МЕТАФИЗИКА ДИАЛЕКТА
Рубрика в газете: Язык жизни, № 2019 / 12, 29.03.2019, автор: Александр ТИТОВ (с. КРАСНОЕ, Липецкая обл.)
Когда я работал в районной газете корреспондентом¸ то часто, помимо сбора материалов о надоях и привесах, записывал в блокнот разнообразные словечки, сохранившиеся в тогдашней глубинке. Тогда ещё люди деревень, особенно пожилые, часто вставляли слова, а то и целые фразы, рождённые местным диалектом. Причём в каждое деревне одни и те же явления, предметы могли именоваться по-разному. Вот несколько примеров из моей коллекции:
«Брылеет» – рассветает, «Воловодить» – ходить мыслью по кругу, говорить впустую. «Грозой» – бес, «Дабре-т ты» – произносится с укором, дескать, «ты брат, типа заврался…», «Двыхая» – дышит, «еле двыхая» – о тяжело больном человеке. Или наоборот: «Отдыхал» – выздоровел. «Забормотный» – человек, бормочущий что-то под нос, не слушающий, чего ему говорят другие. «Засиняло», – засентябрило. «Копённая» – похожая лицом на кого-то, о маленькой девочке – «копённая мать». «Комолиться» – смотреть исподлобья, словно безрогая корова. «Навода» – модница, наводящая на лицо румяна.
Исчезает иррациональная основа слова, его ядро – народный диалект. Остаётся усреднённый компьютерный язык, прочие словесные симулякры, торопящие выразить суть происходящего в мире как можно проще, т.е. изложить информацию. Язык теряет красоту и глубину.
Да и кому в 21 веке нужны эти бесчисленные, для каждой деревни свои, теперь уже навсегда уходящие слова?
Язык в провинции становится всё более «толерантным», усреднённым, как и везде. «Дярёвни» как таковой, как «мира», как социальной группы больше нет, как нет и говоров, характерных для того или иного села.
Когда я в детстве хватался за чугун, то пачкался в «сыпуху», с ударением на последней букве – так бабушка называла копоть, прилипающую к рукам.
Диалект – солидная подпитка для писателя, порой она незаметна, как радиоволна, несущая информацию. Писатель, вкусивший народного говора, ощущает забытую стихию, высохший океан ушедших чувств, эмоций.
Россияне говорят на правильном литературном языке, без всяких там «чавоканий» и «кудыканий», молодёжь, в основном, ухоженная, сытая, не работает от зари до зари в полях, не доит спозаранку коров, не чистит навоз… А когда-то заморённый в трудах мужик или баба выдавливали из себя «чаво» и «куды», не потому что им хотелось исказить «правильное» слово – просто так легче шевелить языком. Правильные слова надо и правильно выговаривать, для этого требуется усилие говорящего.
«Великий и могучий» рождён непосильным трудом от темна до темна на полях, на скотных дворах, а также на посиделках зимними вечерами в низких хатах, на барских и постоялых дворах и, конечно же, в трактирах. Мучительное, «трудовое» происхождение русского народного языка!
Не слова, а звуки примитивного общения крестьянского утомления – после барщины или длинного колхозного трудодня.
Вместо слова «вчера» в нашем селе когда-то говорили «учарась», в другом селе – «учорысь». Не только звучание, даже ударения разные.
Мальчиком я и сам говорил вместо «на днях» – «надысь», легко и свободно вместе с дыханием вырывались из груди ныне забытые фразы! А в другом селе в старину те же привычные «на днях» звучало по другому – «анадобни».
Отдельные слова почти до неузнаваемости менялись с помощью всего лишь одной буквы: «йдёт» вместо «идёт» – число букв одинаково, а слово звучит короче!
Некоторые слова деревенский народ не сокращал, а наоборот, удлинял. Так вместо привычного «где?», говорили «игде?» – с придыханием.
Человека бездельного, склонного к весёлому времяпровождению, беззлобному хулиганству и разным неприличным выходкам называли иногда «ашшаульником». «Ашшаульничать» – бродить без дела по улицам, привлекать внимание нехорошими поступками.
«Охряпка» – неряха. «Опарух» – тепло одетый ребёнок. «Отрубух» – упитанный ребёнок. «Отчунять» – опомниться. «Пригалтался» – приспособился, привык. «Прилабониться» – присесть к чужому накрытому столу. «Этот не перехряня» – речь идёт о лодыре, уклоняющемся от работы.
Соответственно к нему имеет отношение фраза «корми яво похрушше», то есть давай более скоромную пищу.
Полная противоположность лодырю – человек, которого называли «тягушшой» – т.е. трудолюбивый, берущийся за любую тяжёлую работу.
«Хомотной» – бестолковый, суетливый.
Стихия народности в языке стихала лишь в те моменты, когда говорун приближался к церкви. Храм не дозволял языкового буйства, здесь соблюдался канон евангельской литературы, смирявший буйство просторечного языка, направлявший его в святоотеческое русло.
С распадом Советского Союза в наши края на историческую родину стали возвращаться врачи, учителя, квалифицированные рабочие из стран СНГ. По национальности русские, они почти все родились в республиках средней Азии или Кавказе. Они говорят на чистейшем русском языке, который сумели сохранить среди гор и пустынь в своих общинах, и всё же в их разговоре порой не хватает «подводного течения», изюминки. Что-то безвозвратно утерялось в словаре людей, рождённых в других краях.
Происходит перемешивание разных языков в русском котле, но какая сварится похлёбка – никто пока ещё не знает.
Тайна русского языка уходит вместе с областными диалектами, унося загадку древнего праязыка, идущего от сказок и мифов.
Стоит ли об этом жалеть? Уже не остаётся времени на воспоминания, на языковую лирику, хотя в редких фольклорных словах до сих пор сохранилось нечто иррациональное, в них звучат отголоски древней родины. Слова, запавшие в гены моего поколения. Когда человек, родившийся в 50-60-х, может вдруг заговорить исчезнувшими словами родного края. Новое поколение писателей этих слов не знает, они им не нужны – диалектизмы не востребованы эпохой.
Русский язык могуч, толерантен, он перемалывает всё, что в него попадает в ходе истории: иностранные словечки, жаргоны, «падонковский» язык и т.д… Соль, перец, и прочие добавки придают вкус продуктам питания, «народный» язык также подспудно хранить в себе пряности истинного слова.
Диалект русских провинций забыт, хотя в прошлом эти слова были постоянно в ходу, они служил многим крестьянским поколениям, заменяя книги, газеты, телевизор. Диалект был основой общения внутри той или иной деревни, по нему узнавалась малая родина.
обеднели языком и мыслями
Мне очень близки мысли А. Титова, я немного старше его и сам родом из тех мест.
У нас в г. Острогожске говорят, а может уже и не говоря, – “Лез -лез по дробине, а упал с лестницы!” Примись украинских слов только придавала колорит местному диалекту. А от этого мы теряем многое – “Язык и словесность, говорил Карамзин, – душа народа!”. А сегодня эту душу вынимают, иногда и насильственно….
Что вы хотите? Уже поколения русских людей черпают лексику, разговорные и официальные клише из телевидения, радиовещания и интернета. Дети не читают художественную литературу, не учат стихи, распевпют бездарные песни. То есть живут тем, что на слуху у всех.