Упавшая вертикаль

№ 2015 / 46, 23.12.2015

Вячеслав Вячеславович, здравствуйте!

Читал Ваши материалы по Коми. Во многом согласен. Особенно по Козловой. Предлагаю Вам свой очерк, где много фактов, никогда не используемых в печати.

С уважением,

Владимир Подлузский

---

 

1.  Сыворотка  власти

 

С десяток лет назад губернатор Торлопов попросил меня сделать для республиканской деловой газеты «Экспресс-неделя», где я был главным редактором, интервью с министром финансов Гайзером. Тема простая и одновременно архисложная – бюджет предстоящего года. Требовалось подать его поярче. Шла война за места в Госдуме. Новая команда очень не хотела, чтобы в депутатское кресло уселся проигравший главные выборы Спиридонов. Юрий Алексеевич уже пытался стать председателем Госсовета, но его заблокировали. В безвременье доктора технических наук приютил в КНЦ академик Михаил Рощевский. Нашёлся порядочный человек, осмелившийся политическому банкроту дать кабинет и некие несложные обязанности. Только никакие научные лаборатории уже не могли изготовить таинственную сыворотку, приняв которую политик смог бы возвратиться в вожделенное кресло. Однажды потеряв трон, редкий управленец не готов вложить все свои силы и средства, чтобы хотя бы на день вернуться в райский сад, именуемый ВЛАСТЬЮ.

Я вспомнил пушкинского Кащея, чахнущего над северным златом, и позвонил Вячеславу Михайловичу. Тот отвечал любезно, но заявил, что он не политик и интервью давать не станет. Торлопов, узнав об отказе, переориентировал меня на своего зама Павла Орду, курирующего экономический блок. На том, собственно, и кончились, не начавшись, всякие мои отношения с будущим Главой и нынешним сидельцем Лефортова. Павел Анатольевич слыл златоустом, и губернатор безбожно пользовался его даром. Орда был жёстким менеджером. Муштровал министров. Три года назад один бывший член правительства даже утверждал в беседе со мной, что созданная лихим варягом административная система действует до сих пор. Однако приезжий начальник напрочь отрицал социалку. Мол, не забота она государства. Полутайно по субботам мотался к нужным людишкам в Прибалтику, мечтая на Удоре построить деревообрабатывающий комбинат. Наверное, и для собственной выгоды. Однажды окунувшись в бизнес, политик им будет грезить всю свою свободную жизнь.

Выходец из топ-менеджеров химгиганта «Азот», полдня обкуривал журналиста из пижонской чёрной трубки, ловко выдувая десятки цифр и фамилий. Собеседник походил на дымящийся живой компьютер. Сожалел, какое разбитое хозяйство досталось Торлопову от Спиридонова. Мол, всё распродано. Вокруг чужая собственность. Тот же крупнейший в Европе ЛПК, производитель офисной бумаги, достался австрийцам. Утверждал, что оставшиеся у республики объекты можно по пальцам пересчитать. Долгов под конец правления Ю.С. конечно, хватало. Правда, в десятки раз меньше, чем нынешней осенью досталось врио губернатора Сергею Гапликову от Гайзера. Тогда Торлопов занял у коммерческого банка полмиллиарда и довольно без натуги выкрутился. Зато при Юрии Алексеевиче даже милиционеры получали «спиридоновские» надбавки, которые новая команда тут же срезала.

Прежний хозяин, ласково даже в прессе называемый Папой, сам ночей не спал и чиновникам не давал. Свет допоздна горел в окнах Жёлтого дома. Соперники такую методу управления обозвали системой страха. В общем-то было за что, но о мёртвых, особенно кому стоят памятники, плохо не говорят. Первый губернатор Коми Юрий Спиридонов мечтал о новых лесоперерабатывающих комплексах, обустроенных месторождениях нефти, газа, бокситов, титана, марганца. Да всей таблицы Менделеева. Собирался построить Печорский алюминиевый комбинат и пару атомных электростанций. На Удоре и в районе Инты. Горел у него зуб и на часть богатого рудами, вплоть до золота, Печоро-Илычского заповедника. Мечтал присоединить к Коми Ненецкий автономный округ и даже вёл с соседями переговоры, что было бы всем выгодно, учитывая единую добычную провинцию и общую логистику. Он даже нефтяную столицу из Ухты передвинул в Усинск, который в молодости своими руками в ранге первого секретаря горкома по колено в болоте и возвёл. Уже в девяностые заговорил о круглогодичных большаках из Сыктывкара в Воркуту и Нарьян-Мар. Мечтал превратить Коми в горнорудный регион. Бился за Белкомур. А в Сыктывкаре хотел собирать венгерские «Икарусы».

