Наш поэтический век будет бронзовым
№ 2012 / 43, 23.02.2015
Андрей Коровин – поэт, критик, руководитель культурных программ. Автор поэтических книг «Поющее дерево» (М., 2007), «Пролитое солнце»
Андрей Коровин – поэт, критик, руководитель культурных программ. Автор поэтических книг «Поющее дерево» (М., 2007), «Пролитое солнце» (М., 2010), «Растение-женщина» (М., 2012) и других. Стихи публикуются в литературной периодике России, Украины, Германии, Дании, Финляндии, США и других стран, вошли в современные поэтические антологии, переведены на армянский, белорусский, грузинский и румынский языки. Руководитель литературного салона «Булгаковский Дом» (Москва), инициатор и руководитель проектов: Международный литературный Волошинский конкурс, Международная Волошинская Премия, Международный литературный фестиваль им. М.А. Волошина (Коктебель), Международный Гумилёвский фестиваль, руководитель литературной программы Цветаевского фестиваля в г. Александрове, сопредседатель оргкомитета ежегодного Международного научно-творческого симпозиума «Волошинский сентябрь». Член редколлегий журналов «Дети Ра», «Крещатик», «Современная поэзия». Член Международного ПЕН-клуба.
 |
| Андрей КОРОВИН |
– Андрей Юрьевич, в Википедии написано, что вы – «один из немногих активных организаторов литературного процесса в Москве и других городах». Насколько это соответствует действительности?
– Википедии виднее.
– «Булгаковский Дом», «Волошинский сентябрь», Гумилёвский фестиваль, Цветаевский фестиваль в Александрове. Многие ваши проекты очень зримо связаны с литературной классикой. Это настолько важно для вас или это простое совпадение?
– С одной стороны, будто бы совпадение. С другой – места Серебряного века – это места силы. Здесь выше уровень человеческой и творческой энергетики. Поэтому сюда тянет. И поэтому сюда хочется возвращаться.
– Вы – организатор, координатор, куратор многих литературных проектов. Как вы всё успеваете?
– В 90-е я похоронил много своих друзей – поэтов, журналистов, которые были талантливыми людьми, но, к сожалению, очень многое не успели сделать. С тех пор я знаю, что нельзя откладывать то, что ты можешь сделать, на завтра – завтра может не наступить. Вот по этому принципу я и живу.
– Вы являетесь одним из тех, кто спустя сто лет помог волошинскому Коктебелю возвратить статус одного из центров культуры. В 2003-м был организован первый Международный литературный Волошинский конкурс, а потом уже и Волошинский фестиваль. В этом году прошёл юбилейный десятый фестиваль, ставший частью большого научно-творческого симпозуима «Волошинский сентябрь». Что изменилось за эти десять лет?
– За десять лет изменилась литературная ситуация, расклад сил, изменился Коктебель, изменились мы сами, организаторы фестиваля. Десять лет назад литераторы в разных городах, и уж тем более – странах, были разобщены, не знали друг друга, фестивалей ещё не было, по крайней мере, таких масштабных, как Волошинский, «Киевские Лавры», «Петербургские мосты». Ситуацию резко изменил Интернет, возможность беспрепятственно общаться вне зависимости от того, кто где живёт. Мы и начали нашу историю с литературного интернет-конкурса на сайте Поэзия.ру, затем собрали наших победителей и финалистов в Коктебеле. Некоторые авторы там и познакомились, и подружились. С этой первой встречи и начался Волошинский фестиваль. Сегодня есть уже не только литературные сайты, но и социальные сети, где литераторы ведут достаточно активный образ жизни, знакомятся, ссорятся, приглашают друг друга в гости. Сегодня как в России, так и за её пределами проходит масса литературных фестивалей. Многие авторы, когда-то участвовавшие в Волошинском конкурсе как начинающие, стали обладателями престижных премий, у них выходят книги в солидных издательствах. Сегодня литература многополярна, ищет новые формы бытования в современном мире – так, например, появился жанр видеопоэзии, ставятся поэтические спектакли, появляются поэтические шоу на телевидении. За десять лет поэзия из нищенки стала как минимум сказочной Золушкой, правда, пока не очень понятно, станет ли она принцессой или её снова отправят подметать двор. Но надежда на лучшее всё же есть.
– В своей статье «Коктебельский узел русской поэзии» вы написали: «Когда в наличии – один поэт, он может, к примеру, написать стихотворение. Когда встречаются два поэта – может произойти что угодно…» В 2012 году на киммерийских холмах встретились сотни поэтов. Что же значимого здесь произошло?
– Энергетический взрыв, мне кажется. Каковы будут его последствия – узнаем через некоторое время.
– Константин Кедров несколько лет назад написал о вас: «Когда-то Юрий Кузнецов был моим студентом, а теперь из его семинара вылетел новый поэтический птенчик и расправил крылышки на полнеба». Как вам живётся в этой духовной связке?
– Я не вижу тут связки. Кузнецов – совсем не мой поэт. Поэтому я был очень удивлён, когда он взял меня в свой семинар на Высших литературных курсах при Литературном институте, за что, конечно же, я ему благодарен. Литинститут сам по себе – уникальное явление, здесь я встретил много замечательных людей. Некоторое количество времени назад в разных СМИ шёл спор о том, нужен ли такой вуз. Так вот я уверен, что нужен – и не один. Что касается Константина Александровича Кедрова – я люблю его и как поэта, и как человека. Мне кажется, он ещё недооценён современниками как поэт.
