Флотоводец

Рубрика в газете: Из цикла «Герои советского ВМФ», № 2025 / 18, 08.05.2025, автор: Вячеслав ОГРЫЗКО

Николай Кузнецов – единственный советский адмирал, который всегда резал правду-матку советским вождям и до последнего отстаивал своё мнение в Кремле. Он не боялся возражать ни Сталину, ни Хрущёву. За что его не раз снимали с должности Главкома и понижали в воинских званиях.

 

 

В очередной раз тучи над ним сгустились почти сразу после Победы. Николай Булганин предложил Сталину план реформы военного управления. По этому сценарию возглавляемый Кузнецовым Наркомат военно-морского флота должен подлежать упразднению. Адмирал посчитал такой проект ошибкой, о чём прямо сообщил вождю.

Кузнецов только одно не учёл: Булганин не сам выдумал план реорганизации главных органов управления вооружёнными силами. Он просто выполнял указания Сталина. А вождя уже давно беспокоило независимое поведение адмирала Кузнецова. С одной стороны, он высоко оценивал стратегическое мышление адмирала, которое помогло нам в войну выиграть не одну битву с фашистами в море. Но, с другой стороны, существовало опасение, как бы пользовавшийся на флоте огромным уважением полководец не затеял бы против руководства страны что-то нехорошее. Кроме того, Сталин и Кузнецов стали расходиться во взглядах на будущее флота. Вождь видел будущее за линкорами и крейсерами с мощным артиллерийским вооружением, а адмирал – за авианосцами.

Короче, Кремль решил подвинуть Кузнецова в сторону. Его собирались лишить наркомовской должности, а значит, и прямых выходов на первых лиц страны. Но совсем в отставку отправлять власть военачальника не собиралась. Ему предложили должность главкома военно-морских сил в статусе зама министра вооружённых сил СССР, но с сильно урезанными правами (то есть он должен был во всём слушаться нового своего начальника – Булганина).

Когда Кузнецов стал проявлять настойчивость и отстаивать своё мнение, терпение Кремля лопнуло. Партийные кадровики получили от члена Политбюро Андрея Жданова команду поднять все материалы о строптивом адмирале и его ближайших союзниках, а заодно посмотреть, кто бы мог составить новый костяк руководства военно-морского флота.

За тщательное изучение биографии Кузнецова взялся заместитель заведующего соответствующим отделом Управления кадров ЦК ВКП(б) Иван Власов, который до 1938 года к флоту никакого отношения не имел. И что этот партаппаратчик накопал?

По его мнению, Кузнецов вплоть до середины 30-х годов ничем особым себя не проявил и больших надежд не подавал. Он хорошо тогда разбирался лишь в особенностях службы на крейсере. Другие типы кораблей им изучены не были. Отсутствовал у него и опыт штабной работы.

Но всё изменилось в 1937 году. Именно тогда, как выяснил кадровик Власов, «началось быстрое продвижение т. Кузнецова по службе. С должности командира крейсера <на Черноморском флоте> он был назначен на должность заместителя командующего Тихоокеанским флотом, через четыре месяца выдвинут на должность командующего этим же флотом и в апреле 1939 года утверждён наркомом ВМФ» (РГАСПИ, ф. 77, оп. 4, д. 16, л 1).

При этом Власов умолчал, чем объяснялся такой стремительный рост карьеры Кузнецова. Флот в 1937 году оказался без руководящих кадров. Напомню: в тот год 19 марта был арестован командир одной из групп Каспийской флотилии Захар Закупнев. 10 июля взяли командующего Военно-Морскими Силами Владимира Орлова. 15 июля пришли за командующим Балтфлотом Александром Сивковым, 26 июля дошла очередь до бывшего начальника штаба Тихоокеанского флота О. Солонникова… Репрессии лишили флот многих хорошо подготовленных и перспективных кадров. Поэтому власть и вынуждена была выдвинуть на командные позиции не совсем обученный молодняк без опыта штабной работы.

