СОЮЗ ЛИБЕРАЛА С МИФИЧЕСКИМ МРАКОБЕСОМ
№ 2015 / 42, 25.11.2015
В либеральных кругах давно сложился миф о том, что одним из главных мракобесов в советском и партийном руководстве конца 50-х – начала 70-х годов был Алексей Романов. Якобы он, занимая должности сначала заместителя заведующего отделом пропаганды и агитации ЦК КПСС по союзным республикам, потом члена Бюро ЦК КПСС по РСФСР, а затем председателя Госкино СССР, травил прогрессивных художников, запрещал многие книги и фильмы и преследовал инакомыслящих. Но посмотрим, о чём говорят факты.
Именно Романов допустил проведение в сентябре 1962 года революционного пленума правления Московской писательской организации, на котором, по сути, под защиту была взята целая плеяда молодых писателей, включая Василия Аксёнова и Анатолия Гладилина. Кстати, накануне пленума 17 сентября 1962 года Романов в личном письме Симонову подчеркнул: «Я не раз уже высказывал и писателям, и редакторам мысль о том, что пора раз и навсегда покончить с «холодной войной» в литературной критике, с наклеиванием ярлыков, с писательским взаимоистреблением». Именно Романов хотел, чтобы создававшийся на базе газеты «Литература и жизнь» еженедельник «Литературная Россия» возглавил не какой-нибудь охранитель, а либерал Константин Симонов. А когда этот номер не прошёл, то тот же Романов ввёл полуопального Симонова в коллегию Госкино. Кстати, ставший вскоре после отставки Хрущёва секретарём ЦК КПСС по пропаганде ортодокс Пётр Демичев уже в 1966 году на одном из заседаний Политбюро ЦК прямо назвал Романова либералом. А нам потом другие либералы стали внушать, что Романов – мракобес.
Симонов знал, что через Романова можно было провести самые неожиданные решения. Я приведу только одну историю.
В начале 1966 года Симонов поднял вопрос об экранизации одной из лучших книг Всеволода Иванова «Бронепоезд 14-69». 10 января он по этому поводу обратился к председателю Госкино Романову. Симонов писал:
«Многоуважаемый Алексей Владимирович!
Около двух месяцев назад состоялось совместное заседание секретариатов Союза писателей СССР, РСФСР и Московского отделения, на котором, среди других вопросов, стоял вопрос о литературном наследстве Всеволода Иванова.
По решению всех трёх секретариатов мне было поручено разобраться с судьбой экранизации «Бронепоезда». Я принял это поручение, считая, что в данном случае я смогу оказаться полезнее других, как член Комитета кинематографии. В качестве такового хотел бы изложить Вам некоторые соображения.
1. В принципе мне кажется несомненным, что экранизация классической вещи советской литературы такой, как «Бронепоезд» Всеволода Иванова, к пятидесятилетию Советской власти была бы уместной и желательной.
2. Думаю, что «Бронепоезд», помимо его общей и литературной ценности представляет для нас сейчас и дополнительную актуальную ценность, как произведение о Гражданской войне на Дальнем Востоке, как произведение о коренных людях того края, который был, есть и будет «нашенским», как выразился о Владивостоке Ленин.
3. Думаю, что сам материал Дальнего Востока, который уже много лет почти не фигурировал в сколько-нибудь значительных наших фильмах, будет выигрышным с изобразительной точки зрения и дополнительно привлечёт внимание зрителей к этому краю. А это для нас сейчас важно.
4. Что может служить основой для создания такого фильма? Существует сама повесть. Существует пьеса, которую делал Вс. Иванов по своей повести для МХАТа. Существует уже после смерти писателя опубликованный в Алмаатинском журнале литературный сценарий, вернее киноповесть. Я читал и то и другое, и третье, и думаю, что в основу работы над окончательным вариантом профессионального литературного сценария, по которому вполне реально может быть создан режиссёрский сценарий, а потом и фильм, – может быть положена киноповесть Вс. Иванова.
