Бедность – лучший поводырь к большой литературе
№ 2011 / 12, 23.02.2015
Истово поддерживаю мнение и подписываюсь под многими словами Юрия Серова в его статье «Что убивает литературу?» («ЛР», 2011, № 9) в девятом номере газеты «Литературная Россия». Но что же подтолкнуло меня написать эту заметку-эссе?
Ты должен делать добро из зла,
потому что его больше не из чего делать.
Роберт Пенн Уоренн
Истово поддерживаю мнение и подписываюсь под многими словами Юрия Серова в его статье «Что убивает литературу?» («ЛР», 2011, № 9) в девятом номере газеты «Литературная Россия». Но что же подтолкнуло меня написать эту заметку-эссе? Да, собственно, так обозначу форму, в которой выражу свою мысль, а именно – заметка-эссе, так как для начала я продолжу ниже касающееся статьи Юрия Серова, а в дальнейшем поделюсь своим эссе из мемуарной прозы.
И вот, продолжу: личный опыт сближения с книгой подвёл меня к некоему решению проблемы воспитания читающего люда. Коль автор указанной статьи отметает все попытки решения проблемы как недопустимые в сегодняшнее время, я поступлю иначе, хоть будет мною здесь представленное мнение весьма парадоксальным.
Да, ушёл период коммунизма с 1/6 части земли, старушка СССР сыграла в ящик, не дождавшись юбилея – семьдесят лет. Но преждевременная гибель привнесла совершеннейшее изменение нравственного сознания людей, и неумолимо потащила в незримый тартар цивилизацию читающей страны вослед откинувшей копыта могучей социалистической державы.
 |
Того западного стиля поведения вместе с пришедшим капитализмом хватило на закрутку колеса в иную сторону развития. Сменился трудоёмкий путь всеобщего сближения с Идеей на хилую дорожку разобщения во имя повсеместного эгоизма. Капитализм видит благо в возможности индивидуального процветания гражданина, социализм же давал его на всех и поровну, пусть и в малых дозах. Политику «уравниловки» не жаловал народ, когда на всех совсем не доставалось колбасы. Теперь-то колбасы навалом – денег только нет у каждого в стране. И олигарх наверняка не ест колбаску русскую, обходясь лишь устрицей и фейхоа на Куршевелях. Заботится, надо полагать, о нас убогих, российских обывателях. Спасибо Олигарху Олигархычу за сломанное колесо мечты советского народа в несбывшееся счастье для каждого из нас, таких простых советских граждан.
Сохрани мы все СССР, я истинно надеюсь, сохранили бы и нравственность, и скромность в манерах у детей. Сейчас ведь многие постсоветские детишки родителей терроризируют в различных магазинах, а в советское время соблазнов было меньше, чтобы дети им кричали: «Мама, купи мне то, папа, хочу сейчас вот это». Советский читающий ребёнок знал материальную, реалистичную сторону поступков через книги мудрых советских авторов, а Запад кормит нас бессмысленным и ненужным волшебством посредством чтива, написанного в жанре фэнтези.
Наши дети верят в кудесников, летающих на мётлах; знают, как победить зловредного дракона, но не знают зла, существующего в истинно земных обличиях, которое окружает этих ребят повсеместно. Им не вылезти из иллюзорной, но манящей тьмы мира западных сказок, с его кровавыми сценами, на единственно верный свет добра и равенства на земле. Надо лишь научить детей бороться умом и сознанием с серостью будней, чтобы они не ушли во мрак фантазирования реальности.
Вся ностальгическая мысль из моих воспоминаний о встречах с книгой сводится к столь неприятной вещи, как безденежье в семье.
Но прежде чем всё рассказать в своём эссе, дополню я свою заметку двумя нелишними здесь изречениями двух подвижников литературы, с коими в полемику вступил на сайте «Живая Литература».
В дискуссии о современной литературе нельзя не учитывать мнений редакторов из сетевых журналов. Вот по-настоящему привык к редакторским обязанностям упорный труженик, заведующий отделом прозы интернет-портала «Новая Литература» Игорь Касько. С суждением о детских авторах в пространстве двух веков на сайте «Живой Литературы» подробно в блоге, а также в комментариях своих он сформулировал ту основу западных влияний, изменивших менталитет советских граждан: «…жизнь в капиталистической России интереснее, ярче, полнее, чем в социалистическом СССР…». Куда уж тут добавить, и даже не поспоришь. Картина маслом – ярче некуда. Рисуем до сих пор, да только не в лады с общественно полезным; мазки прозападной культуры заляпали холсты коммунистического вернисажа.
А вот подвижник творческих начал, руководитель некогда существующего липецкого кружка юных писателей, а ещё прозаик и лауреат литературных премий Александр Титов не без основания утверждал: «В СССР была система воспитания подрастающего поколения. Плоха она была или хороша – но она была <…> А теперь, наверное, поздно возрождать детскую литературу, бумажная книга вытесняется из обихода Интернетом, виртуальными играми и т.д.». Конечно, я поспешил разубедить столь уважаемого мною человека.
Я всего лишь шесть годков прожил в Советах и постперестроечный период принял как ребёнок постсоветский; плохого не скажу о тех прошедших временах, но вспомню бедность в благодарность в нижеследующем эссе.
