ЧТО ЕСТЬ ПОЭТ? ИСКУСНЫЙ ЛЖЕЦ… (Год литературы и наука о литературе)

№ 2015 / 36, 15.10.2015, автор: Александр КУРИЛОВ

Наука о художественной литературе, а именно её имеют в виду, когда говорят «наука о литературе», область знаний достаточно узкая и специфическая. 

Но становясь, как и любая другая наука, руководством к действию, она влияет на довольно многое.

От её состояния зависит и характер художественной литературы, и направление её развития, и творческая ориентация писателей, и, что немаловажно, содержание вузовского и школьного литературного образования, которое в значительной степени формирует читательские пристрастия и предпочтения, определяя тем самым духовный потенциал общества. Неслучайно инициатива проведения Года Литературы принадлежит, как известно, людям, обеспокоенным тем, что школьники в массе своей потеряли интерес к чтению отечественной классической литературы, что заметно сказалось на духовно-нравственной составляющей в жизни подрастающих поколений новой России и содержании её литературы.

А почему потеряли интерес к чтению классики? По мнению многих – «благодаря» урокам литературы, отбивающим охоту её читать, познавать духовное богатство страны, что справедливо: характер уроков литературы действительно оставляет желать лучшего. Многие склонны винить в том исключительно педагогическую науку, что не совсем справедливо: педагогическая наука в своих рекомендациях, предписаниях, указаниях, наставлениях в области литературного образования целиком опирается на науку о литературе.

Но сегодня наука о литературе, к сожалению, находится в плену теоретико- и историко-литературных понятий – основного инструмента познания литературных явлений, – уже давно исчерпавших свои познавательные возможности и сдерживающих развитие самой науки о литературе. Отсюда все беды нашего литературного образования и напрямую связанный с ним уровень читателей и писателей: какова наука о литературе, таково и литературное образование, а каково литературное образование, таковы и читатели, получившие его в школьные и студенческие годы, таковы и литературные деятели. Литературоведы не исключение. Но именно от них зависит, чтобы наука о литературе перестала быть пленницей понятий, на основе которых до сих пор изучалась и продолжает изучаться литература и её история, определяя характер и содержание современного, никого уже не устраивающего литературного образования. В этом отношении, наука о литературе в большом долгу и перед самой литературой, и перед литературным образованием.

 

Н. В. Гоголь и В. Г. Белинский. Рисунок Б. Лебедева. 1947

 

Сейчас, в Год Литературы, самое подходящее время для переосмысления исчерпавших свои познавательные возможности понятий. И начинать надо с самого главного, с определения объекта науки о литературе, с ответа на вопрос: что такое художественная литература, её сущность, специфика и назначение? Тем более что ни в одной из существующих ныне «Теорий» и «Историй» литературы, ответа на этот вопрос нет. В словарях и энциклопедиях отмечается лишь, что литература – это «совокупность письменных произведений, «письменная форма искусства слова», «вербальный вид искусства; художественные тексты, созданные словесно-языковыми средствами» и т.д., и т.п.

Однако, «История государства Российского» Н.М. Карамзина, к примеру, тоже явление, да ещё какое, «письменной формы искусства слова», «вербального вида искусства». Но она не художественное произведение. Так чем же одна «письменная форма искусства слова», один «вербальный вид искусства» отличается от другого?

Первые попытки определения сущности и назначения художественной литературы – в терминах тех лет «поэзии» – восходятк Античным временам, когда возникла необходимость провести границумежду двумя популярными тогда видами словесности – историей и поэзией. Историк, отметит Аристотель, говорит о «действительно случившемся», а поэт «о том, что могло бы случиться, следовательно о возможном по вероятности илинеобходимости», т.е. в отличие от реальной истории поэзия – история придуманная, вымышленная, но очень похожая на реальную. Так была обозначена природа поэзии (художественной словесности), её сущность и важнейший её признак – вымысел, единственный показатель принадлежности к ней тех или иных произведений словесности: вымышленное значило поэтическое (художественное).

