Высоцкий против критики

№ 2011 / 50, 23.02.2015

Меня фильм «Высоцкий», который «Спасибо, что живой…», тронул, задел. А высказаться показалось важным потому, что среди кипы статей о нём совсем мало по-настоящему проницательных и проникновенных

Меня фильм «Высоцкий», который «Спасибо, что живой…», тронул, задел. А высказаться показалось важным потому, что среди кипы статей о нём совсем мало по-настоящему проницательных и проникновенных, зато уж очень много резко отрицательных, буквально перечёркивающих и в гневе отвергающих его право на существование. Да, среди множества откликов в Интернете – в комментариях и форумах – встречается немало и восторженных, сердечных. Однако в более или менее профессиональной критике, в публичных развёрнутых рецензиях, как мне показалось, заметно преобладает негатив и если не отторжение, то принижение.

Понятно, что многих людей, особенно с болезненно независимым характером, оттолкнула беспрецедентно агрессивная, всесторонняя рекламная кампания. Неоправданные ожидания, как и вообще заведомые чувства и впечатления о том, с чем только предстоит ознакомиться, часто играют злую шутку и мешают объективно оценить произведение.

А когда речь идёт о произведении художественном, то его «объективная» оценка сопрягается ещё и со способностью так или иначе встать на точку зрения автора – понять, что и зачем он сам хотел выразить, показать. Большинство претензий связано именно с такой неспособностью выбрать точку, угол или призму зрения. Так, многие недоумевают, почему из всей богатой яркими событиями и конфликтами жизни Высоцкого избран именно представленный в фильме эпизод, связанный с бухарскими гастролями, с наркотиками и рядом домыслов, противоречащих фактам (например, концерта тогда так и не случилось, он был отменён; КГБ там было ни при чём и т.д.).

Но вот что говорит (цитирую сопроводительный буклет) автор сценария и продюсер картины, сын Владимира Высоцкого Никита: «Эту историю мне рассказал Сева Абдулов сразу после того, как отец умер. И я с ней жил 25 лет. Я не знал, что это будет – киносценарий, художественная книга об отце или спектакль, но оно меня очень зацепило… Я считаю, наш фильм правдивый. Это не правда документа, но художественная правда, которая, на мой взгляд, иногда нужнее и выше, чем правда факта. Основное, чем я руководствовался, – своими разговорами с близкими отцу людьми сразу после того, как всё произошло в 1980 году.

Сейчас, когда люди пишут мемуары, они фильтруют то, что рассказывают. Многого не помнят, многое допридумывают, думают, как будут выглядеть в этих мемуарах. А то, чем я руководствовался, то, откуда мои чернила брались, – это период моего становления, пора такой общей искренности… Она была не для печати, не для мемуаров, не для истории. Просто люди говорили, что-то рассказывали друг другу, в том числе и мне…»

Основное событие, «история», вокруг которой, собственно, всё завязалось, это, конечно, клиническая смерть Владимира Высоцкого. И вряд ли кто-то сможет сказать, что это не важный и не достойный момент жизни. Стоит ли повторять банальности, что в такие моменты в сознании (или подсознании) человека «прокручивается» вся жизнь. И соответствующая сцена (клиническая смерть и как бы «воскресение»), а также два следующих за ней чрезвычайно сильных эпизода (эмоциональный разговор с девушкой, когда она произносит «Ненавижу твои стихи!», и исповедь главного героя, которая судьбоносно впечатлила подслушивавшего её кгбшника Бехтеева) – уже с лихвой оправдывают выбор создателей фильма.

Фильм способен (я ощутил это на себе) будоражить душу, как бы наивно-романтично это ни звучало, – способен вызывать чувства добрые, провоцирует желание стать лучше. Разве этого уже не достаточно для того, чтобы он получил право на существование?

И очень жаль, что есть вещи, которые закрывают людям сердца, мешают им полной грудью вдохнуть воздух художественного воздействия.

Кому-то мешают, как сказано, заведомые ожидания. Всё-таки Владимир Семёнович – личность знаменательная, во многих оставившая след ещё в юности, детстве. Кому-то пресловутый нонконформизм (гордыня?), заставляющий сопротивляться всему, что навязывают.

Да, реклама может раздражать, но только если не понимать, что по-настоящему большой, серьёзный кинопроект без неё просто невозможен. А правильно ли всегда довольствоваться малым? И разве не достоин Высоцкий именно большого о себе фильма?

Я-то думаю, что резонанс, если он по несущей своей сути (ценностному содержанию) положительный, есть явление скорее хорошее, чем плохое. Он создаёт, формирует то, что объединяет общество.