Ну, и методом народной стройки возводил кафедральный храм в столице, с трудом находя общий язык с епископом Питиримом. Вовсе не по религиозным соображениям. Была какая-то размолвка. Имя пастыря надолго исчезло из многих верных Папе газет. Хотя в торжественной закладке собора принял участие Патриарх Алексий Второй. А накануне во время пробежки архитектор Кукушкин увидел в лучах восходящего солнца будущую церковь во всей своей красе. На месте закладного камня.

Идеи и факты я вычитал не из газет. Будучи много лет аккредитованным корреспондентом при Госсовете и Главе республики, связанный с иерархами и зодчими, слышал о задумках из высоких уст. То не были маниловские прожекты. Людям нечем было платить зарплату, а «Система страха» мечтала о грандиозных преобразованиях, имеющих мощную научную подоплёку. Он очень рассчитывал на учёных. Однажды даже созвал большое совещание во главе с президентом Академии наук России Осиповым. Откровенно называл своим учителем одного из докторов наук КНЦ.

И ещё деталь несколько иного порядка. Один процент своей зарплаты Юрий Алексеевич перечислял вдове первого секретаря обкома Ивана Морозова, как-то пожаловавшейся смышлёному ученику своего супруга на низкую пенсию.

 

2.  Спиридон-солнцеворот

 

В чём-то пятнадцать лет назад Спиридонова подвела жёсткая самоуверенность и излишняя доверчивость. Особенно к женщинам-редакторам. Плюс к местным болтунам разного рода. И к «заморским» пиарщикам. Нижегородцы на выборах, кажется, вообще работали на обоих соперников одновременно. По крайней мере, краткие мои встречи убедили в их низком профессионализме и высоких денежных амбициях. Куда-то ни туда гнул очень юный в то время «Комиинформ», подмявший по опрометчивости редактора Татьяны Борисевич и по прихоти Спиридонова «Республику». Плохо обстояло дело с разведкой. Команда твёрдо думала, что соперников финансирует Роман Абрамович, а на самом деле второй избирательный экспресс подмасливал Александр Зарубин. Потом Ю.С., как дал ему понять питерский полпред президента Черкасов, чем-то насолил Путину.

Спиридонов причину предполагал. И даже одному человеку, близкому к культуре, потом покаялся. Были и другие факторы, о которых мне не без сарказма когда-то поведал один из самых близких соратников Юрия Алексеевича. Предложивший, кстати, ещё до выборов ему передать власть. Запустить его вместо Спиридонова на старт и взамен получить на финише кучу барских льгот. Вплоть до вольготной охоты и рыбалки в Чернамском лесничестве.

Губернатор «ходока» послал подальше и мужественно ринулся судьбе навстречу. Та по шпалам в едином пиар-порыве загрохотала на Север. Я узнал о «махновских» порядках в литере, набитом спецами разных мастей и призывающем станции и полустанки голосовать за Спиридонова. Услыхал байку о сомнительных речах именитого кандидата перед военными Воркуты. Но такие мелочи, до которых, впрочем, народ охоч, вряд ли могли пустить поезд регионального вождя, в одиночку ходившего в саванне на львов, а в тайге на медведей, под откос.

