РЕКРУТЫ БЕЛЫХ НОЧЕЙ

№ 2016 / 27, 29.07.2016

Освободившись от дневных дел, Слава Бухаев сел за руль машины, и мы поехали по ночному Питеру. Северная Пальмира ещё во власти белых ночей. Стоял июль 2000 г. Он не впервые показывал мне город. В 1976 году мы искали на Шуваловском кладбище могилу психиатра Виктора Кандинского, кузена художника Василия Кандинского. В 1981 г. вышла книга «Древо Кандинских», где я описал помощь Славы.

В.Бухаев

 

Ночная экскурсия началась на Невском проспекте. Он показал свою плиту гоголевскому майору Носу. На Фонтанке – памятник Чижику-Пыжику, сделанный вместе с Резо Габриадзе, мемориальные доски Анне Ахматовой, Галине Улановой, а также декабристам Н.Бестужеву, И.Пущину, Ф.Глинке. Кстати, Петербург украшает более двухсот мемориальных досок, сделанных Бухаевым.

На набережной Робеспьера Слава притормозил у двух сфинксов модернового облика – в стиле Михаила Шемякина. Между ними – тюремное окно и надпись на граните: «Жертвам политических репрессий». Кое-кто встретил её в штыки: «К чему это напротив «Крестов»?» Так называли старинную питерскую тюрьму. Но критики умолкли, когда в защиту мемориала выступил академик Лихачёв.

Кстати, Дмитрий Сергеевич подарил Славе много книг. Вот надпись на его «Воспоминаниях»: «Дорогому Вячеславу Борисовичу Бухаеву с искренней любовью и самым глубоким уважением к его таланту и человечности самого высокого ранга. Д.Лихачёв. 31.Х.95». После его ухода Слава сделал мемориальную доску на доме, где он жил.

В.Бараев и В.Бухаев у Окна в Европу. 1998

 

Проехав на запад города, остановились у сквера, где стоит коническая плита. В центре её – Окно в Европу! Мы со Славой сфотографировались, опершись на бронзовый стол. Позже этот стол, как и окно из бронзы, бомжи сдали на металлолом. Памятник изуродован. Чижик-Пыжик тоже время от времени исчезает. Если он – сувенир для приезжих, то, может, стоит продавать их рядом?

 

 

КАК ЛЮДИ ИЗ ГЛУБИНКИ ПОКОРЯЮТ СТОЛИЦЫ

 

В поездке на Пулковские высоты я узнал тайны его рода. Слава показал знаменитый плацдарм на подступах к Ленинграду, неприступный для фашистов в годы войны. Здесь погиб его дядя Николай Алексеевич Гинеев. Брат Славиной мамы учился в Петербургском университете, но в 1924 году кто-то донёс, что он – сын тайши Байкало-Кудары. Его тут же выслали на родину. Там он стал учителем, а в годы войны погиб, защищая город своей юности.

Мать Славы, Мария Алексеевна Гинеева, заметая следы отца-тайши, кочевала по Бурятии. Вышла замуж за Баяндая Бухаева и в 1946-м родила Славу. Он учился в Кижинге, Новоселенгинске, где впервые поклонился могилам декабристов Н.Бестужева и К.Торсона. Окончив школу № 1 Улан-Удэ, Слава поступил в Ленинградский институт живописи, скульптуры и архитектуры имени Репина. Женился на однокурснице Соне Борисовой, уроженке Колымы, куда была сослана её мама. И дети гонимых родителей нашли счастье в городе на Неве.

Нелегко заявить о себе в Северной Пальмире, которая всегда славилась зодчими. Однако работы Славы обратили на себя внимание простотой и необычностью замыслов. Город ещё залечивал раны войны. Молодые архитекторы завалены черновой работой по реставрации и строительству жилья. Но однажды Слава принял участие в конкурсе на проектирование баптистской церкви. Его проект понравился иерархам ещё недавно гонимой церкви. Журнал «Америка» написал о храме и похвалил молодого архитектора. Позже Слава показал мне его.

Распахнув высокую дверь, мы увидели такое же высокое окно, ослепившее нас. И раму в виде креста! Внутри всех храмов полумрак, а тут – яркий свет. Зал похож на театральный – ряды кресел, уходящие вверх. Над папертью слова: «БОГ ЭТО ЛЮБОВЬ». Нет обилия икон, пышных люстр. Богослужения в православных храмах идут долгие часы, а пожилые и больные люди вынуждены молиться стоя. А баптисты слушают проповеди в уютных креслах! Вот помощь верующим!

Особое чувство меры и пропорций, тонкий вкус и простота воплощения помогли Славе добиться лаконичности в мемориальных досках и памятниках. Вместе со знаменитым скульптором М.Аникушиным он сделал памятники Пушкину в Пятигорске, Владивостоке. Затем выиграл конкурс на мемориал партизанам в Луге, стал соавтором памятников воинам в Бишкеке, Николаю Островскому в Сочи. Слава помогал Шемякину при создании памятника Петру I в Петропавловской крепости. А в родном Улан-Удэ Слава соорудил памятник жертвам политических репрессий.

