И только речь проглатывает память

№ 2023 / 29, 28.07.2023, автор: Павел СИДЕЛЬНИКОВ (г. Воронеж)

***

Спящий в автобусе

качается, словно бы поплавок

среди мелькающих рыб.

 

Течение плавное и планомерное.

 

Жизнь идёт

(а точнее – плывёт),

и жабрами дышит

каждая глупая рыба.

 

 

***

Вот человек – всего лишь человек

лежит, не размыкая сонных век.

 

Глаза его – прозрачные туманы,

как корабли,

как аэропланы.

 

Что снится человеку одному:

случайная жена и ночь в Крыму,

где тишины спокойней не найти.

 

О, женщина, за всё меня прости!

 

 

***

собака на траве

лежит собака на траве

что думает лежащая собака на траве

двор опустел фонарный столб погас в голубизне

собака на траве

лежит собака по весне

на жухлой не-зелёной и нехоженой траве

собака в тишине

лежит собака в тишине

не трогайте лежащую собаку в тишине

когда лежит огромная и страшная она

сама трава сама весна сама и тишина

 

 

 

 

***

Ты большая в любви.

                                                 Е. Евтушенко

 

Путеводная восьмиконечная

позолоченная звезда на перстне –

компас собственный и связь скоротечная,

способ противовесов и издержек.

 

Я тебе говорю – так подробно и тайно –

оттого, что люблю не звезду, а значение.

И за символом каждым таится движение:

и безумие, и одичалость, и крайность.

 

Я тебя поведу – низкорослую, малую –

по таким городам и прибежищам,

где царит красота – красота шага пешего.

Только ты, дорогая, не жалуйся!

 

Пусть истоптаны ноги, и нет каблука

(он пропал и забылся, как туфелька Золушки).

 

Нам не страшно идти,

                                     где глядят свысока 

на меня,

                на тебя

                               облака.

 

Облака – это ангелы Божии.

 

 

***

          Памяти бабушки

 

Я запомнил тебя

скромной старушкой в ситцевом платке.

На том платке – узоры и цветы,

которых не запомнил.

 

 

***

Вот так смотри: чужого не дано,

а что своё – то в рамку и на полку.

И я смотрю и робко, и чудно,

подобно большеглазому ребёнку.

 

И взгляд далёк, он требует тепла,

родного дела, как стихотворенье

о том, что жизнь со мною не была,

хоть и она закончилась рожденьем.

 

 

***

Горит звезда, но не во лбу,

как следует земным художникам,

а в небе – зимнем и воронежском –

в циничном цинковом гробу,

 

где и не спросят whoiswho –

одни глаза твои навыкате.

И не чирикает о выгоде

птенец, уткнувшийся в труху.

 

У страха – велики глаза,

но не величественней космоса,

где звёзды говорят вполголоса,

когда ничто нельзя сказать.

 

 

***

Лежать на простыне вдвоём,

о мае говорить, о лете,

о платье розовом твоём

и обо всём, что есть на свете.

 

Закрыть окно, завесить тюль

всего осталось на прощанье.

И мы – как высохший июль,

любовь и сонное молчанье.

 

 

***

Силуэт отчуждения – парусник дальнего следа,

где прошедший сквозь облако, сквозь гипнотический сон, 

с ветром мартовским бьётся.

И тлеет моя сигарета…

Сигарета, как память о мире – раскрывшемся, словно бутон. 

Одиноко и страшно. Что завтра случится – не знаешь…

И откроешь окно, дабы с прошлым проститься: там двор,

игровая площадка, дитя. Постепенно себя вспоминаешь:

как затейливым мальчиком я забегал в пиццерию «Farfor»,

где работала тётя Лариса, с которой в машинки играл.

Я любил внедорожник с большими колёсами, стёклами.

(как водительских прав не имел, так на них и не сдал). 

Это было давно. Дни казались такими простыми и лёгкими.

И пора бы задуматься о настоящем. О жизненном.

Например, мне устроиться бы в дорогой ресторан,

отдавать ползарплаты возлюбленной – безукоризненно.

И забросить курить. Лучше – ранневесенний купить тюльпан.

Своему детству его подарить.

 

***

Небо в Мичуринске кажется невозможным.

 

Ночью бессонной выходишь с платформы,

начинаешь подкуривать – закурил,

а до этого – говорил-говорил

 

о том, что любовь – это музыка.

И я предложил ей наушники,

чтобы вместе послушать какой-нибудь чарт.

 

Она отказалась.

 

И я пошёл пить чай,

крепкий, чёрный,

с имбирными пряностями

и тульскими пряниками,

смотря на ночное беззвёздное небо,

в котором теперь видел только любовь.

 

 

***

Не успев и себя увековечить,

ты становишься дымом – незаметным

и задумчивым. Пепельные речи

догорают на небе предрассветном.

 

Смотришь – и полумесяц одинокий,

как сутулый старик в пустыне Гоби,

поднимается к звёздам. Так далёки

караваны верблюдов одногорбых.

 

Как больная вода, всё тяжелеет:

и земля, и оставшееся пламя.

Вот окурок твой в пепельнице тлеет…

 

И только речь проглатывает память.

 

 

***

Поэзия – такой же знак,

как этикетка на бутылке.

Мне говорят, что я – дурак.

Вот – дураком – стою в курилке.

 

Вот – дураком – ватрушку ем,

запачкав новые ботинки.

Но вида нет красивей, чем

летящие в меня снежинки.

 

Конечно, здесь важней они –

летящие в меня снежинки,

чем я. Я – остаюсь в тени,

тем более – мои ботинки.

 

Я мог бы подчеркнуть акцент

на обувной своей новинке,

но мне не нужен комплимент,

когда в меня летят снежинки.

 

Справка ЛР-Э

Павел СИДЕЛЬНИКОВ родился в 2002 году в Тюмени. Учится на юридическом факультете Российского университета правосудия. Выпускник школы литературного мастерства им. В. Крапивина. Публиковался в журналах «Дружба народов», «Урал», «Кольцо А», «Наш современник», «Сибирские огни» и др. Участник всероссийских совещаний и семинаров. Cтипендиат XX Форума молодых писателей России, стран СНГ и зарубежья. Живёт в Воронеже.