Елена МУРАШОВА. НАРКОЗА НЕ БУДЕТ

№ 2004 / 17, 30.04.2004

Ругать нынешнюю фантастику, коей на лотках горы, да ещё половина в слив ушла, себе дороже. Всё равно что с кухонным ножиком выходить против динозавра. Поэтому я не буду в очередной раз обличать «потакание неразвитым вкусам» со стороны авторов и издателей. Просто расскажу о том, что из новинок последнего времени стоит почитать человеку, не лишённому интеллекта. Если же мне назовут другие достойные книги – буду только рада.

 

1. Научная

 

По реке топор плывёт

Как из-под Чугуева.

Ну и пусть себе плывёт,

Железяка… ржавая!

 

Писать чисто научную фантастику нынче немодно, писать фантастику «ближнего прицела» – и вовсе как-то не принято. Между тем интерес к тому, как мы будем жить лет через десять-двадцать, весьма велик. Только удовлетворяют его авторы, коих фантастами, подобно Юрию Козлову, не назовёшь. Тем интереснее обращение одного из наших патриархов, фантаста Владимира Михайлова, именно к этому полузабытому направлению. Несколько удивительным кажется всколыхнувшийся в последние годы у авторов моего поколения интерес к старой доброй советской НФ. Начав писать «под Запад», мы вместе с мыльной водой выплеснули и ребёнка. Теперь вот многие пытаются это исправить. Но нашим старшим это легче. Роман «Тело угрозы» – это, условно говоря, роман-предкатастрофа. Не топор по реке приплыл, а прилетело из космоса нечто. И может погубить человечество, а может и улететь восвояси. А что же люди в такой ситуации? Вспоминается давний рассказ Г.Гуревича «Прохождение Немезиды». Там тоже прилетело небесное тело… размером с Землю… и если разминётся с Землёй на трое суток, то всё обойдётся, если на двое – будут катаклизмы, но Земля выдержит, если же ещё меньше, то быть концу мира. И вот перед лицом такой грозной опасности «всё прогрессивное человечество» и даже не очень прогрессивное объединяет усилия и встречает её лицом к лицу. В кульминационный момент кто-то (это были жители Немезиды, о которых земляне ещё не знали) сбивает планету с орбиты – и она удаляется, не причинив вреда, а человечество, целиком ставшее прогрессивным, готовит экспедицию в гости к пришельцам.

Не то у Михайлова. И угроза не столь явная, и человечество совсем не прогрессивное. И каждый стремится наловить рыбки в замутившейся воде. Политики – помешать ядерному разоружению и тем самым повысить свой рейтинг, военные – урвать дополнительное финансирование для защиты от космической угрозы, учёные – что-нибудь открыть и тем прославиться, новые русские – сыграть на падении и взлёте акций, разорив конкурентов, журналисты – подзаработать на сенсации. Кажется, до судьбы земного шара никому и дела нет…

А небесное тело летит, и страсти накаляются. В западной фантастике человечество иногда спасает благородный журналист-супермен, но в нашем отечестве такие не водятся. Точнее, герой-журналист у Михайлова есть, но это наш, отечественный бумагомаратель. Большую часть времени он пьёт водку. А дела делают сильные мира сего, из которых первым оказывается новый русский с хорошей фамилией Гридень. Недаром замечательная женщина, астрологиня Зина, в конце концов уходит от журналиста к нему. Пытаясь разнести проклятый астероид в клочья, погибает экипаж международного космического корабля. Но жертва оказывается почти напрасной. Итак, человечество спасено… на этот раз, но оно так ничему и не научилось, – а если так, то не уничтожит ли оно само себя, если некое тайное глобалистское правительство, смутно упомянутое в романе, не сделает это раньше?

В романе Михайлова конца восьмидесятых – «Тогда придите и рассудим» – разум восторжествовал: сверхкомпьютеры, управляющие вооружёнными силами двух враждующих планет, отправляют все ядерные арсеналы… на местную звезду. Но теперь мировоззрение писателя стало, похоже, более пессимистичным; хорошо зная, что именно нас губит, он не находит того, что могло бы спасти. Что в будущем нас не ждут молочные реки с кисельными берегами – это ясно уже всем, но картина будущего, по Михайлову, всё же не так мрачна, как некоторые иные. Никуда не денутся вечное стремление человека к познанию, храбрость и самоотверженность, а лучшие из женщин по-прежнему будут выбирать сильных. Но какой-то неприятный осадок всё же остаётся. Деньги и власть – они где-то далеко, а мы, люди попроще, выходит, ничего и не можем? Захотят – любого из нас купят, захотят – выбросят как ненужную вещь. Пока живём спокойно, мы этого и не замечаем, но если случится настоящая беда? Кто сможет взять на себя ответственность, кто будет думать, как спасти всех, а не только свою шкуру? И вот эта картина, возникшая в поставленном перед обществом зеркале, не кривом и ничего не утрирующем, нам всем отнюдь не льстит. Пора задуматься, кому мы доверили решать наши судьбы… иначе и без космической угрозы нас не ждёт ничего хорошего.

