Государственное меценатство или литературный заказ?
В поисках баланса между грантом и гением
№ 2025 / 46, 20.11.2025, автор: Геннадий РОМАНОВ
Век живи – век читай. И век издавай. В неспокойном 2025 году, когда рынок трясёт от ценовых скачков, дефицита бумаги – не физического, но ощутимого в цене и ассортименте – и цифровой лихорадки, взгляд литературного сообщества невольно обращается к государственной поддержке – этой золотой жиле, которая может либо спасти корабль книгоиздания от рифов, либо, наоборот, направить его в тихую, но скучную гавань. Сегодня речь идёт не просто о субсидиях на бумагу. Речь идёт о системном вмешательстве в тончайшую материю литературного процесса – о формировании того, что принято называть «социально значимой литературой». Анализ последних инициатив и постановлений показывает: государство всё активнее становится крупнейшим меценатом и одновременно заказчиком в стране, что рождает как надежды, так и неизбывные вопросы о свободе творчества.
Основные каналы государственной помощи книгоизданию работают по двум направлениям: прямое субсидирование – то есть гранты – на издание «социально значимой» литературы и инфраструктурная поддержка библиотек, фестивалей и программ чтения. Программы грантов, реализуемые через такие институции, как Минцифры, призваны обеспечить выход книг, которые коммерчески рискованны, но культурно важны. Это могут быть фундаментальные научные труды, сложные переиздания классики или, что особенно важно, патриотическая и воспитательная проза. Без этих субсидий на полках вообще не появились бы целые пласты научно-популярной литературы и сложной поэзии. Государство, по сути, выступает страховым фондом для интеллектуального издательства, которое не может конкурировать с жанровой прозой по тиражам.
Однако существует неизбежный риск «грантовой литературы» – произведений, созданных в первую очередь для соответствия формальным критериям заявки, а не для живого читателя. Литература, получившая субсидию, нередко тяготеет к заданной тематике – например, юбилейным датам – и теряет в художественной дерзости и актуальности. Издатели начинают балансировать: если прозаик хочет написать роман о смене времён года, ему, возможно, придётся вплести туда и тему подвига, чтобы получить поддержку. Это подводит нас к парадоксу: субсидия, призванная сделать книгу доступнее, часто делает её менее интересной для широкой публики, сужая круг её реальных читателей.
Новостной срез 2025 года отмечен несколькими важными событиями. В марте Минцифры подвело итоги отбора получателей субсидий в области печатных СМИ и книгоиздания, сообщив о поддержке 1676 социально значимых проектов. Львиная доля этих проектов тематически привязана к ключевым государственным датам – к 80-летию Победы и объявленному Году защитника Отечества. Этот чёткий тематический вектор демонстрирует: государственная поддержка сегодня – это в первую очередь инструмент историко-патриотического просвещения. Это привело к росту тиражей детских книг отечественных авторов и активному переизданию советской классики, что, безусловно, способствует замещению ранее доминировавшего переводного контента. Но такая тенденция поднимает вопрос о репертуаре. Насколько в этом потоке «правильных» книг сохраняется место для сложной, многослойной подростковой прозы, которая говорит с юным читателем о его реальных, не всегда комфортных проблемах без идеологических упрощений? Государство-воспитатель может иногда заглушить государство-исследователь.
Кроме того, летом 2025 года произошло знаковое структурное событие: издательство «Художественная литература», одно из старейших в стране, было передано Союзу писателей России. Этот шаг – не просто корпоративное переподчинение, а сигнал о стремлении государства создать централизованный идеологический и издательский центр, который станет флагманом «традиционной» литературы. И, конечно, нельзя не упомянуть федеральный проект по модернизации библиотек – один из самых успешных инфраструктурных проектов последних лет. Преобразование обычных библиотек в «модельные» кардинально меняет их статус. Закупка новых фондов по федеральным спискам гарантирует, что книги, получившие гранты, найдут путь к читателю. Библиотека становится государственным каналом дистрибуции, обеспечивая доступность книги в самых удалённых уголках страны. Однако финансирование фондов по централизованным каналам неизбежно стандартизирует их состав, и местной самобытной литературе, изданной небольшими региональными издательствами, становится труднее попасть в этот «золотой» федеральный список.