Я нашёл в архиве рукописную записку наркома обороны Климента Ворошилова. 8 августа 1937 года маршал доложил Сталину, что возникли проблемы с подбором кандидатов на вакантные должности в Военно-морских силах.

«Единодушное мнение, – написал он вождю, – что Викторов наиболее подходящий кандидат на должность нач<альни>ка Морских сил, но все признают невозможность его освобождения в данное время с «Тоф-а» [Тихоокеанского флота. – В.О.]. Называлась кандидатура Дыбенко (несерьёзно) и ряда других не подходящих кандидатов. Моряки (политработники) считают, что наиболее целесообразным было бы назначить начальника В. М. Сил со стороны – из армии. Предлагают временно оставить Галлера, назначив ему немедля начальником штаба т. Исакова. Командующим Балтфлотом выдвигают Смирнова П.И., инспектора М<орских> С<ил> <…> Командующим Черноморским Флотом т. Киреева, заместителя т. Викторова. Вместо Киреева назначить т. Кузнецова Н.Г., недавно вернувшегося из «Х» [Испании. – В.О.], ныне командует крейсером «Червон. Украина» (РГАНИ, ф. 3, оп. 50, д. 729, л. 39).

И далее шло самое интересное. Ворошилов утверждал:

«Все перечисленные выше лица подверглись всестороннему и довольно обстоятельному обсуждению. Т. Волков, работающий около 15 лет в Морском флоте и хорошо знающий весь людской состав, дал хорошую рекомендацию Кузнецову» (Там же, л. 40).

Кстати, Ворошилов рекомендовал Якова Волкова назначить членом Военного Совета Тихоокеанского флота. В отношении него вождь так и поступил. В вот Григория Киреева он переводить в Севастополь не стал, оставил во Владивостоке, но повысил до командующего Тихоокеанским флотом. И судьбу Кузнецова Сталин решил иначе, нежели предлагал Ворошилов: он был отправлен замом к Кирееву во Владивосток.

Кстати, чистки во флоте на этом не закончились. Пришедший к руководству военно-морскими силами страны после ареста Владимира Орлова Михаил Викторов продержался всего несколько месяцев. 30 декабря 1937 года его сменил Пётр Смирнов, которому дали статус наркома по военно-морским делам СССР. А вскоре в Москву вызвали из Владивостока и арестовали Киреева. За неимением выбора Кузнецов тогда оказался во главе всего Тихоокеанского флота. И ему почти сразу сообщили, что высоко в своё время отозвавшийся о нём Яков Волков – враг народа. Кузнецов отказался в это верить. Он поднял бучу в защиту члена Военного Совета флота. Но люди из органов быстро его осадили.

 

 

На полную катушку развернуться во Владивостоке Кузнецов не успел. Буквально в начале 1939 года его неожиданно вытащили в Москву и назначили замом наркома ВМФ. А уже 28 апреля 1939 года Политбюро ЦК ВКП(б) приказало ему принять дела у наркома Михаила Фриновского, пришедшего во Флот из НКВД (К слову: Фриновский вскоре, как и три его предшественника – Орлов, Викторов и Смирнов, был расстрелян).

 

 

Насколько тогда Кузнецов оказался готовым к должности наркома? Не будем сейчас высчитывать проценты. .Скажем одно: ему пришлось буквально на ходу входить в курс дела. А проблем наш флот на тот момент имел выше крыши.

Коснусь только одной темы. К осени 1939 года Кузнецову стало ясно, что у нас сложилась очень тяжёлая ситуация на Кольском полуострове и у горла Белого моря. 16 сентября нарком ВМФ передал Сталину записку по этому вопросу. Цитирую:

«В целях усиления обороны Кольского полуострова с моря и воздуха, а также для обеспечения воздушной разведки Белого и части Баренцева морей прошу утвердить следующие мероприятия:

1. Сформировать вновь:

1) Батареи береговой обороны (на временных деревянных основаниях).

