КРИТИКА. Роман СЕНЧИН. ВЫБОР НОВОГО ПОКОЛЕНИЯ

№ 2000 / 39, 28.05.2015, автор: Роман СЕНЧИН

Сборники молодых писателей нередко иронически называют “братскими могилами”. Часто и отношение к ним соответствующее: проба пера, полигон для будущих мастеров, сито, через которое одни проскользнут незамеченными, другие — останутся. И это действительно справедливо во многом, и именно это вызывает желание читать книги такого рода. Определять тенденции, ближе знакомиться с мелькнувшими на журнальных страницах авторами, радоваться талантливому, свежему.

 

В последние два-три года вышло несколько сборников, объединивших рассказы и повести молодых. Почти все приурочены к переходу летосчисления из одного века в другой, шагу в новое тысячелетие, и как следствие этого — желание составителей показать ростки новой литературы, открыть новые имена. Критики, сами писатели и, может быть, читатели ждут нового, неожиданного, по-настоящему современного.

 

Вот один из таких сборников — “Антология современного рассказа, или Истории конца века” (М.: АСТ, 2000). Сборник в первую очередь интересен тем, что в нём помещены произведения, впервые опубликованные на страницах одного журнала — журнала литературных дебютов “Соло”.

Выводить на свет никому не известных, не раскрученных — дело, конечно, в коммерческом плане малоприбыльное и потому вдвойне заслуживающее уважения и поддержки.

Аннотация к сборнику многообещающа: “Впервые под одной обложкой собраны рассказы лучших молодых писателей конца столетия”. Более двадцати имён, около полусотни произведений…

Открывает “Антологию…” “военно-половой роман” Айвара Валеева “Марина и Алексей”, рассказывающий о капитане Алексее Б. и его молодой жене Марине Б., тоже военнослужащей. Молодые супруги переезжают из гарнизона в гарнизон, их семейная жизнь складывается не просто хорошо, а почти идеально. Но вот на очередном месте службы их ждёт беда. Дело в том, что в этот гарнизон часто наезжает с проверками беспощадный полковник Копец. Чтобы задобрить Копца, командир части просит Марину Б. быть с ним поласковей, накормить ужином в гостиничном номере… Ну и дальше, естественно, грозный Копец добреет, часть становится образцовой, а Алексей Б. во время семейной ссоры убивает жену-изменницу, а сам сходит с ума… Почему-то от этого произведения остаётся чувство: читал, видел в кино нечто подобное не один раз.

Кстати, тема армии представлена в сборнике достаточно широко. И это, с одной стороны, не может не радовать (как бы там ни было, а об армии у нас очень мало написано — в основном пишут о дедовщине, криминале, военных действиях, дисбатах, стройбатах, а сам этот странный мир — армия, — через который проходят миллионы и миллионы, остаётся для литературы малоизученным). Да, тема армии радует, но все рассказы о ней не выходят за рамки забавных или, как в “Марине и Алексее”, страшных баек.

Например, у Александра Селина в рассказе “Бронетранспортёр Ивана Шолгатова” показана явно фантастическая ситуация: молодой лейтенант Шолгатов может метко стрелять лишь под аккомпанемент хорошей музыки; пейзаж на стене способен спроецировать в его мозгу секретную карту; своей вдохновенной игрой в спектакле “Бесприданница” лейтенант заряжает весь личный состав настроем на примерную службу. Во время учений в его БТРе находится скрипач, и экипаж Шолгатова добивается поразительных результатов. Но однажды на скрипке рвётся струна, скрипач берёт не ту ноту — это приводит к очень печальным последствиям.

Рассказ Сергея Четветкова выполнен в лучших традициях творений Жана Жене. Любовь юного солдатика, от лица которого и ведётся повествование, к своему командиру капитану Снегирёву. Хотя желаемого слияния двух сердец не происходит — капитан жуткий уставник, — но кое-какие подвижки всё-таки налицо: “Одной из попыток к сближению были мои косметические упражнения. У меня довольно бледный цвет лица, который, как мне представлялось, диссонировал с общим настроением, и потому по утрам, перед завтраком, я натирал щёки снегом или жёсткой полой шинели. Позже стал использовать для этой цели купленную в гарнизонном универмаге губную помаду. Помню свою радость, когда через некоторое время я обнаружил, что у моего капитана едва-едва, но достаточно для взыскательного взгляда, подведены глаза”.

Неприятно удивляет обилие явно придуманных, надуманных историй и ситуаций. По пальцам можно пересчитать рассказы, воспринимающиеся всерьёз, в которых виден сюжет, познания автора в чём-то ещё, кроме психологии с Луны свалившегося существа.

 

К числу серьёзных произведений можно в первую очередь отнести “Дело кролика” Евгении Кайдаловой, где через переводчицу с испанского показаны будни честной колумбийской фирмы по экспорту кофе в Россию. Вот настоящая история конца века о красивой жизни, с хитрыми мошенниками, тупыми вымогателями, “новыми русскими” бедолагами, безденежьем везде и всюду, с труднопереводимыми даже с русского на русский язык слезами.