В ней много достоинств, в ней поэзия, великолепный язык, резкие, крупно обрисованные характеры. В то же время она длинна, кое-где рыхла сюжетно и написана без достаточного представления о той специфике кино, которая, – хотим или не хотим мы, писатели, об этом помнить, – всё-таки существует.
При работе над окончательным вариантом профессионального режиссёрского сценария могут быть, как мне кажется, привлечены некоторые моменты, мотивы, непосредственно из повести Вс. Иванова и из его пьесы.
5. Работу над окончательным вариантом литературного сценария, на мой взгляд в данном случае, может и должен делать непосредственно режиссёр, который будет ставить фильм, и это, быть может, было бы самое лучшее, или режиссёр вместе с профессиональным сценаристом.
6. Для того, чтобы при этом не были ущемлены моральные права покойного писателя, на титрах можно было бы поставить:
Вс. Иванов
Бронепоезд 14-69
Сценарий и постановка такого-то или таких-то.
(Кстати сказать, именно такую формулировку титров, по собственной инициативе предложил А.Б. Столпер, когда ставил «Живые и мёртвые».)
7. Я думаю, что авторские права наследников Вс. Иванова, связанные с его киноповестью, могут быть соответствующим образом учтены при любых титрах.
8. Я знаю, что у вопроса о постановке фильма по киноповести Вс. Иванова есть уже довольно сложная предыстория. Но мне кажется, что в данном случае я предлагаю вариант, который может устроить и будущих создателей фильма, и вдову покойного писателя Т.В. Иванову.
Может быть Вы сочли бы возможным рассмотреть этот вопрос на Комитете или поручить его рассмотрение Главку по производству художественных фильмов. И в том и в другом случае я, разумеется, готов принять участие в рассмотрении этого вопроса.
Уважающий Вас
К. Симонов
10 января 1966 г.»
(РГАЛИ, ф. 1814, оп. 9, д. 725, лл. 1–2).
Параллельно Симонов собирался включиться в работу над фильмом о гражданской войне в Испании.
Романов ответил писателю незамедлительно. Уже 15 января 1966 года он сообщил:
«Дорогой Константин Михайлович,
Роман Лазаревич Кармен передал мне два Ваших письма – о фильме на испанскую тему, о чём мы с ним беседовали не раз, и об экранизации «Бронепоезда» Всеволода Иванова.
Не посетуйте на меня, что отвечу одним письмом на оба Ваши послания.
Я совершенно с Вами согласен, что в фильме на испанскую тему должны присутствовать весьма значительные и смелые исторические и политические обобщения. Меня в особенности привлекает мысль о том, что и сценарист, и режиссёр, используя жанр исторической хроники, могут в этом фильме ощутимо показать историческую обречённость фашизма, несмотря на его испанскую победу, показать становление сил социализма – в масштабе не только СССР, но и Европы в целом, которые уже тогда делали обречённость фашизма ощутимой и зримой, разумеется, для тех, кто смотрел далеко, а такие люди были. Что касается деталей сценария и фильма, то это уже дело и сценариста и режиссёра, и по деталям может состояться особый разговор, когда они начнут вырисовываться.
Согласен с тем, что и Вам и Кармену было бы полезно побывать в Испании. Готов оказать этому всяческое содействие.
Что касается сроков, то хотелось бы иметь этот фильм пораньше. Дело в том, что если фильм будет закончен только к февралю 1967 года, то это значит, что на массовый экран он попадёт не раньше ноября-декабря. Если бы предлагаемый Вами срок можно было сократить на один-два месяца, было бы прекрасно.
И второе. Я всегда поддерживал и сейчас горячо поддерживаю идею экранизации повести Всеволода Иванова «Бронепоезд». В своё время и говорил об этом Т.В. Ивановой. Поэтому меня убеждать не надо, т.к. я совершенно согласен с Вашими предложениями.
Помнится, что два года назад «Мосфильм» начинал работу над экранизацией «Бронепоезда», был режиссёр, писался сценарий. Но тогда эта работа была прекращена, как мне передали, в связи с вмешательством Т.В. Ивановой, которая требовала обязательного текстуального использования написанной Вс. Ивановым киноповести, буквалистского подхода к тексту и категорически возражала как раз против того подхода к созданию сценария, о котором Вы справедливо пишете. В этом сложность.
