Пригоршня жемчужин

№ 2012 / 4, 23.02.2015

По­доб­но то­му, как, чи­тая То­ни Мор­ри­сон, не мо­гу не ду­мать об Уи­ль­я­ме Фолк­не­ре, чи­тая Иль­да­ра Абу­зя­ро­ва, нет-нет, да и вспо­ми­наю о кни­гах То­ни Мор­ри­сон. Люб­лю рас­ска­зы Иль­да­ра Абу­зя­ро­ва.

Подобно тому, как, читая Тони Моррисон, не могу не думать об Уильяме Фолкнере, читая Ильдара Абузярова, нет-нет, да и вспоминаю о книгах Тони Моррисон. Люблю рассказы Ильдара Абузярова. Начиная с самых ранних, с тех, что печатались в журнале «Нижний Новгород» и «Знамя», в «Самиздате» на Либ.ру, и тех, что вошли в сборник «Осень джиннов». «Пост мордой вниз», «Троллейбус, идущий на Восток», «Безумно подающий надежды Макс» и, конечно же, самый любимый, сейчас, увы, почти недоступный (потому что переизданиями данного автора нас предпочитают не баловать) «Ненаписанный Чеховым роман». Собственно, и написанные им романы «ХУШ» и «Мутабор» зело как хороши и чрезвычайно интересны, но в них мне всегда будто недоставало некоего драйва, а вот в малой прозе он – истинный кудесник.

Рассказ – стихия Абузярова, и сборник (М.: Центр книги ВГБИЛ им. М.И. Рудомино, 2009) «Курбан-роман» в этом смысле исключением не стал. Книга уже стала библиографической редкостью, её не купить в магазинах, она пропала со склада «Озона», что лишь говорит о её высокой ценности. Лично мне эта книга напоминает пригоршню жемчужин – неодинаковых по величине, форме и стоимости, но равно драгоценных и уникальных. Не книга – волшебный сон ювелира.

Прежде всего, рассказ, давший название сборнику, – скорей, даже небольшая повесть. Жертвоприношение – типичный, архетипичный мотив в любой культуре. В данном случае – лирико-философская притча, ловко замаскированная под сентиментально-этнографическую love story. Каждому из нас рано или поздно приходится чем-то жертвовать, только одни в этом случае предпочитают пускать в расход кого угодно, лишь бы не себя, другие, напротив, только себя в роли жертвы и видят. И кто из них прав, кто из них лучше и чище – бабушка надвое сказала…

Настоящим потрясением стал для меня рассказ «Баскетболисты». Это какой-то новый, сам на себя непохожий Абузяров – ещё лучше, чётче, мощнее. Словно цветистую занавесь поэтических иносказаний внезапно отдёрнули, и на читателя обрушилась ослепительная, колющая глаза правда жизни. Это – настоящее, это здорово, это цепляет, переворачивает душу, побеждает трёхочковым броском – даром что речь в рассказе идёт вовсе не о профессиональных спортсменах.

Рассказ «Мавр» читал ещё в журнале, когда его включили в короткий список «казаковки». Рассказ мне тогда показался излишне назидательным, и, каюсь, читая сборник, даже думал его пропустить. К счастью, решил всё же быть добросовестным читателем. К счастью – потому что со второй попытки рассказ просто не узнал. В первый раз на меня, видно, помрачение нашло. «Мавр» – чудеснейшая вещь, в каждом слове которой бьётся, пульсирует живая мысль, а каждая фраза имеет солёный вкус той самой правды жизни, что так поразила и порадовала меня в «Баскетболистах». Автор определённо нащупал новый путь в своём творчестве, и меня как читателя это не может не радовать, ибо путь этот мне представляется верным.

Вот за такие рассказы, как «Мавр» и «Почта», и нужно давать бы премию имени Юрия Казакова.

Имеются в сборнике и рассказы калибром поменьше – например, «Муки творчества», или завершающая книгу зарисовка с многообещающим названием «Начало», не имеющая на самом деле ни начала, ни конца. Такие вещи на первый взгляд кажутся случайными, необязательными, однако их присутствие в книге также необходимо. Они выполняют функцию лирических отступлений, дающих читателю перевести дух, прежде чем ринуться на штурм очередной вершины. Они подобны листам папиросной или промокательной бумаги, что отделяют друг от друга более плотные – основные листы с текстом или живописными иллюстрациями.

Именно живописность, на мой взгляд, роднит Ильдара Абузярова с Тони Моррисон. Сочная красочность языка и безошибочная точность попадания образов в заранее намеченную цель. С той разницей, что у Моррисон образы разбросаны охапками, Ильдар же свои перебирает как чётки – они чётко вытекают один из другого, чтобы затем плавно перетечь в следующий. В результате рассказ, точно якорная цепь, разматывается у читателя перед глазами, а эффектная концовка, словно разлапистый якорь, вонзается ему в сердце навек…

В своей рецензии «Песни на болоте» на сборник Абузярова («Дружба Народов», 2011, № 3) Евгений Москвин называет самым слабым рассказом «Сокровенные желания», а самым сильным – «О нелюбви». «Настоящей глубины проза Абузярова достигает в рассказе «О нелюбви», – пишет Москвин. – В нём, как мне кажется, и заложены важные мотивы и те направления, в которых автору нужно двигаться». Скажу прямо – мне так не показалось. «О нелюбви», на мой взгляд, откровенно маленькая жемчужина сборника, затерявшаяся в сложностях построения. Смысл словно спрятался в раковине сюжетной конструкции.

А вот рассказ «Бербер» – здесь я с Москвиным согласен – явно из тех, в которых (наряду с «Курбан-романом») начинает проявляться подлинная социальная мощь и социальная глубина автора. Незатейливая, на первый взгляд, история курортного ничегонеделанья и посещения парикмахерской оборачивается подлинной драмой. Финал остаётся открытым, но мрачное предзнаменование, таящееся в самом, будто режущем своим звучанием раковину, названии рассказа, оставляет не слишком много надежд на счастливую развязку в Судный день.

Дмитрий ПОМЕРАНЦЕВ,
г. НИЖНИЙ НОВГОРОД