Такое представление о природе и сущности поэзии (художественной словесности) со временем станет общим местом всех теорий поэзии («Поэтик») и понятия о характере творчества поэтов (писателей). У нас оно получило отражение уже в начале XVIII в. в работе Феофана Прокоповича, посвящённой поэтическому искусству («De arte poetica», 1704). «Вымысел или подражание («действительно случившемуся». – А.К.) – скажет он, – первое, что преимущественно требуется во всяком поэтическом произведении». Тогда же его современник Антиох Кантемир будет говорить прямо о «художновымышленной» природе романов. А в конце века о том же напишет Карамзин:

 

Кто может вымышлять приятно,

Стихами, прозой, – в добрый час!

Лишь только б было вероятно (правдоподобно. – А.К.).

Что есть поэт? искусный, лжец:

Ему и слава и венец!

 

Следовательно, художественная литература не правда о жизни, что порою всё ещё пытаются внушить и читателям, и писательской общественности теоретики и критики, а всего лишь вымысел, похожий на правду о жизни.

В наше время представление о сущности художественной литературы, как вымысла, получило отражение в Энциклопедии эстетики и теории литературы, составленной Ю.Б. Боревым. «Художественная литература, – читаем там, – акт придумывания, фантазирования или сочинительства», а сам термин «художественная литература» лишь «собирательное понятие для романов и рассказов, чтобы отличить литературу на основе вымысла от литературы без вымыслов (non fiction), например, биографий или исторических романов».

Но биографий без вымысла, порою значительного, не бывает, если это не послужной список или развёрнутая летопись чьей-либо жизни, деятельности и творчества. Достаточно назвать книги из серии ЖЗЛ. А исторические романы вообще на девяносто процентов чистый вымысел, возьмём ли мы романы Вальтера Скотта, Виктора Гюго, Александра Дюма, «Войну и мир» Л.Н. Толстого или других писателей. Если ЖЗЛ ещё можно отнести к разряду художественно-документальной литературы, то исторические романы, повести, рассказы, драмы и т.п. не художественными просто не бывают и быть не могут. Даже в мемуарах и исповедях, что предполагают во всём безупречную правдивость и искренность, частенько имеется определённая доля вымысла.

Однако сказать только, что художественная литература – это искусство письменного слова, основанного на вымысле, ещё не значит дать её исчерпывающее определение. Надо ещё ответить на вопрос: а зачем в дополнение к истории – изображению (отражению) того, что «действительно случилось», человечеству понадобилась ещё и поэзия (художественная словесность) – изображение того, «что могло бы случиться… по вероятности или необходимости»? Если «слово» говорит о специфике художественной литературы, а «вымысел» о её сущности, то без ответа на вопрос о её назначении представление о том, что такое художественная литература, её определение будет односторонним и далеко неполным.

Ответ на этот вопрос находим уже у того же Феофана Прокоповича: «…Поэзия есть искусство изображать человеческие действия и художественно изяснять их для назидания в жизни». «Художественно изъяснять» значит показывать, к чему могут привести те или иные «человеческие действия». В этом отношении поэзия (художественная словесность) представляла собою свод примеров поведения людей в самых разных ситуациях и обстоятельствах «для их назидания в жизни» – т.е. своеобразный наглядный учебник жизни. Рождение поэзии, её появление, возникновение и создание было вызвано необходимостью воспитания сограждан (соплеменников), формирования типов их поведения в нужном для общества (государства, племени) направлении.

Подобное назначение было и у истории (документальной словесности). Однако она давала примеры поведения, как правило, государственных деятелей, вождей, царей, правителей, полководцев и т.д., в «назидание», главным образом, представителям власти, являясь также своего рода учебником, но уже гражданского правления и военных предприятий. В отличие от неё адресатом поэзии были все люди без исключения. И в этом качестве она представляла собою универсальный учебник жизни – и государственной, общественной, и бытовой, повседневной. Именно поэтому человечество всегда и постоянно на протяжении тысячелетий так дорожило и продолжает дорожить, наряду со своей историей, художественной литературой – наследницей древнейших поэзий, художественных словесностей, повсеместно сохраняя её, поощряя, развивая, совершенствуя «искусство изображать человеческие действия и художественно (с помощью выдуманных событий и ситуаций, похожих на действительность. – А.К.) изъяснять их для назидания в жизни». При этом писатели (прозаики, поэты, драматурги)автоматически становились общественными и государственными деятелями – наставниками, учителями, воспитателями соотечественников, граждан своих стран.

К началу XIX в. представление о сущности, назначении и функциях поэзии (художественной словесности) изменилось. В XVIII в. появляется понятие «изящная литература» с другим видением специфики художественной словесности , задач и целей литературного творчества. Чем это было вызвано покажет история науки о литературе, когда она будет написана. А пока коснёмся одной, достаточно важной и показательной страницы в процессе познания сущности, назначения и функции художественной литературы, связанной с теоретико-литературной деятельностью В.Г. Белинского, который, начиная с «Литературных мечтаний» и до последних своих работ, постоянно обращался к понятию о литературе, определяя её каждый раз с разных точек зрения и однажды, как бы мимоходом, непроизвольно, но естественно, приблизился к ответу на вопрос: что же такое на самом деле, по самой своей сути художественная литература?

Сначала он видит в ней «собрание… художественно-словесных произведений…, изящных созданий», призванных «выражать и воспроизводить… дух народа», «его внутреннюю жизнь до сокровеннейших глубин и биений». И подчеркнёт: «…литература непременно должна быть выражением-символом внутренней жизни народа». Тут же, касаясь вопроса о назначении и цели литературы как вида искусства, отметит, что она должна «изображать, воспроизводить в слове… идею всеобщей жизни природы». И выделит особо «нравственную жизнь вечной идеи», которая «проявляется в борьбе между добром и злом, любовию и эгоизмом, как в жизни физической противоборство силы сжимательной и расширительной».

Выходило, что «художественно-словесные произведения», «изящные создания», собрание которых и есть литература – это воспроизведение, выражение и воплощение с помощью слов в соответствующих – литературных – формах внутренней, духовной, нравственной жизни народа, состоящей из борьбы «между добром и злом, любовию и эгоизмом» и т.д. Давая свой ответ на вопрос: «Что такое литература?» – Белинский, как видим, говорит исключительно о её назначении, обращая преимущественное внимание на нравственную составляющую этого назначения, как впрочем и всего искусства, одним из видов которого является литература.

Спустя год, не сомневаясь в нравственном назначении литературы, он укажет на наличие в ней и социальной составляющей. Задача литературы нового времени, «реальной, – по его терминологии – поэзии», состоит в том, пишет Белинский, чтобы «извлекать поэзию жизни из прозы жизни и потрясать души верным изображением этой жизни».

В повседневной, «домашней жизни народа», есть, считает он, своя поэзия, с её «маленькими радостями и горестями», мимо чего проходить литература не может. Извлекать эту «поэзию жизни из прозы жизни» – это её социальное назначение, а «потрясать души верным изображением этой жизни» – нравственное.

Нравственное назначение литературы Белинский имеет в виду и тогда, когда говорит, что она есть «мировоззрение» народа, его сознание, а также сознание общества и т.д. Когда же заявляет, что литература должна быть «выражением жизни общества», его «верным зеркалом», в которое общество глядит и познаёт самое себя, то тем самым указывает на её социальное назначение.

В статье, посвящённой «Речи о критике» А.В. Никитенко, Белинский вновь задаётся вопросом, но уже касающемся не только литературы: «Что такое само искусство нашего времени?» – и даёт следующий ответ: «Суждение, анализ общества; следовательно критика». Но критика по своей природе – суд. Теперь он считает, что цель искусства не «изображать, воспроизводить… идею всеобщей жизни природы», а заниматься «анализом общества», выносить по этому поводу «суждения», т.е. вершить суд, своеобразный, художественный суд. Литература, являясь видом искусства, не исключение. Выходило, что она не только «верное зеркало» общества, выражение его жизни, но и суд, где писателям, представителям этого общества, отводится роль своеобразных судей, которые вершат свой суд художественными средствами.

Далее Белинский пишет: «…мертво художественное произведение, если оно изображает жизнь для того только, чтоб изображать жизнь, без всякого могучего побуждения, имеющего своё начало в преобладающей думе эпохи, если оно не есть вопль страдания или дифирамб восторга, если оно не есть вопрос или ответ на вопрос».

«Изображать жизнь» – значит говорить о том, что её составляет и в чём она проявляется: о «человеческих действиях», делах, поведении, поступках людей, их взаимоотношениях и т.д. Но изображение жизни всегда субъективно, всегда имеет определённую цель, как правило, осознанную. Подчёркивая необходимость не обычного, а «могучего субъективного побуждения», Белинский указывает на наличие ещё одной составляющей в назначении литературы – идеологической.

