Полвека с лишним под запретом: Валентин Иванов
№ 2014 / 52, 23.02.2015
Полвека назад несколько партийных функционеров на свой страх и риск, без соответствующего постановления секретариата ЦК КПСС, запретили
Полвека назад несколько партийных функционеров на свой страх и риск, без соответствующего постановления секретариата ЦК КПСС, запретили и попытались отовсюду изъять роман Валентина Иванова «Жёлтый металл». Высокопоставленным чинушам не понравилось, что писатель раскрыл механизмы действия теневой экономики. Правда, официально романиста обвинили в оскорблении ни много ни мало всего грузинского народа. Вскользь брошенная одним из персонажей реплика, которая действительно содержала нелестные оценки, была подана как убеждения самого автора. Кстати, книга Иванова до сих пор не выдаётся даже в Ленинке. Якобы заштабилирована. Но недавно её переиздала «Роман-газета».
Валентин Дмитриевич Иванов родился 31 июля 1902 года в Самарканде. «Отец, – писал он в 1952 году в своей автобиографии, – умер рано, его я не помню и воспитан матерью, учительницей французского языка. Работать начал с 16-тилетнего возраста с перерывами для окончания среднего образования» (РГАЛИ, ф. 631, оп. 39, д. 2370, л. 49 об.).
Спустя несколько лет Иванов, отвечая на вопросы Дома Детской книги, рассказал о своей юности чуть подробней. Он уточнил: «Работать я начал с весны 1918 года грузчиком на кирпичном заводе. Не встречал я в произведениях советской литературы быта эпохи первых лет революции. Было так, что зарплата служащих оказалась ничтожной, пайки весьма скудные. Я же, как рабочий «тяжёлого труда» по квалификации тех лет, получал паёк первой категории, составлявший с натуральными выдачами и моей зарплатой основной источник существования семьи, хотя работали и мать в школе, и старшая сестра – в Губпродкоме. С работой на тачке я справлялся, так как был юношей скороспелым и физически очень сильным».
В самый разгар гражданской войны, в девятнадцатом году Иванов добровольцем записался в красную армию и какое-то время служил самокатчиком в мотопулемётном отделении при штабе 9 армии. После демобилизации в начала 1920 года он окончил в Пензе трудовую школу II-й ступени и затем поступил в железнодорожное техническое училище. Ему и потом очень хотелось учиться. «Я, – отметил писатель в 1952 году в одной из анкет, – не раз принимался за высшее образование, но ничего не окончил по материальным условиям» (РГАЛИ, ф. 631, оп. 39, д. 2370, л. 8 об.).
В 1924 году Иванов перебрался из Пензы в Москву. Он оказался неплохим экономистом. Не зря его долго не хотели отпускать с завода «Каучук».
Дальнейшая судьба Иванова складывалась очень непросто. «В 1935 году, – сообщил он в 1952 году в своей автобиографии, – был командирован сектором кадров Наркомтяжстроя СССР на строительство Уфимского нефтеперегонного завода (Крекингстрой) и там начал специализироваться как строитель. Затем в Москве работал в сметном секторе Наркомата оборонной промышленности по анализу проектов, а в мае 1938 г. был командирован в Омск на строительство завода автомобильных шин, где в должности начальника планового отдела работал до мая 1941 г.» (РГАЛИ, ф. 631, оп. 39, д. 2370, л. 10 об.).
Сохранилась характеристика, которую в марте 1941 года дал Иванову главный инженер строящегося Омского шинного завода Горшенин. «За время своей почти трёхлетней беспрерывной работы, – было подчёркнуто в ней, – тов. Иванов ни в чём компрометирующем замечен не был, взысканий или замечаний не имел» (РГАЛИ, ф. 631, оп. 39, д. 2370, л. 56).
В мае 1941 года Иванов вернулся в Москву и был назначен заместителем начальника сектора Наркомрезинпрома СССР. «После эвакуации Наркомата, – писал он в автобиографии, – поступил на должность нач. произв.-пл. отд. химфармз-да № 9 в Москве. С мая 1943 г. по декабрь 1949 года работал как инженер-строитель в Центр. строй. экспер. базе ЦНИИ пищестроя Главстроя МПН СССР под руководством автора облегчённых строительных конструкций лауреата Сталинской премии инженера Н.С. Попова» (РГАЛИ, ф. 631, оп. 39, д. 2370, л. 49 об.).
Уже в декабре 1949 года сталинский лауреат Попов дал следующий отзыв:
«Тов. Иванов Валентин Дмитриевич в течение семи лет работал под моим руководством в Центральной Строительной Экспериментальной Базе МПП СССР. Тов. Иванов занимал должность старшего инженера и был моим большим помощником в деле внедрения на строительстве облегчённых конструкций. За время своей работы тов. Иванов был в служебных командировках на десятках строек с целью оказания технической помощи и обучил возведению облегчённых конструкций сотни рабочих и инженерно-технических работников. Тов. Иванов читал лекции в строительных и проектных организациях и делал многочисленные доклады. Всю порученную ему работу тов. Иванов выполнял отлично и инициативно, не считаясь с трудностями, и проявлял себя как грамотный, честный и преданный делу работник» (РГАЛИ, ф. 631, оп. 39, д. 2370, л. 57).
К литературе Иванов обратился довольно-таки поздно. В 1947 году он написал несколько популярных статей о технике. Затем у него появилась идея фантастического романа на атомные темы «Энергия подвластна нам». Поставив точку, Иванов отнёс рукопись в журнал «Знание – сила».
Роман понравился сразу двум редакторам этого журнала: Жигареву и Бордадыну. Его сходу хотели напечатать также в Трудрезервиздате. Но вмешалась цензура. Её напугала атомная тематика. Писателю пришлось обращаться в ЦК партии. В итоге книга вышла лишь в декабре 1951 года.
Пока решалась судьба книги «Энергия подвластна нам», Иванов написал на геологическом материале повесть «В карстовых пещерах» и приключенческий роман «По следу» о противодействии молодого зоотехника американским диверсантам, которые попытались заразить наши земли какой-то особой сверхсаранчой. Правда, повесть мало кому понравилась. В «Литгазете» на неё даже появился разгромный фельетон некоего геолога А.Малахова. Писатель был обвинён в многочисленных отступлениях от реалий жизни. Хотя Иванов предложил читателям не отчёт о буднях конкретной геологической партии. Он вообще-то сочинил фантастическую повесть. Зато чуть больше повезло роману (его похвалили в «Комсомольской правде»).