Меня порадовало, что в нашей газете Роман Сенчин начал свою рецензию с того, что «этот фильм хочется хвалить». Однако, к моему сожалению, и в данном случае критическая инерция всё-таки в итоге завела довольно далеко. Роман пишет, что «в фабуле сценария таится некая неправда, а точнее – какая-то нелогичность, которая едва не сводит усилия создателей на нет. А может, и сводит», что наследники «решили сделать наркотики лейтмотивом произведения. Обильно посыпав этот лейтмотив детективной (довезёт Таня ампулы или нет, каким образом потом вывезет её Высоцкий из Узбекистана) приправой». «В который раз хороший фильм губит желание закрутить сюжет. Боязнь, что без закрученности люди на него не пойдут».

То есть получается, что всё-таки фильм загублен. Что усилия и средства на него потрачены даром – всё перечеркнула нелогичность в фабуле.

Во-первых, сразу хочу возразить, что наркотики не являются ведущим мотивом фильма. Таковым является сила и магнетизм личности (в данном случае Высоцкого), её способность влиять на окружающих людей. Наркотики необходимы лишь как фактор обрисовки ситуации (иные критики, кстати, считают, что тема наркомании в фильме как раз совсем не раскрыта и затушёвана), без которого невозможно показать всю напряжённость и драматизм положения героев (незаконное, подсудное дело, подвергающее опасности всех, кто с ним соприкасается, в том числе любимую девушку Высоцкого; компромат, ставящий под угрозу имидж всенародного кумира и даже его образ, что называется, «в веках»).

Во-вторых, даже если признать, что закрученный сюжет с девушкой, везущей Высоцкому наркотики, есть не вполне достойная дань остросюжетному, массовому кино, даже если это действительно минус фильма, всё же сама эта «интрига», сама «детективная приправа» в нём не главное и погоды не делает.

Здесь в полной мере работает закономерность, о которой А.К. Толстой писал когда-то применительно к драме: «Неожиданности – это для водевиля, а не для драмы, интерес которой никогда не должен основываться на любопытстве зрителя, потому что, если бы это было так, он ходил бы смотреть пьесу только один раз».

Так вот, лично меня, уже однажды посмотревшего фильм и уже знающего все его «неожиданности», внедрение которых в сюжет кажется Роману губительным, не оставляет желание посмотреть его ещё раз. Дело здесь не в любопытстве, а в движениях души, которые неизменно возникают при просмотре. Я даже, сказать по секрету, после просмотра в кинотеатре добыл для себя ещё и пиратскую версию на диске – не только для того, чтобы освежить в памяти некоторые сцены и реплики, но чтобы ещё раз именно пережить их. Потому что во время первого просмотра было чувство, что душу как-то зацепили и неодолимо позвали её куда-то в гору, на подъём, трудиться.

Душа, конечно, в основном ленится. Но есть произведения искусства и, кстати говоря, просто люди, личности (как В.Высоцкий), под влиянием которых она (душа) хочет, желает трудиться и двигаться вверх, карабкаться на золотую гору нравственного совершенствования, чтобы добраться до чистого воздуха, жадно глотая озон уже по пути.

Так что если и можно указать на какие-то минусы в фабуле, на излишнюю, нарочитую интригу, то это уж точно не те минусы, которые бы могли перечеркнуть всё произведение и вовсе его загубить.

Надо заметить, что, несмотря на претензии некоторых рецензентов (Дарья Борисова, например, в статье «Идёт охота на звезду» («НГ», 01.12.2011) некрасиво передёргивает: «как кололся, как жил с юной студенткой, а про любовь говорил в телефонную трубку далёкой француженке…, как не гнушался чёсом по задворкам бескрайней империи»), фильм очень чистый и целомудренный. В нём совершенно нет цинизма, нет нравственного хаоса, что, по-моему, редкость для современного кинематографа (если он не является наполовину сказкой и не рассчитан в какой-то мере на детскую аудиторию, как, например, «Властелин колец») – зато ощущается незыблемая шкала ценностей, стержень. И в нём, безусловно, есть любовь и глубокое уважение к Владимиру Семёновичу Высоцкому.

В фильме затронут ряд универсально важных вопросов, над которыми не властна никакая испорченная фабула.

В первую очередь это, как уже говорилось, влияние личности на окружающих, на соприкасающихся с нею людей. Способность человека своим образом и примером менять, преобразовывать и даже спасать других. Большая, волевая и свободная личность заставляет всех немножечко подтянуться, расправить душевные струны и нити. Каким неподдельным обаянием веет от сцены, когда Высоцкий обнимает незадачливого, мятущегося администратора концертного зала Фридмана! Многие бы, наверное, постарались бы из кожи вон вылезти и сделать нечто, прыгнув выше собственной обыденности, чтобы такой человек, как Высоцкий, обнял и сказал: «Лёня! Ты – человек!»