Думается, однако, что если на то будет поддержка Союза писателей и Ваша личная поддержка, то можно заново начать всё это дело и подготовить оригинальный сценарий «Бронепоезда».
Я готов поставить этот вопрос на комитете, если в этом будет нужда, дать соответствующие поручения избранной студии. А может быть «Бронепоездом» заинтересуется Экспериментальная студия? Я бы горячо поддержал и такое решение столь затянувшегося дела.
Сердечно Вас приветствую, дорогой Константин Михайлович, желаю доброго здоровья и всяческих успехов.
С глубоким уважением
А. Романов».
(РГАЛИ, ф. 1814, оп. 9, д. 2231, лл. 2–3).
В итоге «Бронепоездом» потом занялся «Мосфильм». Режиссёром был назначен Юрий Чулюкин. Свой фильм он назвал «И на Тихом океане…». Одну из главных ролей сыграл Анатолий Кузнецов. Правда, на экраны фильм вышел лишь в 1973 году.
Летом 1966 года Симонов вновь вернулся к вопросу о фильме на испанскую тему. Правда, я второго его письма председателю Госкино по этой проблеме в архивах не нашёл. Но отыскался ответ самого Романова. В ответе говорилось:
«Получил Ваше письмо и хочу сообщить, что я по этому поводу думаю.
Утром у меня был Роман Лазаревич Кармен. Он сказал, что хотя первоисточником упоминания имён Р.Альберти и М.Т. Леон в приказе о фильме и был он, однако, каких-либо конкретных переговоров об авторстве с испанскими писателями не велось, просто имелось в виду, что они «примут участие».
Я прошу Вас поэтому не прерывать Вашу работу над фильмом и рассматривать себя и Кармена как единственных авторов, работавших без участия третьих лиц, как об этом и шла речь всегда. Что же касается содержащегося в приказе упоминания об участии Р.Альберти и М.Т. Леон «на определённой стадии в авторской работе над фильмом», то будем рассматривать это как возможность их приглашения в качестве консультантов в случае, если в этом возникнет необходимость у авторов фильма.
Поскольку конкретных переговоров с Р.Альберти и М.Т. Леон о каком бы то ни было соавторстве или участии в консультациях до сей поры не велось, нет необходимости, видимо, и затевать такие переговоры.
Кармен с этим согласен.
Сердечно Вас приветствую и желаю счастливого путешествия.
А. Романов
8 июля 1966 года».
(РГАЛИ, ф. 1814, оп. 9, д. 2231, л. 4).
Позже возник вопрос о привлечении Симонова к работе над фильмом, приуроченным к 30-летию Победы. Главным автором фильма должен был стать Кармен. Но Кармен не мыслил новой картины без участия в ней писателя.
Зная обо всех этих настроениях, Симонов 16 июля 1971 года написал Романову:
«Многоуважаемый Алексей Владимирович!
Знакомясь с повесткой дня не состоявшегося 16-го июля заседания Комитета, я увидел там копию письма Р.Кармена и заключение А.Сазонова по поводу моего участия в работе над будущим фильмом к тридцатилетию Великой Отечественной войны, который собирается делать Кармен.
К сожалению, Роман Лазаревич поторопился поставить этот вопрос, – написав мне о своём желании работать вместе со мной над этим фильмом, но не дождавшись моего ответа на своё письмо и не получив моего согласия, которого я не дал, а, напротив, написал ему письмо и объяснил в нём, почему, в связи с другими творческими своими планами я не могу принять участия в создании этого фильма.
Я прошу Вас, чтобы не ставить Р.Кармена в неловкое положение, снять с обсуждения на Комитете тот пункт письма, в котором упоминается о моём участии в этой работе.
Что касается моих собственных творческих планов, то я готов был бы в той или иной форме принять участие в фильмах-интервью с участниками Великой Отечественной войны. То есть заняться тем делом, которое меня давно волнует в других масштабах, чем это пока делается. Потом будет поздно.