Ещё в начале 1952 года Иванов постучался в Союз писателей. Одну из рекомендаций ему дал Илья Эренбург. «Я, – отметил Эренбург 10 января 1952 года, – прочёл приключенческий роман В.Иванова «Энергия подвластна нам», который, по-моему, интересен и затрагивает тему, имеющую актуальное политическое значение. В.Иванов продолжает активно заниматься творческой работой над новыми произведениями, поэтому я рекомендую его в члены или в кандидаты в члены Союза Советских писателей» (РГАЛИ, ф. 631, оп. 39, д. 2370, л. 53).
Другие рекомендации Валентину Иванову дали Георгий Тушкан, Фёдор Панфёров, а также его однофамилец С.Иванов. «Я, – сообщил в своём поручительстве 12 февраля 1952 года Панфёров, – читал роман В.Иванова «Энергия подвластна нам» и считаю, что автора этого романа вполне можно принять в ССП» (РГАЛИ, ф. 631, оп. 39, д. 2370, л. 52).
После получения рекомендаций дело Иванова было передано в секцию детской литературы и в приёмную комиссию. Литературные чиновники предложили все книги соискателя отрецензировать Л.Воронковой и Василию Гроссману.
Интересно, что Гроссман сам в те дни находился в сложнейшей ситуации. Он не знал, чем окончится история с его романом о Сталинградской битве «За правое дело».
Прочитав две книги Иванова – романы «Энергия подвластна нам» и «По следу», Гроссман 6 декабря 1952 года набросал на одну страничку отзыв. Он отметил:
«Энергия подвластна нам» – научно-фантастическая повесть о том, как советские учёные, используя внутриатомную энергию в мирных целях, одновременно вели борьбу с попытками империалистов напасть на Советский Союз. Научно-фантастические идеи автора изложены увлекательно, сюжет книги занимателен, читается она легко. К сожалению, автор не чужд шаблона, язык его повествования не всегда ровный, иногда тороплив, местами небрежен.
Автор чувствует природу, умеет описывать её. К сильным сторонам автора нужно отнести умение изображать фантастические ситуации на фоне реальных отношений.
В приключенческой повести «По следу» В.Иванов описывает борьбу советских людей с диверсантами. Повесть эта написана очень занимательно, особенно интересна первая часть.
Автору удалось создать живой, естественный образ главного героя повести Алонова, милого, скромного, мужественного молодого человека. Фигуры диверсантов нарисованы реалистическими тонами. Борьба Алонова с диверсантами описана живо, реально. Это не бумажная, условная борьба. Поэтому и увлекаешься всеми этапами этой борьбы, подробно и последовательно описанной автором.
Главы, посвящённые описанию хозяев фабрики, где готовится продукция для диверсионных групп, а также главы, где описываются борцы за мир, значительно меньше удались автору. Здесь он отдел дань и шаблону, и штампу.
Общее впечатление от обеих книг благоприятное. Иванов, мне кажется, человек способный, он умеет соединять реальное с фантастическим, владеет даром занимательного рассказа. Мне кажется, что ему следует свои усилия в дальнейшей работе направить на полное преодоление штампа, изображать в фантастическом повествовании более индивидуализированные, более сложные, живые человеческие характеры. Созданный им образ Алонова свидетельствует, что с такой задачей автор может справиться.
Думаю, что принять в Союз писателей Валентина Иванова следует» (РГАЛИ, ф. 631, оп. 39, д. 2370, л. 63).
Выступая 8 декабря 1952 года на заседании приёмной комиссии, Гроссман чуть развил те мысли, которые до этого изложил в рецензии. Так, он ещё раз отметил смелость научных идей, отражённых в романе «Энергия подвластна нам». Но особенно Гроссману понравилась книга «По следу». «Она, – признался Гроссман, – написана так, что я увлёкся ею ночью, – решил лечь спать в 2 часа, хотел посмотреть, какой труд мне предстоит для чтения, и увлёкся – смотрю, уже час читаю и с интересом. Описывается, как советский молодой человек пошёл на охоту и столкнулся с группой, замыслившей диверсию, и начинается в пустынной степи состязание этих пяти диверсантов и зоотехника… Тут реальное сплелось с фантастическим» (РГАЛИ, ф. 631, оп. 39, д. 2370, л. 18).
Однако тут очень не вовремя в «Литгазете» появился фельетон некоего А.Малахова, в котором Иванову сильно доставалось за повесть «По следу». Первым заколебался Василий Смирнов. Выступая 20 декабря 1952 года на президиуме Союза писателей, он предложил не спешить с делом Иванова и принять сочинителя всего лишь кандидатом в члены Союза писателей (РГАЛИ, ф. 631, оп. 39, д. 2370, л. 65). Смирнова поддержал Николай Грибачёв. Позже выяснилось что Смирнова и Грибачёва смутил не фельетон Малахова. Их обеспокоил другой факт. Видных охранителей насторожила та поддержка, которую оказали молодому писателю Эренбург и Гроссман. Грибачёв не хотел усиления в Союзе писателей либерального крыла. Зелёную улицу он готов был открыть только своим сторонникам, а Иванов, похоже, в их число тогда ещё не входил.
Кстати, через полтора месяца защитники Иванова организовали в «Литгазете» другую статью, уже хвалебную. Её написал Георгий Гулиа. Но было уже поздно. Грибачёв отказался пересматривать принятое решение.
Пока рассматривалось приёмное дело, Иванов написал роман «Возвращение Ибадуллы». С рукописью он по традиции постучался в редакцию журнала «Знание – сила». Но публикация отдельных глав произвела двойственное впечатление на Владимира Немцова. «Многое здесь интересно, – подчеркнул в своём отзыве Немцов. – Так, например, автор хорошо знает Узбекистан и умеет рассказывать о нём. Пейзаж, быт, история. Всё это читается, всё интересно» (РГАЛИ, ф. 631, оп. 39, д. 2370, л. 28). А не устроил Немцова рыхлый сюжет романа. «Во-первых, – отметил рецензент, – В.Иванов часто повторяет себя, некоторые приключения будто списаны с предыдущей повести «По следу», а если нет, то очень уж трафаретны, знакомые по тысячам приключенческих вещей. Змея, заползающая в палатку, и другие примитивные эпизоды не украшают новое произведение Иванова. Во-вторых, главный герой – Ибадулла, выглядит как созерцающий путешественник, делать ему в книге нечего, разве что осмысливать за автора происходящее» (РГАЛИ, ф. 631, оп. 39, д. 2370, л. 27). Более же всего Немцова огорчил стиль повествования. Он считал, что писателю нужен был хороший редактор.
