ХОТЯ И ДЕЛАЕТ ВИД, ЧТО КРУПНОЕ НАЧАЛЬСТВО: НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВ

№ 2016 / 12, 30.03.2016

Николай Михайлов большую часть жизни занимался поиском идейной крамолы. Одно время он имел огромную власть. По его доносам были посажены десятки невинных людей. Но уже при Хрущёве влияние этого деятеля резко снизилось. Михайлов сильно переживал. Он пытался забросать ЦК новыми сигналами, но даже партаппарат отбивался от него как от назойливой мухи.

 

Николай Александрович Михайлов родился в 1906 году в Москве в семье сапожника-кустаря. Позднее он в анкетах указывал, что с шестнадцати лет служил мальчиком-подмастерьем в сапожной мастерской отца. Потом сын сапожника выполнял подённые работы в других местах Москвы. А в 1924 году его взяли чернорабочим на московский завод «Серп и Молот». На этом заводе он потом освоил профессии сварщика и вальцовщика. Параллельно ему удалось в 1929 году окончить вечерний рабочий университет. Высшего образования он так и не получил.

В 1930 году Михайлов ушёл в армию. Службу он проходил в 1-м Кавказском артиллерийском полку в Кутаиси.

Вернувшись через год на родной завод, Михайлов, недолго проработав вальцовщиком, предпочёл потом пойти по партийной линии. Уже в 1932 году его утвердили редактором заводской многотиражной газеты «Мартеновка». Затем он ушёл инструктором по печати в Пролетарский райком партии Москвы. Впрочем, в райкоме Михайлов надолго не задержался: через несколько месяцев его отправили редактировать многотиражную газету на завод «Динамо».

В начале 1937 года Михайлов попал в газету «Правда». За несколько месяцев он в главном издании страны прошёл путь от рядового литсотрудника до завотделом. А уже 29 ноября 1937 года Лев Мехлис предложил утвердить его главным редактором «Комсомольской правды». Обращаясь к секретарям ЦК ВКП(б) Сталину, Кагановичу, Андрееву, Жданову и Ежову, завотделом печати и издательств ЦК Мехлис сообщил: «Редактор газеты «Комсомольская правда» тов. Никитин решением ЦК назначен первым заместителем заведующего Отделом печати и издательств ЦК ВКП(б). В будущем предполагается внести его кандидатуру в качестве заведующего отделом.

Вместо тов. Никитина мы предлагаем утвердить редактором газеты «Комсомольская правда» тов. Михайлова Н.А., недавно назначенного заведующим отделом советского строительства редакции «Правды».

Тов. Михайлов родился в 1906 году, русский, рабочий. В партию вступил в 1930 году. До 1932 года тов. Михайлов работал на производстве. До перехода в «Правду» в течение нескольких лет редактировал газеты-многотиражки на заводах «Серп и молот» и «Динамо» им. Кирова.

Партийные комитеты заводов «Серп и молот» и «Динамо», а также многие коммунисты, знающие тов. Михайлова по работе, дают ему положительную характеристику. Тов. Михайлов инициативный работник, растущий журналист.

В Отдел печати тов. Михайлов вызывался.

Со стороны НКВД замечаний нет».

(РГАНИ, ф. 3, оп. 34, д. 106, л. 34).

Возглавив «Комсомолку», Михайлов занялся поиском вредителей. Это понравилось Сталину. Не случайно вскоре его избрали первым секретарём ЦК комсомола.

