Крестьянская Атлантида

№ 2011 / 25, 23.02.2015

К со­жа­ле­нию, в со­вре­мен­ной Рос­сии со вре­мён П.Ча­а­да­е­ва поч­ти ни­че­го не из­ме­ни­лось. И при­ход но­вых ру­ко­во­ди­те­лей в вер­хов­ную власть всё так же со­про­вож­да­ет­ся пол­ным от­ри­ца­ни­ем ста­рой вла­с­ти, низ­вер­же­ни­ем все­го, что бы­ло до это­го.

К сожалению, в современной России со времён П.Чаадаева почти ничего не изменилось. И приход новых руководителей в верховную власть всё так же сопровождается полным отрицанием старой власти, низвержением всего, что было до этого. Каждый новый руководитель в России почему-то пытается начать новый этап в развитии страны. Объявляет о новых планах, новой идеологии, о начале необходимых реформ, которые знаменуют собой особый этап в истории страны. Обычно наш новый лидер не старается совершенствовать уже сложившуюся государственную систему, не стремится адаптировать её к естественным условиям, а хочет поскорее расчистить почву для нового грандиозного строительства. То есть изначально он идёт во власть не как работник, не как строитель, но непременно как лидер на некое важное поприще. Заявить о себе, оставить след в истории, получить некие личные дивиденды. Он идёт во власть с твёрдым намерением сформулировать свой, дотоле неведомый лозунг, задать особое направление для развития страны. И добиваться претворения новых лозунгов в жизнь. Причём изменения и лозунги могут быть настолько кардинальными, что диву даёшься. Например, при смене лидера можно заменить один социальный строй на другой. Социализм на капитализм и т.д.





А теперь представьте ситуацию, когда вновь избранный президент США с трибуны Конгресса вдруг объявил о том, что с акулами капитализма покончено навсегда, и теперь пора приступать к строительству социализма. Почему? А просто потому, что новому президенту так хочется. Сами понимаете, где окажется этот президент уже через несколько минут после такого заявления. И какой пост сможет занять после долгого лечения в частной клинике.


У нас же всё иначе.


У нас подобное вполне возможно. Более того, в нашей стране нечто похожее уже случилось однажды. Под лозунгом неких реформ произошла самая настоящая революция с переделом собственности, залоговой распродажей заводов и недр. И при этом никого не отправили на лечение. Никого не отстранили от должности, даже не пожурили как следует. Видимо, сработала вечная вера в доброго батюшку царя, который пообещал в будущем хорошую жизнь. А может быть, проявил себя генетический страх перед властью, которая последние 80 лет никогда не была лояльна к своему народу, зато многое обещала ему в будущем.


Впоследствии эта революция была объявлена неким необходимым этапом в развитии страны, без которого обойтись было просто невозможно. Зато наполнились полки магазинов. Эти полки сейчас единственный аргумент в пользу тех катастрофических перемен, которые случились с народом после 91-го года. Причём все почему-то видят только эти полки и ещё замечают невидимую свободу слова, которую завоевали для нас лидеры перестройки. Только никто почему-то не замечает пустых карманов большинства населения, которым с этих самых полок мало что приходится брать.



И всё же пустые карманы можно было бы простить, если бы начатые реформы давали хоть какие-то плоды. Не сразу, не скоро, но хотя бы через 20 лет.



Беда в том, что не дают. Находясь в глубокой провинции, видишь это особенно наглядно, особенно остро. Раздавленные разного рода реформами колхозы никто не заменил. Фермеры на русском Нечерноземье так и не появились. Трагедия русского фермерства – это вообще разговор отдельный. Сколько их, поверивших лживым посулам новой власти, сгинуло на просторах России. Когда-нибудь об этом периоде нашей истории будет написан свой, не менее страшный, чем у А.И. Солженицына, «Архипелаг ГУЛАГ». Только в роли невольников там будут вечные страдальцы земли русской – честные землепашцы, новые «ЗК» – люди, «зарезанные кредитом». Сколько их, не сумевших вовремя рассчитаться с банками, повесилось, застрелилось, сгинуло от болезней.


Под натиском бесконечных реформ русская деревня постепенно превращается в некую резервацию, где 80% населения без работы. Но индейцам Америки за проживание в резервации хотя бы выплачивают некую небольшую субсидию. У нас и этого нет.


Планомерное банкротство колхозов продолжается. В нашем районе из 28 их осталось 13. Причём треть из них уже в критическом состоянии. Соответственно веяньям времени они вынуждены спешно реформироваться то в крестьянские хозяйства, то в фермерские, то в акционерные общества, то в холдинги. Иначе не получить ни бюджетной поддержки, ни банковских кредитов.


Хотя сейчас главными могильщиками крестьянства выступает уже не сама власть, а владельцы энергосетей, бензиновые короли и налоговые органы, которые раздевают бедного крестьянина не хуже кредиторов. Даже в лучших колхозах за последнее время заработная плата упала на треть. Зато платежи за электроэнергию возросли многократно.


А в заброшенных фермах, как везде по России, работают пилорамы. Вместо мяса сейчас там производят доски. Это вырубают последние доступные населению леса вновь испечённые олигархи – арендаторы. В соответствии с новым Лесным Кодексом они взяли леса в аренду на 49 лет. Они сейчас безраздельные хозяева местной округи. Они живут в районных городках, строят себе коттеджи под стать Рублёвским замкам. Они задают тон во властных структурах. Ибо всё остальное производство мельчает и тает на глазах. Теряет свой авторитет крестьянство. Тракторист на селе – профессия неудачников. О доярках я уже и не говорю.