а) 130 мм 3-х орудийную – на Мысе Медвежьем;

б) 130 мм 3-х орудийную – в районе Иоканьга;

в) 100 мм 4-х орудийную – на Западном побережье о. Кильдин;

г) 100 мм 4-х орудийную – в бухте Териберка;

д) Восемь 45 мм 4-х орудийных противодесантных – при входе в Кольский Залив.

2. Два отдельных зенитных артиллерийских дивизиона: первого – 4-х батарейного состава, для прикрытия батарей на о. Кильдин и м. Сеть-Наволок, второго – 3-х батарейного состава для прикрытия Туломской электростанции.

3. Роту ВНОС

4. Шесть постов наблюдения и связи по побережью.

5. Развернуть 45-ю морскую разведывательную авиаэскадрилью Военно-Воздушных Сил Северного Флота в губе Грязной – в морской разведывательный авиаполк трёх эскадрильного состава, по 13 самолётов МБР-2 в каждой.

Для этого передать одну эскадрилью 20-ти самолётного состава МБР-2 из состава Воздушных Сил Краснознамённого Балтийского Флота одну разведывательную авиаэскадрилью ближних морских разведчиков, 13-ти самолётного состава МБР-2 с базированием её на озере Холмское в Архангельске.

7. Взамен переданных в состав Воздушных Сил Северного Флота двух авиаэскадрилий сформировать к 15 октября 1939 г. в составе Воздушных Сил Краснознамённого Балтийского Флота две новые эскадрильи того же состава» (РГАНИ, ф. 3, оп. 50, д. 772, лл. 115–116).

Что ещё предложил Кузнецов Сталину? Во-первых, увеличить штат военно-морского флота почти на три тысячи человек и дополнительно призвать осенью 1937 года молодое поколение в количестве не меньше двух тысяч человек. Во-вторых, он собирался поднять на месячные учебные сборы несколько тысяч человек из приписного состава. Кроме того, Кузнецов просил Сталина обязать наркомат обороны сформировать для нужд ВМФ три стройбата.

И тут Кузнецов впервые разошёлся с Ворошиловым. Тот отказался создавать для флота стройбаты – «в связи с отсутствием обмундирования и необходимого имущества» (РГАНИ, ф. 3, оп. 50, д. 772, л. 126). Даже Сталин от такой наглости опешил. Он на полях ответа Ворошилова сделал помету: «Что за…»

 

 

Надо признать, что быстро освоиться Кузнецову перед войной с должностью наркома помог адмирал Иван Исаков, занимавший какое-то время пост начальника военно-морской академии. Однако впоследствии Кузнецов, как утверждал цэковский аппаратчик Власов, отодвинул этого военачальника в сторону, приблизив к себе других людей, прежде всего Льва Галлера, Сергея Воробьёва, Николая Исаченкова и Владимира Алафузова.

Нашёл Власов изъяны и в действиях Кузнецова во время войны. В своей пространной справке он привёл два, по его мнению, вопиющих примера неправильного поведения адмирала. Власов сообщил:

«В первый день войны командующий Черноморским флотом т. Октябрьский запрашивал разрешения наркома ВМФ не выставлять минного заграждения у Севастополя, предусмотренного оперативным планом Главного морского штаба, до тех пор, пока противник не будет иметь на Чёрном море такого флота, который мог бы угрожать Севастополю с моря. Тов. Кузнецов оценил этот запрос как проявление безграмотности и подтвердил необходимость немедленного выполнения плана. Ход войны показал, что мнение т. Октябрьского было не безграмотным, а правильным, минное заграждение у Севастополя мешало лишь нашему флоту и на нём подорвалось несколько наших кораблей. Кроме того, это минное заграждение облегчало авиации противника атаку наших кораблей при входе и выходе из Севастополя, так как корабли, проходя по фарватерам между минами, не имели возможности свободно маневрировать и уклоняться от бомб. Немцы лишь усиливали это заграждение постановкой своих мин с воздуха.

