Компромата было вагон и маленькая тележка

Рубрика в газете: Из цикла «Генералы Победы. Неизвестное», № 2025 / 32, 14.08.2025, автор: Вячеслав ОГРЫЗКО

Все уже давно знают, каким тяжёлым для нас оказалось начало войны. Всё тогда имело место: и отступления, и большие потери личного состава, и попадание наших частей в окружение и много чего другого. Естественно, периодически возникали вопросы: кто всё это допустил и кто был виноват в происшедшем? Кстати, эти вопросы и сейчас возникают. Но в первые месяцы войны организовать полноценное расследование было нереально. Тем не менее на каждом уровне находились перестраховщики, которые, ни в чём не разобравшись, всё-таки спешили отыскать виновных на порученных им участках. Я бы сказал даже по-другому: эти перестраховщики зачастую не вникая ни в какие в причины неудач на фронтах в начале войны, даже не старались выявить ответственных за провалы, а произвольно назначали виновников.

Вот конкретный пример. 12 ноября 1941 года с письмом к Сталину обратился бывший начальник особого отдела 150-й стрелковой дивизии лейтенант госбезопасности Ершов. Он прямо во всех наших неудачах в районах рек Буг и Ингул обвинил комдива генерал-майора Родиона Малиновского.

Приведу две выдержки из письма особиста. Первая:

«1. 150 С/Д одно время входила в состав 48-го корпуса, которым командовал Генерал-Майор МАЛИНОВСКИЙ, в августе месяце все дивизии, входящие в корпус должны были отойти через реку «БУГ», командир корпуса МАЛИНОВСКИЙ дал приказ 150 С/Д держать рубеж обороны в 3-х километрах от переправы в местечко Трёх-хатки, переправа была не организована, ходило всего два парома, тогда как должны переправиться 51, 74 и 150 С/Д со всей материальной частью. И вполне понятно, тогда как держать оборону мы должны были как минимум 8-10 километров от переправы и постепенно переправлять свой обоз, а также и материальную часть, но так-как противник подошёл вплотную к переправе и им была уничтожена переправа, мы не могли его удержать, была паника, в результате лишь только один 328 лёгкий артиллерийский полк 150 С/Д оставил 17 орудий, много автотранспорта и обоза. Мною о вышеизложенном было сообщено в Особый Отдел корпуса 9-й армии, о бездарном руководстве Генерала-Майора МАЛИНОВСКОГО. Из Особого Отдела армии вели следствие, всё подтвердилось, но МАЛИНОВСКИЙ не только <не> был снят, а был назначен Командующим 6-й армией и армия тоже была разбита» (РГАНИ, ф.3, оп.50, д.126, л.19).

Вот вторая выдержка:

«2. 150 С/Д должна была последняя отходить из города Николаева, прикрывая отход штаба 9-й армии, командование 9-й армии зная великолепно, что за рекой «ИНГУЛ» находится 150 С/Д, а также оставшиеся части других дивизий, дало распоряжение взорвать единственный мост через реку «ИНГУЛ». Узнав об этом, мною был выслан взвод Особого Отдела с моим заместителем Лейтенантом Госбезопасности тов. КУХЕЛЬНЫЙ, которому было мною приказано взять ключ от взрывчатки и не взрывать мост до тех пор пока не перейдут все наши части, хотя противник шёл за нами вслед и лишь только в 3 часа ночи тогда перешли все наши части, мост был взорван, а также и склады с боеприпасами, город Николаев был сдан почти без боя» (РГАНИ, ф.3, оп.50, д.126, л.19).

На рапорте лейтенанта госбезопасности Сталин оставил резолюцию: «Г. Маленкову». Потом вождь расписал поступившее письмо также начальнику Главного управления пропаганды Красной армии Льву Мехлису и начальнику управления кадров наркомата обороны Александру Румянцеву. Напомню, кем тогда был Георгий Маленков. Он как секретарь ЦК ВКП(б) отвечал в том числе и за подбор руководителей для армейских структур и за кадры, все предвоенные назначения того же Малиновского проходили через него.