Закончив книгу об Ибадулле, Иванов обратился к древней истории. «Мною закончен, – сообщил он летом 1954 года Алексею Суркову, – исторический роман «Повести древних лет» на материале девятого века объёмом 24 авторских листа. Казалось бы, что обращение к теме более чем тысячелетней давности странно, неожиданно. На самом деле это объясняется просто. Как-то, совсем из других побуждений, интересуясь происхождением современной «теории высшей расы», я убедился, что не только гитлеровские «теоретики», но и нынешние англо-американские «учёные» сидят верхом на истории норманнов, их «героических» походов, их исторического влияния. И теперь, в 1954 году! Изучая всевозможные наши иностранные источники, я, во-первых, убедился в отсутствии «Рюрика» и рюриков. Это не ново, советская историческая наука отвергла долго бытовавшую в нашей истории «норманнскую» теорию, – скажете Вы. Дело в том, что я нашёл интереснейшие, никогда не освещавшиеся в художественной литературе факты: в то время, как норманны успешно грабили Зап. Европу и успешно устраивались там, у нас они были дважды отбиты многонациональным союзом славянских и других племён, на Белом море и в Новгороде. И так сокрушительно отбиты, что больше на восток не лезли, ограничившись Зап. Европой! В те годы как-то в немалой мере была предопределена наша дальнейшая история. Тема буквально меня поработила» (РГАЛИ, ф. 631, оп. 39, д. 2370, лл. 24–25).
Одним из первых исторический роман Иванова ещё в рукописи прочитал академик Борис Рыбаков. Он в целом одобрил позицию писателя и порекомендовал его историческое произведение выпустить отдельной книгой в издательстве «Молодая гвардия».
Получивший немалый денежный аванс и моральную поддержку со стороны крупных историков-антинорманнистов, Иванов печалился только по одному поводу – отсутствия нормального жилья. «Основной помехой в моей творческой жизни, – признался он летом 1954 года Суркову, – острым гвоздём который торчит из моего стула, является не недостаток тем, не вялость, не чрезмерная осторожность и не погоня за сенсацией, но чрезвычайное квартирное неустройство» (РГАЛИ, ф. 631, оп. 39, д. 2370, л. 25). Он тогда вместе с престарелой матерью и первой женой – дочерью инженера-строителя Еленой Борисовной Королёвой (урождённой Рожанской) полностью находившейся на его иждивении, ютился в центре Москвы (улица Герцена, дом 14, кв. 4). Правда, вскоре семейное положение писателя изменилось, и он перебрался на Новослободскую улицу (д. 50/52, кв. 63). А путное жильё ему дали намного позднее – уже на 2-й Аэропортовской улице (д. 7/15, кв. 3).
Летом 1955 года Иванов попросил перевести его из кандидатов в члены Союза писателей. Одну из характеристик ему дал признанный мастер детской литературы Лев Кассиль. «Валентин Дмитриевич Иванов – человек с большим жизненным опытом, пришёл в литературу, обладая запасом интересных и разнообразных наблюдений, – подчеркнул Кассиль. – Как писателя, его отличает смелость в выборе и решении темы. Первый его роман «Энергия подвластна нам» впервые поднимает в нашей научно-фантастической литературе тему использования атомной энергии, – в буржуазных странах в целях подготовки войны, в Советском Союзе в мирных целях на благо человечества. Вторая его книга «По следу» показывает рядового советского человека, который в исключительных обстоятельствах предотвращает необычную и крупную диверсию. В третьем своём романе «Возвращение Ибадуллы» В.Иванов изображает происки в советском Таджикистане американской агентуры – исмаилитов. Наконец, четвёртое произведение В.Иванова «Повести древних лет» (печатающееся в альманахе «Мир приключений» и выходящее отдельным изданием в «Молодой гвардии») посвящено борьбе новгородцев с иноземными захватчиками в XI веке. В настоящее время В.Иванов работает над романом о людях советской милиции. В литературном отношении произведения В.Иванова неравноценны, но всем им присущи: политическая заострённость, острый сюжет, эмоциональность. Язык его книг – образный, яркий. Характеры действующих лиц лучше всего удались ему в повести «По следу». Повесть эта является одним из лучших произведений нашей приключенческой литературы последних лет. В.Иванов, несомненно, талантливый писатель, много и продуктивно работающий, упорно ищущий новых путей развития советского приключенческого жанра» (РГАЛИ, ф. 631, оп. 39, д. 2370, лл. 33–34).
Для приёмной комиссии произведения Иванова отрецензировал другой Иванов – Всеволод. Он особо отметил «Повести древних лет». «Это, – подчеркнул он, – очень интересная книга, написанная с большим знанием дела, патриотическая. И автор – очень талантливый человек. Очень хорошо знает старину, очень хорошо знает русский язык старинный, и не стилизует его, а по-новому его преподносит» (РГАЛИ, ф. 631, оп. 39, д. 2370, л. 42).
Кроме того, свой отзыв представил в приёмную комиссию А.Дорохов. Он высоко оценил «Повести древних лет». «Автор чрезвычайно добросовестно изучил материал, – подчеркнул Дорохов. – Его описания быта, одежды, утвари, нравов, промыслов, образов не только заставляют ожить перед читателем вольный Новгород IX века или укрыть в ущельях фиордов орды хищников-норманнов, но и не встречают возражений со стороны крупнейших специалистов-историков. В книге действует очень много людей. Но это не манекены, на которых надеты рубахи новгородцев или медвежьи шкуры норманнов. Нет, это живые люди с различными характерами, взглядами, особенностями» (РГАЛИ, ф. 631, оп. 39, д. 2370, л. 39).
