ДЕНЬ МУЖЧИН

Рубрика в газете: Мы – один мир, № 2018 / 37, 12.10.2018, автор: Насур ЮРУШБАЕВ (Лейпциг, ФРГ)

 

Восточная Германия, 9 мая 1991 года.

Маленький городок Стендаль, в Саксонии – Анхальт. Территория немецкого садового товарищества «Солнечный лучик».

 

В саду Клауса Бухмайстера царит праздничная атмосфера: столы ломятся от всевозможных ликёров, водок, красных и белых вин. Неподалёку в тени деревьев цветными штабелями высятся упаковки с разными сортами пива. Ветер доносит дразнящие ароматы жарящегося на углях мяса, слышен громкий смех – кто-то рассказал анекдот. Хрипловатый голос затянул куплет запрещённой раньше в ГДР песни: «Халло, гутен морген, Дойчланд! Их вюнше дир айнен гутен таг!» (Привет, Германия, доброе утро! Желаю тебе хорошего дня!)

 

Здесь собрались одни мужчины.

 

Сегодня немцы празднуют «День мужчин». Вообще-то, это праздник сугубо религиозный, отмечающийся всегда спустя 40 дней после Пасхи… Правильное его название – День вознесения Христа на небеса. Но вот ведь какое дело: нет в официальном календаре Германии ни одной подходящей даты, в которую «сильная половина» могла бы законно выпить пивка за своё здоровье. Это в России редкий месяц проходит без хорошего мужского повода, чтобы собраться и отметить: как максимум – День защитника Отечества или День Победы, как минимум День ВДВ, пограничника, шахтёра или хотя бы строителя. «Кому-то всё, а кому-то ничего», так всегда в жизни бывает. Борясь с такой несправедливостью, немецкие мужики и «приватизировали» религиозный праздник. Общество с этим смирилось, в том смысле, что женщины отнеслись с пониманием. Вопрос только в том, с каким размахом и накалом отмечать – и тут уж, как говорится, каждый действует в меру вкуса и привычек. В нашем случае речь пойдёт о том, что происходило этим майским днём в саду Клауса Бухмайстера.

 

Надо заметить, что праздник здесь отмечали широко. Собственно, так же, как и в других местах объединённой Германии.

 

Ещё надо не забыть упомянуть о том, что в этом году праздник пришёлся аккурат на 9 мая.

 

Так получилось, что в саду Клауса в этот день, оказался и я, единственный иностранец. Я не напрашивался «на огонёк», просто Клаус – мой сосед, наши участки примыкают друг к другу. Естественно, мы общаемся, хотя говорим больше на садово-огородные темы, а работу обсуждаем мало (с учётом того, что Клаус работает гинекологом в женской поликлинике, это не удивительно). Было бы странно, если бы сосед меня не пригласил, и было бы ещё более странно, если бы я отказался.

 

Наши с Клаусом сады разделены только дощатым заборчиком, зато с другой стороны примерно в 20 метрах от границы его владений высится высокая серая стена. За ней десятилетиями была расквартирована советская танковая дивизия. Высокая водонапорная башня с красной звездой в ясный день была видна на расстоянии 30 километров. Правда, основная часть личного состава уже отбыла вместе с техникой в Советский Союз, на территории части оставили только 10 солдат-казахов. Им было поручено поддерживать порядок и охранять территорию до момента передачи базы немецким властям. Похоже, про эту горстку солдат просто забыли: уже пятый месяц они предоставлены сами себе…

 

Командир казахов – маленький, коренастый и кривоногий гвардии сержант танковых войск Талай-Бек Бахтияров сегодня ранним утром построил свой немногочисленный отряд.

 

На плацу стояли чисто выбритые круглолицые, смуглые солдаты в поношенных, но чистых гимнастёрках и стоптанных, но начищенных кирзовых сапогах. Не шевелясь, они смотрели на своего командира, который зычно гремел на всю площадь:

 

– Товарищи солдаты! От лица командования вооружённых сил СССР и от себя лично поздравляю личный состав гвардейской танковой дивизии с Праздником Победы! Желаю вам всем, дорогие мои земляки, здоровья, успехов, и скорого возвращения на Родину! Равнение – на знамя! Знамя – поднять и разместить на самой высокой точке дивизии – на крыше водонапорной башни! Да здравствует наша непобедимая могучая армия, да здравствует СССР! Ура!!!