И вот мы подходим к главному, вечному, неразрешимому конфликту: как найти баланс между государственным заказом и свободой творчества? Государство, как любой спонсор, имеет право требовать определённой повестки или тональности в оплачиваемом им проекте. Проблема возникает, когда эта повестка становится не рекомендацией, а жёстким идеологическим коридором. Литература, выходящая из-под пера, которое «кормится» только грантами, рискует превратиться в эхо доктрины, теряя свою главную силу – способность ставить вопросы, а не давать готовые ответы.
Важным фактором остаётся и модернизация библиотек. Программа превращения обычных библиотек в «модельные» учреждения позволяет централизованно закупать книги, в том числе те, которые поддержаны государственными грантами, и обеспечивать их доступность в регионах. Однако эксперты указывают на риск стандартизации фондов: местным и независимым издателям сложнее попасть в федеральные списки, что может сужать спектр представленной литературы.
Современные аналитики сходятся в том, что главная задача отрасли – найти баланс между государственной поддержкой и творческой свободой. Государство, конечно, вправе формировать культурные приоритеты, но если авторы становятся слишком зависимыми от грантов, это может ограничивать художественное разнообразие. Среди предлагаемых решений — стимулирование частного меценатства через налоговые льготы, гибридные механизмы финансирования и повышение прозрачности грантовых комиссий. Только при множественных источниках поддержки и разнообразии издательских каналов литература сможет сохранять своё пространство для эксперимента, задавать острые вопросы и находить отклик у читателя, оставаясь живой и актуальной.
Истинное искусство не всегда «социально значимо» в узком смысле. Оно часто неудобно, оно разрушает мифы и исследует тьму человеческой души, чтобы найти свет. Свобода творчества – это в первую очередь свобода исследовать то, что не вписывается в текущий консенсус. Возможно, выход кроется в стимулировании частного книжного меценатства через налоговые льготы. Чем больше источников финансирования, тем меньше зависимость от одного, пусть и золотого, ручья. Разнообразие спонсоров обеспечивает плюрализм тем.
Пока же литературный мир наблюдает, как грантовые комиссии решают: является ли этот роман «правильным» зеркалом для общества или всего лишь кривым, но талантливым отражением одиночества гения. В этом выборе – вся судьба нашей будущей литературы. И если мы хотим, чтобы книги не просто «выполняли план», а действительно меняли мир и оставались в веках, мы должны помнить: иногда самое важное в искусстве – это то, что оно делает вопреки, а не благодаря указке сверху.
Не думай о духовной миссии,
Пиши для грантовой комиссии!
Здание “Художественной литературы” уже десять лет назад было опустошено, даже книжную лавку, распродававшую остатки уникальной худлитовской библиотеки по 10-15 рублей, где я купил, кроме прочего, первое – 1929 года – издание Бахтина и много что с автографами, закрыли. Только поднаем, какие-то смутные организации, потом кафе.
Так что могут передать? Здание на Новой Басманной, которое надо заново ремонтировать и проч.? Там даже окна были еще деревянные (все ли – не помню, но значительная часть).
Издательство существует тогда, когда у него есть своя типография. Когда-то была, 1-я Образцовая. А с чем будет издательство теперь? По найму сотрудничать? Так для такого рода работы сейчас, при компьютерном наборе, достаточно две-три комнаты иметь: приемную, совещательную и где чаю попить. Работать можно на дому, верстка стандартная. Готовую верстку перевести в пленки может уже типография, так что им достаточно макет переслать по интернету. А сколько там этажей в этом здании на Новой Басманной? Пять? И что будет твориться на остальных четырех с тремя четвертями этажах? Вакханалия, притворяющаяся деловитостью?
Издательство, особенно такое, как “Худлит”, это, в первую очередь, архивы, библиотека, картотека, пусть на карточках еще, материалы обсуждений, собрание внутренних рецензий. Ничего этого, как понимаю, нет давно. Есть только здание, некий материальный объект с прогнившими трубами. Дом по соседству, где отделение почты, так часто заливало нечистотами, что даже на улице воняло. Это одна система водостока.