Военному Совету Черноморского флота пришлось также долго доказывать т. Кузнецову и Главному морскому штабу необходимость для подводных лодок перехода от пассивного ожидания противника в квадратах, указанных Главморштабом, к методу активного поиска противника в море на линиях его действительных коммуникаций. Дерзкие и успешные операции подводных лодок в базах противника, проводимые командующим Северным флотом т. Головко, также не соответствовали представлениям Главного морского штаба о методах подводной войны» (РГАСПИ, ф. 77, оп. 4, д. 16, лл. 2–3).

К слову: всё ли у Кузнецова получалось в войну? Нет, не всё. Осенью 1943 года очень неудачно для нас закончилась намеченная операция по уничтожению плавсредств немцев в портах Ялта и Феодосия. Немецкие истребители тогда потопили лидер «Харьков» и эсминцы «Беспощадный» и «Способный». Позже Москва провела разбор полётов. Она строго наказала почти всё командование Черноморского флота и начальника штаба ВВС этого флота. Но досталось и руководителям наркомата ВМФ, которые в то время находились на Черноморском флоте и не исправили план намеченной операции. 2 марта 1944 года Сталин подписал приказ Государственного Комитета Обороны, последний, девятый пункт которого гласил:

«9. Народному Комиссару Военно-Морского Флота адмиралу Кузнецову Н.Г. за непринятие мер к предупреждению неправильных действий командования Черноморским флотом при подготовке и проведении операции кораблей объявить выговор» (РГАНИ, ф. 3, оп. 50, д. 733, л. 99).

Но сразу после войны партийные кадровики не эту историю с выговором припомнили Кузнецову. Самый главный грех флотоводца сотрудник ЦК ВКП(б) Власов увидел в принижении адмиралом роли и места на флоте политработников. Видите ли, нарком ВМФ пытался приравнять политработу к штурманской службе.

Ну и кроме всего прочего Власов в своей составленной в начале 1946 года справке полил грязью очень близких Кузнецову адмиралов Галлера, Исаченкова и Трибуца.

И что после такой справки следовало ожидать? Как минимум снятие с должности.

Однако Булганину и Жданову собранных Власовым материалов на Кузнецова оказалось недостаточно. Они потребовали собрать досье на всех адмиралов, кто когда-либо входил в близкое окружение наркома ВМФ. И для начала Кремль запросил компромат на Исакова, который перед войной помогал Кузнецову осваиваться с ролью наркома и которого в конце 1946 года Кузнецов пригласил на должность начальника Главного штаба ВМФ. А уж тут соответствующие службы постарались вволю.

У Исакова вся анкета оказалась с точки зрения кадровиков уязвимой.

«Тов. Исаков, – доложил инспектор управления кадров ЦК Евгений Чернаков, – называет себя во всех документах армянином, определяя свою национальность по отцу, хотя по матери его следует считать немцем» (РГАСПИ, ф. 77, оп. 4, д. 16, л. 12).

Другой грех адмирала обнаружился в том, что он первые два года после октябрьской революции «от политики открещивался, как от чумы». В вину ему поставили и круг знакомых, который вплоть до 1935 года «состоял преимущественно из людей контрреволюционно настроенных». Кадровики раскопали и показания сослуживцев Исакова, данные в 1937 году. Из них следовало, что «Исаков входил в правую группу контрреволюционной организации, тянувшую к буржуазно-фашистскому обществу».

При этом кадровики вынуждены были признать, что Исаков – «наиболее культурный из всех адмиралов».

Кроме досье на Исакова, кадровики из ЦК собрали кучу неприглядных материалов также на замнаркома и начальника Главного политуправления ВМФ Ивана Рогова, командующих флотами Гордея Левченко и Владимира Трибуца и замнаркома Льва Галлера. Они каждому нашли что припомнить. Например, Левченко продолжили обвинять в сдаче немцам в 1941 году Керчи (у него потом ещё нашли и личный дневник с записями о неверии в нашу победу). Вновь было извлечено из архивов и дело о готовившейся в 1942 году Соммерской операции, которую якобы именно Левченко провалил.

