Но далее пошла потеха

№ 2011 / 26, 23.02.2015

«Ме­та­фо­ра – мо­тор фор­мы» – пу­с­тая ал­ли­те­ра­ция Воз­не­сен­ско­го. Ме­та­фо­ру он по­лу­чил в на­след­ст­во от Ма­я­ков­ско­го и осо­бен­но Па­с­тер­на­ка. Все они вы­шли из жи­во­пи­си. Ма­я­ков­ский, не­со­сто­яв­ший­ся ху­дож­ник, и Па­с­тер­нак

Пустота метафоры


«Метафора – мотор формы» – пустая аллитерация Вознесенского. Метафору он получил в наследство от Маяковского и особенно Пастернака. Все они вышли из живописи. Маяковский, несостоявшийся художник, и Пастернак, унаследовавший от предка изобразительность, перенесли в стихи живописные приёмы. То же архитектор Вознесенский. И всем им изменило чувство меры. Давно замечено, что такого рода переносы чужеродны и всегда не в пользу искусства слова.


Сплошь и рядом у Пастернака навязчиво-приторное: «лес, как пряник», «прибой как вафли их печёт», «а море знай жуёт, как вафли, густую белковину волн». Можно продолжить.


Но лучшие стихи там, где нет метафор:







Цель творчества – самоотдача,


а не шумиха, не успех…


Позорно, ничего не знача,


быть притчей на устах у всех.



То же Вознесенский: метафоры… видеомы… всё на всё похоже.







Вместо каменных истуканов


стынет стакан синевы


без стакана.



Чайка – плавки Бога.



А лучшие его стихи без метафор:







Невыносимо прожить не думая,


Невыносимо углубиться…



Невыносимо бороться с дрянью,


невыносимо мириться с ними,


невыносимо, когда бездарен,


когда талантлив – невыносимей!..



Казалось бы – очевидные вещи. Нет. Нашлись люди, которые пошли дальше. Для многих метафористов новой волны это, на мой взгляд, ещё и неверно понятые слова Заболоцкого: «Любите живопись, поэты!» Формировавшийся также под влиянием живописи Константин Кедров, к которому я хорошо отношусь ещё с литинститутских времён, придумал метаметафору. В моём представлении – это пустота, помноженная на пустоту. Но, что характерно, в своих виртуозных литературоведческих статьях Кедров обходится как без метафоры, так и без метаметафоры.



Чёрный PR


Виноват, не спорю,


верну не скоро…



На днях встречал украинских гостей из Нежина. Говорят, при Януковиче стало хуже. Кто бы сомневался… Рассказали новый украинский анекдот:







Мужика спрашивают,


почему такой худой?


Тот отвечает:


живёшь – дрожишь,


совокупляешься – спешишь,


ешь – давишься…


Как тут поправишься…



По-украински звучит ещё круче.


Но речь о другом.






Карикатура с сайта www.rweek.ru
Карикатура с сайта www.rweek.ru

За последние полтора-два года я хорошо, как говорится, оттопырился в «ЛитРоссии», опубликовав немало маргиналий.


Вот и сейчас хочу отблагодарить титана мысли и властителя дум Коноплянникова за чёрный пиар моего, блин, скромного имени. Незадолго до этого спрашивает меня в ЦДЛ, талантлив ли он? Я сказал ему правду…


Он мне отомстил в своей антиписательской псевдолитературной газете.


Я бы поставил ему бутылку, но он не пьёт. Хотя Коноплянников фигура пародийная во всех отношениях, о чём знает каждая собака на Поварской и в её окрестностях, придётся при встрече в качестве благодарности ещё ввалить ему харчей, чтоб он мог и дальше прославлять меня в том же духе. Это нам на руку. Кроме того, предложу ему проект по взаимной дискредитации в его же газете. А что?.. Будет очень смешно. Газета пойдёт нарасхват. А то ведь какая это газета, тем более общеписательская… Как говорил Есенин одному стихоплёту, твоими стихами даже не подтереться, можно поцарапаться. Так и тут.


Не буду анализировать коноплянниковский беспомощный коллективно-бессознательный, блин, наезд. Блин.


Вот именно…


И готов поить его всю оставшуюся жизнь.


Но он не пьёт; среди коллег уважухи никакой; женщины его не любят, да и мужики тоже. Не помню, чтоб он хоть раз появился в ЦДЛ с мало-мальски привлекательной барышней. Или он их прячет от завистливых глаз? Не думаю… Писать так и не научился, опять же, бухать не умеет, умом не блещет, книжек не читал… «Красным по-чёрному»… И зачем нужен такой человек…? Умеет лизать все интимные места начальству… Штамм вируса, произведённый в ганичевско-гусевской пробирке…


Когда-то я выдал, правда, и по другому адресу:







Как стихоплёт – мой эпигон


и как прозаик – пустозвон.