Я, с Вашего разрешения, после фестиваля зайду к Вам посоветоваться по этому вопросу.
Жму Вашу руку.
Уважающий Вас
К. Симонов».
(РГАЛИ, ф. 1814, оп. 9, д. 725, л. 3).
Кстати, сам Симонов вскоре снял фильм «Чужого горя не бывает». Он очень понравился Романову. 14 ноября 1972 года Романов сообщил писателю:
«Глубокоуважаемый Константин Михайлович!
В субботу, в Кинокомитете, смотрел Ваш фильм «Чужого горя не бывает…» и вот уже третий день не могу освободиться от того поистине потрясающего впечатления, которое оставила эта картина. И дело даже не в том, что это отличный политический фильм. Политических фильмов на документальном материале в наши дни создаётся немало. Это фильм-исповедь коммуниста, который не может молчать, исповедь, идущая из душевных глубин, проникнутая гневом и презрением к псам и свиньям рода человеческого, пожирающим детей, и в то же время исповедь, одухотворённая высокими и благодарными человеческими чувствами. Особенно сильными показались мне главы первая и последняя. Они динамичны в лучшем смысле этого слова и хорошо связаны с живой, взволнованной авторской речью.
Глубочайше убеждён, что картина будет принята наилучшим образом.
Сердечно поздравляю Вас с этой великолепной, поистине бойцовской работой. Спасибо Вам за неё! И пусть это спасибо повторится миллионы раз у нас в стране и за её пределами.
С глубоким уважением
А. Романов».
(РГАЛИ, ф. 1814, оп. 9, д. 2231, л. 5).
Вскоре Романов получил новое назначение главным редактором в газету «Советская культура», которую было решено из отраслевого издания сделать органом ЦК КПСС. Естественно, он тут же пригласил писателя к сотрудничеству. 20 ноября 1972 года Романов послал Симонову письмо. В нём говорилось:
«Дорогой Константин Михайлович!
На этот раз я пишу Вам по сугубо деловому вопросу.
Время выпуска новой газеты ЦК КПСС «Советская культура» приближается весьма стремительно. Без широкого участия в ней деятелей нашей культуры, известных писателей и журналистов я не представляю себе нашу будущую газету.
В связи с большим Вашим успехом, каким я считаю фильм «Чужого горя не бывает…», не написать ли Вам для одного из первых номеров газеты «Размышления после фильма»? Такая статья, несомненно, могла бы многое сообщить нашей кинопублицистике, уже на основе Вашего личного творческого опыта.
И второе.
На пленуме Союза кинематографистов Вы сказали мне, что могли бы написать литературный портрет Анатолия Папанова. Не раздумали ли Вы? Очень хотелось бы получить от Вас и этот материал.
Мой телефон: 285-76-30 (служебный) и 249-28-59 (домашний).
С неизменным уважением
А. РОМАНОВ».
(РГАЛИ, ф. 1814, оп. 9, д. 2231, л. 8).
Так Симонов стал постоянным автором «Советской культуры».
Вячеслав ОГРЫЗКО
Другие сюжеты
о Константине Симонове читайте в следующих номерах
Szybka pozyczka
Люди избавляются от разных недугов, от простых до очень сложных , когда начинают жить с законами мироздания. Это опыт целителей, накопленный тысячелетиями: люди расстаются и с сахарным диабетом с одинаковой лёгкостью.
Каждый случай уникален, но, даже если вы не излечитесь полностью, то сможете жить без медикаментов и разного рода зависимостей, не нужно будет пользоваться посторонней помощью. Лучше от такого лечения будет в любом случае.
Если у вас не запущенный до последней стадии рак, то надежда есть, но даже в таком случае могут быть случаи исключительные.
Каждый случай индивидуален. У меня большой опыт восстановление кармы занимаюсь целительством более 20 лет.
Каждый человек и случай индивидуален, но, если у вас есть сильное желание, вера и намерение быть здоровым – действуйте, у вас все получится, я могу подсказать, как это сделать наиболее эффективно и просто.
+ за пост
Стерелизация