Соль в контроктаве

№ 2013 / 28, 23.02.2015

Для выражения сюрреализма у кинематографа, живописи, кажется, больше конкурентных преимуществ, чем у литературы. Сюр легче воспринимается визуально, аудиально

Для выражения сюрреализма у кинематографа, живописи, кажется, больше конкурентных преимуществ, чем у литературы. Сюр легче воспринимается визуально, аудиально; облачённое в мантию слов, произведение становится отчасти менее подвижным, гибким, непосредственным, и от этого менее сюрреалистичным. Наверное, поэтому экранизация замечательного романа Бориса Виана обошла сам оригинал. Тот редкий случай, когда постановка не сузила до одного режиссёрского ракурса произведение, а привнесла широту и многогранность.

И, конечно, отбросив уже рассуждения о специфике литературы и кино, нельзя забывать о личности самого режиссёра. Мишелю Гондри удалось чудо – создать действительно жизненную картину, не погрешив против сюрреалистичности. Как это вообще возможно?! – изумляешься после сеанса. Профессионализм, истинный талант, большой труд и, наверное, ещё какой-то еле уловимый компонент, который всегда отличает хорошую работу от великолепной.

Как Гондри воспроизвёл танец скосиглаз, изобразил процесс производства «пианоктейля», какими механическими устройствами и машинами он «населил» (они зачастую живые) пространство героев, то, как он мастерски играл на разнице масштабов и на ощущениях реальное/искусственное, умело соблюдая баланс между жизнью и сновидением, – всё это даёт представление об образцовой постановке, о технике создания идеального сюрреалистического фильма. Оказывается, и в наше время создаются каноны.

У Гондри каждый кадр пронизан смыслом, не эпатажем (как часто бывает с картинами такого формата), а тонкой иронией, сатирой. В фильме, как и в оригинале, есть пародия на философа Жана-Поля Сартра, режиссёр замечательно адаптировал образ этого персонажа с созвучным именем Жан-Соль Партр. Так беззлобно, что, скорее всего, даже последователи философа не были задеты в своих чувствах. В фильме вообще нет злобы – есть её грустное высмеивание. Кровавые сцены появляются в ленте не как средство привлечения внимания, а как обличение неосмысленной жестокости.

Декорации (стоит благодарить художников: Стефани Розенбаум, Пьер Ренсон, Флоранс Фонтен) и музыкальное сопровождение безупречны. После просмотра фильма понимаешь, что «Пену дней» нужно читать исключительно под звуки Дюка Эллингтона, как будто помогающие смыслу забраться в тебя всё глубже. И, конечно, такое франко-бельгийское кино невозможно вообразить без Одри Тоту, которая так гармонично и натурально смотрится в странном конфетно-чёрном мире с умными мышами, как будто она и не работала на съёмках, а преспокойно была самой собой в естественной для неё среде.

«Самое важное в жизни – судить обо всём предвзято», – так обратился к читателям Борис Виан. Поэтому те, кто скажет, что эта картина – ужасающая безвкусица и бессмысленная белиберда, будут правы. Любители «мейнстрима» и Голливуда просто зря потратят деньги – идти на сеанс стоит тем, кому нравится арт-хаус и авторское кино. Последние же выйдут из зала заметно обогащённые, хотя и погрустневшие.

Наталья ГОРБУНОВА

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.