Чтобы ускорить прохождение Ивановым всех инстанций (бюро творческого объединения, приёмную комиссию, президиум правления организации и т.д.), единомышленники романиста организовали в декабре 1955 года обсуждение непосредственно в Союзе писателей его исторической книги «Повести древних лет». Как и ожидалось, все в один голос только хвалили Иванова. «Есть ещё одна хорошая сторона книги, – заявил писатель-фантаст Иван Ефремов. – Это относится к такой марксистской экономической подоснове всех социальных и этических норм в этой книге, которая не навязчиво, исподволь дана автором. В этом сила и зрелость писателя, когда он является не только отобразителем событий, а даёт глубокий анализ, с настоящей марксистской позиции». А какие дифирамбы пропел сочинителю академик Борис Рыбаков! «Иванов, – подчеркнул учёный, – знает душу народа и не только русского, он проник в три души – биарминцев, которые для того времени тоже недостаточно известны. Мы знаем этот далёкий северо-восток по рассказам IX века, пересказам легенд, рассказов о немой торговле, но в романе мы лучше узнаём эту душу. Наконец – душа норманнов».
После этого игнорировать Иванова было уже невозможно. Окончательно вопрос о Иванове был решён 21 июля 1956 года на президиуме правления Московской писательской организации. На нём романиста горячо поддержали Алексей Сурков, Маргарита Алигер и Олег Писаржевский.
Ещё до подачи заявления о переводе из кандидатов в члены Союза писателей Иванов взялся за роман о милиции. «В этом году, – сообщил он 20 июля 1954 года Алексею Суркову, – с помощью и под руководством Главного Управления Милиции я работал над материалами об уголовной преступности. Факты, с которыми меня познакомили, значительны. Необходимо осветить их так, чтобы это сыграло положительную роль. Нужно раскрыть причины, психологию, вызвать правильное отношение и к преступнику, и к преступлению. Работа начата, должен получиться роман, но я продолжаю работать и кончу рукопись к весне 1955 года» (РГАЛИ, ф. 631, оп. 39, д. 2370, л. 25).
Роман «Жёлтый металл» вышел в издательстве «Молодая гвардия» в конце 1956 года. Критика поначалу его не заметила. Всё изменилось после появления в шестом номере журнала «Крокодил» за 1957 год анонимной заметки «Аллюры храбреца». Скандальной историей заинтересовался один из секретарей ЦК КПСС Пётр Поспелов. В архиве сохранилось его обращение к заведующему отделом пропаганды и агитации ЦК КПСС по союзным республикам:
«т. Константинову.
Посылаю книгу В.Иванова «Жёлтый металл» (см. с. 133).
Поспелов
10.04.57 г.».
Поспелов не случайно особо отметил 133-ю страницу. Там была напечатана реплика одного из персонажей книги, содержавшая оскорбления грузин и евреев. То, что порой можно было услышать на бытовом уровне, проникло в печать.
Поспелов не случайно послал материалы в отдел Константинова. Теоретически он мог дать указания отделу пропаганды ЦК КПСС по РСФСР или отделу культуры ЦК. Но отдел пропаганды ЦК по России возглавлял бывший главный редактор газеты «Красная звезда» генерал Василий Московский, который с давних времён везде открыто источником всех бед называл сионистов и космополитов. Поэтому Поспелов не исключал, что тот начал бы всячески выгораживать Иванова вместе с крамольным романом. Не всё так просто было и с завотделом культуры ЦК Дмитрием Поликарповым. Формально он вроде подчинялся Шепилову. Но многие считали его человеком Суслова. В этом плане Поспелову проще было иметь дело с философом Константиновым.
Получив от Поспелова книгу, Константинов потребовал от издателей объяснений. Редактор книги Г.А. Прусова в тот же день 10 апреля 1957 года доложила заместителю Ф.В. Константинова – А.В. Романову:
«Рукопись Валентина Иванова «Жёлтый металл» поступила в издательство в мае 1955 года. Редактировать её было поручено мне, так как я уже вела предыдущую книгу этого автора «Повести древних лет».
Ознакомившись с рукописью, я увидела, что в этой интересно задуманной книге есть целый ряд очень серьёзных недостатков, политических ошибок, неправильных выводов, ненужных обобщений, аналогий. Отдавая себе отчёт в том, что книга очень сложная и учитывая опыт работы с В.Ивановым, чрезвычайно трудным и упрямым автором, над предыдущей книгой, я попросила старшего редактора М.Р. Шкерина прочитать рукопись. После того, как М.Р. Шкерин с рукописью ознакомился, мы обменялись мнениями и в совместной беседе с автором изложили свою точку зрения.
Замечаний и предложений по переработке романа было огромное количество. Из них в общей форме самые основные: устранить диспропорцию в показе положительных и отрицательных явлений; усилить и доработать положительные персонажи; устранить ошибки в освещении национального вопроса; исправить ошибочную концепцию автора в историческом отступлении, относящемся к эпохе Петра I и аналогии с нашим временем; убрать ненужные, ошибочные обобщения отрицательных явлений; большое число замечаний, связанных с языком и стилем романа. Особо стоял вопрос о целой сюжетной линии, связанной с цыганами.
Автор принял многие наши замечания, в некоторых же вопросах он с нами не согласился.
После доработки книги была усилена положительная сторона: доработаны образы Серго, Нелли, следователя Нестерова, семьи Кацманов, были вновь написаны большие куски текста, появились новые положительные персонажи – милиционер Абашидзе, Алексей Зиморев, профессор, рабочий на приисках, разоблачивший преступников, и другие.
Была пересмотрена вся глава «Космополиты (Люди вне нации)», где автором были допущены особенно серьёзные ошибки в национальном вопросе.
В дальнейшей работе над рукописью самое непосредственное участие принимал И.Я. Васильев, который прочитал первый вариант рукописи и написал на него развёрнутую рецензию, неоднократно беседовал с автором, просматривал рукопись перед сдачей в набор и сверку перед подписанием в печать.
Старший редактор М.Р. Шкерин также читал рукопись вторично после переработки.
Рукопись возвращалась автору на доработку трижды с самыми серьёзными замечаниями различного характера – моими лично, а также с замечаниями старшего редактора и директора. Была проделана очень большая работа по устранению ошибок и недочётов, но, очевидно, было сделано не всё.
В процессе работы над рукописью я обращалась к руководству редакции с просьбой обсудить рукопись в коллективе, но со мной не согласились.