Зря, думаю, Спиридонов своей несгибаемой волей заставил Госсовет перенести выборы с мая на декабрь, сократив свой законный срок на полгода. Рассчитывал, что зимой народ охотнее побежит по морозцу к урнам. Весной же быстренько разбредётся по дачам. Я высказал сомнения одному из главных факиров пиара из Жёлтого дома. «Нет, не зря», – глубокомысленно изрёк тот, как будто только что созвонился с бабой Вангой. А зимой в Воркуте бывает метель. Она-то, а ещё больше продажные чинуши, и подвела Папу. Словом, власть Юрий Алексеевич самым мистическим образом потерял в дни, когда по народному календарю ходит Спиридон-солнцеворот. Властная вертикаль зашаталась и стала медленно клониться к вечной мерзлоте. По-прежнему чиновники суетились. Некоторые, может, ночей не спали. Доносились слухи, что новая элита усилила поборы с забравшихся в республику олигархических структур. Часто в свою пользу. Но многие управленческие звенья тарахтели вхолостую.

Сбылось предсказание Спиридонова, якобы заявившего через полчаса после ночного объявления проигрыша: «Через полгода республика пожалеет о моём уходе».В тот же час началось бегство членов его штаба в стан противника. Наутро в госсоветовский кабинет Торлопова банкиры втащили почти в человеческий рост бутылку шампанского. Выстрел её пробки в каком-то смысле был залпом местной «Авроры». А по набирающему силу телеканалу КРТК, детищу уходящего вождя, крутили песню со словами, вышибающими слезу: «Только он не вернулся из боя».

 

3.  Золотое  сияние

 

Теперь Гапликов, спасая ту же шахтёрскую Инту, докатившуюся при прежней власти до завоза в город угля из Хакасии, успешно возвращается и к спиридоновским идеям, касающимся разработки ресурсов живописных предгорий Урала. В первую очередь чудного жёлтого металла, спрятанного, по древним пермским преданиям, в царстве Золотой Бабы, легендарной уральской богини Зарни-Ань. Надо же, чтобы помочь, в том числе и коренному народу, чем-то закрывать обильные кредиты республики. Тем более, что в Инте хватает горных инженеров. Тоже, между прочим, золотой запас. А рядом, помнится, ещё марганец. Именно за открытие в Элладе этого минерала чтят греки геолога Николая Герасимова, возвращённого северным посланцем Путина в министры развития промышленности и энергетики. Сколько лет его вычёркивал Чернов из разных почётных списков, а Николай Николаевич в отпусках продолжал покорять самые упрямые горные вершины планеты и собирать, стараясь прочитать всё, мощную, самую разнообразную, до высокого потолка в квартире, библиотеку. Таланты всегда востребованы мудрым руководителем. Герасимов – типичный пример.

В Интернете Гапликова уже сравнили со Спиридоновым. Сергея Анатольевича даже назвали более крутым, чем Юрия Алексеевича. Кстати, тогда Ю.С. всё же стал депутатом Госдумы. С лёгким опережением кандидата от власти. Министр МВД Коми, верный победителю, тут же завёл на растерянного неудачника уголовное дело, якобы за растраты в его богатом ведомстве, но вскоре был вызван в Москву и там растворился, так и не получив генеральской звезды.

До громкого ареста «неполитика» Гайзера сотоварищи с того неудачного интервью ещё много воды утекло в Сысоле, постепенно подмывающей берега и по несколько сантиметров в год приближающейся к республиканской Администрации.

Мою деловую газету, имеющую ничем не подкреплённый блокирующий пакет акций местных правительства и «Единой России», вскоре прихлопнули, а редактору лысеющий вице-губернатор Чернов, ответственный за идеологию, надолго закрыл дорогу в Коми журналистику. Уж больно настойчиво я требовал наладить бюджетное финансирование издания, взятого властями ещё до меня за свою зубастость, под официальное крыло. Десяток лет назад раза три я бывал у Чернова.

Мне предлагалось из-за долгов, оставленных предшественником, газету закрыть. И начать её с нуля, прибавив к названию лукавое словечко плюс. Фактически ограбить коллектив, не заплатив людям ни копейки. Я на это не мог пойти. Во второй раунд переговоров забыл у А.Л. ручку. Обычную. Не золотую. Покрытую блискучим металлом. Велико же было моё удивление, когда вскоре увидел свою шариковую самописку в руках вице-губернатора. Тот, злорадно улыбаясь, делал ею какие-то пометки в моей газете. Подумалось – неужели Чернов по-сорочьи мелочный? И вдруг осенило – это А.Л. меня таким образом отодвигает от профессии, присвоив мой рабочий инструмент. Возможно, демонстрирует один из приёмов Каббалы, к которой, говорят, был неравнодушен. Пресса даже писала о чёрных мессах в Жёлтом доме. По версии одной газеты, приезжие властители хотели с помощью нечистой силы закрепить свою власть. И, как теперь подтверждается, думали только о наживе. Учитывая изуверские схемы вице-премьера, применяемые к непокорной интеллигенции, предположение о мистике очень походило на правду. Однако даже моей ручкой Чернов не смог ничего путного написать, хотя считал себя художественной натурой.