 

Громкое, дружное и долгое «ура» десяти солдат Советской армии эхом заметалось между пустыми казармами, вспугнуло на крышах голубей и заставило звякнуть друг о друга пивные бокалы на столах в саду Клауса Бухмайстера…

 

Дирк, самый толстый и большой бюргер, вскочил на ноги. Остальные перестали пить пиво и переглянулись. Тощий Томас испуганно прошептал:

 

– Русские снова идут?

 

Лишь мне было хорошо понятно происходящее за стеной, тем более, я знал о существовании отделения казахов на территории части. Как смог, я объяснил, что ничего особенного не происходит, просто советские солдаты отмечают большой государственный праздник…

 

Мужчины успокоились и вновь взялись за пиво.

 

А мне было не до веселья. Что-то мне подсказывало, что так безмятежно двойной праздник не кончится. И точно – развитие событий не заставило себя долго ждать.

 

Через считанные минуты я увидел, что один из солдат осторожно взбирается по скобам, образующим лестницу на вершину водонапорной башни. Намерения верхолаза были очевидны – из-за пазухи выбивались края большого красного полотнища.

 

За карабкающейся фигурой хмуро наблюдали и немцы.

 

Вот солдат поднялся на самый верх и, гордо оглядев окрестности с кошмарной высоты, быстро закрепил флаг на громоотводе. Снизу снова грянуло тройное «ура» его товарищей.

 

Затем послышался возмущённый голос Дирка:

 

– Что они задумали? Вы только посмотрите! Что это они такое задумали?!

 

– Они будто не понимают, что это Германия! Здесь нет больше русских! – поддержал его Томас.

 

В том же духе высказались и остальные.

 

В моей голове проносились варианты дальнейших сценариев – один хуже другого, и я решительно не знал, как избежать назревающего конфликта. Тем временем Дирк залпом допил свой ликёр «Егермайстер» и со всей силы грохнул по столу пустым стаканом:

 

– Не бывать этому!

 

Остальные, встрепенувшись, принялись дружно колотить пивными бокалами по столу, повторяя в такт ударам:

 

– Не бывать! Не бывать! Не бывать!!!

 

Вдохновлённый поддержкой Дирк перешёл к действиям. Метнувшись в садовый домик Клауса, он вышел оттуда с большим флагом Германии.

 

– Это наша земля, не отдадим её снова русским! – кричал он, решительный, словно восставший гладиатор. Чувствовалось, что он вот-вот поведёт всех моих соседей на штурм воинской части, и я рискнул, наконец, вмешаться.

 

– Уймись ты, Дирк, – сказал я ему. – Пойми, пока это территория советских войск. Они ушли, но ведь ещё не полностью. Это политика, а с ней лучше не связываться…

 

Я обернулся ко всем остальным, ожидая поддержки от самых здравомыслящих во главе с Клаусом. Их оказалось слишком мало. Разговоры свернули на рассуждения о взаимодействии двух соединившихся Германий, о русских, о проигранной в 45-ом войне и обо мне, «русском немце».

 

Дирк сел напротив меня, разлил по стаканам водку.

 

– Ну, с праздником! Давай! – сказал он, посмотрев мне прямо в глаза.

 

– С праздником! – ответил я ему, и залпом выпил.

 

Дирк встал из-за стола, похлопал меня по плечу.

 

– Я понимаю тебя, старик… Понимаю. Я же не дурак! Но почему именно сегодня? В такой день и прямо перед моим носом? Они что – нарочно?!

 

– Они пока на своей территории. Сегодня у советских людей большой праздник, и ты это прекрасно знаешь. Пусть висит флаг. Не смотри туда…

 

– Не могу! Не могу не смотреть! Сейчас пойду и скину эту красную тряпку! И никто мне не сможет помешать! Пусть стреляют, если хотят. Это моя земля…

 

Все как-то разом засуетились, сад стал напоминать растревоженный пчелиный улей. Как успокоить немцев? Ничего путного я придумать не успел, потому что – началось!

 

Несколько соседей во главе с Дирком, схватив немецкий флаг, рванули в направлении советской части. Наши с Клаусом попытки удержать их оказались безуспешными. Здоровенный Дирк на удивление ловко перелез через стену, и, убедившись, что поблизости никого нет, устремился к водонапорной башне. Я попытался догнать его, но меня оттащили от стены. Сердце моё так колотилось, что мне казалось: оно вот-вот выпрыгнет на стол и сбежит от меня…

 

А тем временем Дирк залез на крышу и, сбросив на землю советский флаг, привязал немецкий.

 

Скоро он, необычайно довольный, уже снова сидел за столом и торжественно пил пиво.