«Вопль страдания или дифирамб восторга» – это категорииэмоциональные и сами являются составляющими нравственного назначения литературы. А вот положение, что художественное произведение «мертво», т.е. его, как фактора жизни, попросту нет, «если оно не есть вопрос или ответ на вопрос» – касается уже непосредственно самого существа литературы и смысла литературно-художественной деятельности.

В качестве примера, подтверждающей справедливость этого положения, Белинский рассуждает о характере древнегреческого искусства и выводит: «Содержание каждой греческой трагедии есть нравственный вопрос, эстетически решаемый». Если под эстетикой понимать науку о художественном отражении действительности, то с этой точки зрения содержание греческих трагедий есть нравственные вопросы, решаемые художественно – т.е. с помощью вымысла.

Нравственные вопросы – это, как известно, вопросы поведения. Именно поведение людей, их поступки составляют содержание не только греческих трагедий, но и вообще каждого литературно-художественного произведения, где «изображение человеческих действий», их результатов и последствий уже само по себе является решением нравственных вопросов. Степень важности и значимости этих вопросов, а также качество их художественных решений и определяют судьбу произведений, короткую или долгую их жизнь.

Что такое «Капитанская дочка», «Полтава», «Цыганы», «Евгений Онегин», «Борис Годунов» А.С. Пушкина, «Тарас Бульба», «Ревизор», «Мёртвые души» Н.В. Гоголя, «Война и мир», «Анна Каренина», «Воскресение» Л.Н. Толстого, «Мать», «Дело Артамоновых», «Жизнь Клима Самгина» А.М. Горького, «Двенадцать» А.А. Блока, «Тихий Дон» М.А. Шолохова, «Хождение по мукам» А.Н. Толстого, «Мастер и Маргарита» М.А. Булгакова и т.д.? – Художественное решение важнейших нравственных вопросов. Вообще нет и не может быть литературно-художественного произведения, содержание которого не являлось бы решением такого рода вопросов. Поэтому Белинский имел все основания видеть в искусстве (и литературе) инструмент «анализа общества», его критики, справедливо полагая, что главное, чем оно должно заниматься, – художественно решать нравственные вопросы.

Но назначение художественной словесности этим не ограничивается. Появление в XVI в. «Утопии» Томаса Мора означало, что человечество желает решать художественно – т.е. с помощью вымысла, – и социальные вопросы, вопросы, связанные с представлениями о справедливом устройстве жизни. В XVII в. этодело будет продолжено «Городом солнца» Томмазо Кампанеллы. И т.д. В России к художественному решению социальных вопросов обращаются в XVIII в. М.М.Щербатов в «Путешествии в землю Офирскую Г-на С… швецкого дворянина» и В.А. Левшин в «Новейшем путешествии, сочинённом в городе Белёве»; в XIX в. – Н.Г. Чернышевский в романе «Что делать?»

Затем у человечества появилось стремление художественно решать и идеологические вопросы, Это мы видим уже в «Идиоте», «Преступлении и наказании», «Подростке», «Бесах» Ф.М. Достоевского, а в XX в. – в поэмах «Девятьсот пятый год» Б.Л. Пастернака и «Владимир Ильич Ленин» В.В. Маяковского, и других произведениях наших писателей.

Социальные и идеологические вопросы практически всегда решались одновременно с нравственными. Так, сочетание в решении нравственных, социальных и идеологических вопросов характерно для романов Достоевского. Оно естественно и в романе Н.А. Островского «Как закалялась сталь», где показано, как ведёт и должен вести себя человек, считающий себя коммунистом. И т.д.

Таким образом на вопрос: что такое художественная литература, её сущность, специфика и назначение? – напрашивается следующий ответ: это собрание произведений, содержание которых является художественным решением нравственных, социальных и идеологических вопросов. Художественным – т.е. с помощью вымысла, похожего на реальную действительность, позволяющего ставить и решать эти вопросы. Научная, не говоря уже просто фантастика, не исключение. Выбор источников вымысла определял и продолжает определять характер литературно-художественных движений, получивших название Классицизм, Романтизм, Реализм, Сентиментализм.

Вместе с тем, есть произведения, традиционно относимые к художественной литературе, где нет никакого вымысла, а потому их нельзя считать художественными и относить к художественной литературе. Например, лирические произведения. Но об этом в другой раз.

Александр КУРИЛОВ