Но более всего кадровики постарались в поисках компроматов на наиболее близких Кузнецову адмиралов – Трибуца и Галлера. Тому же Трибуцу припомнили пьянки и хулиганства, совершённые аж в гражданскую войну. Его обвинили также в паникёрстве летом 1941 года. Выявлены были и злоупотребления Трибуца при ремонте своей квартиры и строительстве дачи. Кроме того, он попался на вывозе всякого барахла из Германии.

На основании проведённого расследования инструктор ЦК Чернаков пришёл к выводу, что офицеры Трибуца не уважали, но боялись.

«Среди офицеров, – доложил партаппаратчик, – распространённым является мнение о том, что до тех пор пока наркомом ВМФ является т. Кузнецов жаловаться на Трибуца (которого иронически называют Тирпицем) или протестовать против тех или иных его незаконных действий бесполезно, так как ему всё будет сходить с рук, как сходит до сих пор» (РГАСПИ, ф. 77, оп. 4, д. 16, л. 35).

Очень долго кадровики искали компромат и на адмирала Галлера. Но он всю жизнь вёл себя в быту скромно. А главное – отлично разбирался в вопросах вооружения. По службе к нему никогда никаких претензий не было. Против него работало только то, что он до революции служил в царском флоте, то есть происходил из бывших, а это у партаппаратчиков вызывало подозрение. Впрочем, инструктор ЦК Чернаков нашёл у Галлера ещё один недостаток: боязливое отношение ко всякого рода нововведениям.

Однако всего накопанного компромата на близких Кузнецову адмиралов оказалось всё же недостаточно для того, чтобы ставить вопрос о ликвидации Наркомата ВМФ и о смещении всего руководящего состава флота. Ведь большинство обвинений и упрёков в адрес военачальников касались прошлого. Но в 30-е годы и даже в войну за многие допущенные эти упущения адмиралы никакого наказания не понесли. Так почему их следовало увольнять после Победы? Где логика? Поэтому партийным кадровикам Жданов и Булганин поставили ещё одну задачу: в меру их знаний и возможностей проанализировать послевоенную работу ключевых структур наркомата ВМФ и найти негатив в нынешней деятельности этого ведомства.

Власов намёки начальства уловил и в феврале 1946 года подготовил четырёхстраничную справку о Главном морском штабе ВМФ. На тот момент этот штаб состоял из четырёх управлений и трёх самостоятельных отделов, в которых служили и работали 965 человек.

Власов собрал все сплетни о руководящем составе штаба. И всем он дал нелестные отзывы. Особенно сильно досталось бывшему начальнику Главного морского штаба Степану Кучерову.

«По характеру т. Кучеров, – доложил Власов, – чрезмерно покорен перед вышестоящими начальниками и груб к своим подчинённым, которых иногда без достаточных оснований ругает площадной бранью, вплоть до оскорбления их человеческих достоинств» (РГАСПИ, ф. 77, оп. 4, д. 16, л. 46).

Власов выражал удивление тем, что Кучеров с согласия наркома Кузнецова легко убрал из Главного штаба замначальника разведывательного управления контр-адмирала Константина Родионова (который, к слову, вскоре стал послом СССР в Греции). А ведь Родионов, отмечал Власов, «имеет многолетний опыт разведывательной работы, хорошо владеет несколькими иностранными языками, скромный, вдумчивый, с большой эрудицией работник, но т. Родионов такой человек, который может критиковать неправильные распоряжения т. Кучерова. К тому же т. Родионов всеми уважаемый человек и не позволит, чтобы его ругали площадной бранью» (РГАСПИ, ф. 77, оп. 4, д. 16, л. 47).

