Константин ПАСКАЛЬ: МОЛЧИ, ЛУКАВАЯ ИСТОРИЯ (интервью)

№ 2006 / 7, 17.02.2006, автор: Константин ПАСКАЛЬ

“По-моему, поэт – прежде всего врачеватель и летописец. Мне кажется, что современное общество болеет именно оттого, что перестало замечать своих поэтов.”

– Константин, в последнее время не так часто можно встретить новые публикации ваших стихов. С чем это связано?

– В первую очередь с семейными обстоятельствами. Родилась дочь – значит, папа должен больше зарабатывать. Вот и кручусь как заведённый.

И всё же в прошлом году стихи и публикации были: в московских «Юности», «Молодой гвардии», «Литературной России», а также в Рязани, Оренбурге, Белгороде. Вышли подборки в трёх замечательных книгах – хрестоматии «Литература Рязанского края», в поэтическом сборнике Союза писателей России «Была страна. Была война. Была любовь» и в сборнике «Время Русь собирать», изданном по итогам конкурса вашей газеты.

Впервые в этом году опубликовался в двух серьёзных интернет-изданиях – «Филиппов граде» и «Журнале литературной критики и словесности». Так что не хватает лишь публикации в одном из «толстых» журналов. Но для этого нужно хотя бы еще десять новых крепких стихотворений. Пока что у меня их нет.

– Во время учёбы на ВЛК вы выступали как критик. Запомнились ваши интересные статьи в «Новом мире». А как с критикой сейчас? Не хватает времени? Или нет достойных критики произведений?

– Самые «громкие» для меня статьи, имевшие резонанс в прессе, были напечатаны в «Литературной учёбе» и «Литературной России». В «Новом мире» была всего одна рецензия. В то время я находился в Москве – в эпицентре литературных событий и занимался только литературой. А потом уехал в Рязань, и началась борьба за выживание: за кусок хлеба с маслом и за крышу над головой. С голоду, слава богу, не помер, хотя своей крыши до сих пор нет. Но главное, критик в провинции почти сразу выпадает из литературного процесса. Так как перестаёт быть информированным читателем. Очень обидно, потому что произведений и авторов, достойных внимания, сегодня очень много. Более того, они нуждаются в критике! Нуждаются в новом Белинском, который отделит, наконец, зерна от плевел и проведёт элементарную перепись литературного населения страны. Вот и у меня руки порой чешутся, но понимаю, что не имею права говорить о том, чего не знаю в должной мере. В общем, неслучайно критики живут в столицах. Игорь Дедков, Валентин Курбатов – редчайшие исключения из правил.

– Ваши статьи не отмечались остротой к персоналиям, скорее, они тяготели к теоретическим вопросам литературы. Осторожность это или позиция?

– Трудно сказать. Вообще, наш мастер Владимир Иванович Гусев научил меня никого не бояться и твёрдо стоять на литературном поле. Так что метать критические копья и стрелы я умею. Например, в той же «новомировской» рецензии беспощадно обошёлся с Катей Капович – автором безобидного романа в стихах. Спасибо Сергею Костырко, уговорившему меня чуть смягчить свой приговор.

В другой статье, помнится, закидал рифмованными центонами восходящего тогда Максима Амелина. Но что правда, то правда: своих ребят, тех, с которыми дружил, никогда не трогал, жалел. Наверное, для критика это слабость, но человеческая и вполне объяснимая. Признаётся же Лев Аннинский, что всегда держался на расстоянии от тех, о ком пишет. Эта осторожность – осознанная необходимость.

И всё-таки главное в критике не борьба, а точный прогноз и честный вывод, желательно с обобщением, основанным на прочной теоретической базе. Во всяком случае, именно такую критику я выбираю для собственного чтения.

– Москва и Рязань находятся довольно близко друг к другу. И в то же время это совсем разные миры. Столица и провинция. Чем сегодня живёт рязанская земля?

– Отношения Москвы с провинцией приобретают в России всё более трагический оттенок, особенно в области культуры. И виновата в этом сама провинция! Вот ходил по Рязани талантливый парень Костя Демидов: писал отличные кинорецензии, пьесы (в стол, конечно!), дарил идеи направо и налево, мечтал приткнуться хоть куда-нибудь. Но никому был не нужен. Сбежал в Москву. А в прошлом году стал на ТВ рекламным лицом года – помните Вадика, предлагающего дружбу за 10 баксов? Теперь о земляке взахлёб пишут рязанские газеты! И так в Рязани было всегда. Например, лучших своих поэтов здесь не ставили ни во что: Маркин, Осипов, Сенин, Авдеев – все загибались от нищеты и безысходности. Хотя того же Евгения Маркина легко было раскрутить до всероссийского уровня. Но Рязань никогда не продвигала своих, ждала, пока их признают в столицах. Сегодня сын погибшего поэта режиссёр Роман Маркин ставит спектакли в Улан-Удэ, а у себя дома он не востребован.