 

4.  Звезда…  опала

 

Узнав из СМИ, что в Сыктывкар приезжает зам генерального прокурора России по Северо-Западу Иван Николаевич Кондрат, я попросил знакомого старшего офицера из прокуратуры организовать мне встречу. Скажи, мол, земляк просит. И вот на следующий день мы с ним ждём у лифта высоких гостей. Двух прокуроров. Полковника и генерал-полковника (по военной иерархии). Александра Ивановича Шуклина и самого молодого зама (чуть за сорок) грозного генпрокурора Устинова, ставшего к тому времени политическим тяжеловесом. Кондрат и Шуклин – типичные поздние птенцы гнезда его с двумя золотыми орлами. На моих глазах Александр Иванович по факсу отправил копию утвердительного постановления Госсовета, и уже через полчаса пришёл приказ Устинова о назначении А.И. Шуклина прокурором Коми. Пока новое государево око хлопотало в своих владениях, мы с Кондратом в кабинете нового хозяина вспоминали общих знакомых и друзей из брянского городка Мглина, где закончил среднюю школу Иван Николаевич, и где я работал в районке. Зам Устинова расспрашивал меня о местной элите, перипетиях властей, (как раз гремел судебный спор между Торлоповым и мэром столицы Катуниным), интересовался олигархами, наезжающими в Коми. Спрашивал о Чернове. Потом к разговору присоединился А.И. Шуклин. На свет появилась бутылка элитного коньяка и крохотные рюмочки. Я отказался. Иван Николаевич покачал головой: «Зря, Владимир Всеволодович». Наша встреча закончилась моей фразой, увы, оказавшейся пророческой: «В Коми федералов не любят».

Мы потом не раз вполне по-дружески встречались с прокурором республики. Я одним из первых поздравил его с генеральским чином. (Месяц надо было ждать, пока форму с лампасами сошьют). О тайных делах его епархии мы никогда не говорили, хотя по верной Жёлтому дому прессе чувствовалось напряжение, возникающее вокруг фигуры главного служителя Фемиды. Реостат явно стоял в Администрации. Скорее всего, в кабинете Чернова. Шуклин ухитрился отменить, в основном через суд, с полтысячи статей постановлений Госсовета. Потребовал из Конституции Коми убрать некоторые пункты, идущие вразрез с федеральными нормами. Завёл уголовные дела против Орды и Чернова. Первого поймал на незаконной оплате личной охраны. Второго прищучил за еженедельные поездки домой в Санкт-Петербург за казённый счёт. Набежали миллионы. Грозил приличный срок. Потом Орда внезапно исчезнет с местного горизонта. Чернов же будет благополучно набирать обороты. А Торлопов в ответ на одну довольно простую просьбу мне скажет: «Володя, я не всё могу». О смысле сказанного я мог только гадать.

Власть, конечно, не простила блюстителю Закона такую «наглость». В Москву, в том числе и в Генпрокуратуру, пошли подмётные письма. В одном кабинете Жёлтого дома Шуклина могли угощать чаем с беседой. А в соседнем в это время на А.Ш. стряпали кляузу за подписью визави. С гневной речью в Госсовете выступил депутат Госдумы Андреев. Некоторые парламентарии времён Истиховской предлагали аннулировать утверждение А.И. Шуклина в должности прокурора Коми. Сама спикер заняла тогда, помнится, двойственную позицию. Ясно было, что по-тихому, как министра МВД Задкова, убрать государево око из региона не удастся. Будучи и с Торлоповым, и с Шуклиным в неплохих отношениях, я посылал сигналы в Администрацию о готовности стать третейским судьёй и примирить обе высокие стороны. Ради будущего республики. Меня не послушали.