Я допускаю, что не все адмиралы и офицеры как Главного морского штаба, так и Наркомата ВМФ, были ангелами и суперспецами. Наверняка встречались, грубо говоря, и уроды. Но не они делали на флоте погоду. Погоду делали Николай Кузнецов и входившие в его ближний круг адмиралы. Это они ковали нашу победу во время войны. И именно им флот был обязан разгрому фашистских сил в морях.

Поскольку не исключалась зачистка всего руководства ВМФ, партийные кадровики получили задание посмотреть, кто бы мог прийти на замену адмиралам из окружения Кузнецова. И вскоре Власов внёс руководству список из пятнадцати фамилий.

Приоритет партаппаратчики отдали адмиралам, у которых в какие-то моменты обострились отношения с наркомом Кузнецовым. И в первую очередь они выделили командующего Северным флотом Арсения Головко, командующего Тихоокеанским флотом Ивана Юмашева и командующего Черноморским флотом Филиппа Октябрьского.

Власов сообщил про Головко:

«Грамотный, оперативный руководитель и хороший организатор. Пользуется большим авторитетом у офицерского состава флота. Умеет прислушиваться к подчинённым.

В мае 1945 г. решением КПК при ЦК ВКПб т. Головко объявлен строгий выговор за неправильное поведение в быту, которое выразилось в том, что толкнул свою жену на аборт, когда узнал, что отцом ребёнка является не он. В результате неудачной операции жена умерла.

Взаимоотношения с т. Кузнецовым всегда натянутые» (РГАСПИ, ф.77, оп.4, д.16, л.6).

А вот что было отмечено в справке об адмирале Юмашеве:

«Тов. Кузнецов относился к т. Юмашеву сдержанно, а иногда и заискивает перед ним, в то же время склонен принизить авторитет т. Юмашева. За 1943 г. т. Кузнецов признал всю боевую подготовку Тихоокеанского флота неудовлетворительной» (РГАСПИ, ф. 77, оп. 4, д. 16, л. 6).

В качестве новых командующих флотами партийные кадровики предлагали рассмотреть вице-адмирала Николая Басистого и вице-адмирала Василия Платонова.

Ну а как поступил Кремль? Окончательное решение о ликвидации Наркомата ВМФ было принято 25 февраля 1946 года. Строптивого адмирала Кузнецова власть вынудила согласиться занять должность главкома военно-морских сил – заместителя наркома вооружённых сил СССР. Начальника же Главного Морского Штаба Исакова вскоре заменил переведённый с Северного флота Головко (а в Североморск был направлен рекомендованный партийными кадровиками Платонов).

Казалось бы, после всего случившегося Кузнецову следовало хотя бы на какое-то время затаиться, не высовываться и переждать недовольство вождя. Но адмирал смиряться, а тем более прогибаться, пусть даже перед самим Сталиным не захотел. Он по-прежнему поступал, как считал нужным, исходя из имевшихся у него знаний и боевого опыта, и не заискивал.

Естественно, верхи были возмущены адмиралом. 16 января 1947 года начальник Главного управления кадров министерства вооружённых сил СССР генерал-полковник Филипп Голиков доложил Сталину:

«Вчера вечером, 15 января, адмирал флота КУЗНЕЦОВ Н.Г. не допустил представителей Главного Управления Кадров к проверке работы Управления Кадров Военно-Морских Сил.

Эта проверка назначена мною, как плановая, она крайне необходима, и её осуществление является элементарным правом и обязанностью ГУК’а в деле руководства нижестоящими органами кадров.

Независимо от этого, на её проведение я получил санкцию и одобрение тов. БУЛГАНИНА Н.А.

Вместе с тем, докладываю Вам, что этот факт не является первым или единственным в линии отношений т. КУЗНЕЦОВА, как Главкома ВМС, к Главному Управлению Кадров ВС.

Его линия даёт себя знать на протяжении всего времени, прошедшего с создания Министерства Вооружённых Сил и включения в его состав Военно-Морского Флота.

