чем было в СССР! Но зачем нам эта орава надсмотрщиков? Можно ещё как-то оправдать их обилие во времена плановой экономики и повальной регламентации. Но теперь мы, как будто, перешли к рыночной экономике. А это значит, что жёсткое администрирование должно уступить место мягкой саморегуляции (если не полностью, то хотя бы отчасти), а директивы и ультиматумы — смениться на согласования и поиск компромиссов. Вместо этого мы видим стремительно растущую гидру бюрократии. Эта гидра ведёт себе очень агрессивно. Она захватывает новые территории, сгоняет живших на этих территориях аборигенов и считает себя полностью в своём праве. Но не вправе ли и мы указать этой бестии её истинное место? Не пора ли спросить: а кто тут главный? Народ, которые трудится, создаёт материальные ценности и пестует культуру, или чиновники, которым народ поручил следить за эффективной работой общественного механизма? Ведь если так дальше пойдёт, то завтра чиновники из Росимущества (или какого-нибудь ведомства по «охране культурного наследия») — заявятся в библиотеки, послезавтра – в театры, а послезавтра – в концертные залы. Ведь все они неэффективно используют предоставленные им площади! Ну скажите на милость: зачем театру огромная сцена, зрительный зал размером с футбольное поле и множество подсобных помещений, когда в штате у него несколько десятков актёров? По существующим нормам на одного работника полагается ровно шесть квадратных метров (эту норму иркутские писатели уже выучили наизусть и выкрикивают по ночам, когда им являются во сне страшные чиновники с бумагами в руках). Так, значит, нужно умножить всех этих актёров и танцоров на шесть квадратрых метров – и дело будет в шляпе. А что там до спектаклей, до арбузовых и до вампиловых – это уж они там как хотят. Нас не касается…
В заключении своей статьи я хочу заявить о том, что я совершенно согласен с Валентином Распутиным в отношении возможного самороспуска иркутской писательской организации. Если чиновники не умерят административный пыл, нам не останется ничего другого, как тихо-мирно разойтись по своим квартирам. Находиться в Доме литераторов на положении бедных родственников, занимать какую-нибудь конурку на первом этаже, в то время когда у тебя над головой будут разгуливать важные господа, которым на литературу и на литераторов глубого плевать – такого унижения иркутские писатели не заслужили.
Александр Лаптев,
г.ИРКУТСК
P.S. По непроверенным сведениям губернатор Иркутской области направил официальное письмо в Москву главе Росимущества с предложением отступиться от писательского дома. Последствия этого шага пока неизвестны.
P.P.S. Когда эта статья уже была написана, получила огласку скандальная история с передачей Росимуществом Федеральному фонду содействия развитию жилищного строительства — двух земельных участка общей площадью 90 гектаров, — тех самых, которые находились в бессрочном пользовании Павловской опытной станции Всероссийского института растениеводства. На этих площадях находится 99% крупнейшей в Европе коллекции, которая собиралась с 1926 года и насчитывает более 10 тысяч образцов (основателем коллекции является академик Николай Вавилов). Вот что сказал по этому поводу руководитель программы по особо охраняемым природным территориям Гринпис Михаил Крейндлин: «С научной и культурной точки зрения коллекция Павловской станции абсолютно уникальна. И страшно наблюдать, как объект мирового значения, который сохранили во время блокады фашистами Ленинграда, сохранили ценой многих жизней, теперь совершенно беспардонно пытаются уничтожить».
Пользуясь случаем, присоединяю свой голос в защиту уникальной коллекции питерских учёных и выражаю возмущение хамскими действиями чиновников из «Росимущества». (А.Л.)
Добавить комментарий