ЭПИТАФИЯ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ

№ 2015 / 21, 11.06.2015

«Литература есть балованное дитя нации.

Нет такого глупого и необразованного народа в мире,

который бы не утешался и не гордился

своими писателями и произведениями литературы.

В этом равны и персиянин и англичанин».

 

Ф.Булгарин, из письма

управляющему III отделением ЕИВ канцелярии.

 

2015-й в России объявлен годом литературы и сделано сие вовремя, если не поздно. Ибо американский журнал Foreign Policy в лоб спрашивает, не умерла ли она? Обосновав вопрос цифрами: в США на русские книги приходится лишь 4,6% переводов, тогда как на французские, испанские и немецкие гораздо больше.

Конечно, сказывается общее падение интереса к России и даже аллергия на всё русское после аннексии Крыма, но основная причина, боюсь, иная. Нечего переводить! Сергей Соловьёв писал: «Вычесть из России литературу – то же, что вычесть из человека его лицо». Боюсь, он прав – Россия теряет лицо…

Общий упадок её культуры не мог не сказаться на литературе, более того, она отреагировала первой. Когда-то в шахты брали канареек, очень чувствительных к метану и угарному газу, и пока они пели, можно было работать спокойно. Но если вдруг замолкали, то из шахты следовало бежать! Похоже, что и российская литшахта то ли исчерпалась, то ли испытывает недостаток кислорода.

И пусть Дмитрию Быкову так не кажется, пусть он винит Запад, игнорирующий прекрасные русские книги, но где они? Что переводить? Самого Быкова? Однако его превосходные экспромты непереводимы, а книги… Не занижает ли он планку? Не сам ли сформулировал максиму, которой не следует: «Вся великая литература пишется, чтобы Богу было что почитать»?

Пелевин? Переводят. Но пелевиных и на западе хоть пруд пруди, это не повод для величия. Прилепин? Но его стыдно читать, не то что переводить, он пишет не то, что интересно Богу, в отсутствии чувства вкуса творца не обвинишь! Акунин? Но речь идёт о захватывающем дух величии. О горних высях. Владимир Сорокин? Да, он хорош, его переводят и всё же… Где новые Достоевские и Чеховы, где гениальные Гоголи, монументальные Толстые и блистательные Пушкины? Нет их.

Такой же канарейкой оказался и я сам, написав пять лет назад «Реквием по русской литературе» и похоронив её раньше, чем Оуэн Мэтьюз из Foreign Policy. Причём сделал это строго научно, соорудив погребальный венок из диаграммы, увитой убийственной статистикой, приведя график угасания искусства русской изящной словесности – а ля Веня Ерофеев, и установив на могиле в качестве финальной плиты скрижаль увесистее Моисеевой.

Это таблица обращений Google к наиболее популярным писателям, составленная для Нью-Йорка и прочих культурных городов, включая Сидней, но исключая Москву, ибо последняя пользуется Яндексом и потому не может служить показателем. Сейчас, после некролога в американском журнале, самое время повторить эксперимент, но теперь ограничимся Нью-Йорком. Для грубого качественного анализа достаточно и этого, а точный – возможен ли он в столь тонком деле?

Итак, таблица топ-30. Первое, что бросается в глаза – общий и значительный рост числа обращений. Если у безусловного лидера 2010 года Шекспира было 64,6 млн. обращений, то теперь 128 млн. И так почти со всеми писателями, исключая Пушкина (падение с 12,2 до 11 млн. и уход с шестого места на 22-е) и Бальзака. Что отнюдь не означает роста интереса к художественной литературе. Ларчик открывается проще: увеличилось как число пользователей Сети, так и поклонников данной поисковой системы. Мы живём во всё более виртуальном мире!

Почему именно Гугл в английской версии? На него приходится от двух третей до трёх четвертей всех пользователей в мире, а на английский – примерно такая же доля Интернета. Ничего не поделаешь, это язык мирового общения, и чтобы узнать цену чему либо, в том числе искусству плетения словес на русском, надо сделать запрос на английском. Гугл неплохой инструмент для объективной оценки, во всяком случае, лучшего пока нет и всякие иные рейтинги, журнальные и прочие опросы субъективны и менее репрезентативны. Скажем, ваш список писателей будет иным, нежели у вашей супруги, а выбор чужой и вовсе вас удивит…

Да, смутили флуктуации, возникшие при повторном опыте. Например, поразительный результат Генри Джеймса, число обращений к которому выросло до 400 с лишним миллионов! Что вывело его на первое место. И Вальтер Скотт обошёл Барда. Почему? Конечно, все мы ценим Джеймса и не путаем его с Джойсом, все любим Скотта, но считать их выше Шекспира?!