И так на каждом шагу – талантов тьма, но большинство умирает в зародыше. Знаете, почему рязанцы никогда не участвуют в литературных фестивалях и праздниках? Потому что, в отличие от орловцев, скажем, им никто и никогда не оплатит даже проездные.

Я лично в 2001 году представлял Россию на Всепольском конкурсе авторской песни – стал единственным русским лауреатом за всю его историю. Ездил за свой счёт. Хотя Русский центр науки и культуры в Варшаве просил нашего губернатора и Управление культуры мне помочь.

Впрочем, я никогда не прошу и не жалуюсь. В Рязани меня больше знают как сценариста, автора и ведущего концертных программ. А вообще, писателям в провинции всегда несладко. Сколько пришлось пережить в Воронеже пробивному Вячеславу Дёгтеву, прежде чем прозвучали медные трубы на его похоронах?

– Знаю, что занимаетесь музыкой. Точнее – авторской песней. У вас выходили альбомы. Что для вас пение под гитару?

– Музыкой занимаюсь всю жизнь. Но уточню, никогда не был бардом, хотя гитару свою по-человечески люблю. И те песни, которые выходили в альбомах, записаны в современных инструментальных аранжировках.

А вообще, в последние годы работаю в разных амплуа – как текстовик, композитор и исполнитель. Почему говорю – работаю? Потому что получаю за это деньги и иногда весьма неплохие. Кто-то просит записать вокал, кому-то нужен текст, кому-то музыка. На качество никто не жалуется.

Но, конечно, есть и музыка для души. Это то, чем мы занимаемся в литературно-музыкальной группе «Ближний круг». Мы – это поэты Нурислан Ибрагимов, Елена Бартенева, Константин Паскаль плюс музыканты Олег Паскаль и Дмитрий Лунёв. Вокруг нас уже образовался ещё один круг талантливых авторов и исполнителей, которые участвуют в наших концертах и в записи дисков. Собираем полные залы на 500 и 700 мест.

В прошлом году немало гастролировали с презентацией диска «Вечный огонь». А этой весной готовимся к выходу третьего альбома. Замечу, никто нам не помогает. Зато впервые наш труд был отмечен. Думаете, в Рязани? В братской Белоруссии! Наши диски и книги разыскала исследователь литературы из Минска Нина Коленчикова. И написала работу «Была бы душа жива», которая к 110-летию Есенина вышла отдельной брошюрой в издательстве «Поверенный». Вторая часть работы полностью посвящена нашему творчеству, чему мы были бесконечно удивлены. Представляете, такой подарок в наше-то время? И всё это – музыка!

– Два года жизни были у вас связаны с Литературным институтом. Как оцениваете происходящие там перемены?

– Нахожусь в недоумении. Как Борис Николаевич Тарасов, учёный муж и скромнейший человек, оказался в кресле ректора – на раскалённой сковородке? Ведь съедят с потрохами! Это место не для премудрого пескаря, а для хищника – хитрого и зубастого лиса, такого как Есин.

Кстати, и другие претенденты, по-моему, были неубедительны. Не понимаю, почему уважаемый мною Владимир Павлович Смирнов взялся поддержать Стояновского. Наверно, правильнее было пригласить человека со стороны – авторитетного писателя с опытом управления и политической борьбы. Ведь за Литинститут ещё нужно бороться, чтоб его не стёрли с лица Москвы или не превратили в безликий гуманитарный вуз.

Боюсь, что Тарасов – временная фигура и может стать жертвой чьих-то продуманных интриг. Впрочем, буду рад, если ошибусь.

– Кого из современных русских писателей, поэтов можете выделить?

– Всегда жду новых стихов Глеба Горбовского, Валерия Дударева, Николая Зиновьева, Владимира Шемшученко.

К сожалению, редко публикуются Владимир Сорочкин, Анатолий Першин, Марина Струкова, Виктор Верстаков, Николай Шипилов, Александр Ананичев. А ведь после смерти Юрия Кузнецова образовался провал, который нужно срочно заполнять.

И, конечно, безумно жаль рано ушедших Дениса Коротаева и Бориса Рыжего – эти ребята были способны на поэтическую революцию и должны были выйти в первый ряд.