Такие большие переделки и изменения, многократное чтение рукописи, конечно, притупили остроту восприятия многих мест, которые в новой редакции выглядели гораздо благополучнее по сравнению со старыми. Это же обстоятельство сыграло свою роль и в работе над языком и стилем книги.
Перед подписанием книги в набор её читали главный редактор издательства С.В. Потёмкин, зам. главного редактора В.В. Сякин и просматривал директор издательства И.Я. Васильев.
Большое внимание в своей работе я уделяла языку и стилю книги и многое мне удалось исправить. Но в этой работе есть свои сложности. Авторы стоят на совершенно определённой позиции, которую поддерживает и наша печать: стиль и образная сторона языка – дело автора; редактор должен ограничиться исправлением грамматических ошибок, а остальное оставить на совести автора. Этот вопрос касается не только книги В.Иванова «Жёлтый металл» – речь идёт о месте, правах и обязанностях редактора в работе над языком художественных произведений. Этот вопрос стоит сейчас очень остро.
Я подписала эту рукопись в печать потому, что считала, что ошибки, имевшиеся в рукописи, удалось исправить в ходе длительной и кропотливой работы. В таком виде мне казалось, что книга поднимала важные вопросы борьбы с преступниками, учила бдительности. Этим и определялось моё отношение к книге при обсуждении на главной редакции статьи в № 6 «Крокодила» под названием «Аллюры храбреца», справедливо указывающей на имеющиеся в книге ошибки и погрешности, грубые и пошлые выражения.
В книге имеются и более серьёзные ошибки, не исправленные в ходе работы, ненужные высказывания отрицательных персонажей, наносящие по существу, ущерб делу дружбы народов СССР. Эти ошибки мне стали ясны только теперь, когда старшие, более опытные товарищи указали мне на них. Я понимаю, что несу полную ответственность за выпуск в свет этой книги.
При редактировании этой книги я часто испытывала большие затруднения – сказывалось то, что мне до этого не приходилось редактировать такие острые и сложные книги. Довести до конца свои требования было очень трудно из-за того, что автор, опытный литератор, упрямо отстаивал свои ошибочные взгляды.
Бюро ЦК ВЛКСМ, которое рассматривало этот вопрос, признало выпуск книги В.Иванова «Жёлтый металл» грубой ошибкой издательства и постановило снять меня с работы.
Сознавая всю свою ответственность как редактора книги, я всё же прошу, учитывая, что я ещё молодой и недостаточно опытный редактор, дать мне возможность дальнейшей работой исправить мою ошибку» (РГАНИ, ф. 5, оп. 33, д. 41, лл. 30–32).
В другой ситуации всё бы закончилось для редактора одной говорильней. Ну сделали бы человеку замечание, но до оргвыводов дело бы не дошло. Все ведь знали, что и писатель, и руководство издательства имели влиятельных заступников. Но Прусова по молодости и неопытности допустила одну непростительную ошибку: в своей объяснительной она упомянула имена всех своих начальников. Получалось, что директор и главный редактор издательства лично настояли на выпуске крамольной книги, несмотря на сопротивление редактора. Это попахивало предательством. Поэтому руководство с такой лёгкостью принесло Прусову в жертву. При этом все остальные редакторы, причастные к изданию романа Иванова, отделались лёгким испугом. Всех других директор издательства Васильев с помощью Шелепина отстоял, а потом почти всех даже продвинул по служебной лестнице.
Пока Прусова писала объяснение в ЦК КПСС, было срочно созвано Бюро ЦК ВЛКСМ. По итогам заседания директор издательства «Молодая гвардия» Иван Васильев уже на следующий день после Бюро – 11 апреля 1958 года представил в ЦК партии Алексею Романову свою записку. Он сообщил:
«Издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия» в декабре 1956 года выпустило роман В.Иванова «Жёлтый металл», в котором содержатся грубые политические ошибки, в искажённом виде изображается советская действительность; роман написан безграмотным языком, изобилует пошлыми, вульгарными оборотами речи.
Руководство издательства, прежде всего лично я как директор, а также редакция художественной литературы издательства, руководителем которой является заместитель главного редактора тов. СЯКИН В., старший редактор тов. ШКЕРИН М.Р., редактор романа тов. ПРУСОВА Г.Д. допустили грубую ошибку, выпустив в свет роман «Жёлтый металл», халатно отнеслись к своим прямым обязанностям и проявили недопустимую нетребовательность при работе над романом.
Считаю необходимым сообщить вам о том, как была организована работа над рукописью «Жёлтый металл».
Автор рукописи «Жёлтый металл» В.Иванов 15 мая 1954 г. обратился в издательство с заявкой на новый роман. В заявке было оказано, что в новом романе автор намеревается рассказать о той борьбе, которую ведёт советская милиция против преступников. По жанру роман был задуман как приключенческий. Редакция художественной литературы приняла предложение автора.
В.Иванов был известен издательству по двум ранее выведшим в «Молодой гвардии» книгам – «Возвращение Ибадуллы» (1954 г.) и «Повести древних лет» (1955 г.). Обе эти книги были удачными, их хорошо встретили читатели. «Повести древних лет» получили премию на конкурсе книг для детей в Детгизе. Поэтому у издательства была уверенность в том, что В.Иванов сможет сделать книгу, похожую по своим качествам на две предыдущие.
4 мая 1956 года автор представил рукопись романа и тогда же издательство заключило с ним договор. Редактирование романа было поручено редактору тов. ПРУСОВОЙ Г.А., которая постоянно вела редактирование приключенческой литературы.
Тов. ПРУСОВА прочла роман и нашла в нём серьёзные недостатки и ошибки. В романе, по её мнению, неправильно освещались многие важные стороны жизни советского общества, вопросы национальной политики. В рукописи были широко выведены преступники и отсутствовали положительные персонажи. Много возражений вызывал язык повести, пересыщенный вульгаризмами, циничными выражениями и т.п.
По всем этим замечаниям тов. ПРУСОВА советовалась со старшим редактором тов. ШКЕРИНЬМ, который признал их правильными. Товарищи ШКЕРИН и ПРУСОВА пригласили автора и высказали ему эти замечания в устной беседе. Автор В.ИВАНОВ упорно отстаивал написанное, но часть замечаний им была принята. В соответствии с этими замечаниями автор ввёл ряд положительных героев (семья Кацман, работник милиции Абашидзе и ряд других), существенно поправил ряд мест, рассказывающих о нашей советской жизни.
