Кино и наши

№ 2014 / 39, 23.02.2015

Наш Гдетотамск объявили на неделю городом мирового культурного значения. К нам изъявил желание приехать франко-итало-швейцарский «Стартовский-синемацентр» памяти вселенски известного швейцарского кинорежиссёра российского происхождения Берендея Стартовского

О практике международных кинофестивалей в регионах

Наш Гдетотамск объявили на неделю городом мирового культурного значения. К нам изъявил желание приехать франко-итало-швейцарский «Стартовский-синемацентр» памяти вселенски известного швейцарского кинорежиссёра российского происхождения Берендея Стартовского. И не просто приехать, но с подарками – с демонстрацией серии фильмов, снятых за рубежом наследниками Стартовского. Бесплатный показ этих фильмов в лучшем кинотеатре города «Гдетотамь» должен был занять целую неделю.

Всё это мы узнали по гдетотамскому телевидению, в классической манере провинциальной интеллигенции, на кухне. Клавка и Остап решили приобщаться к культурным новостям и приобщать свою дочь Дашку, которая в углу кухни делала себе маникюр и периодически отпускала не самые цензурные выражения в адрес то пилки, то ножниц, то ногтей.

Открытие нового канализационного люка, премьерный спектакль в Гдетотамском театре чёрной комедии и пожертвование детской библиотеке тиража просветительской книги краеведа Наполеонова – всех девяти штук – мы пропустили мимо ушей. А вот на приезде «Стартовский-синемацентр» очнулись.

– Он что, сам приедет? – удивился Остап. – Он же старый уже, как Кащей!..

– Серость! – авторитетно заявила Клавка. – Берендей Стартовский умер давно. Фонд основан не им, а его наследниками…

В это самое время по телевизору как раз стали перечислять фильмы наследников. Набирался список из ста с лишним наименований.

– Ни фига у него наследников! – заржал Остап. – Вот Казанова!..

Клавка, несмотря на закалку долгими годами брака, всё ещё стеснялась, когда Остап демонстрировал недостаточную культурную осведомлённость, особенно в присутствии гостей.

– Это его творческие наследники! – зашипела она на Остапа. – У самого Стартовского не было детей! Фильмы снимают его ученики и ученики его учеников, поклявшиеся не отступать ни в чём от творческой манеры мастера, а лишь развивать и приумножать её!

На экране меж тем новостная лента сменилась репортажем, как Гдетотамск собирается стать столицей мирового кинематографа на неделю. Серию просветительских передач открывала историческая программа «Берендей Стартовский – потомок гдетотамских Берендеев».

– Я как раз спросить хотел… – робко начал Остап. – Каким боком Стартовский к Гдетотамску привязан? Он что, родился здесь?

– Нет, он родился в Одессе, – обескураженно ответила Клавка.

– И почему же показ у нас? – воодушевился Остап.

В телевизоре появился Наполеонов в галстуке не по росту. Он отражал своей физиономией значимость момента. Из его цветистой речи следовало, что Берендей Стартовский в пору жизни в СССР, когда ещё был не выдающимся кинорежиссёром, а всего лишь безработным театральным режиссёром («По нецивилизованной причине», – туманно пояснил краевед; наверное, он имел в виду «пятый пункт»), переезжал из города в город в поисках работы, но нигде её не находил, «ибо профиль выдающегося режиссёра слишком выпирал из провинциальных реалий советского времени», двусмысленно отметил Наполеонов. Однажды его занесло в Гдетотамск. На экране появилась увеличенная пожелтевшая фотография старого Гдетотамского желдорвокзала из личного архива Наполеонова.

– И вот, стоя на этом самом перроне, возле табачного киоска, знаменитый в будущем режиссёр купил в киоске пачку «Примы» без фильтра, вывернув карманы и наскребя мелочь, затянулся дымом, огляделся по сторонам и сказал, по одним данным, «тьфу, Господи, задница какая». По другим, более достоверным воспоминаниям, «теперь я точно знаю, где у мира жо…»

