Подбитые крылья
№ 2012 / 11, 23.02.2015
Читаешь сотни книг, и никакая тебя не трогает, а потом появляется всего одна или от силы несколько, и они меняют твою жизнь. Навсегда!
Прекрасно помню внутренний ожог, который получил осенью 2008 года
Читаешь сотни книг, и никакая тебя не трогает, а потом появляется всего одна или от силы несколько, и они меняют твою жизнь. Навсегда!
Прекрасно помню внутренний ожог, который получил осенью 2008 года, прочитав «Трудный возраст» Е.Молданова, через год точно такой же второй ожог – «Дом, в котором» М.Петросян.
Не ставлю целью разбирать эти две книги, о них достаточно много писали и, уверен, ещё будут писать, так как авторы затронули в своих произведениях сложнейшую тему: мир современного подростка, хорошо ли ему в этом мире.
 |
Герои Молданова и Петросян – подростки, стоящие в безнадёжной очереди за лаской. Детям недостаёт понимания. Понимание! Два таких несходных мира живут рядом, зависят друг от друга – взрослость и детство; без взаимного понимания взрослыми детей и детьми взрослых нельзя сделать человечество счастливым. Чьи глаза больше похожи на солнце, чем глаза ребёнка…
Жизнь коротка – Нарушай правила – Прощай быстро – Целуй медленно – Люби искренне – Смейся неудержимо. И никогда не сожалей о том, что заставило тебя улыбнуться… Не печалься, раз прошло, улыбнись, раз было!
Как раз об этом и написали и Е.Молданов, и М.Петросян в своих книгах, а не о «философии страдания». Не сопливая, не елейная манера повествования припечатывает своей обыденной повседневностью, которую мы не замечаем, а человеческое равнодушие.
Литература – прежде всего существует для того, чтобы давать людям надежду, помогать жить. Поддержать человека – вот для чего мы. Иначе для чего же? Хотя литература может и убить – равнодушием, отстранением.
К чему такое пространное вступление. В конце декабря мне пришлось прочитать очень оптимистическую статью Анны Курской «Реализм возвращается в современную литературу для подростков». Порадовал тезис: «…за последние год-два проявилась новая тенденция: развлекательные жанры начали уступать свои позиции реалистической, проблемной литературе о современной жизни школьников. Старшеклассникам всё чаще хочется размышлять над книгой, видеть в ней отражение реальной жизни. Им важно, чтобы книга была остросюжетной или эмоционально насыщенной, а герои были сверстниками читателей». В унисон Анне вторит генеральный директор премии «Книгуру» Георгий Урушадзе: «Дети же выбирают произведения, связанные с острыми современными темами».
После таких славословий, естественно, я зашёл на сайт премии «Книгуру» почитать творения финалистов.
Выбрал несколько повестей по их кратким аннотациям:
– повесть о давнем детстве Александра Турханова «Острова Тубуаи»;
– драматическая психологическая повесть о современных школьниках из маленького посёлка Елены Зайцевой «Тупэмо»;
– школьная повесть в рассказах. История учебного года глазами разных учеников одного класса от Андрея Жвалевского и Евгения Пастернака «Шекспиру и не снилось».
В аннотациях постоянно удивлял и настораживал строгий гриф: «Подходит читателям 11–14 лет». А мне 24 года, мне, что, нельзя читать?!
Подростковое произведение – это цепь эпизодов, организованных таким образом, чтобы выявить героев в действии и одновременно увлечь читателя.
Повесть Александра Турханова больше подошла бы для премии «Дебют», нежели «Книгуру», которая отбирает «произведения с острыми современными темами». Согласен с аннотацией – это повесть о давнем детстве, и не более того. От неё ни тепло, ни холодно. Никак. Хотя вспомнил слова Герты Мюллер: «Человек, униженный в детстве, когда он был совсем беспомощным, набравшись сил, может сам превратиться в насильника, самодура, тирана». Но Александр Турханов написал не об этом. Возможно, это его рефлексии на своё советское обыкновенное детство, и он его, как мог, описал.