Однако т.т. ШКЕРИН и ПРУСОВА не смогли убедить автора по ряду важных вопросов и по настоянию В.Иванова в книге остались политические ошибочные места и прежде всего по вопросам национальной политики.
Узнав о том, что рукопись вызывает у редакции серьёзные опасения, я прочёл её и написал подробную рецензию, в которой считал, что рукопись В.Иванова содержит грубейшие ошибки и не может быть напечатана без коренной переработки (Рецензия прилагается). Свои замечания я высказал тов. ШКЕРИНУ М.Р., как руководителю редакции приключенческой литературы, и просил его ознакомить с этими замечаниями редактора и автора книги. Одновременно я ознакомил с этими замечаниями и главного редактора издательства тов. ПОТЁМКИНА С.В. и его заместителя тов. СЯКИНА В.В.
Мною было дано указание: добиться от автора коренной переработки книги, предупредив его, что в противном случае роман не будет напечатан.
Товарищ ШКЕРИН М.Р. и ПРУСОВА Г.А. снова встретились с автором. В.ИВАНОВ по-существу отверг эти предложения и сделал лишь некоторые несущественные поправки, тов. ПРУСОВА Г.А. в связи с этим просила меня встретиться с В.ИВАНОВЫМ. Во время состоявшейся встречи В.ИВАНОВ продолжал отстаивать свои ошибочные взгляды и согласился на переделку лишь после того, как ему было сказано, что роман не будет напечатан без коренной переработки.
В ходе доработки автор изъял из романа целые главы, сильно переработал ряд глав, существенно изменил композицию романа, многое исправил в стиле.
Будучи уверен в том, что автор всё сделал в соответствии с замечаниями, я не стал вторично читать роман после доработки, а ограничился тем, что ознакомился лишь с отдельными переработанными местами рукописи. В этом моя серьёзная ошибка. Прочтя роман сейчас, я вижу, что автор не произвёл коренной переработки всего текста романа, и в романе сохранилась политически ошибочная и вредная тенденция автора.
Во всей последующей работе над романом я не принимал участия.
Роман был подписан в печать редактором ПРУСОВОЙ Г.А., старшим редактором ШКЕРИНЫМ М.Р. и исполнявшей временно обязанности главного редактора АВРАМЕНКО И.Ф.
Роман был отпечатан в ноябре 1956 года, обычным в «Молодой гвардии» тиражом 90 тыс. экз.; тираж его был сдан во второй половине декабря 1956 года. В настоящее время по имеющимся в издательстве сведениям основная часть тиража распродана.
В феврале с.г. в журнале «Крокодил» № 6 была опубликована статья «Аллюры храбреца», в которой резкой и справедливой критике был подвергнут стиль и язык романа «Жёлтый металл».
Статья была обсуждена на заседании Главной редакции издательства с участием всех редакционных работников издательства.
На этом обсуждении редактор романа «Жёлтый металл» Г.ПРУСОВА заявила неправильную позицию, отрицала справедливость критики, высказанной в статье «Аллюры храбреца». Однако большинство выступающих и главная редакция в целом признали критику правильной и оценили роман «Жёлтый металл» как произведение вредное, политически ошибочное, наносящее ущерб воспитанию молодёжи.
За последнее время издательство получило также ряд писем читателей, в которых они резко и остро критикуют политические ошибки, допущенные в романе, а также его пошлый вульгарный стиль.
Таким образом, непосредственную ответственность за выпуск идейно порочного произведения «Жёлтый металл» несут редактор тов. ПРУСОВА Г.А., старший редактор тов. ШКЕРИН М.Р., контролировавший работу редактора, заместитель главного редактора тов. СЯКИН В.В., директор издательства тов. ВАСИЛЬЕВ И.Я., который не довёл дело до конца и допустил выход романа в свет.
Сообщаю Вам, что вопрос о романе В.Иванова «Жёлтый металл» был обсуждён на бюро ЦК ВЛКСМ 10 апреля с.г.
Бюро ЦК ВЛКСМ признало издание романа «Жёлтый металл» грубой ошибкой. В ходе обсуждения бюро указало на то, что в романе искажена советская действительность, извращена политика партии по национальному вопросу. Одновременно был подвергнут критике вульгарный и безграмотный язык романа.
Бюро ЦК ВЛКСМ вскрыло серьёзные недостатки в организации работы издательства. В издательстве укоренилась практика, когда редактор не несёт должной ответственности за качество подготавливаемой им рукописи, а руководители издательства зачастую формально подходят к решению вопроса об издании рукописей.
Бюро ЦК ВЛКСМ наложило взыскания на лиц, ответственных за выпуск в свет книги «Жёлтый металл». Редактор т. ПРУСОВА Г.А. снята с работы. Старшему редактору т. ШКЕРИНУ М.Р. объявлен строгий выговор. Заместителю главного редактора т. СЯКИНУ В.В. объявлен выговор. Директору издательства т. ВАСИЛЬЕВУ И.Я. строго указано.
Секретарю ЦК ВЛКСМ т. МЕСЯЦЕВУ Н.Н. поручено провести собрание работников издательства и ознакомить их с Постановлением бюро ЦЦ ВЛКСМ.
Отделу пропаганды и агитации ЦК ВЛКСМ предложено совместно с дирекцией издательства разработать и внести на рассмотрение ЦК ВЛКСМ меры по улучшению работы редакционного аппарата и укреплению дисциплины в издательстве «Молодая гвардия».
Бюро ЦК ВЛКСМ поручило отделу пропаганды и агитации ЦК ВЛКСМ совместно с издательством «Молодая гвардия» отозвать тираж книги «Жёлтый металл» из книготоргующей сети.
Исходя из постановления бюро ЦК ВЛКСМ дирекция и главная редакция примут в ближайшее время меры к тому, чтобы не допускать таких ошибок в дальнейшем. С этой целью в коллективе издательства будет обсуждён вопрос о повышении требовательности и принципиальности редакторов в работе над рукописями. Будут выработаны и осуществлены мероприятия по повышению ответственности редакторов, по упорядочению структуры редакций, по укреплению кадров редакции художественной литературы и повышению их теоретической и профессиональной подготовки. Издательство намерено пересмотреть организацию работы редакционного совета с тем, чтобы обеспечить систематическое коллективное обсуждение наиболее ответственных рукописей до того, как они поступают в производство.