Речь Наполеонова спешно перебили весёлой рекламой школьного базара. Больше старика на гдетотамское телевидение не допускали, но историю про Стартовского дописал в своём блоге местный хронический оппозиционер Противный (подлинная фамилия!). Произнеся фразу про афедрон, Стартовский бросил бычок от «примины» себе под ноги, плюнул и прыгнул зайцем в уходящую электричку на Москву. Там по лимиту пристроился работать дворником и подал заявление на выезд. Промурыжив Стартовского года два, разрешение покинуть страну ему дали вкупе с пожеланием не возвращаться, на что он гордо ответил, что и не собирается. С переездом у Стартовского дела пошли намного лучше. Он там снял фильм на деньги какого-то мецената, и фильм этот отражал Советскую Россию именно такой, какой западный меценат хотел её видеть – а в фильмах Стартовского, напирал Противный, – с тех пор стал проявляться мотив пустого, заброшенного или вовсе разбомблённого вокзала! Это гениальная находка, которую наши чиновники от культуры не оценили! В очертаниях кошмара Стартовского всё время угадывается Гдетотамск. Не стыдно ли культурным властям города принимать сейчас у себя богатейшее наследие Берендея, если в своё время они ему утренники в детском саду вести не доверили?..

После такой брейн-атаки невозможно было не пойти на кинопоказ. В день его начала мы опять собрались у Клавки на кухне и вызвали такси, ибо мой муж Фёдор прочитал в газете, что на показе ожидается фуршет, и заявил, что он не дурак – смотреть кино на сухую. Клавка продиктовала адрес и предупредила, что нас пятеро, пусть пришлют две машины. Через десять минут нас пригласили к подъезду.

У дома мы увидели грузотакси. Недоумённо переглянулись. Грузотакси помигало нам фарами, потом из него высунулся молоденький водитель и помахал рукой: залезайте, мол!

– Мы что, похожи на диваны? – возмутилась Клавка.

– Вы же просили большой транспорт! – парировал тот.

– Две машины, а не большой транспорт!

– У нас оптимизация! – строго сказал шофёр. Мы так обомлели, что безропотно полезли в салон и разместились на чьём-то забытом диване. Как объяснил шофёр, заказчик сначала перепутал адрес, а потом переехал, и теперь диван ему не могут вручить.

Шофёр был говорлив. Он спросил с любопытством:

– Вы в магазин всей семьёй, что ли?

Кинотеатр «Гдетотамь» располагается в одноимённом торговом центре на окраине и оправдывает своё название на все сто. Но кинотеатр там действительно классный! А кафе при нём – ещё лучше!

– Нет, мы в кино! – важно ответила Клавка. – На «Стартовский-синемацентр».

– Так мы же в «Гдетотамь» едем? – озадачился водитель. – А где этот центр? Вы чего, не тот адрес дали, как этот тип с диваном?

Общими усилиями мы растолковали шофёру, что «Стартовский-синемацентр» проходит в «Гдетотами», и это не кинозал, а фестиваль фильмов Берендея Стартовского.

– Это кто? – закладывая крутой вираж, поинтересовался парнишка.

Остап разъяснил таксисту, что Берендей Стартовский – это русский кинорежиссёр, уехавший за рубеж и там прославившийся. Но прежде, чем уехать и прославиться, он посетил Гдетотамск и был очарован видом нашего города, так, что потом только его и воспроизводил в своих фильмах.

– А чего он снял? – загорелся таксист.

– «Ватное младенчество», «Амальгама», «Фрескописец», – начал поспешно перечислять Остап. – «Поляроис»…

– Это фотоаппарат древний? – удивился юнец за баранкой.

– Нет, это фильм фантастический, – свысока пояснил Остап.

– Ничего, чего вы говорите, я не видел, – утешил водитель. – Я только «Бойню» люблю. Уже десятая вышла, не смотрели?

Довёз нас водитель, объезжая все пробки прямо по дворам, и за то, что мы не опоздали, я ему всё простила. Впрочем, это нам не слишком помогло. Зал «Гдетотами» был забит. Мы растерянно озирались, стоя в проходе. Ни единого свободного места!.. Начало показа мы провели в позиции «селёдки в бочке».

Невзирая на многочисленные анонсы встречи с сотрудниками и творческими работниками «Стартовский-синемацентр», швейцарцев, французов и итальянцев на встрече не оказалось. Они прислали гдетотамцам горячий привет. Не фигуральный, а буквальный, как значилось в грамоте, которую со слайда зачитал пресс-секретарь гдетотамского бюро общего развития. Это было электронное письмо с вложением: приветствие гдетотамцам от наследников Стартовского в трогательной рамочке из скелетов вагонов, фрагментов вывороченных рельс и обглоданных шпал, а над текстом, как путеводная звезда, сияла пачка «Примы». В постскриптуме сообщалось, что никто из наследников не смог приехать, так как они поголовно заняты новыми свершениями, но желают нам приятного просмотра.