Она характеризуется:

1) неоднократными фактами превышения своих прав при отстранениях и назначениях лиц номенклатуры Министра Вооружённых Сил. Причём, об этом т. КУЗНЕЦОВ даже не считал нужным доносить по команде и ставить в известность ГУК ВС;

2) крайне обострённым и грубым реагированием против ГУК’а во всех тех случаях, когда мы отклоняли кандидатов т. КУЗНЕЦОВА к назначению в силу их несоответствия; а таких представлений т. КУЗНЕЦОВ делал немало;

3) местническим подходом т. КУЗНЕЦОВА к формированию морских отделов Генерального Штаба. Это местничество выражается в нежелании комплектовать эти отделы и давать в них нужных людей. Около 50% должностей до сих пор пустует, в том числе и должность начальника Морского Отдела Главного Оперативного Управления Генштаба;

4) распоряжениями, которые т. КУЗНЕЦОВ отдал своим подчинённым, не давать Главному Управлению Кадров личные дела и не вызывать в ГУК офицеров и генералов (адмиралов). Не случайно заместитель Главкома ВМС по кадрам вице-адмирал АБАНЬКИН заявил мне летом: «Нахожусь в ложном положении, между двух огней, – Вы называете, Главком запрещает».

***

Как мне известно, адмирал флота т. КУЗНЕЦОВ, за его неправильное поведение в этих вопросах, подвергался неоднократному воздействию со стороны тов. БУЛГАНИНА. Однако, вчерашний факт делает необходимым доложить этот вопрос Вам, так как тут дело уже не только в отношениях т. КУЗНЕЦОВА к ГУК’у, а гораздо шире и принципиальнее» (РГАНИ, ф. 3, оп. 50, д. 629, лл. 133, 134).

Но Кузнецов сдаваться чиновникам не собирался. Эта независимость ему дорого обошлась. Буквально на следующий день после обращения Голикова к Сталину, 17 января 1947 года его сняли с должности Главкома и назначили всего лишь начальником управления военно-морских учебных заведений.

А в конце 1947 года на флотоводца поступил донос. Контр-адмирал Владимир Алфёров, много лет занимавшийся производством торпед, обвинил Кузнецова и часть своего начальства в том, что в войну они передали союзникам материалы по советским образцам вооружений и секретные карты. Возникло дело четырёх адмиралов. По распоряжению Сталина и Жданова вопрос о военачальниках рассматривал под председательством маршала Леонида Говорова суд чести Министерства вооружённых сил.

Два слова о том, кто вошёл в состав этого суда: генерал армии Матвей Захаров, генерал-полковник Филипп Голиков и четыре адмирала: Павел Абанькин, Николай Харламов, Гордей Левченко и Николай Кулаков. Подлей всех из них вёл себя Кулаков. К слову: он потом сам был разжалован до контр-адмирала «за неудовлетворительное руководство партийно-политической работой в 8-м ВМФ».

Суд чести 15 января 1948 года признал адмиралов виновными и передал дело уже в Военную коллегию Верховного Суда СССР. Самые суровые наказания получили начальник военно-морской академии Владимир Алафузов и начальник кафедры этой академии Георгий Степанов: им дали по десять лет. Начальнику другой академии – кораблестроения – Льва Галлера приговорили к четырём годам.

Кузнецову повезло: он всего лишь был понижен на два звания – до контр-адмирала, а потом отправлен подальше из Москвы, получив назначение заместителем Главнокомандующего войсками Дальнего Востока по военно-морским силам.

Это была первая его показательная опала.

Вновь нужда у Сталина во флотоводце появилась через три года. 20 июля 1951 года Политбюро вызвало Кузнецова в Москву и утвердило его новым военно-морским министром СССР (правда, ему так и не вернули звание адмирала флота Советского Союза). А уже через неделю он представил вождю свой проект постановления правительства по развитию флота. Кузнецов сообщил Сталину:

«По подготовке кадров намечено открытие 7 новых военно-морских училищ для подготовки офицерского состава, формирование школ для подготовки рядовых и старшин технических специальностей. Предусматривается также подготовка кадров для Военно-Морских Сил в других министерствах и ведомствах таких как Военное, Морского флота, Рыбной промышленности и Главного Управления Северного Морского пути при Совете Министров СССР.