В своё время сотрудник журнала «Советская литература» Выстипецкий рассказал критику Кондратовичу одну байку о молодости Михайлова. «Первый раз он [Выстипецкий. – В.О.] его [Михайлова] увидел, когда тот только что был назначен редактором «Комсомольской правды». Простой, милый парень в рубашке с вышивкой. Но быстро пошёл в гору и уже скоро стал секретарём ЦК Комсомола. Через год Выстипецкий поехал на дачу ЦК Комсомола (тогда была одна дача на всех). И вот после обеда пошли играть в городки. Михайлов играл плохо, мазал, а его заместитель, тоже секретарь ЦК – Громов – здоровенный детина мог одним ударом расколотить любую фигуру, но мазал, мазал, нарочно подыгрывая, зато когда Михайлов попадал и выбивал хотя бы один городок, он с лицемерной радостью кричал: «Вот это удар!» (А.И. Кондратович. Новомирский дневник. М., 2011. С. 910).

В начале 1952 года Михайлов инициировал чистку в Московском пединституте им. Потёмкина. Он считал, что этот вуз был «заражён националистическими настроениями». За проявленную бдительность его осенью 1952 года на девятнадцатом партийном съезде избрали секретарём ЦК КПСС и членом Президиума ЦК КПСС. По одной из версий, руку к этому приложил Маленков, который давно мечтал любимыми путями ослабить влияние Суслова (Маленков не без основания боялся, как бы Сталин не назвал Суслова своим преемником).

27 октября 1952 года Бюро Президиума ЦК КПСС, рассмотрев предложения Секретариата ЦК, постановило:

«2. Возложить на Секретаря ЦК тов. Михайлова Н.А. руководство работой Отдела пропаганды и агитации и Отдела школ ЦК КПСС, освободив от этих обязанностей тов. Суслова М.А.

Утвердить т. Михайлова Н.А. заведующим Отделом пропаганды и агитации ЦК.

Обязать Отдел пропаганды и агитации ЦК серьёзно улучшить постановку дела печатной агитации и пропаганды, взяв для этой цели за базу в своей работе газету «Правда».

Поручить тов. Михайлову представить предложения:

а) о мерах улучшения работы Отдела пропаганды и агитации ЦК и газеты «Правда»;

б) о кандидатуре второго главного редактора «Правды», учитывая целесообразность иметь в «Правде» не одного,
а двух главных редакторов;

в) об издании серии популярных, квалифицированных брошюр по вопросам марксистско-ленинской теории, рассчитанных на широкие слои членов партии и беспартийных» (РГАНИ, ф. 3, оп. 34, д. 125, л. 121).

Став секретарём ЦК, Михайлов организовал тесное взаимодействие со спецслужбами и правоохранительными органами. Не случайно 29 декабря 1952 года Бюро Президиума ЦК КПСС поручило ему «подобрать 5–10 работников с направлением их в МГБ для улучшения работы следственных органов». Михайлов потом лично отобрал и послал в МГБ бывшего секретаря ЦК комсомола В.Зайчикова и заместителя заведующего отделом ЦК комсомола Н.Месяцева.

Тогда же ближайшее окружение Сталина обязало Михайлова организовать пропагандистское обеспечение дела «врачей». Уже 9 января 1953 года помощник Сталина Поскрёбышев написал ему: «т. Михайлову. Посылаю 1 экз. хроники «Арест врачей-вредителей» для помещения в газетах на 4-й полосе справа».