Ответную речь произнёс пресс-секретарь. Она не слишком отличалась от озвученной им же на открытии канализационного люка, только финал к ней подписали другой:

– Я вижу в зале множество юных лиц! – заявил оратор. – Это прекрасно – сейчас они все ознакомятся с фильмами нашего великого земляка…

В гуще народа, где мы застряли, возникло грозное шевеление. Кто-то пихнул меня в спину так, что я пробкой вылетела на свободу и чуть не сбила с ног пресс-атташе.

Пертурбации в толпе произвела дама солидных габаритов. Она играючи разметала всех безместных из прохода, вышла перед зрительным залом и скомандовала:

– Сто девятнадцатая школа, на выход! – зал разом будто ощетинился – во всех рядах вскочили на ноги обладатели юных лиц. Обернувшись к пресс-атташе, дама рявкнула на него:

– У нас было обговорено, что вы забираете учеников ровно до восемнадцати ноль-ноль! А уже пять минут седьмого! Их ждут на торжественном концерте для ветеранов и всех желающих в честь начала учебного года! Они там обозначают всех желающих! Надо же не только о своём мероприятии думать!..

И, точно лев во главе прайда, завуч повела толпу учеников к выходу из кинозала. Атташе проводил процессию скорбным взором, зато в зале оказалась прорва свободных мест, и мы их радостно заняли.

После ухода школьников продолжать торжественную часть было явно не с руки, и атташе освободил место для просмотра.

Фильм Чезаре Франкенштейни, считающего себя главным наследником Стартовского, назывался «Чезаре» и представлял собой видеохронику дня Чезаре со всеми подробностями, включая туалетные и интимные, в чёрно-белом варианте. Но мы это поняли далеко не сразу, ибо распорядок дня у Чезаре был весьма оригинальным. Мы долго были уверены, что ест спагетти и запивает кофе он утром – потом оказалось, что его утро это полночь. Позавтракав, Чезаре вышел на пустую улицу и направился пешком в ночной клуб, который, пока герой дохромал туда (у него одна нога была короче другой), завершил развлекательную программу. Так, никуда не успевая – перед ним уехал поезд, закрылся на сиесту магазин, перестал работать фонтан и т.д., – он провёл остаток ночи и половину дня, и только в пятом часу вечера был принят в борделе. В борделе оказалось, что нога у него нормальная, но пристёгнутая каким-то приспособлением, чтобы казалась уродливой, ибо своим видом он уменьшал горе сотрудницы этого борделя, тоже хромоножки, но реальной (в ретроспективе показали, как она лишилась в детстве ноги посредством циркулярной пилы, а вернувшись к основному действию – как Чезаре её утешает). В процессе утешения оба почему-то орали по-русски зажигательные слова, и Клавка, дабы заткнуть дочери уши, зажала её голову под мышкой, а та стала вырываться. На нас шикнул из первого ряда пресс-секретарь. Тогда Клавка решила его наказать – и потащила Дашку за руку к выходу. А мы с Фёдором и Остапом потянулись следом.

В фойе Фёдор вспомнил про обещанный фуршет. Чтобы его утихомирить, мы расположились в баре и заказали каждый в меру своей испорченности. И тут прорвало Остапа:

– Это что же – крутое современное авторское кино может снять каждый?! Это, блин, самый гениальный фильм получится, если какой-то дебил с камерой заснимет, как я на толчке сижу?! Или как я с Клавкой?!.. – Остап молодцевато покосился на жену.

От ответа Клавки зарделся не только бармен, так как мы опрометчиво заняли столик близко к стойке, но и кофемашина. В переводе на цензурный Клавка сообщила всем посетителям «Гдетотами», что невозможно заснять то, чего не бывает. После чего общая беседа не заладилась.

В фойе мы наткнулись на группу официальных лиц во главе с уже родным нам атташе. Оживлённые, разрумянившиеся, они по одному выскальзывали из незаметной дверки рядом с кинозалом, где был накрыт фуршет, но не для всех. Атташе оптимистично заявил коллегам:

– Прорвёмся! Всего шесть дней показа осталось!

Елена САФРОНОВА
г. РЯЗАНЬ