Некое светлое пятно повести – это мечта побывать на острове Тубуаи. Это в Тихом океане, «такие махонькие точки на карте, посреди воды».
Понятно, что для главного героя подростка Андрея Громова – это несбыточная мечта, «но мечта, настоящая мечта, со стороны такой и должна быть, наверное».
Повесть построена по принципу воспоминаний Андрея о своём далёком детстве, приём не новый в литературе и в чём-то себя оправдал, и эта форма подачи материала разрешает автору показывать мир самого героя и других схематично, пунктирно. Слишком серая повесть, правда, встречаются несколько интересных сентенций, особенно – что «желание продлить детство – это такая форма трусости. Возможно, наихудшая форма».
Заканчивается повесть банальным и очень предсказуемым эпилогом. Мальчики выросли, и слава Богу, что хотя бы один из них, «Валька, которого промеж собой мы считали чуть ли не юродивым, идёт той дорогой, которую раз и навсегда для себя выбрал. Наверное, всё дело в том, что для Вальки главное – идти. Смотреть по сторонам и радоваться увиденному, как тогда, по пути к карьерам. Он окончил музыкальное училище, потом консерваторию, поступил в оркестр. Теперь он колесит со своим оркестром по всему миру, и где только ни был. Как знать, может быть, когда-нибудь он посетит и далёкие острова Тубуаи».
Вся философия шестидесятистраничного повествования, что если ты хочешь чего-то в жизни добиться – ты должен быть в вечном движении, и тогда, возможно, ты увидишь далёкие острова Тубуаи.
Героям Александра как раз и не хватает огня, автор подал их проблемы слишком прозаично и поверхностно, душу они не цепляют. Но ведь жизнь так богата: цветы, деревья, даже лягушки, – мы все часть колеса. Всё всегда меняется. Подросток тоже всё время меняется. Вот этого, к сожалению, А.Турханов не показал, хотя мечта с островом Тубуаи ох как заманчива… Хотелось почувствовать ощущение полета, устремлённости к мечте. Порой это намечалось тончайшими, едва уловимыми штрихами, но не более того.
Помню, как отец однажды сказал: «Если хочешь заглянуть в чью-то душу, сперва спроси разрешения взглянуть на его мечты». Я всегда знал, что умею летать, но никому не говорил. Потому что если кто-то узнает, из-за этого можно упасть. Мечту Андрея Громова знали слишком многие, поэтому у него не выросли крылья, чтобы взлететь.
Ещё одни детские воспоминания в повести Елены Зайцевой «Тупэмо». Если «Острова Тубуаи» написаны серым языком, но читаемым, то «Тупэмо» – это такое депрессивное творение, что рекомендовать его для чтения равнозначно разрешению на детский суицид. Стиль изложения атрофированный безнадёжностью, после прочтения на душе как-то исключительно гнусно, возможно, поэтому текст сопротивляется восприятию. Пессимисты не хотят быть счастливыми, им нужно страдать, чтобы оправдать свою депрессию. Если они счастливы, то куда её девать? Им бы пришлось идти и жить, а это так невесело. Темнота обнажает одиночество главной героини Ксаны.
Большинство из нас думает, что хорошо знает самих себя, свои надежды, мечты, желания… Мы так цепляемся за истории, которые сами себе создаём, не понимая, что на самом деле мы должны пустить всё на самотёк. Выбросить из головы веру в то, что мы непобедимы, отбросить идею о том, что мы не можем справиться собственными силами, перестать верить в сказки, потому что если мы этого не сделаем… как же нам двигаться вперёд?
Ксане как раз и не хватает этого движения вперёд, она забыла, что при любом раскладе – жизнь продолжается. Когда ты теряешь любимого человека, наберись смелости и отпусти его, но главная героиня не может отпустить от себя Курыча… В погоне за прошлым она споткнулась о будущее. Сложный возраст, недостаток родительского внимания и, как результат, острейший внутренний кризис.
Мы забываем, что огонь, который горит в два раза ярче, сгорает в два раза быстрее.
Совсем другое впечатление производит повесть Андрея Жвалевского и Евгения Пастернака «Шекспиру и не снилось», правда, название идентифицируется с повестью Галины Щербаковой «Вам и не снилось».
Жизнь 7 «А» класса описана мобильно, с налётом детской наивности. Авторам удалось точно проникнуть в детскую психологию с помощью диалогов и самой структуры текста: повествование ведётся от разных лиц, учеников того самого 7 «А» класса, и такой ракурс даёт возможность знакомиться с разными взглядами на ситуацию, узнать различные мнения героев. Чувствуется по настроению книги, что авторы сами получали огромное удовольствие, работая совместно над похождениями 7 класса.
Дети перед наступлением переходного возраста ещё чисты, открыты, доверчивы. Читал, улыбался. Простой, без заморочек школьный язык немного настораживает, хочется какого-то моралитэ, но, думаю, авторы не ставили перед собой такой цели. Доступно, весело и с юмором описали «страсти-мордасти» отдельно взятого класса, поэтому повесть не грузит, оставляет светлое впечатление, хотя понимаешь, что через год эти дети будут уже совсем другие – они повзрослеют. Эти дети ещё не задумываются о смысле жизни, они просто ЖИВУТ, вот этот импульс ЖИЗНИ и делает в общем-то очень простую повесть близкой для читателей в возрасте от 10 до 13, потому что тем, кто старше, уже объяснили разницу между яблоком и велосипедом, и они уже не смогут укусить велосипед и оседлать яблоко.
Из проанализированных повестей ни одна не ставила перед собой хотя бы такую тему, как сложность общения детей и взрослых – вечная и в то же время меняющаяся проблема. Родители ненавидят, когда дети начинают жить своей жизнью. Это значит, что мы становимся просто зрителями.
Я уж умалчиваю о других острых «современных темах». После прочитанных повестей радушное чувство, что в школьном королевстве тишь да гладь, божья благодать, но тогда почему в Интернете каждый день чуть ли не фронтовая сводка о детской суицидности, «школьном терроризме».
Возможно, передо мной была простота большого таланта, а не примитивность видения мира.
Литература – это мир человеческих рефлексий, мир вымышленных людей, вымышленных событий и вымышленных вещей. Когда ты размышляешь об этом, начинаешь думать о том, что профессия писателя убога и ничтожна. И в какой-то момент ты говоришь себе: чёрт, и как же она может изменить картину мира? Но потом ты успокаиваешь себя тем, что такие вещи можно сказать про что угодно. Про банковское дело и журналистику – в том числе.
Любая премия – это индульгенция писателю. Ты написал хорошо, но можешь написать ещё лучше, дерзай!
В литературе, как в царстве небесном, много обителей. И автор волен пригласить вас посетить любую. Все они имеют право на существование, нужно только приспособиться к обстановке, в которую вы попадаете. Нельзя читать в одинаковых очках «Дом, в котором» и «Шекспиру и не снилось».
А ещё нужно уметь закрывать скучную книгу, уходить с плохого кино и расставаться с людьми, которые не дорожат тобой…
20 марта «Книгуру» в канун недели детской книги раздаст свой призовой миллион рублей, надеюсь, достойным авторам, но останутся ли их творения в наших сердцах, захотим ли мы их перечитывать, перелистывать, вспомнят ли об этих книгах через год или два, войдут ли они в золотой фонд детской литературы, вопрос больше патетический…
Артур АКМИНЛАУС
От редакции:
Поразительно, что у нас сразу в двух солидных премиях, претендующих на общенациональное звучание – «Большая книга» и «Книгуру», роль гендиректора выполняет один и тот же человек: Георгий Урушадзе. Других менеджеров у Федерального агентства печати, видимо, нет. Но, учитывая, что о предвзятости организаторов «Большой книги» кто только не писал, резонно возникает вопрос о возможности коррупционной составляющей в премиальном деле. Во всяком случае, конфликт различных интересов налицо. И кто этот конфликт разрешит, пока неясно.
Добавить комментарий