Историк Геннадий Костырченко, проанализировав деятельность Михайлова в сталинский период, утверждал: «Даже на общем сером интеллектуальном фоне партийной иерархии этот чиновник выделялся своей ограниченностью, помноженной к тому же на гипертрофированную амбициозность и самомнение. Кадровый взлёт этого малообразованного недалёкого партфункционера, возглавившего ЦК ВЛКСМ в самый разгар предвоенного «большого террора» и превратившего его в самую аморальную школу номенклатурного карьеризма, во многом предопределил его почти открытый антисемитизм в ходе антикосмополитической кампании.
С комсомольским задором этот новый обитатель кремлёвского олимпа стал потом раскручивать и маховик травли врачебной элиты. Вверенный ему Агитпроп ещё 12 января 1953 г. направил в редакции ведущих газет и журналов указание о подготовке срочных публикаций по «делу» кремлёвских медиков. Не мудрствуя лукаво, в этой директиве почти дословно повторялись зловещие установки февральско-мартовского пленума ЦК ВКП(б) 1937 г. Когда 13 января руководство Главлита обратилось в Агитпроп за санкцией на изъятие из библиотек и книготорговой сети медицинских трудов арестованных врачей и книги М.Б. Загорского «Михоэлс», на Старой площади сочли такой подход либеральным. Подчинённые Михайлову чиновники доложили ему, что «следовало бы в приказе Главлита указать на необходимость изъятия всех произведений врачей-вредителей и всех работ Михоэлса независимо от их тематики…» Стремясь во что бы то ни стало утвердиться в высшем эшелоне партийной бюрократии, Михайлов использовал любой подходящий случай для демонстрации своего служебного рвения. Выступая 21 января 1953 г. на традиционном заседании по случаю очередной годовщины смерти Ленина, он процитировал наверняка принадлежащие Сталину слова из правдинской передовицы: «Но у нас ещё сохранились пережитки буржуазной идеологии, пережитки частнособственнической психологии и морали – живые люди (выделено в тексте. – Г.К.), скрытые враги нашего народа. Эти скрытые враги, поддерживаемые империалистическим миром, вредили и будут вредить нам впредь. Именно об этом убедительно говорит дело врачей-вредителей – подлых шпионов и убийц, спрятавшихся под маской врачей, продавшихся рабовладельцам-людоедам из США и Англии». Видимо, это стремление превратить как можно больше «живых людей» в мёртвых врагов и подвигло Михайлова широко распропагандировать «гражданский подвиг» Лидии Тимашук» (Г.Костырченко. Тайная политика партии. Ч. 2. М., 2015. С. 573–575).

В конце января 1953 года Михайлов получил от высшего руководства новое задание – организовать обращение еврейской общественности в «Правде» в поддержку кампании по разоблачению врачей-убийц. Первый вариант обращения был готов уже к 29 января. Главным его автором, судя по всему, стал «правдист» Д.Заславский. Сбор же подписей должен был организовать историк И.Минц. В Кремле рассчитывали, что обращение подпишут один из руководителей правительства Каганович, министр Ванников, академик Ландау, кинорежиссёр Ромм, писатели Эренбург, Гроссман, Кассиль и другие известные деятели. Но Эренбург, когда прочитал проект письма, в ужасе схватился за голову. Однако максимум, что он мог сделать, – предложить смягчить некоторые формулировки. Оставалось решить, кому бить челобитную.

Михайлов в те дни вертелся, как уж на сковородке. Он знал, что лично Сталин из-за болезни уже во все нюансы не вникал. Прямым его начальником тогда являлся Суслов. Но Суслов не хотел брать на себя всю ответственность за намечавшиеся антисемитские кампании. Поэтому Михайлов стал метаться от Хрущёва к Маленкову. В конце концов первый вариант обращения он вместе с главным редактором «Правды» Д.Шепиловым 29 января 1953 года послал именно Маленкову (РГАНИ, ф. 5, оп. 25, д. 504, лл. 173–179).

Эренбург же прекрасно понимал, что отдать приказ смягчить формулировки мог только Сталин. Но у него не было никакой гарантии, что вождь ознакомится с его мнением. Позже стало известно, что письмо Эренбурга попало на дачу Сталина. Но прочитал ли его вождь и, если да, то что сказал, до сих пор неясно. Судя по всему, всем процессом в тот момент уже заправляли люди Маленкова. Во всяком случае, 20 февраля 1953 года Шепилов внёс Михайлову второй вариант обращения еврейской общественности. «Представляю Вам, – отметил он в сопроводиловке, – исправленный текст проекта письма в редакцию газеты «Правда». Кстати, новый вариант оказался чуть мягче первой редакции.

Параллельно с обличением врачей-вредителей Михайлов собирался вплотную заняться также чисткой Союза писателей по национальному признаку. Но все карты спутала смерть вождя.