По приёмке и сдаче кораблей предусматривается отмена гарантийного периода плавания и гарантийного ремонта, полная ответственность Военно-Морских Сил за самую приёмку и за принятый корабль, а также за его боеспособность.

По строительству баз для Военно-Морских флотов предусматривается усиление капитального строительства и указываются направления, по которым должно идти это строительство.

Комиссия пришла к выводу о целесообразности назначить первым заместителем Военно-Морского Министра тов. Басистого ныне Командующего Черноморским флотом. Вместо тов. Басистого комиссия считает возможным назначить Командующим Черноморским флотом тов. Горшкова ныне Начальника Штаба флота.

На заседании комиссии 26 июля с/г выявилась необходимость уточнения ряда положений, записанных в проекте Постановления, а также необходимость улучшения редакции его, что будет сделано к 5 августа с/г.

Учитывая, что все предложения командующих флотами учтены в проекте Постановления, а их длительное отсутствие на флотах в настоящее время крайне нежелательно, прошу разрешить отпустить командующих флотами к их месту службы» (РГАНИ, ф. 3, оп. 50, д. 728, лл. 33, 34).

Однако Сталин вскоре умер. А у нового руководителя страны Никиты Хрущёва оказалось своё видение флота, сильно расходившееся с мнением Кузнецова. Адмирал оказался неудобен очередному правителю.

С Кузнецовым свели счёты сразу после случившейся в конце 1955 года гибели линейного корабля «Новороссийск». Адмирала немедленно отправили в отставку, назначив ему несопоставимую с другими полководцами пенсию – всего три тысячи рублей старыми деньгами в месяц.

Власть вспомнила о Кузнецове лишь через много лет. 24 июля 1969 года по указанию Кремля его принял министр обороны Гречко. Военачальник потом сообщил в ЦК КПСС:

«В беседе тов. Кузнецов Н.Г. поделился своими планами работ на ближайшее время и подробно рассказывал о причинах его увольнения из армии. Он не предъявлял особых претензий материального порядка к Министерству обороны, но просил, если возможно, увеличить пенсию, закрепить за ним автомашину, выделить квартиру для сына.

Мы высказали тов. Кузнецову Н.Г. о его пассивности в общественной деятельности, игнорировании общественных мероприятий, о полном отрыве от Флота и Воздушных Сил.

Тов. Кузнецов Н.Г. полностью согласился с этим и обещал исправить свои ошибки» (РГАНИ, ф. 3, оп. 78, д. 1494, л. 12).

Кстати, Гречко в части материальных и бытовых вопросов пошёл Кузнецову навстречу. По его просьбе правительство увеличило флотоводцу пенсию с трёхсот до 380 рублей, закрепило за ним автомашину (по вызову) и выделило для его сына двухкомнатную квартиру. Но прежнее звание адмирала флота Советского Союза ему так и не вернули. Этому воспротивился тогдашний Главком ВМФ Горшков.

2 комментария на «“Флотоводец”»

1. Печальная история травли великого человека.. Несправедливость власти вопиющая. Зато Николай Кузнецов был и остался образцом талантливого и мужественного флотоводца. Управлял флотом как считал правильным. Несмотря на приказ Сталина не проводить защитных от нападения мероприятий, привёл перед войной флот в боевую готовность. И флот в первые дни войны дал врагам достойный отпор.

   Ответить

2. Еще одна причина долгой опалы.
   Н. Г. Кузнецов категорически возражал против назначения начальником политуправления ВМФ “сухопутного” генерала. А был этим генералом Л.И. Брежнев

   Можно отметить, что он написал замечательные книги. Ну и то, что был вынужден подрабатывать переводами

   Ответить