Иммунодефицит культуры
№ 2010 / 40, 23.02.2015
Вячеслав Вячеславович, здравствуй!
Посмотри, пожалуйста, мою статью о проблемах существования сегодняшней российской поэзии. Если ты согласен опубликовать её, НЕ СОКРАЩАЯ, НЕ ИСКАЖАЯ и НИЧЕГО К НЕЙ НЕ ПРИПИСЫВАЯ
 |
Вячеслав Вячеславович, здравствуй!
Посмотри, пожалуйста, мою статью о проблемах существования сегодняшней российской поэзии. Если ты согласен опубликовать её, НЕ СОКРАЩАЯ, НЕ ИСКАЖАЯ и НИЧЕГО К НЕЙ НЕ ПРИПИСЫВАЯ, то считай её эксклюзивным материалом, написанным специально для «Лит.России». Я и в самом деле посылаю её тебе первому, и никому ещё пока её не предлагал и не показывал.
Прошлым летом мне сделали серьёзную полостную операцию, после которой работать в режиме команды Мэра Москвы мне стало не по силам, и в апреле нынешнего года я перешёл в Комитет по телекоммуникациям и СМИ – советником к В.И. Замуруеву. Ты с ним косвенно знаком – я застал конец вашей переписки по поводу вопроса реализации «ЛР» через киоски «Моспечати». Поверь, этот вопрос решается совсем не так просто, как кажется со стороны – теперь-то я это знаю.
Коротко говоря, при уважительном отношении с твоей стороны к моим текстам, я буду рад нашему дальнейшему творческому сотрудничеству. Только не домысливай, пожалуйста, ничего, как ты иногда делаешь. Лучше позвони и спроси. В частности, я никогда сам не просился ни в Правление СП России, ни в аппарат Лужкова, как ты однажды написал. В секретари Союза меня позвал Лыкошин, а в помощники Мэра – Перегудов, в обоих случаях это была ИХ личная инициатива, а вовсе не МОЯ. Так что не изображай меня больше рьяным карьеристом, я всегда хотел заниматься только литературой. Просто надо на что-то жить, вот я и перешёл из СП в Мэрию. (Ганичев в течение 12 лет платил мне по 8 тысяч рублей в месяц – как на эти деньги растить дочь, содержать семью и т.д.?).
Желаю тебе на этом всяческих удач.
Кто и зачем стремится перевести отечественную поэзию из традиционной «властительницы дум» в категорию «отверженных»?
Всё в этом мире имеет свою высшую целесообразность и так организовано Божественным промыслом, чтобы работать на спасение человека и человечества. Так, например, предвидя возможность заражения людей различными опасными инфекциями, в их организм изначально заложена Творцом программа самостоятельного вырабатывания иммунных тел, которые обладают способностью отражать разрушительные для здоровья вирусные атаки, и тем самым защищают нас от блуждающих в мире болезней. И только когда иммунитет человека находится по какой-либо причине в ослабленном состоянии и не может самостоятельно справиться с губительным воздействием инфекции, приходится прибегать к искусственному стимулированию организма. Однако, как мы знаем, при абсолютном иммунодефиците организма, наступающем, в частности, при таком заболевании, как СПИД, оказываются бессильными даже самые современные и эффективные лекарства, так как без активации иммунной системы самого человека победить поразившую его организм болезнь одними только медикаментами бывает практически не под силу, и целительные эффекты носят, как правило, только локальный и кратковременный характер.
Подобная защитная программа заложена также и в общественный организм, функционирующий фактически по тем же законам, что и организм отдельного человека. Только роль иммунной системы здесь выполняет традиционная национальная духовность, концентрирующая в себе основополагающие нравственно-этические заветы, обладающие практически такими же защитными свойствами, что и концентрирующиеся в человеческой крови иммунные тела. Базовая роль в этой схеме отводится, безусловно, религии, которая, воздействуя на человеческую душу с помощью моральных установок, запретов и высоконравственных примеров, призвана защищать общественный организм от поражения грехами и пороками. Функцию активной медицины при поражении общества вирусами тех или иных безнравственных тенденций выполняют органы общественного правопорядка и юстиции, однако в периоды максимального падения нравов и ослабления религиозного сознания масс эффективность одних только карательных мер оказывается очень низкой.
Практически такую же (хотя, на первый взгляд, и не столь заметную) нагрузку, как религия, несёт на себе и искусство, методом опосредованно-косвенного воздействия на «нравственные рецепторы» общества вырабатывающее в его коллективном подсознании устойчивые критерии таких понятий, как «хорошо» и «плохо», «прекрасно» и «ужасно», «современно» и «отстало», «полезно» и «вредно», «спасительно» и «губительно».
Сильнее всего реалии новых рыночных отношений ударили по отечественной поэзии. Воцарившийся в России капитализм признал право на существование почти исключительно за таким из поэтических поджанров, как сочинение текстов для рок-исполнителей, безапелляционно заявив, что никакая другая поэзия никому в наши дни не нужна, и вообще – народ сегодня стихов не читает. «Благодаря» этому стихи оказались практически напрочь изгнаны со страниц чуть ли не всех российских газет, о них почти не пишут критики, а изданные за свой счёт поэтические сборники с огромной неохотой принимают к реализации книготорговцы. По большому счёту, Андрей Вознесенский умер не в июне 2010 года, а на добрый десяток лет раньше – и не от «тяжёлой продолжительной болезни», как о том сообщила пресса, а от того, что его стихам и поэмам (а без них – и ему самому) в этой жизни просто не осталось места. Да, он ещё мелькал иногда в жюри каких-то литературных и полулитературных премий, но его поэзия уже, в принципе, абсолютно никого не интересовала. Да и не только его одного.
О поэзии крупной формы и говорить нечего. «Поэмы мы не публикуем принципиально», – доверительно сообщил мне как-то главный редактор «Нашего современника» С.Ю. Куняев, мотивируя это тем, что если напечатать хотя бы одну чью-нибудь поэму, пускай даже самую замечательную, то от них потом редакции не будет отбоя. Я даже онемел от такого неожиданного признания и потому не успел посоветовать Станиславу Юрьевичу не печатать в журнале также стихи, романы, повести, рассказы и статьи – то-то сотрудникам редакции облегчение наступит, не надо будет больше возиться с горами опостылевших рукописей, тратить время на их прочтение! Вопрос только в том, для чего в таком случае существует журнал, если главная задача его редактора – перекрыть поток рукописей в редакцию, отказавшись тем самым от возможного открытия новых имён и талантов? Я полагал – что именно для опубликования этих самых рукописей, независимо от их жанра, лишь бы они были высокохудожественными и высоконравственными. Но оказывается – всё так, да не так…
А возьмём, для примера, журналы «Новый мир», «Октябрь», «Знамя», «Звезда» – в количественном отношении поэзия тут, казалось бы, представлена вполне в достаточном объёме, однако, полистав их поэтические разделы, невольно согласишься с руководителями книгоиздательств: такие стихи народ, скорее всего, действительно читать не будет, и такому его отношению к ним есть свои весомые причины.
Первое, чего нельзя не заметить при просмотре поэтических подборок в вышеназванных и ряде аналогичных им журналов – это полное отсутствие какой бы то ни было социальности, абсолютная оторванность представляемой на журнальных страницах поэзии от реалий современной российской жизни. Авторы либеральных изданий давно перестали говорить в своих стихах «о времени и о себе», сильнее всего на свете боясь обозначить свои политические взгляды (особенно если в них можно усмотреть хотя бы малейший намёк на державно-патриотические позиции) и опасаясь хотя бы ненароком обнародовать своё личное отношение к тому, что происходит сегодня в нашей стране и мире. Помимо интимных копаний в подсознании, ландшафтно-пейзажных зарисовок нейтрального характера и воспроизведения сцен частной жизни, современная либеральная поэзия допускает разве ещё присутствие абстрактно-исторических декораций, да и то – желательно античного характера, вроде каких-нибудь бесконечных «Писем к римскому другу». А если стихи всё же касаются истории родного Отечества, то эта история должна быть подана не иначе как в ироническом или критическом ключе, но только, не приведи Господи, не в пафосном.