Хотя и сам я в детстве играть в компьютерные игры мог только в друзей в гостях, отказался от такой бездумной суеты ребяческих влечений. И, помню, привлекало ежедневно поиграть часок-другой, но ведь нашлось во мне уже тогда отторжение к подобным развлечениям. А всему виной – бедственное положение семьи, которая не могла разоряться на «денди», «сегу» и компьютеры. Меня собственная наша бедность научила стеснению, при котором тебе неловко постоянно проситься в гости к друзьям, а ведь другие просились и не обращали внимания на упрёки матерей тех самых друзей, которые приглашали нас. Я так смущался от нареканий их мам и пап, а остальные (некоторые бедные ребята) – нет. Но эти мои тогдашние «друзья-попрошайки» иногда получали деньги на карман, а вот мы в семье беднее были.
Итог всем мытарствам тогдашним: бедность – не порок, хотя и стыдно многим детям за бедность своих мам и пап, но это безденежье с самого детства отучивает просить каких-то развлечений, тогда как «богатенькие» ребятишки проявляют гнусность своего характера, идущего от эгоизма, наученного вседозволенностью, отсутствием ограничений.
Бедность – лучший учитель по нравственности. И она же – лучший поводырь к большой литературе. Нравственный закон не писан богачам, вседозволенность не поведёт к большой литературе.
И советские усреднённые зарплаты, и скудность на полках с едой и игрушками – были большим благом для русского человека в СССР, чем сегодняшние повышенные зарплаты и открывшиеся блага импортного завоза.
Надеюсь, моему ребёнку перейдёт по крови стеснительность на попрошайничество развлечений для себя. Острую нужду в еде ещё легко уладить, но жажда духовной пищи – мой первостепенный долг, который непременно донесу до поколения своих детей.
Памятно до сей поры, как отец водил нас с матерью на речку (не менее пяти километров от дома), к которой мы шли пешком, и по той лишь причине мы не пользовались общественным транспортом, чтобы не тратить на проезд. Всё объяснялось необходимостью «дышать свежим воздухом». И я всё больше познаю ценность того «воздуха», к которому приобщила меня экономия на элементарные сейчас необходимости.
Вот и я буду топтать со своими детьми, будь то с сыном или дочкой, нашу привычную землю. Как ни пекло бы нас солнце, сколько бы пройти ни пришлось, я верю, что, как и тогда с отцом, нас ни разу не намочит дождь во время дальнего похода на речку. Я надеюсь на ту же кротость моих детей, с которой я соглашался на «затеи» отца. Лишь для того, чтоб увидеть развлечения в обыкновенном виде. Журчание воды, игры с солнечными нитями, а также притягательность мягкого песка, по которому приятно бегать босиком. Будем, как и тогда, есть всё то, что могли взять с собой из дома. Скудная еда становилась такой вкусной после пешей прогулки мимо леса до реки Тура. Справа, на бетонном мосту, шум автомобилей, в которых сидели водители, стремящиеся по делам; слева – дальний лес, где несмолкаемо галдят певички-птицы. А прямо – тихая уральская река, вобравшая в себя весь нарастающий поток промышленной махины государства. Но лишь мелькание солнечного света на поверхности воды и непрестанное течение её по вековому руслу – сменяло мысли о дворовых развлечениях и скуке в домашних стенах.
Понимаю, что читается моё словоизлияние как пафос, но с ностальгией помню времена конца 80-х, и знаю, что обязательно всё это повторю в своём отцовском статусе.
Конечно, звучит парадоксально, но именно ограничение от сладостных наваждений даёт нам воспитать в себе и других полезные привычки, в коих скромность – не иллюзорная награда, а подспудная защита от наступающих пороков с Запада.
Невозможность выбирать из многого, как засевшая в мозгу народная мысль, – чрезмерно раскрепостила мир советских граждан в пространстве мира капитала, представшего пред очи когда-то ещё наученных скромности жителей могучей страны Советов, привыкших жить в своей обители при тощем кошельке.
Отец за меня выбирал развлечения, но и бил по задней точке всё ж нещадно за различные мои потехи. Но я простил ему все синяки в причинном месте, зато припомнил школу жизни из простейших развлечений, которые никоим образом не вытравили из меня виртуальные, компьютерные игры. Пусть и смеялись надо мной друзья, но моя стеснительность вывела меня на лучший уровень в понимании блага для себя.
Я постепенно отдалялся от картинок компьютерной игры, впадая в бездну мыслей, лежащих в книгах. Доигрывал с ребятами в своём дворе столь милые мне роли разбойников и мародёров, но ощутив всю боль через нападки хулиганов, я пристрастился к тайне одиночества в спокойном мире текста.
И только бедность та, коль сравнивать с сегодняшней реалией, как элементарное безденежье на развлечения, способна побороть нашу бедность мысли. Как кризис в девяностых и совсем недавний повлиял на скромность в потреблении, так и всецело иль частично обратил внимание людей к домашней полке с книгами.
Но дав воспрянуть всей России после обрушенья экономик мира, «демократической» политике отдан по-новому приказ на уничтоженье мысли в русских людях.
Любовь к простым, но близким удовольствиям окружающего мира и таинственному миру молодой литературы помогла найти мне свет, указывающий путь к своей душе.
Алексей ЗЫРЯНОВ,г. ТЮМЕНЬ
Добавить комментарий