В заключение хочу сказать, что я считаю выпуск романа «Жёлтый металл» грубой политической ошибкой, как руководитель издательства несу ответственность за то, что допустил выход романа в свет. Я понимаю всю глубину своей ошибки, сумею сделать для себя из этой ошибки правильные выводы и не допущу таких ошибок в будущем» (РГАНИ, ф. 5, оп. 33, д. 41, лл. 26–29).
Свой краткий отчёт о реакции на выпуск крамольного романа представил 12 апреля 1957 года в ЦК партии также комсомольский вожак Александр Шелепин. На его отчёте сохранилось несколько помет. Во-первых, кто-то вверху документа написал: «Согласиться». Но кто, непонятно. Я роспись так и не расшифровал. Возможно, документ завизировал Дмитрий Шепилов. Во всяком случае весной 1957 года вопросами художественной литературы в ЦК занимался именно он. Дальше стояла подпись Петра Поспелова. И ещё 16 апреля 1957 года расписался А.Аристов.
Изучив все справки, А.Романов и инструктор ЦК КПСС С.Аветисян 15 апреля 1957 года подготовили свой отчёт. Они доложили руководству:
«Ознакомление с содержанием книги В.Иванова показало, что она в идейно-художественном отношении является порочной. В книге грубо искажается наша действительность, извращается политика Коммунистической партии по национальному вопросу. Деятельность советской милиции, её благородные дела по защите социалистической собственности и прав граждан СССР в романе показаны плохо. Вместо того, чтобы по-настоящему разоблачить преступления чуждых советскому обществу людей, их низкий моральный облик, автор прибегает к совершенно недопустимым для нашей литературы приёмам характеристики отрицательных персонажей. В результате многие высказывания этих лиц в романе носят явно шовинистический, клеветнический характер и легко могут быть использованы за рубежом для антисоветских выпадов («Сволочи еврейские… Душите их!», стр. 131, «Носатые грузины-травоеды, черномазая тварь вместе с евреями…», стр. 133 и другие). Роман «Жёлтый металл» написан безграмотно, он изобилует пошлыми и вульгарными оборотами речи» (РГАНИ, ф. 5, оп. 33, д. 41, л. 24).
Романов и Аветисян предложили «дать указание Главлиту СССР о переводе романа В.Иванова в закрытый фонд».
Но на этом история не закончилась. Дальше в дело вмешался главный партийный идеолог Михаил Суслов. Помощник М.Суслова – С.Гаврилов 20 апреля сообщил своему коллеге из аппарата П.Поспелова:
«тов. Соловьёву А.А.
Тов. Суслов М.А. разговаривал по этому вопросу с тов. Поспеловым П.Н.» (РГАНИ, ф. 5, оп. 33, д. 41, л. 33).
После этого Поспелов предложил продолжить критику романа Иванова в печати. «Товарищу Константинову, – отметил он 22 апреля 1957 года на одной из карточек, – дано поручение организовать рецензию <нрзб> в журнале «Дружба народов» (РГАНИ, ф. 5, оп. 33, д. 41, л. 22). Напомню: Фёдор Константинов тогда возглавлял отдел пропаганды и агитации ЦК по союзным республикам.
Чуть позже завсектором ЦК Клавдий Боголюбов, подчинявшийся непосредственно Алексею Романову, дал справку: «В отдел пропаганды и агитации ЦК КПСС вызывался зам. главного редактора журнала «Дружба народов» т. Корабельников, которому дано поручение подготовить и опубликовать в журнале рецензию на роман критического плана».
Осудили роман Иванова и в другом отделе ЦК КПСС – в отделе культуры. Три сотрудника этого отдела – Борис Рюриков, Владимир Баскаков и Игорь Черноуцан за два дня до встречи Никиты Хрущёва с писателями, 11 мая 1957 года доложили руководству, что роман «стоит за пределами литературы» (РГАНИ, ф. 5, оп. 36, д. 32, л. 58).
Узнав о реакции двух отделов ЦК и прослышав о недовольстве Поспелова, Иванов стал ждать проработочной кампании в прессе. Кроме того, он имел все основания предполагать, что от него отвернутся все издатели. Но партийная машина, которая должна была обрушиться на писателя, вдруг забуксовала. Корабельников, к удивлению литературных функционеров, не стал спешить с организацией погромной статьи. А надо было знать Корабельникова. Этот человек всегда любое указание ЦК воспринимал как приказ. Обычно он в лепёшку разбивался, лишь бы угодить руководству. А что (или кто) тут его остановило? Теоретически против проработки Иванова мог выступить непосредственный начальник Корабельникова – главный редактор журнала «Дружба народов» Борис Лавренёв. Но Лавренёв был храбрецом только до того момента, пока не цыкнул какой-нибудь клерк из партаппарата. Значит, вмешались более серьёзные люди, которым роман «Желтый металл» пришёлся по душе. Напомню, Иванов писал свою книгу по материалам, которые ему предоставила милиция. Следовательно, романист как минимум имел поддержку в руководстве правоохранительных органов. Не исключено, что это руководство вышло на Суслова и убедило того не раздувать скандал и тем более не наказывать самого писателя.
Добавлю, в конце 1957 года Лавренёв из-за болезни от дел журнала «Дружба народов» практически отошёл. Его потом заменил в этом издании Алексей Сурков. А Сурков к Иванову всегда относился по-доброму. Поэтому, когда с него стали спрашивать погромную рецензию, он всё свалил на Лавренёва: мол, сам он не в курсе и лично ему обуздать Иванова никто не поручал.
Правда, некоторые партаппаратчики на этом не угомонились. В окружении Поспелова продолжали точить на Иванова зуб.
Новая атака на писателя началась летом 1958 года. Завотделом культуры ЦК Дмитрий Поликарпов и его коллега из отдела пропаганды и агитации по союзным республикам Алексей Романов в очередной справке напомнили руководству: «В издательстве «Молодая гвардия» был выпущен халтурный роман В.Иванова «Жёлтый металл» о действиях шайки грабителей. Главлит вынужден был изъять эту книгу из обращения, так как в ней содержались хулиганские выпады в адрес грузин и других советских народов» (РГАНИ, ф. 11, оп. 1, д. 287, л. 57).