По поручению Маленкова управление кадров ЦК ВКП(б) незамедлительно приступило к проверке как самого Малиновского, так и всей его ближней родни. А что генералу было скрывать. Во всех анкетах он сообщал одно и то же. Вот он, раздел «Работа в прошлом»:

«1911–1913 г. – батрак, село Клишево Винницкой области

1913–1914 г. – мальчик в чайном магазине, гор. Одесса

1914–1915 г. – рядовой пулемётной команды 256 пехотного полка

1915–1916 г. – начальник пулемёта пехотного полка, города: города: Ораниенбаум, Куйбышев

1916–1919 г. – начальник пулемёта 2 пехотного полка экспедиционного корпуса, Французский фронт против немцев

1919–1920 г. – инструктор пулемётного дела 240 стрелкового полка, Восточный фронт

1920–1920 г. – стрелок 137 отдельного стрелкового батальона

1920–1921 г. – командир пулемётного взвода, начальник пулемётной команды 246 стрелкового полка

1921–1922 г. – начальник пулемётной команды 309 стрелкового полка

1922–1923 г. – начальник пулемётной команды, помощник командира батальона 104 стрелкового полка

1923–1927 г. – командир батальона 243 стрелкового полка

1927–1930 г. – слушатель Военной академии им. Фрунзе, гор. Москва

1930–1931 г. – начальник штаба 67 кавалерийского полка

1931–1933 г. – помощник начальника 3 сектора I отдела штаба Белорусского военного округа

1933–1935 г. – начальник 2 сектора I отдела штаба Белорусского военного округа

1935–1936 г. – начальник штаба 3 кавалерийского корпуса

1936–1939 г. – помощник инспектора по оперативному отделу штаба Белорусского военного округа

1939–1941 г. – старший преподаватель кафедры штабной службы Военной академии им. Фрунзе, гор. Москва

1941–1941 г. – командир стрелкового корпуса

1941–1941 г. – командующий 6 армией, Юго-Западный фронт» (РГАНИ, ф. 3, оп. 50, д. 141, лл. 11, 11 об.).

Но партийные кадровики не ограничились проверкой только анкетных данных. Они стали копать по пятое или даже по восьмое колено. Партаппаратчики выяснили, что своего отца генерал Малиновский не знал, ибо был «незаконнорожденным», а его мать служила экономкой в одном из винницких сёл у графини Гейден, а в 1910 году вышла замуж за лакея своей хозяйки Сергея Залесного.

Особо партийные кадровики обратили внимание на графиню: не был ли её род когда-либо связан с немцами. Чутьё их не подвело: графский род Гейден происходил из Вестфалии, и один из предков хозяйки матери Малиновского уже в 1796 году въехал в Россию.

При изучении дооктябрьского периода жизни Малиновского бдительные кадровики обнаружили, что генерал в молодости находился в составе экспедиционного корпуса во Франции. Правда, в Марселе он участвовал в боях против немцев. Но кто это мог подтвердить? И потом что последовало в начале 1917 года? Малиновский утверждал, что сослуживцы избрали его в ротный и отрядный комитеты. Но эти комитеты вроде бы изначально стояли на стороне Временного правительства и не раз посылали приветственные телеграммы Керенскому.

К слову: сам Малиновский в автобиографии утверждал, что после Октябрьской революции все находившиеся во Франции русские войска были разоружены и использованы на принудительных работах, однако в январе 1918 года он добровольно записался в иностранный легион 1-й Марокканской дивизии французской армии и вновь стал воевать против немцев. Но опять же возникал вопрос: как это проверить? В архивах партийные кадровики нашли другое: приказ начальника Марокканской дивизии о награждении ефрейтора Малиновского французским военным крестом с серебряной звёздочкой. Этот крест вызвал у них подозрение.

Много вопросов у партийных кадровиков вызвал сам факт возвращения Малиновского в Россию. Они установили, что будущий генерал прибыл в Россию, конкретно во Владивосток, в числе двадцати русских солдат на пароходе Поль-Дека в октябре 1919 года. А для чего? Поддержать белых или встать на сторону красных?

Два партийных кадровика – Фёдор Бутов и Жуков – доложили Маленкову, что есть основания полагать, что Малиновский поначалу собирался служить белякам. Они написали:

«По заявлению бывшего русского военного агента во Франции Игнатьева (ныне генерал-майор, автор книги «Пятьдесят лет в строю») французское правительство в то время переправляло в Россию только тех русских солдат, которые изъявляли желание служить в белой армии и бороться против советской власти. Поэтому есть основания предполагать, что Малиновский прибыл во Владивосток в числе русских офицеров и солдат, которые изъявили желание служить в белой армии.

Тов. Малиновский в автобиографии сообщает, что, пробираясь из Владивостока домой, через колчаковский фронт, он был задержан разведкой Красной Армии в районе Омска. Был допрошен в штабе 27 стрелковой дивизии, изъявил желание служить в рядах РККА и был зачислен 10.XI.1919 года в пулемётную команду 240 тверского стрелкового полка. По материалам военно-исторического архива Малиновский зачислен в 240 стрелковый полк, 18.1.1920 года. Таким образом, Малиновский находился на территории, занятой белыми, не один месяц, как он об этом пишет в автобиографии, а три месяца. Установить же по документам время отъезда из Франции и время прибытия во Владивосток не представилось возможным» (РГАНИ, ф.3, оп.50, д.126, л.152).

Дальше у кадровиков возникли вопросы по поводу испанского периода службы генерала. Они выяснили:

«По сообщению Главного разведывательного управления Красной Армии Малиновский в 1937-1938 г.г. был в Испании. Работал советником бригады. По служебному заграничному паспорту № 13119 значатся отметки о выезде из СССР через Белоостров 3 января 1937 года и въезде в СССР через Ленинградский порт 23 апреля 1938 года.

За боевые заслуги в Испании в 1937 году награждён орденом Ленина и орденом «Красная Звезда».

Арестованный участник военного заговора бывший зам. командующего войск Белорусского военного округа Жильцов на допросе от 9.XII.1938 года в отношении Малиновского показал: «Как участник антисоветского военного заговора мне известны следующие лица: – по Белорусскому военному округу – Малиновский, бывший начальник штаба 3 кавалерийского корпуса, ставленник Уборевича».

Жильцов осуждён на 20 лет исправительно-трудовых лагерей. По показаниям Уборевича Малиновский не проходит» (РГАНИ, ф.3, оп.50, д.126, л.153).

Проверили кадровики и ближайшую родню Малиновского, в том числе находившуюся в Иркутске его жену – Л.Н. Шарабарову и их сыновей – Роберта и Эдуарда (вообще в семье военачальника было трое сыновей, но самый старший – Геннадий очень рано умер от менингита). А вот собрать все сведения о трёх сёстрах и брате генерала они не смогли, поскольку те оказались на оккупированной немцами Винничине.

Накопанных кадровиками материалов сполна хватило на то, чтоб как минимум отстранить Малиновского от должности. Что же спасло генерала? Судя по всему, ему на руку сыграла медлительность партаппарата. Дело в том, что обстановка на передовой менялась каждый день. В конце декабря 1941 года Москва решила генерала Якова Черевиченко перебросить на Брянский фронт, а на Южный поставила Малиновского. Маленков понял, что вылазить в этот момент с сомнениями партийных кадровиков в отношении генерала – глупо, с него самого могли снять семь шкур и спросить, а где он был раньше. Маленков даже Сталину ничего докладывать не стал.

А Малиновский? Командуя Южным фронтом, он поначалу добился больших успехов. В январе 1942 года генерал отбросил немцев в районе Харькова на сто километров. Но развить успех у него не получилось. Немцы смогли нас обхитрить.

Когда враг начал своё генеральное наступление, некоторые наши части и даже отдельные генералы поддались панике. Малиновскому стоило немалых усилий навести во вверенных ему войсках порядок.

Среди тех, кто тогда проявил трусость, был начальник штаба 18-й армии Леонович. Его потом некоторые начальники хотели увести от ответственности. Малиновский этого не позволил. Он вынес дело генерала на Военный Совет Южного фронта.

Заседание состоялось 24 апреля 1942 года. По его итогам Малиновский подписал следующий документ:

«10-го апреля 1942 года Военный Совет фронта на своём заседании, в присутствии Члена Военного Совета 18-й армии – Бригадного комиссара тов. КУЗИНА, разобрал дело о пораженческих настроениях Начальника штаба 18 армии Генерал-майора ЛЕОНОВИЧА, дал оценку и принял необходимые меры (Постановление Военсовета Южного фронта № 00100 от 10.4.42 года).