Но реформы между тем всё продолжаются. Из маленьких сёл исчезают школы и ФАПы. Беспомощные старики и старушки не в силах этому противостоять. Они просто вымирают. Оптимизация – знак прогресса. Её задумали оптимисты, люди неунывающие. Она охватывает и пронзает все сферы сельской жизни. Россия постепенно превращается в страну бесконечных реформ и оптимизаций.


Почему? Тут, мне кажется, ответ довольно прост. А чем ещё, скажите, заниматься тысячам и миллионам управленцев и государственных служащих, сидящих в своих высоких кабинетах. Только реформами. Тем, что не требует вложений сегодня и сейчас. То есть изложением на бумаге неких новых идей и начинаний, которые могут в будущем дать некую экономию государственных средств. Ну, естественно, не тех средств, которые идут на обеспечение этого самого государственного служащего, а той структуры, которая ему подчинена. Той самой структуры, которая реально что-то делает, производит. Бесчисленные реформаторы творят нескончаемые циркуляры, а страну трясёт от нестабильности. От всё новых и новых начинаний, задумок, идей.



В нашем районном городке за последние годы выросло только три красивых и добротных здания. Это здание Сбербанка, здание Налоговой службы и Казначейства. Вот три кита, на которых держится вся экономика района, от которых она полностью зависит. Всё остальное ветшает и разрушается.



Из стабильно работающих предприятий остался только ликёроводочный завод. И это показательно. Сейчас в России живут и процветают только те структуры, где ничего не производится, кроме неких обоснованных расчётов. Где происходит купля-продажа, кредитование и начисление процентов, распределение подрядов и т.д. А реальное же производство вынуждено выживать. Его уже почти нет. Уржум, родина пламенного революционера Сергея Мироновича Кирова, сейчас, по сути, город безработных. И так по всей провинциальной России.


У нас очень много плодородной земли, у нас много полей и лесов, но люди почему-то поставлены в такие условия, когда ничего производить на этой земле невыгодно. А жить натуральным хозяйством нереально. Почему? По очень простой причине. Потому что даже для коровы в деревне нужен бык. А когда нет ни фермерского хозяйства поблизости, ни колхоза, некуда с этой самой коровой пойти в нужное для неё время. А без осеменения, как известно, телята на свет не родятся. То есть напрашивается вывод, что колхозы, как и школа, как ФАП, были теми скрепами, которые поддерживали село на плаву. Теперь эти скрепы рушатся, и деревня постепенно гибнет.



Есть ли выход из этого положения?


Конечно, есть. Чем распылять немалые средства, выделяемые на поддержание временной занятости населения через биржи труда, не лучше ли эти самые средства направить на создание в крупных сельских поселениях небольших фермерских хозяйств, которые первое время будут существовать как филиалы этой самой биржи и давать работу местному населению. От них будет и занятость, и польза одновременно.



В США в разгар кризиса безработные строили дороги. У нас на дороги средств не хватит. А тут наши безработные будут реально что-то производить, то есть даже окупят со временем предполагаемые затраты. Я знаю массу случаев, когда реальные средства, выделяемые Центром занятости населения, идут исключительно на благоустройство территории, а конкретно на сбор пластиковых пакетов и тары вдоль дорог. Только непонятно, для чего нужно такое благоустройство, если в этом самом населённом пункте скоро некому будет жить.


Будет в селе небольшое фермерское хозяйство – будет обрабатываться земля вокруг сёл. Что исключит неожиданные пожары, которые, как правило, начинаются с заброшенных, заросших бурьяном, земель. Будет в селе фермер, у местных жителей появится возможность сводить корову к быку. Попросить у фермера трактора огороды обработать. Зерна прикупить. Дров привезти. То есть в селе снова затеплится жизнь. Для этой цели не надо огромных затратных хозяйств на 1000 голов крупного рогатого скота. Достаточно небольшой фермы голов на 25–50. А там всё приложится. Всё постепенно начнёт формироваться, так, как подскажет жизнь.


Но вместо реальных дел наши руководители почему-то всё пытаются приучить сельских жителей к некому ремеслу. То норовят научить лапти плести, то делать какие-то безделушки из глины, то вдруг увлекаются повальным экологическим туризмом. То советуют сорваться с насиженного места, погрузить все пожитки в мешки и чемоданы и тронуться в путь. Вот только куда конкретно трогаться, никто не говорит. Со стороны, наверное, это выглядит занимательно. Изнутри – глупо. Ну нельзя миллионы людей приучить лыко драть, делать никому не нужные глиняные свистульки, проповедовать экологический туризм.


И при этом 60% мяса мы уже везём из-за рубежа. Нам уже не хватает своей молочной продукции. В таком случае не пора ли увидеть корень проблемы. Тем более что он совсем обнажился из-за вытоптанной вокруг него земли. Из-за того, что тысячи людей ходят вокруг да около. О чём-то намекают, подсмеиваются над русским долготерпением и особой долей пьяного народа-великомученика. Пора сказать в открытую, что крестьянству России нужно не просто помогать. Его нужно спасать. Спасать, пока не поздно. В девяностые его планомерно и нагло ограбили. Не пора ли вернуть долги.


По итогам последней переписи, за годы перестройки в Кировской области исчезло с лица земли более 1000 сёл и деревень. Это уже не «Прощание с Матёрой», это гибель целой вятской Атлантиды.

Валерий КАЗАКОВ,
с. РУССКИЙ ТУРЕК,
Кировская обл.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.