Очень жаль, что одно из обещаний, данных составителем в заглавии сборника, почти не оправданно. Большинство историй явно не конца века, а неких других времён. Не видно ни сегодняшних реалий, ни тех характеров и понятий, что породил как раз конец нашего века. Правда, по обилию мата, описаний жёсткого секса и упоминаний о разного рода фекалиях и экскрементах многие авторы сборника попали в самый нерв эпохи. Но чтобы достойно поднимать такие щекотливые темы, нужно быть или непосредственным и органичным, как Э.Лимонов, или неприступно эстетским, как В.Сорокин. А иначе как-то становится стыдновато за автора…

Вот неплохой в общем-то рассказ Сергея Саканского “Взбдз”, где достаточно оригинально прослеживается путь маленького нервного человека от “антиобщественного поведения в очереди” до высшей меры наказания. Несколько лиц, встречающих человека на разных этапах его падения, ведают нам историю, как, сказав несколько неприятных окружающим слов (самих слов мы так и не узнаем), он попадает в отделение, затем, за избиение милиционера, оказывается на “химии”, оттуда вскоре — на зоне, а затем, после побега и вооружённого сопротивления при задержании, достигает столба, где приводят в исполнение высшую меру. И что интересно (а на самом деле совсем неинтересно) — герой рассказа то и дело испускает кишечные газы, даже с пулей в черепе. Наверняка автор стремился сделать из этой повествовательной детали некий глобальный символ, но получилось, кажется, не слишком удачно.

Символична и миниатюра Игоря Клеха “Инцидент с классиком”. Некий романтически настроенный поэт, “сокрушённый загадкой Гоголя”, решил побывать в культовом Миргороде. И, конечно, тут же в миргородском привокзальном сортире он нечаянно (или, вернее, ради создания миниатюры) роняет в яму с нечистотами связку ключей. По случаю ключи попадают на твёрдое, и, найдя магнит и верёвку, взбаламутив при этом весь тихий культовый городок, он достаёт связку и уезжает.

 

Прекрасная половина авторов “Антологии…” оказалась достаточно изобретательна в описании различных сексуальных фантазий и методов убийства и самоубийства людей. Рассказы их коротки и напоминают не особенно удачные анекдоты. В рассказе-анекдоте Елизаветы Лавинской “Что хочет он”, например, мы узнаём трагическое завершение жизни и творчества молодой художницы Марины. Она спокойно ехала в электричке, читала переписку Цветаевой и Пастернака, поглядывая на сидящего напротив неё красивого парня. И вдруг парень стал производить сам с собой непристойные действия, художница в ужасе выбежала из вагона, забыв картины и сумку. Через некоторое время ей позвонили, и парень предложил вернуть вещи, но при условии… Выполнив все желания извращенца, вернув картины, художница, конечно, свела счёты с жизнью.

А рассказ Софьи Куприяновой “Цвет ног” показывает жизнь “всех девушек Малаховки”, которые сильно выпивали каждый субботний вечер, искали самца, а если не находили, любили друг друга; употребляли все виды наркотиков, были готовы на всё, а потом вышли замуж и стали хорошими, чистенькими, и ножки у них теперь с педикюром.

Павел Лемберский в своих коротких произведениях “Крайняя плоть”, “Взрыв на бензоколонке в Майами”, “Короткая жизнь Безрукого” знакомит нас с реалиями эмигрантской жизни в далёких США. Жизнь у эмигрантов с территории “одной шестой” не слишком весёлая. Еврей, а не обрезанный; хотел быть в ООН переводчиком, а стал уборщиком мусора; летела к любимому, но самолёт взорвался, врезавшись именно в ту бензоколонку, где любимый работал…

 

Всё же в “Антологии…” наблюдаются те направления, что главенствуют в нашей литературе именно сегодня — в самом конце века. Например, обилие рассказов-головоломок. Интеллектуально развитому читателю неинтересен просто построенный текст, сплошная понятность, отсутствие тайны, хитроумной игры. И ряд авторов сборника доставят радость такому читателю. Игорь Клех с рассказом “Иностранец”, “Письма пионеров и школьников председателю Мао” Ивана Макарова, “ДСП” Андрея Бычкова, “Русский пирог” Дмитрия Добродеева, “Виолончель” Николая Полянского при определённом усилии откроют в себе бездну трансцендентнейших смыслов.

Стоит отметить, что герои большинства рассказов молодых писателей, представленных в сборнике, несмотря на их многочисленные духовные и психические проблемы, очень счастливые люди. Они нигде не работают, но с деньгами у них полный порядок, а если и работают, то работа для них нечто совершенно второстепенное; энергии у них хоть отбавляй, пить они могут литрами, взрывчатка для акций возмездия у них имеется, квартирная проблема решена.

Не стоит, наверное, говорить, что авторами “Антологии современного рассказа” совершенно не затронуты эти набившие оскомину всем продвинутым писателям и читателям социальные мотивы. Да они в конце двадцатого века в России совершенно и не актуальны. Их можно использовать в лучшем случае как юмористический приём, что мастерски и показал Александр Шарыпов в рассказе “Штаны”. Вот вкратце содержание.

Хорошо одетый, “в синем пиджаке и галстуке, в лакированных румынских ботинках, но в чёрных и, пардон, потёртых трусах” человек бродит по ночным улицам. Дело в том, что у него нет штанов и он очень несчастен, он не может жениться (кто же возьмёт в мужья человека без штанов?), не может вести нормальный образ жизни. Гуляет вот лишь по ночам… Рассказчик, встретив несчастного, жалеет, приглашает в гости, поит чаем, сострадает, размышляет, что бы такое подарить бедолаге, не имеющему штанов. И наконец его озаряет: дыню!

“Я вспомнил, что в холодильнике у меня лежит жёлтая дыня, и я решил непременно притащить ему завтра эту дыню, и тут же обругал себя, потому что забыл спросить адрес, а потом тяжко вздохнул. Сколько их, несчастных и обездоленных, вечно страдающих, ходит по свету, а мы, те, у кого всё есть, ещё недовольны чем-то, ещё требуем чего-то, стучим по столу кулаками, ропщем на судьбу, не спим по ночам — как это нехорошо всё, друзья мои, как нехорошо…“

 

Роман СЕНЧИН