Сразу после похорон Сталина Михайлов был из ЦК удалён и отправлен на должность первого секретаря Московского обкома КПСС.

По одной из версий, инициативу проявил Берия. Нет, Берия никакого конкурента в Михайлове не видел. Лично для него этот полуграмотный партфункционер серьёзной опасности не представлял.
Но он считал, что Михайлов участием в раздувании дела врачей бросил тень на Кремль, дав повод заподозрить партийную верхушку в антисемитизме. Желая отвести от Кремля все подозрения, Берия порекомендовал побыстрей Михайлова куда-нибудь сплавить. Ну а в Московской области Михайлов всё быстро провалил. Ведь одно дело болтать и искать врагов и другое – поднимать промышленность. Так что уже в 1954 году бывший партийный пропагандист отправился послом в Польшу.

В Москве о Михайлове вспомнили в марте 1955 года. Тогда были уличены в аморалке бывшие руководители Агитпропа ЦК Г.Александров, А.Еголин и ряд других функционеров. И Хрущёву потребовался новый министр культуры.
По одной версии Суслов (а по другой – Поспелов) предложил вернуть из Польши Михайлова.

Надо отметить, что в искусстве Михайлов разбирался слабо. Сколько раз на него жаловалась наша интеллигенция.
В архиве сохранилось письмо заместителя директора Государственного издательства изобразительного искусства
Ильи Горелова от 5 марта 1957 года, адресованное секретарю ЦК КПСС Дмитрию Шепилову. В этом обращении говорилось: «Министр культуры СССР полуобразованный человек! Парадоксально! Но, к величайшему сожалению, факт. А отсюда и все печальные качества. За всё время своего пребывания на посту министра культуры СССР т. Михайлов
не выступил ни в «Правде», ни в «Известиях», ни в «Коммунисте» со статьёй, где изложил бы на надлежащем теоретическом и культурном уровне вопросы театральной деятельности, кино, радио или издательской работы. Статью т. Михайлова об итогах Всесоюзной выставки книги, опубликованную в журнале «Коммунист» в 1956 году, можно принять лишь как ведомственную докладную записку» (РГАНИ, ф. 5, оп. 36, д. 48, л. 38). Горелов подчеркнул в своём письме: «Человек, умеющий изъясняться лишь на двух языках – русском и матерном, не являющийся знатоком ни в одной области культуры и искусства, возглавляет Министерство культуры величайшей страны социализма. Это оскорбительно для нашей партии и страны. Наивно полагать, что из неудавшегося дипломата может выйти хороший министр культуры. Мало иметь звание, надо ещё обладать знаниями» (РГАНИ, ф. 5, оп. 36, д. 48, л. 39). И как отреагировали в ЦК на это обращение? Завсекретариатом отдела культуры ЦК 25 марта 1957 года дал справку: «С письмом т. Горелова ознакомлены тт. Рюриков, Сазонов и Ярустовский».

Сам Михайлов продолжил клеймить всех, кто посмел хоть в чём-то отступить от канонов соцреализма. Как он ругал, к примеру, Владимира Тендрякова, написавшего сценарий фильма «Тугой узел». «Считаю, – писал министр 8 мая 1957 года в ЦК КПСС, – что партийная организация Союза советских писателей должна помочь т. Тендрякову понять его порочную позицию, наносящую вред развитию нашей кинематографии и мешающую студии нормально работать» (РГАНИ, ф. 5,
оп. 36, д. 50, л. 38).

Однако за всем уследить у Михайлова получалось не всегда. За это 26 июля 1957 года Президиум ЦК КПСС поставил ему на вид. В одной из справок говорилось, что наказали Михайлова «за проявленную им недисциплинированность, выразившуюся в том, что Министерство культуры СССР проводило подготовку выступлений советских артистов в Австрии, а также запрашивали визы у консульского Управления МИД СССР на выезд восьми артистов в Вену без разрешения ЦК КПСС» (РГАНИ, ф. 3, оп. 34, д. 35, л. 136).

