Бесконечное сейчас

№ 2022 / 42, 05.11.2022, автор: Денис БАЛИН (пос. Мга, Ленинградская обл.)

***

Отпустил лето, словно и не бывало.
Которое лето по счету? Не важно.
У нас говорят – «Ну, было и было»
и не верят в хорошую погоду.
Осенью звезды реже горят и мало
(надо это кому-то или нет),
и хочется, чтобы включили отопление;
петербургское небо сыреет,
и быстро темнеет в глазах;
из дворов с северным ветром вытряхиваются голоса,
а планета всё дальше от Солнца.
Стараюсь об этом не думать.
Ищу под пледом спасение
или глоток горячего чая губами,
включив газ на кухне.
Не жду от Нового года ничего,
ощущая, что всё повторится. 

 

 

Семейный архив

 

Я должен был сгореть в шесть лет на даче,
со всеми кубиками, солдатиками и машинками,
в доме, построенным моими дедушкой и бабушкой
(по женской линии) после Второй мировой войны;
в доме, пережившем Сталина, Маленкова, Хрущева,
Брежнева, Андропова, Черненко, Горбачева,
но не Ельцина.

 
Было страшно. Я вжимался в диван
и прислушивался к окружающему,
ощущая ужас и оцепенение.
Даже когда другая моя бабушка (по мужской линии)
выгоняла нас с мамой из квартиры
после смерти отца, а я ревел,
держась всеми силами за свою детскую кроватку,
словно за последнюю соломинку,
мне не было так страшно.

 
Когда всё началось, я сидел в гостиной,
зачарованный наступлением пехоты
на маленький городок без магазинов
и закусочных, брошенный жителями,
но занятый вражеской армией.
Фоном по телевизору шли мультики
Оптимус Прайм воевал с десептиконами.
Я не сразу понял, откуда идет шум,

и еще какое-то время продолжал воевать,

руководя военной операцией.

 
На чердаке лязгал котел
(об этом я узнал спустя несколько лет),
стучало и бахало.
Электричество пропало и вокруг потемнело.
В соседней комнате спал дядя Вова —
брат моей мамы. Он был пьян
и не мог мне помочь.
За окном синел снег,
опускались вечерние сумерки,
в пять часов должны были
показать новую серию трансформеров.

 
Было страшно, но, набравшись смелости,
я вышел на веранду к лестнице,
которая вела на чердак.
Гул наверху усиливался.
Мой папа был сильный, и я должен —
Примерно так я себя уговаривал.
Мне удалось подняться только
на несколько ступенек.
Но проиграл и сдался.
Я убежал в комнату дяди Вовы
и попытался его разбудить,
но и это у меня не получилось.

Я вернулся в гостиную, что еще оставалось?
Так бы и сидел там до последнего.
Меня спас сосед, вбежавший в комнату.
Он сказал одеваться и выходить на улицу

Надев первую попавшую куртку,
я схватил кота и вышел во двор.
Уже горела крыша. Прибежали еще люди.
Они вынесли из дома моего дядю Вову
(он умрет через несколько лет),
телевизор, какие-то мои игрушки
и всякое по мелочи.

В доме сгорели все наши документы,
вещи, деньги, семейный архив,
огромная библиотека книг моего отца,
его гитара, фотографии и многое другое,
но не я.

 

 

***
Когда умирала моя бабушка (по отцу), я ничего не почувствовал.
По комнатам никто не ходил, в дверь никто не рвался,
посуда не падала с полок, она мне даже не снилась
(обиделась, наверное).
Всё было обыденным.

 
Когда убили отца (ее сына), то в окно трижды простучали
(отчетливый такой стук), рассказывала мама.
Мы жили в девяностых на третьем этаже пятиэтажки.
Цыганка нагадала ему, что если переживет следующий год,
то его ждет глубокая старость.
Не пережил.

 
Ему никогда не будет тридцать.
Теперь я старше его.

 
Мне сообщили спустя десять дней, что бабушка умерла
(его мама).
«Перед смертью Валя тебя так звала, так звала», —
говорил последний ее муж по телефону.
Сколько их было всего, я не знаю, но он не второй и не третий.
«Она долго болела дома, а потом ее увезли в больницу.
Ей отрезали ногу и оставили после операции в коридоре.
Валя кричала на них и угрожала, что приедет внук и
со всеми разберется, отомстит за нее», —
рассказывал он мне.
«Послезавтра похороны, приедешь?» —
спрашивал он меня.

А я вспоминал
утреннее солнце, заполняющее кухню ее квартиры,
и готовый завтрак на столе для меня.
Я вспоминал,
как летом она брала ребят со двора
и возила нас на местное озеро.
Я вспоминал
наши походы на религиозные мессы в местный парк
ныне запрещенной религиозной организации в РФ,
приходы к ней проповедников еженедельные.
Вспоминал,
как она с моей прабабушкой выгоняла меня с мамой из
квартиры в Петербурге, после смерти отца.
Вспоминал,
как она распространяла о нас с мамой слухи
среди общих знакомых.
Вспоминал,
как из-за неё отец бил маму, а я плакал.
Вспоминал.
Вспоминал.
Вспоминал.
Вспоминал.