 

2. Агглютинативная

 

Сидит заяц на заборе

В алюминьевых штанах.

А кому какое дело,

Что ширинка на болтах?

 

Первая книга молодой писательницы Александры Сашневой – «Наркоза не будет» – вызвала скандал, вполне сравнимый с тем, который имел место на страницах «ЛР» в связи с «Открытием удочки» Анны Козловой. Ну посудите сами: начинается он тем, что героиня просыпается с большого бодуна – и видит, что все её друзья-наркоши убиты, а ещё тут же четыре трупа голых негров… Дальше в лес – больше дров. Героине, однако, удаётся распутать эту, мягко говоря, нестандартную ситуацию. Вторая книга этого многообещающего автора – «Тайные знаки» – аналогичного скандала не вызовет, хотя даже уважаемый журнал фантастики «Если» так и не определился, как к нему следует относиться. Второй роман, если можно так выразиться, благопристойнее, то есть без голых негров, зато там много всего другого.

В повествовании есть несколько планов, автор склеивает приёмы разных жанров и течений.

Первый – детективная история с убийствами, таинственными картинами, необъяснимыми происшествиями, зловещей корпорацией «Голем» и почти кафкианскими сюжетами.

Второй – богемная бытовуха, прописанная, пожалуй, наиболее ярко, – жизнь современной творческой молодёжи, как бы сказали раньше. «Косячки», пьянство и прочее «моральное разложение».

И, наконец, третий – собственно фантастика: история противостояния героев с некоей организацией сверхлюдей или даже не-людей: Когортой Бессмертных.

Две героини – художница-авангардистка Лиза, она же Марго Танк, и рок-певица Катя Стрельцова – явно являются alter ego автора.

Они изо всех сил пытаются добиться успеха и осуществить свою мечту: одна – стать великой художницей, другая – звездой эстрады. Но вынуждены: первая – халтурить на жуликоватых торговцев картинами, выдающих её работы за творения гениальных русских сумасшедших, вторая – петь во второразрядных клубах.

Богемная жизнь с её «сейшнами», поглощением горстями разного рода психоделиков, сексуальными перверсиями и прочими прелестями описана со знанием дела. Опять-таки вспоминается Анна Козлова, а ещё Алиса Поникаровская, но поскольку все названные писательницы принадлежат к разным тусовкам и даже субкультурам, то ни о каком заимствовании речь идти не может. Просто некоторые идеи так и носятся в воздухе, время от времени попадая в печать.

В промежутках между наркотиками и творчеством герои и героини бродят по Парижу, созерцая его жизнь как бы со стороны. Вот только французы в этой книге почему-то ужасно любят поговорить «за жизнь» – ну прямо как наши соотечественники.

Обе героини, сильно побитые жизнью, тем не менее тянутся к добру и правде. Им трудно во что-то верить, даже в Бога. Что вообще типично для поколения, чья взрослая жизнь началась уже после того, как, по выражению героини, «родину отменили в девяносто первом». Но что-то держит на плаву многих представителей этого поколения, не давая окончательно осволочиться, скатившись в бездну зла и саморазрушения. Автор не даёт внятного ответа, что именно. Героиня побеждает врагов и обретает утраченного, казалось – навсегда, возлюбленного, счастливо преодолевает все соблазны и т.д и т.п. Автор, в отличие от многих современных постмодернистов, чьё влияние, несомненно, ощущается, не склонна твердить человеку, что он в тупике и куда бы ни сунулся – ему не выйти из тупика. И вот в этом существенное отличие нашей фантастики от многих новомодных течений. Фантаст всегда знает, что отнимать у читателей надежду он не имеет права. Но и становиться в позу пророка, ждущего, что за ним повалит толпа, молодые авторы, как правило, не склонны. Они – гуляют сами по себе, не проповедуют, но и не исповедуются (как можно было бы подумать). Они – сказители. Невесёлые у них сказочки? Так ведь жизнь к другим не располагает.

 

3. Сакральная

 

Господь и Бог! Ты дал железо силы,

Алмаз ума и красоты берилл,

И как венец всему – ещё и крылья, –

Поверю ль, что летать не разрешил?