Стремление быть замеченными на Западе, попасть на либеральные тусовки и угодить своим творчеством тем, кто составляет списки делегаций для участия в парижских, франкфуртских и других зарубежных книжных ярмарках, заставляет многих сегодняшних поэтов тщательно вычищать свои произведения от присущих русской поэзии раздумий о Родине, судьбе народа и вообще от каких-либо более-менее серьёзных мыслей. Написанные на русском языке стихи перестали выражать душу России, превратившись в подобие каких-то смутных подстрочников с иностранного.
А между тем, именно поэзия (если она не боялась нести людям правду) принимала на себя в трудные времена роль генератора иммунной системы нации, оперативнее всех иных видов искусства воздействуя на души членов общества посредством высокохудожественных и высоконравственных поэтических образов и способствуя тем самым созданию максимально высокого этико-эстетического порога, оберегающего народ от вторжения в его ментальность вирусов бездуховности, пошлости и цинизма.
Помимо предельно высокой мобильности отклика на природные катаклизмы, резкие исторические повороты, перипетии личной судьбы и события общественной жизни, поэзия, благодаря своей необычайно яркой и запоминающейся образности, обладает способностью максимально цепко впиваться в сознание читателя, на кодовом уровне воздействуя на основы его мировоззрения и внедряя в него нравственно-этические, культурные и духовные эталоны восприятия мира. Об этой удивительной особенности поэтической речи знают не только сегодняшние поэты-модернисты, использующие этот приём для создания разборных, точно русские куклы-матрёшки, «метафор в метафорах», которые не несут в себе, помимо занимательной формы, практически никакого другого смысла. Её использовал ещё Иисус Христос, постоянно прибегавший в Своих проповедях к помощи ярких художественных притч, этаких искусно сплетённых литературно-философских шарад-загадок, заставляющих Его слушателей (и сегодняшних читателей Евангелия) постоянно возвращаться в мыслях к сотканным Им словесным картинкам, открывая в их глубине всё новые и новые истины.
Поэзия в течение семи безбожно-атеистических десятилетий спасала Россию от губительного обездуховливания народа, замещая собой присущую религии программу поддержания духовного иммунитета, способного противостоять атакам вирусов цинизма, пошлости, своекорыстия и безнравственности. Даже самые пустые с содержательной точки зрения стихи, если они написаны талантливым поэтом, способны (даже помимо его собственной воли и желания) значительно повысить нравственный иммунитет читателя, так как, по справедливому замечанию критика Валентина Курбатова, даже ничего не говорящее о Боге стихотворение, будучи само по себе просто высокохудожественным и высокоэстетичным, является христианским уже по одной той причине, что несёт в себе людям красоту, а красота, как известно, это и есть та материальная субстанция, в которой нам являет Себя на земле Спаситель.
А что сегодня? Деньги – вот то единственное и главное мерило, которым теперь измеряется (а также оплачивается и оправдывается) всё в этой жизни. Социальная справедливость, милосердие, нравственные заслуги, уважение современников, благодарная память потомков и другие близкие им категории – всё это ныне не более как чушь собачья, рудименты вчерашнего дня, которые не фигурируют ни в каких законодательных документах и не представляют собой ни малейшей общественной ценности. Более того – они ещё и мешают, напоминая собой о почти атрофировавшейся совести, Боге и нравственных законах. И именно поэзия продолжает сохранять в себе эти, идущие вразрез с новой моралью, категории, не давая народу окончательно превратиться в животное стадо, плотоядно пускающее слюни в мечтах о рублёвских дачах, лондонских особняках, белоснежных яхтах и других разновидностях вожделенного полного «корыта». Оставаясь хранительницей высоких культурных и нравственных начал, не позволяющих открыто превратить страну в воровскую зону, поэзия мешает сегодня всем – политике, власти, бизнесу…
В этом и ни в чём другом – та единственная и основная причина, по которой современная российская поэзия оказалась сегодня изгнанной со страниц уважавших её ранее газет и журналов.
Николай ПЕРЕЯСЛОВ
Добавить комментарий