– Я понимаю, зачем поэты организовывают литературные группы в провинции – для того, чтобы как-то сообща расшевелить литпроцесс, который никак не может выйти из коматозного состояния после развала СССР. А зачем в Москве создаются новые объединения, ведь в столице и так «жизнь бьёт ключом»? В частности, зачем Константину Кедрову понадобилось создавать ДООС (Добровольное общество охраны стрекоз), участником которого являетесь и вы?
– ДООС появился ещё в 70-е годы, а сейчас это такой клуб единомышленников. Но вопрос, на самом деле, поставлен неверно. Именно в столице и нужны творческие объединения, чтобы как-то заявить о себе на фоне бьющей ключом (и всё больше по голове) творческой жизни. Кто-то насчитывает в столице 500 поэтов, на самом деле пишущих стихи в Москве тысячи. У каждого клана есть свой клуб, свой журнал или ежегодник или что-то в этом роде. Кланы эти достаточно агрессивны или, как минимум, замкнуты, пробиться в них новому человеку довольно сложно. Вот эти «новые» и сбиваются в стаи, потому что так легче сражаться за место под солнцем. Что касается провинции, то в 90-е я сам жил в провинции и помню, как мы страдали от замкнутости, информационного вакуума. Интернета тогда не было, новые поэтические книги из Москвы до нас практически не доходили, в Москву особо не наездишься – дорого. Сейчас стало намного проще – есть много конкурсов, куда можно послать свою рукопись. Вот ваш земляк Станислав Ливинский в нынешнем году стал лауреатом Волошинского конкурса, престижное московское издательство «Воймега» будет издавать его книгу.
– В одном из прошлогодних интервью вы обмолвились, что «мы находимся в новом классическом периоде русской поэзии». Что даёт право так считать? И как бы вы назвали этот период?
– Право так считать даёт обилие хороших поэтов и писателей в современной литературе. Чтобы их перечислить, не хватит не только пальцев, но и просто оперативной памяти. Среди них зреют будущие гении, они ещё не проявлены, для этого с ними должна произойти какая-то в серьёзном смысле судьба. Но они есть, я уверен. Если же говорить про определения, то хочу напомнить, что Серебряный век получил своё название от кокаина, который был очень популярен среди представителей творческой богемы той поры. Наш век, наверное, будет бронзовым – из-за популярности «бронзовых» искушений – коньяка, виски, нудистских пляжей и смуглых женщин.
– Мне очень нравится ваше определение поэзии как «весёлой и отрывной голодранки», а поэтов – как «свободных голодранцев». По-моему, это попадание в десятку. Как вы думаете, насколько долго ещё продлится вот это состояние вольницы? Не загоняют ли поэтов в определённые рамки конкурсы, литгруппы, тусовки, журналы и т.п.?
– Загоняют. И загонят. Но не конкурсы и журналы. Государство не любит свободных голодранцев, особенно если они влияют на общественное мнение. А сегодня такая тенденция есть. Свободный человек вообще страшно опасен для государства. Особенно думающий и пишущий.
– Бахыт Кенжеев в предисловии к сборнику «Пролитое солнце» подчёркивает, что «Коровин – поэт прежде всего жизнеутверждающий». В современной поэзии, насыщенной негативом и грустными мотивами, на мой взгляд, это большая редкость. В чём ваш секрет?
– Никакого секрета нет. Напомню, многие люди, которые умели дарить радость другим, в жизни были грустными людьми. И моё так называемое «жизнеутверждение» – следствие пережитого мной в молодости, в Туле, радостного и печального опыта.
– Дуэт «Коровин и Фагот», созданный в соавторстве с легендарным музыкантом «Аквариума» Александром Александровым (Фаготом) – это ещё одна грань вашего творчества. Чем порадует нас в ближайшем будущем этот тандем?
– Я бы хотел создать отдельные программы по моим любимым поэтам Борису Слуцкому и Чарльзу Буковски, программу по современным поэтам. И ещё было бы интересно сделать программу «Русская эротическая поэзия от Державина до Коровина».
– В ваших высказываниях часто встречается выражение «регулярные стихи». Мне оно кажется немного уничижительным. Более правильно, на мой взгляд, звучит термин «классический стих». Вы в последнее время пишете много замечательных верлибров. Эти два факта как-то связаны?
– Регулярный, классический, традиционный, пушкинский – какая разница? Всё это здорово, но когда поэзия топчется на одном месте, она начинает пережёвывать розы и слёзы, а заодно и Пушкина с Есениным или Цветаеву с Мандельштамом. Верлибр для современной русской поэзии интересен тем, что этот жанр ещё недостаточно разработан в русской поэтической речи. Его, как глину, можно ещё мять, лепить всё, что придёт в голову, придумывать правила его бытования и оформления. Мне интересен этот поэтический материал.
– Прочитайте стихотворение, которое может стать продолжением фразы: «Андрей Коровин – это поэт, который написал…»
– Я не знаю, что написал поэт Андрей Коровин. Это вам виднее. Разве что вот это:
ЗАГАДАТЬ ЖЕЛАНИЕ
когда мне говорят я хочу того и того и того в жизни думаю успей хотя бы одно жизнь так быстро пролетит только-то и успеешь что загадать желание |
публицист, редактор,
г. СТАВРОПОЛЬ
Добавить комментарий