 
Еще вспомнил последние с ней разговоры по телефону.
Она мне звонила из больницы и плакала.
Она мне звонила и рассказывала про отечественную медицину.
Она мне звонила и просила навестить.
Она мне звонила, а я заблокировал её номер.
Теперь я последний представитель нашего с ней рода.

 
«Приеду», —
ответил ее мужу

 

 

***

Бессловесный воздух этой весны

И безмолвный зной этого лета

 

Распускается лента новостей

Ядовитым цветком событий

Ядерным рассветом

 

Кашель февральской речи

Хрип апрельской простуды

Духота июньского сна

Гимны новому миру

 

Внутри моей крепости

Варится суп сомнений

За трапезой или тризной

Преломляю хлеб мыслей

Ем через силу

 

 

 

***

Обнаруживаю себя в быту

Моющим посуду

Подметающим квартиру

Идущим в продуктовый

Или на работу

 

Сила инерции воспоминаний

Зависимость от привычек

Проживание прошлого

Отрицание настоящего

Ожидание будущего

 

Жизнь на руинах вчерашнего

Попытка построить завтрашнее

Сомнения в сегодня

Череда мгновений

Бесконечное сейчас

 

 

 

2022

Думай как говоришь

Думай зачем говоришь

Думай куда говоришь

Думай кому говоришь

Думай чему говоришь

Думай когда говоришь

Думай о ком говоришь

Думай где говоришь

Думай о чем говоришь

Думай что говоришь

Думай…

 

 

 

***
Я не придумал чем начать новое стихотворение
Так оно и осталось таким на совести сочинителя
Словно учебник истории
Если будущие цифровые археологи
Его обнаружат между сатирическими мемами
И короткими видеозаписями
То решат
Что это очередной бесполезный пост
Из виртуальной реальности
Двадцать первого века
(По старому стилю летоисчисления
Еще до того
Как поэзию стали писать и читать только роботы
В поисках своих механических душ)
Очередная хроника средневековья
Когда людям необходимо было говорить стихами
Проверять природу на прочность
И воевать друг с другом

 

Цифровые археологи
Не спешите делать выводы
И судить о прошлом
Как это делали мы
Свысока и предвзято
Не надо удалять из архивов
Наши записи и личные переписки
Мы тоже надеялись на лучшее
Растили детей и ругали правительство
Мы тоже умели мечтать
И вы этому прямое доказательство
Мы тоже ошибались
И верили
Что за грехи необязательно отвечать

 

Цифровые археологи
Ваша планета ведь тоже падает на горячую звезду
И каждый раз промахивается
Пока вы мечтаете о чем-то своём
Вот так же и мы

 

Когда Солнце неизбежно появлялось на востоке
И в преддверии нового дня стучалось в окна многоэтажек
Кровавыми костяшками
Многие из нас включали музыку
По дороге на работу
И пытались хотя бы немного забыться
В этом колебании звуков
С простыми куплетами из выдуманной жизни
В которой хотелось бы себя обнаружить
Словно родиться наследником нескольких квартир
И небольшого дачного участка
Жизни
Которой на самом деле не существовало
Словно предвыборного обещания
Или красивых и милых людей
Следивших за тобой с фотографий в социальных сетях
Жизни
Из которой приходилось возвращаться после обеда
Пока наша планета летела со скоростью тридцать километров в секунду
Чтобы не упасть на Солнце

 

Поэтому не удаляйте из архивов наши аккаунты и аватары
Наши записи и личные переписки
Пусть они остаются доказательством того
Как мы с вами совершаем одни и те же ошибки
Как мы с вами умеем заблуждаться и ненавидеть
Как мы с вами умеем быть справедливыми
Как мы с вами умеем быть искренними и лживыми
Как мы с вами умеем быть наивными
Ведь
Если вы это читаете
То значит любовь победила
А человечество сумело выжить несмотря ни на что

 

Впрочем
Вот и финал стихотворения
Который я тоже не стал придумывать
Поэтому
Пользуясь случаем позволь мне поблагодарить Тебя Господи
За возможность родиться в двадцатом веке
И выжить
За возможность увидеть век двадцать первый
И как-то с этим жить
За возможность рифмовать слова
Когда нельзя иначе

 

 

***

по запятым из дантовского ада

пройдя свой

путь от соски до пивной

я похмеляюсь стопкой винограда

и полусладкий день

горит кормой

тут люди врут

они гордятся этим

посмотришь

а вокруг поля поля

земной любви беспризорные дети

плывут облака

жуют журавля

а мы живем

назло московским гостам

в тоске еженедельного труда

где только клик от лайка до репоста

и только миг до Божьего суда

 

 

 

 

Справка

Денис Балин родился в 1988 году. Живет в Ленинградской области, в поселке Мга. Публиковался в федеральных и региональных изданиях. Лауреат премии «Лицей» имени Александра Пушкина (2022 год). Многократный участник форумов молодых писателей «Липки».