Дело в том, что главное при поиске по ключевым словам не имя, а фамилия. И надо же было такому случиться, что в 2011 г., уже после составления мною первой таблицы, британская писательница Эрика Л.Джеймс опубликовала ставший чрезвычайно популярным эротический роман «Пятьдесят оттенков серого», по которому поставлен не менее популярный фильм. Проще говоря, cherchez la femme. Тем же объясняется и взлёт популярности Скотта. Сборник новелл «The Kept» молодого американского писателя Джеймса Скотта получил хорошую прессу и в январе 2014 г. о нём писала «Нью-Йорк Таймс».

В общем, иной объективности у нас для вас нет, как говорил товарищ Сталин, поэтому возьмём литбыка за рога и подчеркнём главное: русских писателей в рейтинге всего четверо. И они в его конце. Тогда как писавших на английском двенадцать и они в верхней части таблицы, франкофонов одиннадцать (также среди лидеров), плюс три немца и один итальянец – и эти на высоте.

Может быть, рука руку моет и самовлюблённый запад предпочитает своих? Как будто нет, там очень уважают русский роман, а в США даже возрождается любовь к этой монументальной форме и снова пишут неподъёмные тома! Да и что значит – свои? Чуковский отмечал: «Прочтите, что пишут американцы о Толстом, или французы о Чехове, или англичане о Мопассане – и вы поймёте, что духовное сближение наций – это беседа глухонемых».

Русская литература для запада – это синоним и символ толстого романа и психологической драмы. Потому-то в нашей таблице Толстой, Достоевский и Чехов. Они жили и писали в близкой западу системе культурных координат – в отличие от Гоголя, столько лет прожившего в Риме, но так и оставшегося для Европы экзотом, подобно блистательной Сей-Сёнагон, фрейлине японской императрицы эпохи Хэйан. И в данном случае Чуковский прав вдвойне! Что и подтверждает Гугл: Nikolay Gogol – 0,5 млн.

Как видим, поверка гармонии алгеброй показывает, что прославленное величие русской литературы сильно преувеличено. Хуже того, наличие четырёх русских титанов пера в топ-30 есть всего лишь результат моей небрежности! Если бы я не упустил многих иных в творческой спешке, то Dan Brown занял бы первое место с умопомрачительным результатом 950 млн.! А на второй ступеньке пьедестала E.L. James– 576 млн. Они обошли даже Библию (405 млн.)…

За ними следую Henry Miller – 176, Thomas Mann – 151, James Joyce – 117, Homer – 105, Mark Twain – 52,4, Ernest Hemingway – 20,1, Carlos Castaneda – 20, Edgar Allan Poe – 19,4, William Faulkner – 18,5, Miguel de Cervantes – 18,4, Albert  Camus – 16,6, Franz Kafka – 14,2 ит. д.

Включи я их в таблицу – и Пушкин ушёл бы далеко в четвёртый десяток. Он, солнце нашей поэзии, наше всё! Увы, он потихоньку покидает корабль современности, даже сбрасывать не пришлось, к чему призывал Маяковский. Который – ирония судьбы – сам не удержался на палубе и его результат в Гугле (Vladimir Mayakovsky – 0,34 млн.) далеко уступает пушкинскому.

Грустно? Да. Но мир надо видеть таким, каков он есть, а не каким хочется видеть. В том числе и мир русский…

Но, возразите вы, есть ещё один способ измерения величия, весомый, грубый и зримый. Не упустил ли автор из виду главный предмет, без которого литература вообще невозможна, от которого она даже имя взяла, твёрдый носитель литер – книги. Вот инструмент! Число их названий и тиражи – не они ли свидетельствуют о писательском величии и популярности?! Ведь это очевидно!

