«ЧТО ДЕЛАТЬ?» ПО-ИРАНСКИ: О РОМАНЕ Х. АХМАД-ЗАДЕ «ШАХМАТЫ С МАШИНОЙ СТРАШНОГО СУДА»

№ 2015 / 31, 10.09.2015, автор: Александр АНДРЮШКИН

Со 2 по 6 сентября в Москве прошла ежегодная международная книжная выставка-ярмарка (ММКВЯ-28), на которой Иран впервые имел статус почётного гостя.

В центре выставки возвышался павильон Ирана, насыщенной была и иранская программа: каждый день посетители ярмарки слышали иранскую музыку, могли присутствовать на нескольких презентациях. Иранское издательство «Садра» представило на ММКВЯ только в области художественной литературы сразу шесть новинок. Среди них – два романа известного иранского писателя Шоджаи, сборники рассказов прозаиков Шахани и Кермани, второе издание романа «Её я» Амир-хани.

К началу ярмарки вышел в свет в переводе Александра Андрюшкина остросюжетный роман иранского прозаика Хабиба Ахмад-заде «Шахматы с Машиной Страшного суда» (в серии под названием «Иранский бестселлер», выпускаемой совместно издательствами «Вече» и «Садра»).

 

 

Думаю, все согласятся: уже одним своим названием роман «Шахматы с Машиной Страшного суда» попадает «в десятку», т.е. заинтересовывает читателя. Ещё бы: шахматы это национальное иранское изобретение, и Иран только что на глазах у всего мира разыграл некую смертельно опасную шахматную партию вокруг своего атомного проекта, т.е. с «машиной Страшного суда»…

Конечно, ядерную проблематику роман раскрывает иносказательно, иначе он был бы не романом, а политическим памфлетом. Но вспомним: ведь и книга «Что делать?» Чернышевского не содержала в себе конкретных пунктов действия, тем не менее, она содержала именно программу…

…Идёт Ирано-иракская война, и на фронте с Саддамовской стороны появилась некая супер-машина: произведённый во Франции сверхотзывчивый радар, засекающий артиллерийские и даже миномётные выстрелы с точностью до нескольких метров и мгновенно передающий эти координаты своей артиллерии, которая и подавляет засечённую огневую точку.

Это с иракской стороны фронта. А что происходит на «этой», иранской стороне? Автор показывает весьма тяжёлый быт города Абадана, ставшего прифронтовым: нехватки всего и вся, постоянные обстрелы, в результате которых в недавно процветающем городе остались считанные жители, все остальные бежали. На этом фоне, наоборот, в городе неожиданно появились некие «гражданские» персонажи… Герои романа, а вслед за ними и читатели не могут не задаться вопросом: уж не вражеские ли это агенты?

Главный герой романа – 18-летний иранский паренёк-доброволец, от лица которого и ведётся повествование. Он – артиллерийский наблюдатель, т.е. в его функции как раз и входит то же самое, чем с противоположной стороны занимается «супер-радар»: засекать вражеские огневые точки и корректировать ответный огонь по ним. Для этой работы (для разъездов по городу и осмотра воронок) он использует мотоцикл. Но мотоцикл то ли случайно выходит из строя, то ли, наоборот, кем-то намеренно испорчен… Герой вынужден перемещаться вместе со своим другом на «кухонной машине» – т.е. на фургоне, доставляющем на передовую питание солдатам. Данная, вполне реалистичная, деталь неплохо показывает тяжёлые условия (нехватка транспорта, например), в которых воевала иранская сторона…

…И всё-таки иранские солдаты побеждают иракскую «машину Страшного суда», их самоотверженность одерживает верх над высочайшей техникой… Не буду говорить о том, как именно им это удаётся: хотелось бы всё же заинтриговать читателя и побудить его ознакомиться с романом обстоятельно – он того стоит! Скажу лишь, что иранский ответный боевой принцип (согласно этому роману) состоит в самопожертвовании. Герои буквально подставляют себя под вражеский удар («бросают в игру» свои жизни) и тем самым вводят врага в заблуждение и громят его.

Итак, как видим, здесь задействован принцип, противоположный принципу «разумного эгоизма», когда-то использованного Чернышевским вкачестве идейного обоснования социализма. (Раз уж я начал сравнение с романом «Что делать?», то доведу его до конца).