С должности министра культуры Михайлов слетел лишь 4 мая 1960 года. Его отправили послом в Индонезию. Но он и там всё проморгал. Что было потом, рассказал Кондратович. «После посольства в Индонезии, – писал Кондратович, – Михайлов долго ходил без работы. Наконец, его вызвал Брежнев. И предложил ему пост председателя Комитета по печати. Михаилов так обрадовался, что не утерпел и прямо из приёмной позвонил жене (известно, что она им командует и даже на любой работе диктует, что надо делать, фактически она руководила и министерствами и посольствами): «Маша! Ты знаешь, какой мне хороший кусок дали!» – кричал он, не стесняясь, по телефону (кусок – очевидно, у них термин. Кстати, блатной)».

Окончательно вопрос о Михайлове решился 12 октября 1965 года на заседании Президиума ЦК КПСС. Документы для руководства на Михайлова тогда подготовил заместитель заведующего Отделом пропаганды и агитации ЦК КПСС А.Яковлев (РГАНИ, ф. 3, оп. 34, д. 35, л. 135).

Занимая с конца 1965 года пост председателя Комитета по печати, Михайлов полностью загубил полиграфическую промышленность. Практически всё рабочее время у него уходило на поиск крамолы в уже выпущенных книгах. Чиновник откровенно призывал к расправе над инакомыслящими. Так, в ноябре 1965 года он писал в ЦК: «…было бы справедливым выслать В.Тарсиса из Москвы за его открытые выступления. Возможно, было бы правильным совсем выслать его за пределы Союза. Просим Ваших указаний» (РГАНИ, ф. 5, оп. 36, д. 148, л. 141).

Несмотря на то, что Михайлов постоянно надувал щёки, партаппарат с ним уже мало считался. Всё шло к тому, что власть из его рук ускользала. Единственное, на что он мог повлиять в конце 60-х годов, – на включение тех или иных книг в издательские планы. Именно из-за этого к нему постоянно приходили писатели. Но и они видели, что от Михайлова уже мало что зависело. Приведу запись из дневника заместителя главного редактора «Нового мира» Алексея Кондратовича за 5 августа 1968 года. Его шеф Твардовский только что вернулся от Михайлова. «Но начался-то разговор этот… с посещения Михайлова, – рассказал Кондратович.

– Зачем он вас вызывал? – спросил я.

– А я и сам не знаю. Наверно, хотелось поговорить. Светский разговор. Три раза кофе подавали. Я просто взмок.

– Но всё-таки конкретно, о чём шёл разговор?

– Обо всём. Касались, конечно, моего пятого тома. И он несколько раз спрашивал меня: «А.Т., а может, всё-таки его выпустить?» А меня-то чего спрашивать?
Я отвечаю: «Давно бы пора, полгода лежит». – «Да, какое безобразие! Я сегодня же позвоню Косолапову». А потом, словно забыв об этом, снова: «А может, ваш том действительно надо выпустить?»

А.Т.: – Спросил о пятом номере журнала. «Как же так могли выпустить? Чем вы это можете объяснить?» Я отвечаю: «Произволом». Он: «Нет, вы всё-таки скажите серьёзно». – «А я серьёзно и говорю: произвол аппаратных работников, и больше ничего». Но это ему, конечно, непонятно, он думает, что есть ещё какая-то другая причина. А другой причины нет.

А.Т.: – Попросил меня прислать ему вёрстки снятых статей. Потом зашла речь о ленинской теме. Жалуется: «Плохо с этой темой. Нет хороших книг». Я отвечаю: «Почему же нет? Есть, только вот не печатают. Вот у нас уже три года лежит отличная работа Драбкиной. И не печатают». Тоже попросил прислать. Но ведь я знаю, что человек он ничего не решающий, хотя и делает вид, что крупное начальство. Послать, конечно, надо. Пусть читает. Надеяться на что-то при этом не следует.