Это борьба за жизнь в высоком смысле этого слова, когда на тебе лежит ответственность не только за себя, но за всех родных и близких, за всех, кто в тебя верит (сцена «воскресения» с параллельным символическим воспоминанием о том, как Высоцкий выталкивал застрявшую в колее машину с женой и сыновьями).

Это преданность поэта своей миссии, своему Дару. Одна из сильнейших сцен – с девушкой Высоцкого после «воскресения» последнего из клинической смерти – как она, истерически переживая за здоровье героя, говорит, что ненавидит его поэзию: какие глаза у Высоцкого (кто бы его ни играл), когда он после этих слов делает несколько шагов спиной к Татьяне и навстречу зрителю! «У тебя обязательно получится!» – уговаривает она в слезах, опомнившись и осознав, что значит для него поэзия. Это боль творческого человека, когда в его жизни сталкиваются два важнейших слоя или две ипостаси смысла бытия – творческая работа, творческие свершения и любовь, семья, ответственность перед людьми.

Не удержусь и приведу несколько фраз из уже упоминавшейся исповеди героя после клинической смерти, от которой даже в душе прожжённого агента (герой Андрея Смолякова) совершился тот перелом, который в итоге привёл к отказу от преследования и В.Высоцкого с его девушкой, и жуликоватого, но «человека» Фридмана:

«Живу только терпением вашим, верностью. Молюсь за вас. Пусть вам будет хорошо. Всем, кто меня любил, кем я жив… Ведь зачем-то я жив, зачем-то они со мной. Я разберусь обязательно… Может, я и не умер сегодня, чтобы понять, зачем я живу. Господи, дай мне сил!»

На все претензии по поводу поднятой в фильме темы наркотиков и негативного влияния её на образ знаменитого артиста и поэта, на память о нём, создатели фильма, по-моему, сполна ответили опять же словами Высоцкого: «Отвернутся – значит, не любили!» Тем более, что, на самом деле, никакого смакования и излишнего внимания не только к наркотикам, а вообще к чему-либо дурному я совершенно в фильме не ощутил. Всё показано лишь в рамках необходимых для сюжета условий и обстоятельств. Фильм, в конечном итоге, получился очень светлым, духоподъёмным. И недаром заканчивается он не смертью В.Высоцкого, чего можно было бы ожидать (она обозначена только в титрах – «умер ровно через год…»), а отрывом его самолёта от злополучной узбекской земли – символ победы и взлёта человеческого духа, воли, совести, чести.

Есть однозначное ощущение, что за этим фильмом стоит задача – привести зрителя к катарсису. Такую задачу ставил перед собой коллектив, пять лет трудившийся над созданием картины, и, в целом, с ней справился. Я не понимаю тех, кто негодует, зачем этот фильм снимался. Он снимался, чтобы разбудить в человеке Человека с большой буквы. Чтобы каждый невольно заглянул внутрь себя, отыскал в своей душе совесть и смелость, и вывел их на первый план, вывел их из тени. С любовью воссозданный, может, немного даже мифологизированный образ Владимира Высоцкого помогает как бы запустить нравственность людей на взлёт. А дальше уже сами…

Я, кстати, за время просмотра фильма совершенно забыл про «главную тайну» – кто же играет Высоцкого? Этот вопрос стал просто праздным. Ну, Высоцкий и – Высоцкий.

А по поводу общей критической настроенности хочу сказать, что да, конечно, нельзя принимать ложь и грязь, не стоит поддаваться вирусам сомнительных идей и концепций. Но если есть возможность понять и принять как человека, так и произведение искусства, при условии того, что в последнем есть красота, любовь, есть какая-то своя правда, пусть даже только художественная, то лучше это сделать. Лучше не лишать себя возможности обогатиться, открыться, расшириться. Борьба добра и зла, как говорится, «внутри сердец человеческих», идёт по не всегда исповедимым и соотносимым с политическими и экономическими закономерностями путям. Понятно, что любое большое свершение в кино- и шоу-бизнесе почти всегда требует неких компромиссов с сильными мира сего. Но даже если за неким произведением стоят не вполне чистые финансисты и продюсеры, добро и правда способны порой дойти до человека помимо замысла серых кардиналов. И почему не воспринять то доброе зерно, которое есть, если оно всё-таки есть? Обкрадываем сами себя. Так же, как обкрадывает себя тот, кто не способен простить.

Евгений БОГАЧКОВ