 

 

СОДРУЖЕСТВО ШЕМЯКИНА И БУХАЕВА

 

Познакомились они ещё в 1960 годах. Тогда малоизвестный, но уже гонимый Шемякин жил в питерской коммуналке. Позже его выслали из страны. Через 20 лет знакомство переросло в творческое содружество. Слава стал летать к Шемякину в Нью-Йорк. Так появились памятники Савелию Крамарову в Сан-Франциско, Джованни Казанове во Флоренции, памятник Петру I в Петропавловской крепости. А 5 июня 2001 года в Лондоне открыли новый памятник Петру I. Миша сообщил о победе в конкурсе Славе, и тот привёз гранит из Питера, а фигуру императора отлили в США.

Немало архитекторов посчитали бы за счастье работать с Шемякиным, но он сотрудничал только с Бухаевым. Когда я спросил Мишу, почему он отдаёт предпочтение ему, тот сказал: «От архитектора зависит не только привязка мемориала к месту, но и форма, пропорции пьедестала, чистота отделки его деталей, которые должны выявить главную идею памятника. Слава прекрасно владеет всем этим, знает, где и какой гранит нужно найти. Мне импонируют вкус и творческая манера Славы, и его характер».

 

 

ШЕМЯКИН – ПОТОМОК ЧИНГИСХАНА

 

Когда Слава познакомил меня с Михаилом Шемякиным, я написал статьи о нём в журнале «Эхо планеты», «Комсомольской правде». Миша оценил их и в октябре 1996 года пригласил меня в Нальчик. Почему туда? Миша знал, что его отец – кабардинец. Из-за кровной мести мальчику по фамилии Карданов грозила смерть, и родичи выслали его в Россию. В Гражданскую войну мальчика усыновил красный офицер Шемякин, дал приёмному сыну свою фамилию. В годы войны отец женился на русской красавице-актрисе, у них родился сын Миша.

Узнав это, вспомнил строки из книги: «Народы Северного Кавказа и Приазовья вошли в улус хана Картана». Внука Чингисхана в летописях называли Кадан, Кардан, Хадан, Хэдань. Его имя упоминалось в европейских хрониках, т.к. он участвовал в нашествии на Польшу, Чехию, Словению, Хорватию. Монголы дошли до Адриатического моря, до Испании и «последнего моря» – рукой подать. Но в 1242 году после смерти Угэдэя, они покинули Европу, спеша на выборы нового хана.

Не имея прав на престолонаследие, Кадан не поехал в Каракорум. Его мать Туракина была христианкой несторианской ветви. Этим можно объяснить хорошее отношение монголов к православию. Не случайно монголы в 1242 году помогли выиграть Александру Невскому Ледовое побоище на Чудском озере.

Улус Картана простирался от Курска до Северного Кавказа. Когда он женился на кабардинской княгине, его потомки образовали род Кардан. Более 1700 Кардановых живёт на Кавказе, в Турции, Сирии, Европе. Они считают изобретателя карданного вала и знаменитого модельера Пьера Кардена своими братьями.

В Нальчике Михаилу Шемякину оказали грандиозный приём. В свиту входили его жена Сара, помощник Олег Железкин, Вячеслав Бухаев, искусствовед Слава Лён, бизнесмен Игорь Медведцев. Нас поселили в усадьбе для особо важных гостей. Представление нового сына кабардинского народа землякам прошло в театре. Там Михаилу показали картины войны, времён генерала Ермолова и Михаила Лермонтова, с той и с другой стороны. Поразила песня раненого адыга. У адыгов, кабардинцев и черкесов общий язык, обычаи и традиции. Шемякину подарили великолепного скакуна, но в США он не попал. Мише не было времени на верховую езду.

Нас свозили на Эльбрус. А в родном селении отца Шемякина прошёл банкет с участием сородичей. Из Нальчика мы выехали в Майкоп, на могилу отца Миши. Нас встретили лучшие люди Адыгеи. Они ведь родичи кабардинцев. Вылетая из Краснодара в Москву, Михаил неожиданно встретил давнего друга Иосифа Кобзона…

Через год в Нальчике вышел альбом о Кабардино-Балкарии, где несколько страниц посвящено визиту Шемякина. Нам подарили их и много книг, на одной из них надпись: «Брату моему Володе Бараеву! М.Шемякин».

Дружба с Михаилом продолжилась и позже. В 1998 году я провёл его выставки в Иркутске, Улан-Удэ, Чите, Новосибирске. Они имели большой успех. Сибиряки понимают и ценят творчество Шемякина.

Приезжая в Москву по делам, Слава Бухаев обязательно звонит, и мы встречаемся. К сожалению, я не всегда мог ехать на открытия памятников, созданных им. Мешает работа над своими опусами. Так в прошлом году я не попал на открытие мемориала у Министерства обороны, на Крымской набережной. За его создание Славу удостоили очередной Государственной премии России.

Вячеслав Бухаев по-прежнему полон сил, планов. Здоровья ему и творческого долголетия!

Владимир БАРАЕВ