 

Но спокойствие воцарилось ненадолго: по лестнице шустро, как муравьи, лезли двое солдат с красным флагом…

 

Я не сдержался:

 

– Молодцы, мужики! – крикнул я на русском.

 

Немцы выразительно посмотрели на моё радостное лицо, но ничего не сказали. Они меня тоже понимали.

 

Немецкий флаг, извиваясь в воздухе, медленно упал на землю.

 

Один из казахов посмотрел в нашу сторону и погрозил кулаком. Этого немцы уже не выдержали и с яростью устремились к башне. Назревал Сталинград местного значения…

 

Раздумывать было некогда. Я резко выдернул белую скатерть из-под бесчисленных бутылок и кружек, на ходу накрутил её на подхваченные с помидорной грядки грабли и помчался впереди всех, отчаянно крича по-татарски, надеясь, что поймут:

 

– Казах малайлар, атмагыз! Ярамый! Казах малайлар! Атмагыз!!!

 

Вот и стена. Сам не пойму, как взобрался на неё, как спрыгнул…

 

На другой стороне с палками, ломами и лопатами наперевес выстроились для битвы солдаты Советской армии.

 

«Слава Богу, автоматов у них нет», – с облегчением подумал я. И, уже прыгая со стены, успел крикнуть:

 

– Казах малайлар! Солдатлар! Хэзер, хэзер разберёмся! У них сегодня тоже праздник! Давайте поговорим!

 

Следом за мной со стены горохом сыпалось ещё человек пять, на переговоры времени практически не оставалось.

 

Еле дыша, я стоял с белым флагом между казахами и немцами как парламентёр непонятно чьей стороны. Прямо напротив меня оказался Талай-Бек, и его взгляд не сулил мне ничего хорошего.

 

– Ребята, я советский человек… – вымолвил я, еле дыша. – Тут недоразумение вышло… Давайте поговорим. Они не со зла, просто у них сегодня тоже праздник… только другой.

 

И тут ко мне пришла ослепительная идея:

– Мужики, а давайте повесим оба флага! В честь дружбы между нашими странами! Хватит с нас того, что деды воевали…

 

Сержант посмотрел на своих солдат.

 

Они молчали.

 

Я обернулся к немцам и в двух словах объяснил своё предложение. О Боже… Дирк согласился! Остальные, вроде, тоже.

 

Дело оставалось за солдатами.

 

– Что они говорят? – спросил сержант.

 

– Они согласны… По-моему, это неплохое решение, а?

 

С молчаливого согласия своего отделения сержант поднял с земли немецкий флаг и передал его Дирку. Видно было, как у того выступила испарина на лбу. Принял флаг из рук сержанта, он кивнул головой по направлению водонапорной башни.

 

Уже четвёртый раз за день вверх по лестнице отправились знаменосцы: первым сержант, за ним Дирк с немецким флагом, замыкающим – я.

 

Поднявшись на крышу, Дирк своим ремнём прикрутил к громоотводу немецкий флаг рядом с советским.

 

Со стороны садового товарищества слышались радостные возгласы немцев:

 

– Хо! Хо! Классе! Фройндшафт! Фройндшафт! Фройндшафт!

 

Казахи смотрели молча.

 

Я стоял на вершине башни и еле сдерживал слёзы.

 

Сержант взглянул на меня.

 

– Ты мудрый татарин. Похоже, предотвратил третью мировую войну. Спасибо.

 

И широко улыбнулся, сверкая белоснежными зубами.

 

– А у тебя проблем не будет? – спросил я его.

 

– Не будет. Мы такой вариант не исключали. Честно говоря, территория уже официально передана немцам. Мы тут чисто символически находимся, охраняем, чтобы посторонние не лазали. Скоро тоже домой. Так что – всё нормально.

 

Один за другим мы спустились на землю, и первым, что увидели, были торчащие над стеной головы немцев.

 

Дирк подошёл к казахам и на всём понятном языке жестов пригласил присоединиться к застолью.

 

Сержант оглянулся на своих солдат, в глазах которых отчётливо читалось желание принять приглашение. Общее мнение выразил самый низенький казах, заявивший под хохот товарищей:

 

– Товарищ сержант! Тут ведь как… Война войной, а обед по расписанию!

 

Засмеялись даже немцы.

 

Праздник продолжился. Казахи, немцы и я сидели за одним столом и дружно, хотя каждый со своим акцентом, пели «Катюшу», безбожно путая слова…

 

Допев, я в который уже раз за день глянул на крышу водонапорной башни. Там на лёгком ветру развевались два флага двух более не враждующих стран.