А из этого ряда куда нам податься?

Александр Градский как поэт

№ 2023 / 32, 18.08.2023, автор: Александр БАЛТИН

Он был заслужено популярен, разнообразно ярок, и стихи, которые сочинял, добавляют важных красок к образу-острову Александра Градского

Вот, используя фильтры и кристаллы опыта, а порою сказовый лад, он творит свою «Автобиографию», играющую простотой и сложностью одновременно:

Дело было ночью, по трубе по водосточной папа к маме в общежитие полез…

И долез он, знаю точно, ибо я без проволочек на свет божий вылез в срок и без чудес.

Папу мама так любила, о себе совсем забыла и поэтому – за папой на Урал.

Так судьба распределила: на Урале меня мать родила, помню всё, хотя и был я мал.

 

Долгая растяжка строчек свидетельствует о неуёмном интересе к жизни, о боязни потерять что-то из подробностей: не знаешь, какая важнее.

В пятьдесят седьмом семья вернулася в Москву, Москва развеяла тоску, но не во всём.

Нам не доставалося по лишнему куску. Наедимся паюсной, и ложки обсосём,

Мрак, подвал восьмиметровый, дворник Клава, участковый,

                                        три ханыги, восемь комнат,

                                        двадцать рыл

Кто-то бегал по морозу, кто был туберкулёзу всем обязан, кто работал, кто хандрил.

 

Плазма людская густо оживает, вмещённая общее в словесное пространство из индивидуального пространства Градского.

Поэт исследовал нравственные феномены, понимая сердцем, как будут тяжелы ошибки:

Колоски наших юных годов отшумели.

Выше липы и ели над прахом отцов.

Мы не спим на земле, завернувшись в шинели.

Мы в шелку и в «Шанели» в ряду подлецов.

А из этого ряда куда нам податься?

Коль молчал – всё одно не отмоешь клейма,

Стоит только лишь раз на посулы поддаться –

Не успеешь продаться – сгниёшь задарма.

 

Колоски юных годов в некотором смысле даже интереснее зрелости… Тем не менее, ход времени неумолим, и жизнь, которая длится в сущности одно мгновение, если и можно удержать чем-то – то только словом. Что не отразилась в нём – то сгинуло, исчезло…

Социальность вспыхивала в поэзии Градского; она интересно сплеталась с попыткой оценки места певца в действительности, которая, судя по жёсткости в строках, как будто не слишком автора устраивала:

От этого царь не смутится.

От этого Бог не проснётся.

Лишь только толпа удивится.

Лишь только народ ужаснётся.

А впрочем – ещё один прочерк,

И не о чем горевать.

И больше ни нот и ни строчек,

Как станут певца отпевать.

 

Голосовые модуляции чувствуются за ткущимся текстом: хотя он самостоятелен, но поднимается с листа, звучит…

А вот блёстки иронии, сверкающие уже в названии (кому придёт в голову написать… «Монолог батона»?):

Миль пардон, прощенья просим, я батон за двадцать восемь.

Говорят, вполне съедобный, хоть немного рококо.

Предо мною всё склонится: и корейка, и корица,

Мясо, рыба, творог, птица и их птичье молоко.

 

Не столь велико поэтическое наследие Градского, но играет красками, дополняя образ певца и артиста. И дополнение это необходимо истории, вечно складывающейся из столь быстро ускользающей реальности.

2 комментария на «“А из этого ряда куда нам податься?”»

  1. ДВА ПЕВЦА

    У Градского
    Печальный взгляд…
    А у Антонова – тоскливый…

    Зато народ –
    И бодр, и рад –
    Им улыбается, счастливый…

    Поют – « под крышей дома моего…»
    «Как молоды мы были…»
    – О-го-го! –
    Николай ЕРЁМИН. Доктор Поэтических наук
    2015-2021-2023
    Крсноярск

  2. Александр, согласитесь, что в первых двух приведённых Вами отрывках чувствуется Высоцкий, в последнем — Саша Чёрный, в других что-то из Галича.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *