Когда королева уходит со сцены

№ 2023 / 37, 21.09.2023, автор: Алексей КОРОЛЁВ

Начало двадцатого столетия ознаменовалось не только ослепительными, трагическими, завораживающими своим крутым и лихим поворотом историческими событиями, но и ожидаемыми, а, быть может, для кого-то и внезапными, принципиальными переломами в искусстве и культуре. Хотя головокружительные и, по итогу, вредоносные изменения прошлись по всей Европе в XX столетии, мы поговорим лишь о том, что происходило в России. Параллельно с очевидной деградацией, например живописи, и зарождением таких направлений в искусстве как «футуризм», в XX веке чрезвычайно интенсивно начинает развиваться театр и, конечно же, кинематограф. Не хотелось бы в данном ключе цитировать набившую оскомину сентенцию давно почившего вождя пролетариата, но действительно исторически кинематограф в ушедшем веке становится одним из ценнейших видов искусства. Это связано и с технологическим прогрессом, и с общей, не побоюсь этого слова, примитивизацией большинства представителей рода человеческого, для которых в связи с развитием техники книга, как феномен антропологический, по замечанию поэта, прозаика и нобелевского лауреата Иосифа Бродского, к нашему сожалению, перестала играть ведущую роль. Мы можем относиться к этому как угодно, но это объективная данность.

Кинематограф отличает фантастически быстрый расцвет и последующий упадок. Кажется, будто его величие пролетело со скоростью света. В этом хронологическом отношении жизни и гибели, к примеру, советское кино перещеголяло даже русскую литературу. Проследить это весьма легко: достаточно обратить внимание на форму отдельно взятой киноленты. Почему именно на форму? Очень просто – форма и есть содержание. Мысль эта не нова, этот философский постулат сформулирован гениями давно: от древнегреческих философов до Оскара Уайльда.

Стоит сравнить сценарии большинства кинофильмов «перестроечного» СССР и киноленты двадцатых, тридцатых и сороковых годов – времени, когда происходило бурное рождение киностудий как таковых; времени, когда творили такие демиурги режиссуры как Эйзенштейн, Александров, Ромм, Пырьев, Герасимов и другие. В раннем советском кинематографе существовала актёрская игра, имевшая профессиональные привычки и традиции театрального ремесла: эксцентричные и объёмные жесты, чёткая дикция, выразительная мимика. И дело не в теориях сценического искусства и театральных методах, а в профессионализме, ответственном подходе к работе. Действительно в конце XX века, начале XXI-го съёмка в кинофильмах стала рассматриваться артистами как единственное доходное место, способ заработка. Очевидно, что и сто лет назад существовали легкомысленные особы на театральных подмостках или съёмочной площадке, однако всё же, что душой кривить, тогда относились к кинематографу заслуженно благоговейно, как к искусству, а не как к злачной лавке или кормушке.

Сравним, допустим, кадр из кинофильма Сергея Эйзенштейна @Иван Грозный» с непревзойдённым ленинградским артистом Николаем Черкасовым в главной роли с кадрами случайно выбранного «перестроечного» фильма. На мой взгляд, разница ясна, и эта разница не в пользу позднесоветского киноискусства. В кадрах всех кинокартин Сергея Михайловича существует жизнь, крупные красивые жесты актёров, сказочные костюмы, музыка и главное – они способны создать вымышленный, несуществующий мир, в который зритель непременно поверит. Точёный профиль Черкасова, небесные глаза Целиковской, коварство Бирман, темперамент Жарова, музыкальный гений Прокофьева – удивительные и редкие планеты таланта, которые прозорливый Эйзенштейн соединил воедино.

Каждый отечественный зритель несомненно знает о работах выдающегося советского режиссёра Сергея Соловьёва. Такие картины как «Чёрная роза – эмблема печали, красная роза – эмблема любви», или «Асса», или «Сто дней после детства» – замечательные примеры того, что в эпоху «застоя» и «перестройки» создавались алмазы в кинематографическом искусстве. Однако, если вернуться к форме, несмотря на отдельные выдающиеся исключения, адекватный зритель, приобщаясь к позднесоветскому кинематографу, увы, уже не замечает ни молодёжного энтузиазма и энергии «оттепельного» кино, ни эстетских контуров кинолент 30-х и 40-х, ни даже тяжколобой философии «застойного» киноискусства. Таким образом, самой выдающейся и яркой страницей в истории кинематографа является именно эпоха немого кино. Остановимся на этом времени подробнее и вспомним главную русскую актрису начала прошлого века.

Осколки былых эпох истории сохранились именно благодаря произведениям искусства. Вся пленительность и прелесть произведения искусства и состоит в том, что оно как бы фиксирует время, придаёт статичную форму убегающим навсегда в небесную даль мгновениям. Эпоха немого кинематографа, в частности, зафиксировала и, если угодно, задержала то время, когда мода, искусства, правильные отношения между социальными классами находились на головокружительно высоком уровне развития. Но тогда, в далёком 1893 году, появившейся на свет девочке Вере Левченко, ещё не было известно, что ей предстоит стать за свою короткую жизнь воистину королевой экрана. Судьбой ей было уготовано интереснейшее, ярчайшее падение горящей звезды. Звезды, которая падала и горела всего двадцать пять лет.

Свою знаменитую фамилию Холодная получила уже в замужестве. Надо сказать, что вышла замуж Вера за юриста Владимира Холодного по истинной любви, несмотря на, так сказать, пёстрое различие интересов: помимо занятий юриспруденцией Холодный участвовал в издании одной из первых спортивных газет в России.

Холодная на момент 1910 года окончила лишь частную гимназию. Страстно и неистово юная Верочка желала стать артисткой, она пылала желанием вдохновлять поэтов, режиссёров, простых обывателей, блистая своими обворожительными чертами лица, сияя классической античной красотой. Дореволюционный кинематограф в непростую к тому времени эпоху алкал демонстрировать в кадре очертания живой скульптуры, этакой Галатеи, и он получил её.

Настал 1915 год. Холодная случайнейшим образом знакомится в артистическом клубе «Алатр», который, к слову сказать, просуществовал всего лишь три года (с 1914 по 1917), с представителями киностудии предпринимателя, режиссёра, в общем человека с известным достатком, которому не была чужда страсть к кинематографу, Александра Алексеевича Ханжонкова. В числе этих представителей был и небезызвестный режиссёр немого кино Евгений Францевич Бауэр, который спустя год подарит нашей героине одну из главных ролей в фильме «Жизнь за жизнь». Студия Ханжонкова оказалась для Холодной первоначальным этапом в творческой биографии, ибо спустя год она вместе с выдающимся режиссёром Петром Чардыниным переходит в киноателье Дмитрия Харитонова, купца, кинопромышленника. Замечу, что кинематографическая, как, впрочем, и экономическая, система до 1917 года была, естественно, иной. Если в советское время работу артисту предоставляли государственные киностудии (Мосфильм, Ленфильм, киностудия им. Довженко), то до 1920-х киностудии были частными, а существовали и функционировали на деньги, как правило, щедрых и инициативных предпринимателей, жаждущих формулировать и созидать искусство.

Период работы с Чардынином для Веры Холодной был ознаменован рядом удачнейших кинолент, в числе которых и «Молчи, грусть, молчи», и «У камина», и «Позабудь про камин, в нём погасли огни» – лента, как бы продолжающая сюжетную линию «У камина», но, увы, впоследствии несохранившаяся.

Последние месяцы своей жизни Вера Васильевна упорно, настырно, вопреки социальным катастрофам, работала в Одессе, добросовестно и самоотверженно отдаваясь творчеству, будто в последний раз.

Наверное, не зря бытует мнение, что хладнокровная Мельпомена, богиня трагедии у древних греков, безошибочно прикасалась своим перстом к наиболее красивым и молодым, будто заботливо стараясь не дать этой порхающей молодости увянуть и превратиться в блеклую старость. В начале 1919 года Холодная заражается печально известной «испанкой». В эти месяцы эпидемия бушует и беззастенчиво уносит жизни по всей России, по всему миру. Молодой организм Веры «сгорел» буквально за несколько дней после проявления первых симптомов болезни. Заболевание проходило крайне тяжело.

Юная Галатея запечатлена в истории уже навсегда. Не одно поколение сумеет насладиться чудными томными глазами Королевы сцены.