Очередное бла-бла-бла. Не читают сейчас бумажные издания. Не в тренде это. Зайдите в метро в Москве и увидите сами… Постойте у входа в метро, рядом с бабулями раздающими газеты, и оцените ссколько людей их берет…. Заказуха – это не литература, заказушники – это не писатели. Ну, кроме учебников или методичек, наверное. К тому же и.и. пишет все лучше и лучше, а заодно и сам озвучивает тексты любым голосом… Пишущую братию уже отымели во все дыры, а она и не заметила…
Заказуха – это не литература, а “Соть” Леонида Леонова, “Время, вперед!” Валентина Катаева, “Гидроцентраль” Шагинян, “Цемент” Гладкова – это не литература? А это всё заказуха! Мог бы продолжать. Всё зависит от таланта писателя!
Действительно, бумагу не читают. И не будут читать. Потому что разучились. И потому, что просто не хотят. Это же бумажный “кирпич” придётся с собой в метро таскать, странички самому перелистывать… Да гори оно синим пламенем!
Короче, полный абзац.
Однако же кто мешает распространять “заказную” литературу обязательным порядком? Ввести в школьную и вузовскую программы? Вынести на всероссийское обсуждение через региональные отделения СПР? Организовать авторские выступления на книжных выставках? И т.д. и т.п.?
Другое дело, автор-исполнитель соцзаказа должен сам искренне верить в то, о чем ему предстоит написать. А если – нет, получится не “Как закалялась сталь” или “Разгром”, а сплошная халтура.
Вопрос: где новых островских с фадеевыми найти? В СПР их, точно, за писательскими билетиками не стояло…
Ни архивов, ни библиотеки, ни картотеки в новом “Худлите” не будет. А будут мутные конторы, регулярно отстегивающие налик полкану с Васькой.
Для этого и выпросили полкан с Васькой недвигу на Новой Басманной. Для одного только этого.
Ну, для отвода глаз натащат они туда макулатуры из своих гаражей. Наймут девчонок за пять копеек – и посадят в здании за столы. Типа, “это у нас тут профильные отделы”… А над макулатурой прибьют вывеску “БЕСЦЕННЫЕ РАРИТЕТЫ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ”.
С этим-то всё понятно.
Непонятно другое: на каких условиях Государство Российское заключит договор со вшивой Васькиной конторой?
В оперативное управление отдадут здание?
Или в собственность?
Или еще как?
Суть – в этом.
Я, наверное, погорячился. И дома им не будет. Отдадут только название и эмблему. Издательство, тем более, такое, как “Художественная литература”, это традиции плюс интеллектуальная база. Вспоминаю, как проходил там полуторамесячную практику в 1980 году. Заставили перечитывать и редактировать тома из собраний сочинений Паустовского, Симонова и Михалкова. Это ведь классики, там тексты по много раз изданы. И все равно – надо было перечитать, сделать свои предложения по стилистике, если таковые есть, и запятые с тире проглядеть, чтоб не пропали при наборе. Набор-то ручной. Конечно, это не чистая редактура, а косметическая. Но чего-то, чего уже не помню, вызвало сомнение у Михалкова. Том был с пьесами. Говорят, мы спросим у Сергея Владимировича. Потом мне сообщили – Михалков поправку одобрил. Вот так классики себя вели и так издательства работали. Редактура, две корректуры, правка, сверка, чистые листы.
Нынешние таких слов не слышали. Так что, думаю, если им что и отдадут, то значок издательства с лошадкой. И будут они свой бред и вздор под этим значком печатать. Это было бы блистательно. Куда Пегас с копытом, туда и нынешний писатель с клешней.
“Истинное искусство не всегда «социально значимо» в узком смысле, – пишет автор”. “Война и мир”, “Идиот”, “Преступление и наказание”, “Обломов”, “Господа Головлевы”, “Ревизор” и “Мертвые души”, “Кому на Руси жить хорошо”, “Отцы и дети” – это не искусство? А это всё социально-значимые произведения. Мог бы продолжать и продолжать перечислять всю русскую и советскую классику. Мера – талант!