Материалы Поликарпова и Романова 26 августа 1958 года были рассмотрены на заседании Комиссии ЦК по идеологии. А дальше произошло неожиданное. Председатель комиссии Михаил Суслов привлёк к подготовке проекта решения главного редактора журнала «Огонёк» Анатолия Софронова. И что сделал этот искушённый в аппаратных интригах деятель?! На словах Софронов выступил за повышение идейного уровня приключенческой литературы. Но конкретно Иванова он предложил не трогать. Суслов руками Софронова не только не допустил опалы писателя, а дал издателям через своих помощников понять, что все другие вещи этого сочинителя неплохо бы регулярно переиздавать. Табу коснулось только книги «Жёлтый металл».
Важная деталь. Вскоре после скандала с романом «Жёлтый металл» началась работа над составлением Краткой литературной энциклопедии. Осторожные редакторы, получив множество шишек за первый том, на всякий случай Иванова из словника вычеркнули. Третий том, содержавший материалы о писателях на букву «И», вышел в 1966 году без заметки о нём. Покровители Иванова, когда увидели отпечатанный в типографии том, пришли в ярость, но что-либо тогда менять не посмели. Пробел был устранён лишь в 1978 году, в 9-м дополнительном томе. В короткой заметке о Иванове некто И.И. Ярославцев упомянул и про замалчивавшийся более двух десятилетий роман «Жёлтый металл». Он отметил: «В романе «Жёлтый металл» (1956), отличающемся остротой фабулы, показана работа милиции». И при этом ни слова не сказал о негативной реакции партаппарата. Вряд ли это было случайностью. Ведь все статьи, предназначавшиеся для 9-го тома, предварительно прошли жёсткую цензуру в десятках ведомствах, Главлите и в ЦК. Значит, кто-то на самом верху негласно распорядился дезавуировать все старые негативные оценки. Скорее всего команда исходила непосредственно от Суслова.
После скандала с «Жёлтым металлом» Иванов вновь углубился в древнюю историю и написал романы «Русь изначальная» о событиях шестого века и «Русь Великая» о становлении Киевской Руси. Как утверждал в 1985 году историк Аполлон Кузьмин, «роман «Русь изначальная», несомненно, лучшее произведение В.Иванова. Он появился всего через шесть лет после «Повестей древних лет», но с первой до последней страницы его ощущается, как выросло и художественное мастерство, и философско-социологическое мышление автора. Стремясь понять строй мыслей русичей VI века, писатель и сам как бы проникается характерным для той поры образным мышлением. Из двух книг романа можно было бы составить едва ли не целую книгу афоризмов – мыслей, выражений, образов. Именно в этом романе художник сумел тонко избежать модернизации, проникать в психологию героев, живших полторы тысячи лет назад».
Менее Аполлону Кузьмину понравилась последняя книга Иванова – роман «Русь Великая». Он воспринял её как «путевые очерки по странам и континентам через XI век». По его мнению, «автор спешил захватить как можно больше сравнительного материала, оставляя его детальную художественную проработку на «потом». А «потом» не было. У книги нет даже необходимого эпилога. Она так и осталась распахнутой и в глубь веков, и в будущее, и на Запад, и на Восток».
Иванов очень мечтал об экранизации своих исторических романов. Обсуждая возможную постановку фильма, он писал киношникам: «Русь изначальная» – произведение многоплановое. Объять невозможное – невозможно, а потому сценаристу придётся поступиться одними событиями, чтобы выделить другие, какие ему кажутся наиболее важными… Каков же главный стержень, вокруг которого следует сгруппировать события? Моё мнение: человеческая личность в том далёком веке должна быть показана нашему современнику такой, чтобы она могла стать морально нравственным и физическим эталоном, способным увлечь в первую очередь молодёжь. Далее: главная идея фильма – необходимость сплочения племён». Но фильм был снят лишь в середине 80-х годов.
Одновременно с литературным трудом Иванов в 60-е годы много занимался также общественной деятельностью. Он в числе других писателей стоял у истоков создания Всероссийского общества охраны памятников и культуры, а потом вошёл в Русский клуб.
В начале 70-х годов Иванов сблизился с редакцией журнала «Молодая гвардия». Он сначала отдел туда свои охотничьи этюды, а потом по просьбе этого издания дал заключение о повести начинающего романиста из Карелии Дмитрия Балашова «Марфа-посадница».
Умер Иванов 7 апреля 1975 года в Москве. Новая жизнь его книг началась в горбачёвскую перестройку. Партийное издательство «Правда» огромными тиражами переиздало приключенческие романы писателя «По следу» и «Возвращение Ибадуллы». А исторические книги Иванова вообще пришли тогда практически в каждый дом нашей страны.
Вячеслав ОГРЫЗКО
Здравствуй Вячеслав!
Обратил внимание на Вашу довольно подробную статью, – таких мало.
К сожалению, в Интернете нет никаких сведений о родных и близких Валентина Дмитриевича, нет данных о его захоронении. А ведь это важно – он в ряду наших великих писателей 20-го века. Так случилось, что подруга моей матушки, ставшая в последующем и другом моей семьи, Вера Федоровна Смирнова (Царствие Небесное Вере), хорошо знала и долгое время общалась с Валентином Дмитриевичем, они были близкими людьми. Где-то в конце восьмидисятых тётя Вера попросила меня отвезти на могилу друга, – покрасить решетку. Мы ездили с ней на Химкинское кладбище, – огромный черный камень служил надгробием Валентина Иванова. Тогда тётя Вера не объясняла мне, кто это, и только лет через двадцать рассказала, подарила его книгу, дала почитать свои рукописные воспоминания о встречах с Ивановым. Я часто вспоминаю эту могилу, и понимаю, что наверное никто не знает, где похоронен писатель. А ведь это важно – нельзя такой личности быть в забвении. К сожалению я бы сейчас не вспомнил, где это могила, поскольку вела меня туда тётя Вера. Но возможно есть какие-то люди, организации, кому важно устранить эту брешь в нашей памяти и, возможно, можно установить её местонахождение. Это и есть причина моего комментария.
С уважением, Александр.