Кстати, мы все помним, что роман Чернышевского начинался как якобы остросюжетный «детектив», но потом читатель видел, что это – нечто совсем иное. И относительно романа «Шахматы» хочу успокоить читателя: это «не стрелялка» и не «боевик», в нём даже самой войне отведена, пожалуй, лишь половина романного объёма. В связи с тем, что главный герой вынужден «пересесть» с мотоцикла на кухонную машину, он оказывается вовлечён в «левые» дела иранских тыловиков и снабженцев. Например, выясняет, что питание доставляется не столько фронтовикам, сколько каким-то непонятным «коммерческим клиентам» – это те самые люди, которые зачем-то прибыли во фронтовую полосу тогда же, когда туда пришла война. Это как если бы именно сейчас, во время войны в Новороссии, какие-нибудь люди не бежали оттуда, а, наоборот, переехали бы в Донецк или Луганск и там бы получали гуманитарную помощь, которую столь хлопотливо собирает вся страна. Как говорится, «кому война, а кому мать родна». Весь этот аспект показан реалистично и с изрядной долей юмора: думается, российский читатель это оценит.

Вообще весь роман Ахмад-заде (автора 1964 года рождения; в Ирано-иракской войне он участвовал в совсем юном возрасте) написан, что называется, «плотно», мастеровито и «без воды». Основная коллизия сюжета (насчёт борьбы с супер-радаром) возникает не сразу, не с первых же страниц, а слегка «отступя» в глубь романа, и, переводя эту книгу, я не мог не думать о том, прав ли был писатель, что прибег именно к такой, «простенькой» композиции? Не лучше ли было сделать так же (думал я), как Солженицын в «Круге первом», тем более, что в обоих романах в центре действия – некая техническая проблема. И Солженицын сразу начинает свой роман со звонка советского дипломата в западное посольство, а уж затем объясняет все «зачем» и «почему»…

Возможно, Ахмад-заде знал о романе Солженицына и сознательно не захотел повторять его композицию… Я рискую перегрузить эту статью реминисценциями из русской литературы, и всё же не могу не поставить вопрос: а почему Солженицын начал свой «Круг» столь эффектным образом? Просто потому, что этот драматический приём как бы сам «просился под перо»? В начале романа «В круге первом» Солженицын показал нам, по сути, акт предательства, но изобразил его актом геройства…

Ответ, думаю, в том, что Солженицын стоял на некоей всемирной точке зрения (т.е. одновременно на американской и российской), поэтому для него понятия «предательство» вообще не существовало. «Предательство чего? – мог бы спросить Солженицын. – Лагерной системы? Но она заслуживала не только предательства, но и прямого и безжалостного уничтожения…»

Роман иранского автора в этом смысле ничуть не проще. Нельзя сказать, что симпатии как автора, так и подавляющего большинства героев – исключительно на иранской стороне. Например, есть в романе персонаж (пожилой иранский инженер), который жестоко спорит с молодыми иранцами-добровольцами, спорит с самим даже режимом теократического государства… Может быть, именно этот персонаж, а отнюдь не молоденький солдат, от лица которого ведётся рассказ – и есть главный герой романа? Кстати, этот инженер как раз – шахматист, и именно он-то и задаёт в романе тот сложный уровень и интриги, и просто разговоров, который делает книгу явлением большой прозы.

Примеры Чернышевского и Солженицына потому и нужно было привлечь, чтобы показать, о какого уровня литературы идёт речь. Высокий уровень современного иранского кино известен всем, а вот то, что в современном Иране существует и литература сравнимой сложности и мастерства – этот факт не всеми осознаётся.

В заключение скажу о серии «Иранский бестселлер», в рамках которой напечатана книга «Шахматы с Машиной Страшного суда». В этой серии уже вышло два романа: «Её я» Резы Амира-хани и «Жертвы заветного сада» Мухаммада-Резы Байрами. Обе книги также более чем интересны, о них уже появились рецензии. Будем надеяться, что не останется незамеченным и разбираемый роман, тем более, что он получил серебряную «Евразийскую премию» в номинации «Единство культур» (за художественные переводы).

Вероятно, и сама серия «Иранский бестселлер» будет иметь успех в России. Эту серию начало выпускать крупное и серьёзное издательство «Вече» совместно с небольшим, но весьма интересным московским издательством «Садра», руководимым русскоязычными иранцами.

…Такая великая культура, как иранская, конечно, не может остаться вне поля зрения великой русской культуры. Вот, наконец, появилось и значительное количество переводов – повод для критических размышлений…

 

Александр АНДРЮШКИН

г. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