14 апреля 1942 года Военный Совет получил Постановление Военного Совета 18 армии по делу Генерал-майора ЛЕОНОВИЧА № 0033, датированное 29-м марта 1942 года.

Действительно 29 марта Военный Совет 18 армии разбирал дело Генерал-майора ЛЕОНОВИЧА, но решения не принял, а принял его после Постановления Военного Совета фронта от 10 апреля 1942 года и несмотря на это датировал его 29 марта 1942 года.

Хотя решение Военного Совета Южного фронта было уже известно Члену Военного Совета 18 армии Бригадному комиссару тов. КУЗИНУ, в постановлении Военного Совета армии допускается ряд грубейших политических ошибок.

Военный Совет 18 армии обходит молчанием роль в этом деле Военкома штаба – Дивизионного комиссара тов. ЖУКОВА, ни слова не говорится о выпущенной штабом армии книжке – «Доклад о приёмах и методах военных действий противника и наших войск из опыта отечественной войны» за подписью т.т. ЛЕОНОВИЧА и ЖУКОВА, и одновременно в решении пропагандируются пораженческие высказывания ЛЕОНОВИЧА, тем что почти полностью они были в нём приведены.

Всё это показывает, что Военный Совет 18 армии и Член Военного Совета – Бригадный комиссар тов. КУЗИН не извлекли урока из дела ЛЕОНОВИЧА, фактом датирования своего постановления 29 марта 1942 года проявили не честность, а обойдя молчанием поведение и работу Военкома штаба, вновь проявили гнилой либерализм.

ВОЕННЫЙ СОВЕТ ФРОНТА ПОСТАНОВИЛ:

Объявить выговор Командующему 18 армии – Генерал-лейтенанту тов. СМИРНОВУ.

Бригадного комиссара тов. КУЗИНА, как не оправдавшего доверия, снять с работы Члена Военного Совета армии.

Просить Государственный Комитет Обороны утвердить снятие тов. КУЗИНА с работы Члена Военного Совета 18 армии и утвердить на его место Начальника Политотдела 12 армии Полкового комиссара тов. МАЛЬЦЕВА Евдокима Егоровича» (РГАНИ, ф. 3, оп. 50, д. 126, лл. 94-95).

А немцы тем временем продолжали наступать. 4 июля 1942 года наши войска вынуждены были во второй раз оставить Ростов-на-Дону.

По одной из версий, Малиновский отвёл войска без приказа, а если б он промедлил, уцелевшие части Южного фронта попали бы в немецкое окружение. Однако Сталина поведение генерала, как говорили, взбесило, и он 28 июля издал приказ № 227 «Ни шагу назад». Ну а Малиновский на долгое время впал в немилость (в какой-то момент ему дали Донскую группу войск, а потом с понижением отправили командовать 66-й армией).

Когда началось наше контрнаступление под Сталинградом, генерала назначили командующим 2-й гвардейской армии. И почти сразу в этой армии случилось ЧП: застрелился член Военного совета Илларион Ларин, с которым Малиновский сдружился ещё перед войной. Найденная после гибели комиссара записка заканчивалась словами: «Да здравствует Ленин!» На это обратил внимание Сталин. И он вновь стал коситься на Малиновского. От расправы генерала Малиновского спас член Военного совета Сталинградского фронта Никита Хрущёв.

А что Малиновский? Когда немецкий генерал Манштейн попытался нанести по нам удар с юга – чтобы прорвать кольцо окружения вокруг армии Паулюса, он, не дожидаясь приказов Ставки, развернул подчинённую ему 2-ю гвардейскую армию в боевые порядки и тем самым обеспечил нашу победу в Котельниковской операции. В этот раз Сталин генералом оказался доволен и вернул его на должность командующего Юго-Западного фронта, поставив ему задачу освободить Ростов.

С тех пор Малиновскому сопутствовала только удача. Не случайно 10 сентября 1944 года ему присвоили звание Маршала Советского Союза. Потом были Венская операция и высший полководческий орден «Победа». А после разгрома немецких войск в Европе Москва направила его в Забайкалье. За участие в разгроме Квантунской армии он 8 сентября 1945 года был удостоен звания Героя Советского Союза.