 

Пятый выпуск «Сакральной фантастики» вышел почти одновременно с книгой одного из лидеров этого направления – Дмитрия Володихина, – которая называется «Дети Барса». «Сакральная фантастика состоялась!» – уверенно заявляет критик Сергей Алексеев, тоже представленный в сборнике как фантаст. Чётких определений, однако, не даёт ни он, ни Глеб Елисеев, автор предисловия к «Детям Барса». Попробуем разобраться сами, хотя я тоже принадлежу к «Бастиону».

Во-первых, сакральность в данном случае – категория, конечно, более идейная, чем эстетическая. Во-вторых, если говорить о теоцентричности какого-то литературного течения, то его адептов подстерегают вполне определённые опасности. Во-первых, шаг вправо – ересь, и шаг влево – ересь. Сам Толкиен – и тот… Как в христианскую парадигму вписывается существование хороших эльфов и гномов, которые, по средневековым воззрениям, суть злые духи? И пространство, в пределах которого можно сделать шаг вправо-влево, каждый должен очертить для себя сам. Во-вторых, глубоко верующий человек не может не испытывать глухого раздражения, когда писатель начинает его убеждать, что верить в Бога и молиться – хорошо, поступать же наоборот – очень плохо, да ещё и иллюстрировать это всевозможными положительными и отрицательными примерами. А про атеистов и тех, кто во всём хочет разобраться сам, я и не говорю. В третьих – некое самодовольство: «Они, дескать, мечутся, мучаются, ищут истину, а я уже нашёл!» Но великая литература редко рождается от мира и покоя в душе.

Нельзя не признать, что авторы «Сакральной фантастики» в целом смогли преодолеть эти опасности. Далия Трускиновская написала небольшую повесть «Ксения», которая резко контрастирует с Житиями святых. Ведь её героиня начинает… с ослушания! «Не как Ты хочешь, Господи, а как я. И хоть что Ты мне за это делай». И ангел-хранитель, помогающий ей, – тоже ослушник. Елена Хаецкая написала детектив, в котором читателю предлагается угадать, кто из праведных или неправедных героев окажется одержимым бесами убийцей. Сергей Алексеев работает в жанре исторической реконструкции, он пытается восстановить то, что не попало в Священное Писание. Что, собственно говоря, было до Потопа и кто такие Сыны Божии, которые породили потомство от дочерей человеческих? Для него несомненно, что борьба со злом без помощи Бога – бессмысленна, однако не может он и признать, что замечательный фольклор, созданный язычниками, – от дьявола. Его «Сказание о войне Троеликого» – это стилизация под фольклор, с использованием как христианских, так и мифологических архетипов. Жаль, что получилась вещь о борьбе плохого (ложных богов и поклоняющихся им людей) с ещё более плохим (Троеликим, то есть князем тьмы). Но христианская парадигма не может предложить иного решения.

Роман Дмитрия Володихина – в определённом смысле тоже попытка реконструкции, во всяком случае, это явно не фэнтези. А что было между Потопом и Вавилонским столпотворением? Дело несколько осложняется ещё тем, что автор является приверженцем креационистской методологии, то есть он считает, что Земле действительно столько лет, сколько написано в Библии. Таким образом, на «дикость» и «варварство» времени почти не остаётся. Сходство же библейских сюжетов с мифологией самых разных народов он, в лучших христианских традициях, объясняет тем, что Бог, по Своей благости, дал начатки истины всем народам, но грешные люди не поняли, да ещё и перетолковали на свой лад. Притом, однако, науки здесь не меньше, чем в иной чисто научной фантастике (русское «наука» ведь не тождественно английскому science). Но без чисто человеческих проблем книга не могла бы состояться. А проблемы весьма глобальные: героям приходится выбирать между Богом и Родиной. Между замыслом и своеволием. Между тем, чтобы красиво умереть или не очень красиво жить. Впрочем, даже если всё вокруг рушится – это не причина, чтобы не жить достойно. Но они не очень хорошо знают, как именно жить достойно, хотя вроде бы в священных книгах всё расписано…

Будущее у сакральной фантастики, на мой взгляд, есть, если она не скатится в апологию и христианскую экзегетику. Масштаб личности её авторов должен позволить им преодолеть этот соблазн лёгкого пути. Рано или поздно, я думаю, им придётся обратиться к таким проклятым вопросам, как наличие нравственного чувства у атеистов и приверженцев других религий. К тому, кого считать идеалом человека: отшельника-пустынника-постника-молитвенника, про которого фантастический роман вряд ли напишешь, – или кого-то другого? И зачем нужны идеалы, с которых «делать жизнь» всё равно нельзя? И всегда ли бунт является грехом? В рамках публицистики и реалистической литературы эти вопросы не имеют решения. Но большой писатель всегда ломает каноны, потрясает основы, противоречит всем и самому себе тоже. Итак, будем ждать продолжения.