Безликий также он как критик,


бездарен даже как политик,


но ведь кому-то нужен он.


Не будем уточнять, кому…


Так, просто хрену одному…



При фамилии Котькало, например, или Гацура у меня начинаются колики, упоминание же Коноплянникова действует как слабительное…


Едва вступив в должность в Литфонде, он первым делом занялся самоудовлетворением, получая все кайфы, о чём по-детски непосредственно говорит вслух. Одним словом, раб. «Беда стране, где раб и льстец…» Что ж, Коноплянников – самое большое достижение кадровой политики нынешнего, не побоюсь этого слова, Союза, так сказать, писателей, тлетворный дух разложения в котором приобрёл уже метафизический оттенок. А поскольку это процесс глобальный, то, есессно, никто ничего и никого не боится. При одном виде облезлых стен союзписательских особняков на Поварской, на Б. Никитской, на Комсомольском лично я сразу впадаю в кому. Уже не говорю об атмосфере, царящей внутри этого собрания нечестивых.


Не-ет… У России нет будущего…


Сказал же премьер – вешать, наверно, надо…


Ценю его юмор, но не поздно ли?.. ёхи-махи!..


Я бы начал… с…


Теперь буду ждать повестки в суд. Об этом я уже писал лет десять тому назад в «Московском вестнике»:







…О Конопле ни слова тут;


того гляди, потащат в суд.


В Сербовеликове рождён,


как пошутил Артёмов Слава,


и там же будет погребён –


я мог бы от себя добавить.


Артём – он белорус, балует,


он дезу дал и в ус не дует.


Но далее пошла потеха,


что и сейчас давлюсь от смеха…



Слышу в свой адрес иронические реплики типа: «Эти твои экивоки, этот твой героический эпос…». Что мне до того… Я пишу для себя, для адреналина, развлекаюсь, прикалываюсь, потому что не могу по-другому в нашем испорченном мире, тем более, о своём бессмертии я (с кем надо) уже договорился…


Да-с.



Лучший поэт Кавказа – Лермонтов



Надо признать, многие литераторы читали «Героя нашего времени» поверхностно, на уровне школьной программы, то есть прошли мимо этого романа, однако я глубоко убеждён, что это главная книга не только русской, но и мировой литературы, хотя литературоведение и помалкивает на этот счёт. В связи с этим мне припомнилась одна смешная сцена из наших вечных цэдээльских историй.


–…А как Печорин добился славы? – говорил я коллеге Валерию Иванову. – Нет, не тем, что «Фаталиста» написал, а тем, что просто бабу закадрил и приятеля в дуэли отправил на тот свет. Кстати, я считаю, он положительный герой литературы, великий воспитатель. Помог княжне в Грушницком разобраться, пусть хотя бы на миг, но сделал счастливой Бэлу, штабс-капитана он, как мог, щадил, а Вернера уж точно ничем не обидел. Чего ещё надо?.. Конечно, красть не стоило девчонку, так это б наверняка сделал Казбич, и был бы прав по-ихнему, подлец, не то что там какой-то прапорщик…


– А ты, я вижу, не просто читал «Героя нашего времени»… – заметил Иванов.


– Что значит – читал? Его надо знать наизусть. Начало и конец русской прозы, роман всех времён. Ничего умнее этой книги никто никогда не написал. Ни до, ни после неё, – категорически заявил я.


– Так уж и никто…


– А ты перечитай её, и повнимательней… Писать после Лермонтова – всё равно что после землетрясения стулья ломать. А ведь сколько наломано… и этому конца не видно…


И тут в Нижний буфет ввалилась подвыпившая шумная компания кавказских литераторов во главе с Гамзатовым.


Расположившись неподалёку за соседним столиком, они не обратили на нас ни малейшего внимания. Впрочем, увлечённые беседой, мы их тоже проигнорировали. Наконец один из клевретов Гамзатова подошёл вплотную к нашему столу и громко, на весь зал (чтоб было слышно его шефу), спросил, как бы обращаясь ко всем присутствующим в Нижнем буфете: «Кто лучший поэт Кавказа?!» Помню, мы с Валерой, не сговариваясь, почти одновременно выпалили ему: «Лучший поэт Кавказа – Лермонтов!..»


По залу прокатился смех, а гордый кавказец, смущённый и пристыжённый, удалился прочь от нас. Он-то рассчитывал услышать имя своего живого ещё кумира…


Комизм сцены был впечатляющим. Впоследствии я ещё не раз слышал об этой истории в пересказе других людей. Эту шутку многие взяли себе на вооружение и теперь используют её, чтоб лишний раз при случае поприкалываться над представителями горцев как в Москве, так и у них дома.


Надо отдать должное Гамзатову, он только лукаво улыбнулся в нашу сторону. Впрочем, в его лице всегда блуждала лукавая улыбка восточного человека.

Николай СЕРБОВЕЛИКОВ

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *