Смоленский лев

№ 2012 / 33, 23.02.2015

Часы на средневековой крепостной башне пробили полдень, когда я пересёк невидимую черту, отделяющую город живых от города мёртвых. В бытность мою оперативным сотрудником внешней разведки я любил проводить встречи с агентурой на кладбищах.

К 200-летию Бородинской битвы

Часы на средневековой крепостной башне пробили полдень, когда я пересёк невидимую черту, отделяющую город живых от города мёртвых. В бытность мою оперативным сотрудником внешней разведки я любил проводить встречи с агентурой на кладбищах. В тёплое время года, разумеется. Сидишь себе у какой-нибудь могилки, скорбишь вроде, а сам получаешь потихоньку полезную информацию или инструктируешь нашего помощника по вербовочной разработке.

Немецкое кладбище напоминает музей под открытым небом. Великолепные надгробья и памятники, мощные старые деревья, масса цветов, чистые дорожки, посыпанные песком, многочисленные скамейки, где можно посидеть в тенёчке, предаваясь размышлениям о вечном. Никому здесь не придёт в голову мысль поминать усопших путём распития спиртного и поедания гамбургеров. Помянуть, а потом удалиться, пошатываясь и оставив объедки и пустые бутылки на старой газете.

Сегодня у меня была запланирована встреча с агентом «Генделем», знакомым читателю по моим ранним рассказам. Своей громкой кличкой агент был обязан земляку – великому композитору, чей памятник, жутко позеленевший от эпох и времён, гордо красуется на Маркте – главной площади древнего ганзейского города Галле – в четырёхстах метрах от элитного кладбища, где мы с «Генделем» договорились встретиться.

Агент, офицер криминальной полиции, сегодня был в штатском. Он шёл впереди в пятидесяти шагах от меня, что-то высматривая на могилках. Внезапно, воровато озираясь, нагнулся и взял цветы с одной из них, очевидно, для того, чтобы положить их на «свою» могилу. Так оно и было. «Гендель» возложил букет на неизвестное мне захоронение и опустился на лавочку против него в тени раскидистого платана. Затем стал вытирать платком вспотевшую лысину. Было жарко. Я подошёл к нему, поздоровался и уселся рядом.

Воспитательную работу с агентом по поводу краденого букета мысленно решил отнести на конец встречи.

У «Генделя» была круглая прохиндейская рожа, и характер у него тоже был прохиндейский. Он много лет провёл в советском плену и к плутовству немецкому присовокупил плутовство российское. Как агенту ему не было цены. Но в рассказе этом речь пойдёт не о «Генделе», а совсем о другом человеке.

Заканчивая встречу, я пожурил агента за бессовестный поступок и попросил впредь не воровать цветы с чужих могил.

– Ах, Алекс! – воскликнул агент, – мне хотелось сделать тебе приятное. Ведь я возложил цветы на могилу твоего соотечественника.

– Что?! – изумился я. – Какой такой соотечественник?

Я поднялся и приблизился к плите, на которой лежали цветы «Генделя». Плита была беломраморная, капитальная, наполовину вросшая в землю. Почитав надпись, я оторопел. На плите темнели глубоко врезанные в мрамор старинные литеры: «Генерал-лейтенант Дмитрий Неверовский (1771–1813)». Отпустив «Генделя», я снова сел на скамейку и стал соображать, каким образом оказался на этом кладбище прах знаменитого героя первой Отечественной войны Дмитрия Петровича Неверовского, чей портрет, написанный художником Доу, украшает одну из экспозиций Эрмитажа …

Дмитрий НЕВЕРОВСКИЙ

Неверовский был офицером суворовской школы. Воевал с турками под знамёнами князя Потёмкина и Суворова, участвовал в подавлении польского восстания. Это тоже с Суворовым, который за штурм Варшавы получил звание фельдмаршала. Звёздный час Неверовского пробил в 1812 году. 22 июня 1812 года Наполеон подписал приказ по великой армии, который можно было считать объявлением войны России. А Россия была для всех завоевателей костью в горле, мешавшей им стать владыками мира. Документ этот проникнут злобой и ненавистью к нашей стране: «Рок влечёт за собой Россию, её судьбы должны совершиться… Она нас ставит перед выбором: бесчестье или война… Мир, который мы заключим, положит конец гибельному влиянию, которое Россия уже пятьдесят лет оказывает на дела Европы».

24 июня великая армия вторглась в пределы России, которая, как обычно, не успела подготовиться к войне. О генеральном сражении не могло быть и речи – слишком неравными и разобщёнными были силы. 1-я армия Барклая и 2-я армия Багратиона с тяжёлыми арьергардными боями шли на соединение под Смоленском по узким лесным дорогам Белоруссии. Наполеон поклялся, что русские армии не соединятся никогда. Наполеон уже приблизился к Смоленску, в то время как Барклаю и Багратиону требовалось ещё два дня, чтобы достичь города.

Вот как описывает последующие события писатель-историк Михаил Брагин: «Оказалось, что путь к Смоленску у города Красный преграждает всего одна 27-я пехотная дивизия генерала Дмитрия Неверовского. На её силы мало кто рассчитывал, потому что не могли 10 000 солдат одной дивизии остановить главные силы французской армии, тем более что эта дивизия ещё ни разу не была в бою. Служили в ней крестьяне, только что взятые из деревень на фронт. Эту дивизию молодых солдат атаковали три кавалерийских корпуса маршала Мюрата. Мюрат был уверен, что его лихие конники порубят русских новобранцев саблями, потопчут лошадьми. Колонны дивизии шли широкой дорогой, обсаженной с каждой стороны двумя рядами старых берёз. Эти могучие берёзы прикрыли своими стволами русских солдат от бешеных атак французских всадников. Мюрат развернул свои войска в широком поле и повёл их в атаку на русскую пехоту. И вдруг из-за деревьев раздался залп… Другой… Третий. На всём скаку стали падать кони, через их головы летели всадники. Масса кавалерии всё же домчалась до дороги, и тут французы увидели за берёзами щетину стальных штыков. Всадники ринулись между стволами, но в оскаленные морды лошадей вонзались ружейные штыки. Кони поднимались на дыбы, сбрасывая седоков, их добивали штыками пехотинцы 27-й дивизии. Но Мюрат снова и снова строил свои войска к атаке. И снова вдоль рядов своих солдат проходил со шпагой в руке, в белой рубахе под расстёгнутым мундиром красавец генерал Дмитрий Неверовский. Он воодушевлял гренадёров, и сами новобранцы, впервые понюхавшие пороху, увидели, что смелая пехота, построенная в плотные ряды, может залпами из ружей и штыками отбить атаки даже знаменитой конницы Мюрата.

Наполеон пришёл в неописуемую ярость. Он требовал от Мюрата немедленно ворваться в Смоленск. Взбешённый Мюрат продолжал атаки. Дивизия Неверовского, отразив за день более сорока атак, отошла к Смоленску. Она на целые сутки задержала наступление французов».

Граф Сегюр, человек из свиты Бонапарта, в своих мемуарах назвал Неверовского львом, а его отступление львиным.

И вот настал великий день Бородинской битвы. В этот день сильно поредевшая 27-я дивизия доблестно сражалась на левом фланге под командой Багратиона. Ключевым пунктом здесь были флеши, укрепления, построенные солдатами практически за одну ночь. Флеши неоднократно переходили из рук в руки. Они были завалены тысячами трупов людей и лошадей, опрокинутыми орудиями и пустыми снарядными ящиками. Над полем висел густой дым, воздух был пропитан запахами пороха и человеческой крови. 400 орудий гремели тут с французской стороны и 300 – с русской. Неверовский сам повёл свою дивизию в одну из контратак. Увидев русских гренадёров, бегущих с примкнутыми штыками навстречу французам, Наполеон усмехнулся и приказал своим пушкарям:

– Уничтожьте этот храбрый полк!

Неверовского буквально смело с коня. Однако он удивительным образом выжил и через полтора месяца снова встал в строй, приняв участие во всех крупных баталиях, сопутствовавших позорному бегству Бонапарта и его армии из России. По свидетельствованию одного из известнейших военных историков Клаузевица, Наполеон оставил в России 500 000 солдат, 160 000 лошадей и 1 200 пушек. После этого страшного поражения он уже не смог оправиться, но ещё долго продолжал огрызаться, пока не был окончательно разгромлен в Битве народов под Лейпцигом в октябре 1813 года, где против него выступила объединённая русско-прусская-австро-шведская коалиция. В этой битве фортуна изменила Дмитрию Петровичу Неверовскому. Здесь он получил смертельное ранение и вскоре скончался. От Лейпцига до Галле всего 30 километров. За оградой главного городского кладбища с северной стороны Franzosenweg (Французская дорога). По ней отступала французская армия после Битвы народов. Справа от Французской дороги за высокой каменной оградой – клиники Галльско-Виттенбергского университета. Видимо, в одной из них и закончил свой жизненный путь прославленный генерал.

30 марта 1814 года император Александр I в сопровождении прусского короля Фридриха-Вильгельма и австрийского фельдмаршала Шварценберга въехал на белом коне в Париж. В блестящей свите русского царя не было ни Кутузова, ни Багратиона, ни Горчакова, ни Кульнева, ни Кутайсова, ни братьев Тучковых, ни Неверовского – генералов, которые вместе со своими солдатами опрокинули преступную империю Бонапарта.

Александра I в Европе называли царём царей, а Россия стала супердержавой, равной которой по могуществу в мире не было. Именем Александра в европейских столицах называли улицы и площади. Главная площадь Берлина до сих пор носит его имя.

Прошло много лет, и театр «Комеди франсез» поставил фривольную пьесу, порочащую Екатерину Великую. Император Николай I вызвал французского посла и сказал ему, что если эту пьесу немедленно не снимут с постановки, то он пошлёт в Париж миллион зрителей в серых шинелях, которые её освищут. И сняли-таки, мерзавцы! Боялись! В 1943 и 1945 годах парализованного американского президента дважды привозили к советскому лидеру в инвалидной коляске. Уважали! Бездарные потомки промотали и растранжирили завоёванное титанами…

Прошло много лет с той моей достопамятной встречи с агентом «Генделем». Я ушёл на пенсию и однажды, гуляя по Бородинскому полю, обнаружил у Багратионовых флешей могилу… генерала Дмитрия Неверовского. Эта находка меня поразила. Я тогда был уже достаточно взрослым для того, чтобы знать, что любой человек, даже если он генерал, может иметь только одну могилу. Покопавшись в источниках, я выяснил, что в 1912 году, когда отмечалось 100-летие великой битвы, прах Неверовского перевезли с Галльского кладбища на Бородинское поле. Значит, та, галльская, могила – пустая.

Я часто бываю на Бородинском поле, в частности, потому что моя дача находится в тех краях. С грустью вижу, как взбесившиеся от вседозволенности нувориши распиливают на дачные участки священное поле Русской Земли. У обладателей большого бабла нет ни совести, ни чести, ни Бога. Они поклоняются только златому тельцу. Не случайно один из новоявленных миллиардеров заявил недавно с гордостью, что он в музеи не ходит. Вот по всему по этому не исключаю, что Неверовского придётся хоронить и в третий раз.

В заключение хотелось бы обратиться к памяти героя. Дорогой Дмитрий Петрович! Где бы ни покоился твой прах, пусть будет тебе пухом русская земля. И Слава тебе во веки веков! Благодарные потомки никогда не забудут твой подвиг и подвиг других воинов, отдавших свои жизни за Отечество.

Алексей РОСТОВЦЕВ

---

Алексей Дмитриевич Ростовцев – выпускник историко-филологического факультета Ростовского университета. Он более четверти века прослужил в разведке, из них пятнадцать лет провёл за рубежом. Полковник госбезопасности в отставке.