Короче, Шуклина сломали и выбросили. Если бы тогда Александру Ивановичу дали возможность заведённые дела довести до суда, история Коми могла бы пойти в ином направлении. Знал ли прокурор о коррупции в регионе? Если и знал, то вряд ли представлял масштабы. Как-то в сердцах обронил: «Здесь всё не так, как у других». Мог сравнить. Служил и прокурором Кирова, и начальником следственного управления в Мордовии. Тоже финно-угорском регионе. Русский Шуклин никогда не был националистом. В приёмной у него сидела миловидная ненка из Инты. Местным генералам он не доверял. Особенно в деле с пожаром в ухтинском «Пассаже». Своё кресло шеф ФСБ вроде потерял после письма прокурора Коми в Москву. Чекиста тут же забрали в Жёлтый дом. Сразу замом Главы. С уважением Александр Иванович относился разве что к министру МВД Силаеву. Когда тот внезапно умер, прокурор намекнул, что в генеральском сейфе обнаружили компромат на многих чиновников Жёлтого дома. Был ли он и куда делся – неизвестно. Почему же Шуклина не поддержал Кондрат? Того самого стали придавливать после Кондопоги. Тем более, что внезапно от должности освободили Устинова и отправили, кажется, министром юстиции. Кондрат вынужден был подать рапорт об увольнении со службы уже Чайке. На мой взгляд, и Кондрат, и Шуклин, блестящие русские генералы. Патриоты и бойцы. Возможно, история их ещё вернёт в строй.

 

5.  Поправка  на  ветер

 

До сих пор многие уверены, что в рок Спиридонова вмешалась бешеная метель. Не та пушкинско-свиридовская, а обычная заполярная, которая едва в Воркуте не погубила советского премьера Алексея Косыгина. Да и многие от неё пострадали. Тогда, по версии мэрии, автобусы не смогли привезти воркутян на избирательные участки. Поправку на погоду, или как говорят артиллеристы, на ветер, на Севере делать всегда стоит. Помню, в Ижемской редакции в обед все бежали к радио слушать прогноз.

 Тем не менее, в политических ураганах тоже есть «глаз», эпицентр, который в силу некоторой толерантности, часто выносят за скобки. Национальная составляющая. Регионализм. Есть мнение, что Спиридонов, ещё будучи шефом Верхсовета, чтобы избраться на первый срок, умышленно сделал национальные перекосы в Конституции, которые и пришлось выправлять Шуклину. Одно время регионализм даже преподавали в Сыктывкарском университете. Потом сомнительную специальность благоразумно изъяли из реестра, поставив в тупик студентов и их родителей.

Всё, что случилось в Республике Коми, я уверен, в большой степени результат регионализма, ставшего, возможно, главным разрушительным фактором в психологии части элиты. Преемники Спиридонова ловко обманули Путина при его визите в Сыктывкар и дали Президенту подписать документ об организации в таёжной столице Федерального угро-финского центра. Коми как бы объявлялась главным финно-угорским регионом России. Само по себе учреждение не опасное. Но на его идеологическом фоне осмелевшие националисты подготовили медиа-почву для избрания финансиста Гайзера, никогда не занимавшегося политикой. Стали тому подбрасывать вредные для России идеи. Губернатор клюнул на приманку. Заявил, например, о запрете въезда Жириновского на территорию республики. Можно по-разному относиться к вождю ЛДПР. Однако не следует забывать, что Владимир Вольфович заместитель Председателя Госдумы. Это что – своеобразное объявление войны России?

