Виктор Панков. ЭНЕРГИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ СЕРДЕЦ

№ 1962 / 125, 19.10.1962, автор: Виктор ПАНКОВ

Даниил Гранин. «Иду на грозу». Роман. «Знамя», №№ 8 – 10. 1962.

---

 

Чем характерны герои современной советской литературы? Вполне естественно всеобщее пристальное внимание к этому вопросу. А ответы на него не остаются неизменными: на них влияет, их обогащает знакомство с новыми книгами. Сегодня стало уже обычным говорить о более глубоком проникновении писателей во внутренний мир нашего современника, о повышенном внимании к путям формирования личности, к чувству долга и ответственности человека перед обществом. Это верно, и это надо расценивать как знамение новых процессов, происходящих после XX и XXII съездов партии.

А вместе с этим стоит подчеркнуть, что всё очевидней нарастает, всё разнообразней сказывается в литературе раскрытие действенности творческой мысли, созидательной энергии человеческих сердец.

Если говорить только о прозе нынешнего года, то именно раскрытием энергии человеческих сердец, превращений её в смелые действия, творческое движение, в более глубокое понимание идейности, гуманизма, нравственности характерны, например, рассказы Эм. Казакевича «Враги» и «Приезд отца в гости к сыну», повести «День летящий» В.Кожевникова, «Через кладбище» П.Нилина, «Королева и семь дочерей» Эд. Шима, «Земное притяжение» Е.Ржевской, «Рассказы бабки Василисы про чудеса» Г.Николаевой…

Образ «энергия человеческих сердец» особенно отчётливо возникает при чтении романа Д.Гранина «Иду на грозу». Роман вводит нас в круг понятий, связанных с высоким напряжением атмосферного электричества, с грозовыми разрядами. Но главное, что романист доносит до нас, – это удивительную энергию неиссякаемой человеческой мысли.

Уже само заглавие предвещает знакомство со смелыми героями. Одного из них – учёных-физиков – в самом же начале автор называет «волшебником». Кажется, это шутка, добрая ирония. Но потом мы сами, читатели, всерьёз и по праву назовём волшебниками многих героев романа.

Они – поначалу Олег Тулин, затем с ещё большей настойчивостью Сергей Крылов – хотят приручить молнии, покорить атмосферное электричество. Ясно пока одно – необходимо открыть способы воздействия на центр грозы. Фантастично? Осуществимо ли практически? Кто ответит на это без опытов, без риска? А цель заманчива – ведь одна гроза расходует энергию, равную энергии водородной бомбы!

Может быть, кто-то из читателей разочаруется – скорого успеха не достигнуто. Мы расстаёмся с Крыловым, когда он смотрит в небо, закрытое облаками: «Придётся браться за всё сызнова, иначе. Или продолжать, но тоже иначе. Совсем по-другому». Но мы узнали характер тех, кто рано или поздно… Впрочем, дело не только в покорении грозы. Гранин художественно открыл нам, почему «нынче физики в почете». И мысль наша переносится к тем, кто делает спутники, космические корабли, кибернетические машины, к физикам в самом широком смысле слова. Перед нами открывается мир науки, потому что Гранин умеет захватить изображением поиска, показать преодоление барьеров неизвестности.

Легко почувствовать связь «Иду на грозу» с первым романом Гранина «Искатели». Одержимость в научных исканиях, непосредственность прямой, честной натуры были так же свойственны Андрею Лобанову, как ныне Сергею Крылову. Черты Потапенко, обюрократившегося инженера, различимы в характерах Лагунова и Агатова. Но примечательны не повторения, а развитие темы, рост самого художника. В новом романе глубже проблематика, сложней конфликты, разнообразней характеры, уверенней и тоньше психологическая проницательность автора. Органично сочетаются в книге поэзия и аналитика, стремительность повествовательного ритма и сосредоточенное проникновение в диалектику научных идей.

Интересны, «объёмны» в романе люди. Сложны характеры старых, талантливых учёных Данкевича, Голицына, видных организаторов промышленности – генерала Южина и Богдановского… Оказывая поддержку молодым учёным, они также идут на риск. Их собственный пример влияет на молодых, но происходит и обратное, вполне естественное влияние. Однако психологические сложности не обращаются у Гранина в психологическую неразбериху: он передаёт движение жизни, взаимодействие характеров, благородную силу передовых идей. Особенно ощутимо это в развитии образов Южина и Голицына.

Полнота жизненных сил, убеждённость, личная обаятельность, свойственная Олегу Тулину, заставляет нас поначалу влюбиться в него. Правда, то в одном, то в другом случае что-то настораживает читателя в его поведении – особенно эта тулинская готовность прибегнуть к любым средствам ради достижения цели. Но снова Тулин рискует, рвётся в центр грозы, озаряет окружающих сверканием талантливых идей – и снова проникаешься симпатией к нему. Однако рано или поздно отступление от норм благородства, пренебрежение высокими принципами скажется. Оно и приводит Олега к отказу от опытов после первой серьёзной аварии.

Сергей Крылов, наоборот, не сразу завоёвывает симпатии окружающих. Странен он, не «эластичен». То его считают чудаком, то неудачником, то… Мы хотели сказать – гением, но это – впереди. Сначала автор расположил нас ожидать «волшебства» от Тулина. Крылов же оставался в ряду других персонажей, на втором плане. Так что в роман он вошёл как бы незаметно. А потом происходит смена ведущих героев – интересный и действенный композиционный приём. Значительность, талантливость, моральная высока Сергея Ильича Крылова дают всё больший и больший свет. Крылов, перенимая идею Тулина, заменяет и его самого в роли борца за эту идею. Он идёт дальше, смелее, потому что его мужество крепче, вера несокрушимей. И он становится истинным открывателем.

Писатель не считает развитие своего героя завершённым, а показывает его возможные перспективы. Вслушайтесь в последнюю беседу Крылова с французом профессором Дюра. Право, наверное, даже сам Сергей Ильич не подозревает, какой он мыслитель – с широкими горизонтами и твёрдым историческим оптимизмом. Потрясённый гибелью сына из-за лучевой болезни, испуганный возможностью мировой катастрофы, Дюра захвачен безысходно-трагическим мироощущением. В полемике с ним всё насыщенней становятся мысли Крылова о вере в человека, в жизнь: «…Я не был на войне. Я представляю себе, что даже когда дело плохо и ты окружён, всё равно надо драться до последней минуты. А ведь мы с вами не окружены, у нас сил больше, нас больше…»

«Иду на грозу» – роман не только о науке или «чисто физических» проблемах. Это книга о современной советской действительности, о путях развития творческих начал в жизни после ХХ съезда партии. Персонажи романа много говорят о событиях последних лет. Но актуальность и современность прежде всего в самом отражении общего творческого духа жизни, в принципах поведения людей, в раскрытии того, как формируются деятели нового типа, как усиливается энергия человеческих сердец.

Остро развёртывается борьба передовых учёных с группой академика Денисова, выдвигающего внешне как будто эффектные, на самом же деле необоснованные и несбыточные проекты и в то же время подавляющего все другие научные мнения. Шум, блеф, проработка оппонентов, а в итоге разбазаривание государственных средств. Но изменились критерии оценки научных направлений, глубже стало понимание связи науки с практикой. Денисов мешает, однако он уже не в силах закрыть дорогу новым идеям.

Да и учёные-новаторы не выступают в романе как некие одиночки, изолированные от коллективов. Это не «домашние гении», мнящие себя непонятыми благодетелями человечества. В романе ощущаешь дух коллективизма, взаимопомощи и служения истине в её высоких научных и государственных понятиях.

Устами персонажей писатель выявляет различные точки зрения как на физические, так и общественные проблемы. Читатель находится в атмосфере дискуссий. Однако споры здесь не самоцель, а способ утверждения здравых взглядов. Так, несомненно, автор восторженно относится к физикам, но он ценит в них и лириков, людей разносторонней духовной жизни. Именно физики, особенно академик Данкевич, выступают против «техницистов», отрицающих искусство. Примечательно, скажем, что именно глазами истого техника Крылова с большой эстетической точностью увидена в романе известная картина Серова «Девочка с персиками».

В романе много молодых героев, и, естественно, в нём заостряется вопрос – что же такое современная молодёжь, на что она способна? Автор видит разных людей в поколении. Экстравагантная Лена Бельская, помощник кинооператора, любит Крылова, но не верит в него и при первой же разлуке влюбляется в другого. Настоящей любовью к Сергею живёт Ада, молодой инженер. Ада и Лена не сталкиваются в романе, но зато сталкиваются в нём чувства глубокие и поверхностные, верные и изменчивые.

И особенно ярко видно настоящее – талантливость, влюблённость в науку, оригинальность мысли – у таких юношей, как Ричард Гольдин и Алёша Микулин. Во время аварии самолёта Ричард гибнет, Алёша же без сомнений снова готов идти на рискованные эксперименты вместе с Крыловым.

…Мы неоднократно должны были склонять имя Сергея Крылова, и это не случайно: он в центре, с ним более всего связаны другие персонажи. Герой привлекательный, яркий – колоритный образ талантливого искателя, всепоглощающе увлечённого прежде всего одной научной темой. Сильный в одном, он слаб как организатор, практик. Что ж, такую односторонность Крылова можно понять. Однако эту же черту несколько однообразно повторяет автор и в характерах других учёных – Аникеева, Данкевича, Песецкого, Полтавского. Увлекаясь поэтизацией научной одержимости (что также можно понять), Гранин напрасно недостаточно внимателен к возможным разным типам характеров учёных-организаторов. Намётки такого характера видны в образе академика Лихова, но он остался эпизодическим лицом. Между тем более глубокое изображение общественно-государственной деятельности учёных как раз отвечало бы духу этого романа.

Разнообразной энергией насыщен окружающий нас мир. Но никакая энергия несравнима с энергией человеческой мысли, с безграничной волей к познанию и совершенствованию жизни. Об этом и говорит нам роман «Иду на грозу».

 

Виктор ПАНКОВ