Нет, не очевидно. Поскольку при этом в лидеры выйдут Мао Цзэдун, Ленин, Сталин и Гитлер. Но если говорить серьёзно, то использовать книги в качестве мерила трудно, ибо для объективного сравнения потребуется суммировать все тиражи книг данного автора, изданных во всех странах с момента первой публикации. Причём следует учесть рост населения, его грамотности и социально-политической обстановки в стране, а значит и распространения книгопечатания и книгочеев.

Книги в СССР выходили тиражами в сотни тысяч, сейчас в России они редко превышают пять тысяч. Когда-то Вольтером упивалась вся читающая Европа, его издавали и переводили в каждой цивилизованной стране, с ним переписывалась Екатерина Великая, а сейчас? Когда вы читали его в последний раз? Когда его последний раз издавали на вашем языке?

Или возьмём новую русскую литературу: по тиражам и названиям изданных книг давно лидирует Дарья Донцова. И хотя её звёздные часы позади (в 2010 г. тираж её книг достиг 5,5 млн.), всё же и в 2014 г. вышло 95 названий общим тиражом 1,683 млн. На втором месте Рекс Стаут, на третьем Татьяна Полякова и Александра Маринина (58 и 50 книг тиражом 663 и 661 тысяча соответственно). Полёт валькирий? Ага. Над мелколесьем…

Однако число обращений к Darya Dontsova в Гугле всего 36,5 тыс., тогда как у не столь растиражированных Vladimir Sorokin – 392 тыс., у Boris Akunin – 370 тыс., у Victor Pelevin – 137 тыс. Тоже негусто, но именно Сорокины и Акунины формируют в мире образ русской литературы, а не Донцова с Марининой. Во всяком случае, хочется в это верить.

Впрочем, и на западе среди новых книг лидируют детективы, дамская проза, фэнтези и прочий куртуазный маньеризм, лёгкое чтение, беллетристика на разлив. Вспомните хотя бы феноменальные тиражи Джоан Роулинг! Однако в отрезвляющем Гугле у неё всего 0,53 млн. обращений, что ещё немало для современного автора. Исключения единичны, это те же Дэн Браун и Э.Л. Джеймс, и вызваны они спецификой современной масс-культуры, которая всё более масс…

Думаю, лет через пять всё вернётся на круги своя, лидером снова станет Бард, и станет ясно, что никакого противоречия между большими тиражами и малым числом обращений нет. В любом компьютере есть две памяти – оперативная и постоянная. В первую заносится новая информация, большая часть которой затем стирается, вторая хранит долго необходимые данные, сгруппированные в базы и файлы, то есть, в библиотеки. Точно так и книги покупают и печатают преимущественно новые, они должны быть свежими, модными и если не культовыми, то статусными, которые «все читают», ибо так принято в вашем социуме. Библиотеки же формируют из книг солидных, выдержавших проверку временем.

Разумеется, большую часть модных книг второй раз никто из вас перечитывать не будет. А ваши дети вообще к ним не прикоснутся, житейская практика это показала. Да вы и сами легко избавитесь от них при переезде в новое жильё. Тогда как классики, которые вам ещё в школе надоели, давно стоят у вас на полке, их ещё отцы и деды приобрели. Эти книги при переезде и вы сохраните. И даже будете перечитывать.

Точно так поступает и Гугл, точнее, отражает ваши повадки, Homo sapiens как вида, как Homo legens, который потому и разумен, что читает. Гугл отсеивает самое важное, к чему обращаются постоянно, что остаётся с нами навсегда. И потому его данные следует уважать и изучать.

Что касается роли книг, то с огорчением должен заметить, что в 2014 г. выпуск книг и брошюр в России в очередной раз сократился, на этот раз на 10,6%, и составил 485,5 млн. экземпляров (рекордным был 2008 г. – 760,4 млн. экз.). Из них на литхуд пришлось 120,6 млн., остальное учебники, техническая литература, книги для детей, сборники нормативных актов и пр. Иными словами, в самой некогда читающей стране перестают ценить художественную литературу. Да и вообще перестают читать. На этой грустной ноте мы и закончим нашу эпитафию.

«Оценивать художника надо не по силе успеха, а по мощи поражения» – писал Фолкнер. Точно так же можно оценивать и литературу в целом. В том числе и русскую.

Юрий КИРПИЧЁВ