А вообще, интересных имён в поэзии много. С одинаковым интересом читаю и Евгения Рейна, и Светлану Сырневу, и Веру Павлову и Владислава Артёмова.

Другой вопрос, кто из современных поэтов возьмёт на себя смелость рвануть в гении и повести за собой остальных, подобно Пушкину с Лермонтовым в начале 19-го века или Маяковскому с Есениным в начале 20-го? А ведь первая литературная пятилетка уже прошла, как справедливо заметил вологодец Андрей Смолин.

В прозе-то дела идут поинтереснее: каждый год открываются новые имена. А в поэзии, как в песне – «настоящих буйных мало, вот и нет вожаков».

Конечно, тут виноваты и литературные политики, которые формируют рейтинги и спрос. Я вот считаю, что мой земляк Борис Шишаев сегодня входит в десятку лучших прозаиков страны. Но ни в один шорт-лист его имя не попадает. Почему? Его роман «Горечь осины» признан лучшим в «Нашем современнике», недавно удостоен Большой премии Центрального федерального округа. По нему кино можно снимать, классное! Куда смотрят издатели и сценаристы, не понимаю.

– Ваше отношение к телевизионным сериалам, снятым по известнейшим произведениям русской литературы? К примеру, «Мастер и Маргарита», «Дети Арбата», «Московская сага», «В круге первом», «Золотой телёнок».

– Увы, сплошные разочарования. Видимо, формат телесериала не подходит для экранизации литературных произведений. Да и некому сегодня делать настоящее кино.

Из всего перечисленного могу выделить только «Мастера и Маргариту». Во-первых, потому что, в отличие от других, это настоящая классика. А во-вторых, потому что снимал Владимир Бортко, которому всё можно простить за выдающуюся экранизацию булгаковского «Собачьего сердца».

Но даже Бортко оказался беспомощным в жанре сериала. Потерян ритм произведения, его дыхание. И сразу тускнеют краски, даже при точном соблюдении булгаковского текста. Чтобы создавать достойные киноверсии великих произведений, нужны большие кинохудожники и большие актёры. Таких уж нет или сошли со сцены. Неслучайно ведь самые яркие роли в «Мастере» сыграли мастера советской школы – Басилашвили, Лавров, Адабашьян. Из молодых единственная находка – Галкин в роли Бездомного. Остальные – прилежные статисты, включая талантливого Безрукова.

Что же касается других перечисленных горе-сериалов, то простите за грубость – это полный отстой.

– Что такое поэт, по-вашему? Созерцатель или, скорее, воспитатель, проповедник?

– По-моему, поэт – прежде всего врачеватель и летописец. Мне кажется, что современное общество болеет именно оттого, что перестало замечать своих поэтов. Просветлённых грешников, которые своими творениями, своеобразными молитвами, одухотворяют мир, лечат его от язв. Не удивлюсь, если когда-нибудь учёные докажут, что поэтические строки – это формулы обновления жизни. Ведь нет ничего сильнее слова! Поэтому поэзия – высшее из искусств. Лучшие поэты это понимали и были верны своему предназначению.

Но чтобы появлялись настоящие поэты, нужно, чтобы и окружающие понимали их роль в социуме. Вот если Путина спросить: «Хорошо, что поэт Рубцов всю жизнь был бездомным, а поэта Бродского судили за тунеядство?» «Плохо», – ответит Путин, как нормальный человек. А что он сделал как Президент, чтобы новые Рубцовы и Бродские не сдохли от голода под забором?

Но даже те, кто не понимает поэзию, могут убедиться в том, что лишь поэты пишут настоящую историю! Возьмите учебники разных лет, разных стран и народов, и убедитесь, что историческая наука всегда лгала согласно политической ситуации. На Западе лгут, что войну с фашизмом выиграла Америка, мы трижды за сто лет оболгали свою революцию. Поэтому так легко сегодня пинают официальную историю академик Фоменко или Мурад Аджи. А вот Блок не лгал! Его страшная поэма «Двенадцать» и есть настоящая правда о революции, потому что поэт услышал и передал нам её демоническую музыку.

Убеждён, что в конце времён историю человечества будут изучать по поэтическим книгам. Потому и пишу:

Молчи, лукавая история!

Переплетая небылицы,

Здесь – на священной территории –

Храни безмолвия границы.

Для меня Поэзия была и остаётся территорией священной. И только на этой территории я чувствую себя полностью защищённым. Думаю, то же могут сказать о себе многие мои собратья по перу. Тем и спасаемся.

Беседу вёл Роман СЕНЧИН