За это время произошли перемены и в личной жизни военачальника. Ещё в 1943 году он, вручая ордена бойцам, обратил внимание на одну из награждённых девушек, которая в своё время передала в штаб ценнейшую информацию о встреченных ею немецких танках. Звали её Лариса Кучеренко. Завязался роман. Военачальник дал команду перевести понравившуюся ему красавицу на службу в столовую Военного Совета. Но официально свои отношения с Кучеренко он оформил уже после Победы. А осенью 1946 года у них родилась дочка.

Весной 1947 года маршал Малиновский был назначен Главнокомандующим войсками Дальнего Востока (позднее – Дальневосточным военным округом). А в Москву он вернулся нескоро. Видимо, какие-то политические и военные группировки опасались его возросшего влияния. Только весной 1956 года Малиновский получил пост Главкома сухопутных войск.

А потом возникло дело маршала Жукова. Встал вопрос о новом министре обороны. Естественно, Хрущёву понадобился не просто лояльный лично ему военачальник, а абсолютно управляемый им человек. Выбор пал на Малиновского, который в войну одно время подчинялся Хрущёву.

Первое время Малиновский пытался обойтись без резких кадровых потрясений. Да и Хрущёв поначалу не сильно давал ему возможность окружить себя в министерстве только лишь своими друзьями. Но в начале 1960 года Кремль, точнее, лично сам глава правительства задумал новое сокращение Вооружённых Сил. Было объявлено, что из армии и флота уволят миллион триста тысяч человек. Это не понравилось даже части генералитета.

Чтобы в зародыше пресечь любые проявления недовольства в армейской верхушке, Малиновский 7 апреля 1960 года набросал план первых крупных перестановок в Минобороны. Он предложил отправить в отставку сразу трёх влиятельных маршалов – Ивана Конева, Василия Соколовского и Семёна Тимошенко, сославшись на их ухудшившееся здоровье. Одновременно Малиновский предложил укрепить руководство Вооружённых Сил тремя другими маршалами – Андреем Гречко, Матвеем Захаровым и Василием Чуйковым, а заодно повысить в должностях генералов Ивана Якубовского, Владимира Комарова, Петра Кошевого и Андрея Стученко (РГАНИ, ф. 3, оп. 50, д. 16, лл. 143–145).

Но летом 1964 года Малиновский переориентировался на группу Леонида Брежнева и дал этой группе понять, что армия не станет цепляться за Хрущёва. В благодарность Брежнев после прихода к власти не стал менять министра обороны.

Но вскоре Малиновскому стало плохо. В ноябре 1966 года после рентгенологического исследования костей таза врачи диагностировали у него рак поджелудочной железы. К нему прикрепили лучших советских специалистов. Но они оказались бессильны. Поэтому семья военачальника попросила пригласить зарубежных консультантов.

19 декабря 1966 года маршалы А.Гречко, М.Захаров и И.Баграмян доложили Брежневу:

«Состояние здоровья Министра обороны СССР Маршала Советского Союза товарища МАЛИНОВСКОГО Р.Я., несмотря на проводимое лечение, ухудшается. Усилилась общая слабость, отсутствует аппетит, отмечается потеря в весе.

Консилиум 1 декабря с.г. в составе профессоров БЛОХИНА Н.Н., ВИШНЕВСКОГО А.А., ПЫТЕЛЯ А.Я., ТАГЕРА И.Л., АБРАМЯНА А.Я., СВИРИДОВА С.А., КРАЕВСКОГО Н.А. и БОЧАРОВА А.А. высказал пожелание о приглашении на консультацию одного из крупнейших онкологов мира профессора Пьера ДЕНУА – директора онкологического института «Гюстав Дюси» в г. Париже.

Срок консультации намечалось определить после проведения дополнительных специальных исследований внутренних органов.

В связи с тем, что в настоящее время назначенные исследования проведены, а также прогрессивным ухудшением состояния здоровья, которое вызывает опасение за жизнь больного, полагали бы целесообразным просить Вас дать указание о приглашении на консультацию профессора Пьера ДЕНУА из Парижа. Об этом же убедительно просят родственники Маршала товарища МАЛИНОВСКОГО Р.Я.

Желательный срок прибытия консультанта – до 1 января 1967 г.» (РГАНИ, ф. 3, оп. 50, д. 604, л. 5).