Будем считать, что совершенно случайно в тот же день одна из самых многотиражных коммерческих газет Сыктывкара тиснула анонимную смээску, предлагая русским убираться из республики, пока дорога на Киров открыта. Призыв странным образом подкреплял тогдашнюю концепцию руководства РК об избыточности населения. Почти по десять тысяч жителей, в основном русских, за год покидали Коми. Один из самых высоких миграционных показателей в России. Удивительно, но и сами коми потянулись на чужбину. Всё хуже выпускники школ сдавали ЕГЭ по русскому. Зато участились поездки всевозможных делегаций в Финляндию и Венгрию. Остаётся только догадываться, какими проектами они там напитывались. Меня поразило вручение нового боевого знамени с вышитым Коми гербом учебному полку внутренних войск. Кому теперь тот должен служить? Москве или Сыктывкару? Начальник УФСИН генерал Протопопов в юбилей собственного учреждения великодушно подарил Гайзеру в затейливой шкатулке боевой пистолет Макарова. Зачем? Отстреливаться при задержании? Подобные игры местных князьков с силовиками наводят на грустные размышления. Именно при Гайзере придумали Ибицу, во многом противоречащую своей языческой сутью православию. Разместили её в прославленном храмами и святыми источниками селе Ыб. Дошло до того, что посетителей этнопарка стали встречать театрализованные ведьмы.

 

6.  Позднее  прозрение

 

Полной профанацией в республике стало любое русское движение. Чернов даже создал некий координационный Совет, замкнутый на Администрацию и объединяющий подобные организации, а по сути – закрывающий им рот. В последние годы заметные удары были нанесены по русскому языку и литературе. Зато обязательным для всех стало изучение в школе коми языка. О том с тревогой в мае говорилось на совместном заседании Советов по межнациональным отношениям и русскому языку при Президенте. Владимир Путин признал, что изучение национальных языков за счёт русского является системной проблемой. Так глава государства отреагировал на обращение к нему общественности четырёх регионов, включая Коми, в котором открыто говорилось о языковой дискриминации русского народа.

Летом в Москве состоялось представительное совещание, в котором приняла участие зам Председателя Правительства Коми. Семь минут советник Путина Владимир Толстой говорил о перекосах в национальной политике в Коми. Региону была послана, может быть, последняя чёрная метка, но в Жёлтом доме её проигнорировали. Не зря одной из первых с приходом С.А. Гапликова свой пост покинула министр национальной политики Галина Габушева.

Десятого и пятнадцатого сентября я встречался с шефами Агентства по СМИ Ириной Брагиной и Управления информации Павлом Марущаком. Первую оставил в слезах. Второго в растерянности. Обоим дал знать, что время их команды стремительно движется к финалу. Дама через месяц после ареста мужа-депутата ушла по собственному, а Павла через три дня чекисты арестовали на черноморском нудистском пляже. Поэты иногда обладают сверхчувствительностью. А 14 сентября в «Российском писателе» я заявил в комментариях, что они «перед смертью бесятся». Любопытные могут проверить.

Конечно, многие виновные уже за решёткой. Другие могут быть вскоре арестованы. Фронда сопротивления Москве и Гапликову ещё довольна сильна. Один деятель, пожелавший остаться в тени, просил меня при случае сказать врио губернатора, что некоторые в знак протеста против арестов уже снимают портреты Путина. Как пятая колонна, действует сеть блогеров, насаженная Черновым и Марущаком, осмеивающая всех и вся. В первую очередь активных сторонников благих перемен. Ощущение, что им до сих пор кто-то платит за расшатывание ситуации. Марущак весной и мне предлагал вовсю использовать в сети, разумеется, по его командам, «своё бойкое перо». Конечно, я отказался.

Тщетно православная общественность республики в ноябре пыталась не допустить весьма спорную постановку финского спектакля на сцене местного драмтеатра. Даже в Европе отвергли сей опус. Многих поверг в шок концерт, устроенный в драмтеатре в честь окончания Года литературы. Русские писатели почувствовали себя там обойдёнными и просто лишними. Я лично пошёл на вечер лишь потому, что в Союзе писателей мне пообещали выступление Сергея Гапликова, который, как выяснилось, в то время находился на другом мероприятии.

В пятницу 25-го снова нагрянет Спиридон-солнцеворот. В этот день принято загадывать на будущий урожай. Быть может, народный праздник соединит разорванную поступательную историю республики и мы все, засучив рукава, начнём работать на своё общее будущее, чтобы плоды его были полновесными и сладкими. И хоть чем-то поможем Сергею Гапликову и Москве быстрее восстановить упавшую при Гайзере ниже плинтуса вертикаль региональной власти.

Владимир ПОДЛУЗСКИЙ

г. СЫКТЫВКАР