А.Т.: – Коснулись девятого тома Бунина. Он снова стал говорить о том, что статью об Алексее Толстом включили в него зря. А я повторяю свой тезис: разве от Толстого убавилось что-нибудь, или его перестали уважать как человека и читать его книги? Он мне: «Вы знаете, как хотели выпустить новое собрание сочинений Чехова?» – «Знаю. Вычеркнули, что Чехов был в Париже в бардаке». Он говорит: «Да». – «Ну и что? Когда вы узнали об этом, вы перестали любить Чехова?»
Он: «Вы знаете, что-то во мне надломилось».

Тут мы все грохнули. А.Т. посмотрел на нас: «И я вот так же, как вы, не мог не расхохотаться. Но что с него взять. Вот так беседа и протекала».

А.Т.: – Зашла речь о Сталине. И тут он что-то начал крутить: «Вы знаете, в нём ведь много всякого, и такого, и сякого.
А иногда о нём пишут односторонне». Спросил меня, читал ли я книгу Штеменко.
Я сказал, что не читал и читать не буду. После рецензии в подведомственной вам газете «Книжное обозрение» <…>
Он: «Да, Штеменко тоже переборщил» <…>».

В Отделе пропаганды ЦК долго не знали, что делать с Михайловым. В конце концов в 1969 году было решено реорганизовать его ведомство.

Окончательно вопрос по Михайлову решился весной 1970 года. 27 марта 1970 года состоялось заседание Политбюро, в повестку дня которого седьмым вопросом значилась отставка Михайлова. В протоколе было записано:

«7. О т. Михайлове Н.А. (тт. Брежнев, Косыгин, Демичев). Согласиться с предложением об освобождении т. Михайлова Н.А. от обязанностей председателя Комитета по печати при Совете Министров СССР. Поручить т. Кириленко А.П., Демичеву П.Н. поговорить с т. Михайловым, после чего считать этот вопрос решённым» (РГАНИ, ф. 3, оп. 72, д. 325, л. 3). Здесь обращает внимание, как руководство решило обставить увольнение – в максимально мягкой форме (все формулировки с поручениями Кириленко и Демичеву были вписаны в постановление в последний момент от руки). Любопытно, что Брежнев деликатную миссию переговорить с Михайловым поручил не Суслову (а он тогда присутствовал на Политбюро), а Кириленко.

Выйдя на пенсию, Михайлов осмелел и стал позволять себе поругивать власть. Критик Лазарь Лазарев вспоминал, как вместе с Анатолием Бочаровым встретил его однажды на Рижском взморье. Правда, Бочаров поначалу бывшего министра не узнал. Лазарев рассказывал: «Поравнявшись с нами, Анатолий простился со своим спутником и подошёл ко мне.

– Слушай, ты не знаешь, с кем это я гулял? Лицо вроде знакомое, а кто такой, где я его видел, вспомнить не могу.
Всю дорогу произносил такие революционные речи, так ругал власти, что я грешным делом подумал, не провокатор ли какой.

– Знаю. Не провокатор. Это Михайлов. Наверное, отдыхает в правительственном санатории и скучает.

– Тот?

– Да, тот самый.

«Тот самый» означало бывший первый секретарь ЦК комсомола, секретарь ЦК, секретарь МГК, посол в Польше и Индонезии, министр культуры, председатель Комитета по печати, само собой разумеется, член ЦК, депутат, недолгое время даже член Президиума ЦК. В ту пору Михайлов был уже всего лишь персональным пенсионером – этим объяснялись его оппозиционные настроения, его революционные речи» (Л.Лазарев. Записки пожилого человека. М., 2005. С. 426).

Умер Михайлов в 1982 году. Похоронили его на Троекуровском кладбище.

Вячеслав ОГРЫЗКО