Между мифов и рифов

Рубрика в газете: Ретроспектива и перспектива, № 2019 / 26, 12.07.2019, автор: Лев ЛАПКИН

Недавно во время ночного эфира телепрограммы «Один» Дмитрий Быков вспоминал о Королёве, личность которого до сих пор привлекает всеобщее внимание, вызывает у нас восторг и человеческую симпатию, а также ужас от понимания  некоторых эпизодов его биографии. Быков задается вопросом: 1961 год – это же год не только первого полета в космос, это еще и год первых послевоенных вооруженных столкновений между властью и народом, и год дефицита сливочного масла, а не лучше ли сначала обеспечить свой народ сливочным маслом, чем космосом? Дмитрий сказал, что он с теми, кто выбирает космос. По его мнению, наш народ почему-то вдохновляют задачи сверхчеловеческие: космос, новое оружие… Мне кажется, что эти достаточно спорные утверждения Быкова верны в главном: нам нужны большие проекты и великие свершения.


В 1964 году я закончил Ленинградский институт точной механики и оптики (ЛИТМО) по кафедре вычислительной техники, был распределён в ЦНИИ «Гранит» и сразу включился в создание бортовой вычислительной машины. Какова была дерзость главных конструкторов – они решились ввести бортовую ЭВМ в состав системы управления крылатой ракеты! Опыта в Советском Союзе использования бортовых ЦВМ почти не было. Цифровой вычислитель проектировали на микромодулях этажерочного типа (по существу – на транзисторах, резисторах и диодах), а память – на ферритовых кольцах. Параметры вычислителя: оперативная память 64 числа (12 разрядов), память программ – 128 чисел. Вычислитель проходил испытания в диапазоне температур от -40C до +50C. Программисты творили чудеса, разместив в столь малых объемах памяти сложные задачи поиска целей и наведения.
Следующая бортовая машина, в создании которой я участвовал в начале семидесятых, выполнялась уже на интегральных схемах: память – тоже на ферритовых кольцах – 256 и 1024 (оперативная и постоянная) 16-разрядных чисел.
Мы пристально следили за аналогичными разработками в других министерствах, за становлением отечественной электроники. На всех площадках страны шли дискуссии о направлениях развития вычислительной техники. Мы не боялись «рифов», не избегали опасных путей, потому что знали практически всё, что делается по компьютерам у нас в стране и за рубежом, весь мир находился на начальном этапе создания электронной индустрии. Инженерами и учёными рассматривался широкий спектр возможного развития этой техники. Перечислю некоторые направления, которые, несмотря на отдельные успехи, так и остались экзотическими: цифровые дифференциальные анализаторы, алгоритмы Волдера, разложения Уолша, система остаточных классов, вероятностные и частотно-импульсные вычислительные системы, матричные процессоры, асинхронная схемотехника.
В стране была прекрасная школа научных работников и специалистов высшей квалификации. В начале 80-х группа учёных из Ленинградского отделения Математического института имени В.А. Стеклова во главе с В. Варшавским была приглашена и уехала на преподавательскую работу в Японию, которая тогда уже стала одним из мировых лидеров в области электроники.

Я был неплохо знаком с компьютерными проектами НИИРЭ. Институт располагался на Московской площади в здании, которое и сейчас называют «Дворец Советов». В шестидесятые годы в его левом крыле располагалась лаборатория СЛ-11 Филиппа Староса (Альфред Саррант) и его заместителя Иосифа Берга (Джоэл Барр). Талантливые американские инженеры, они оба давно сотрудничали с Советским Союзом. В дальнейшем (возможно, не без участия политического руководства Союза), их перевели для работы в электронной промышленности Чехословакии, а в 1956-ом они перебрались в Ленинград, где им удалось создать молодой и очень амбициозный научный коллектив, в котором разрабатывались управляющие вычислители для промышленности, морской навигации и космоса. В 1959 году лаборатория была расширена и преобразована в КБ-2 электронной техники. В этом КБ и была впоследствии разработана ЭВМ УМ-1 и её последующие модификации.
В понимании динамики развития микроэлектроники Ф.Г. Старос опережал многих специалистов и руководителей предприятий отрасли. Именно поэтому ряд работ КБ, а потом ЛКБ (с 1963 г.) имели пионерский характер. 
Забегая вперёд, скажу о том, что приоритет УМ1-НХ разработки ЛКБ как первой в мире мини-ЭВМ фактически был признан американскими специалистами (журнал Сontrol Engineering, 1966 №5). В 1969 году эта разработка получила госпремию, а Старос и Берг – неистребимую ненависть рядового партийного функционера Г. В. Романова, который стал через несколько лет одним из первых лиц партийного аппарата.
В дальнейшем УМ1-НХ была повторена в виде одной платы («Электроника С5-11»), а затем в виде интегральной схемы «Электроника С5-31».

Старосу и Бергу принадлежала идея и разработка плана создания Центра Микроэлектроники в Зеленограде. Решение о его строительстве было принято во время визита Н.С. Хрущева в КБ-2 в мае 1962 г. Главная роль в этой встрече была отведена докладу Староса. Там же был Д.Ф. Устинов (заместитель Председателя Совета Министров по военно-промышленным вопросам), А.И. Шокин (будущий председатель Госкомитета по электронной технике), адмирал С.Г. Горшков (замминистра обороны). Детали этой встречи нам известны по описаниям М. Гальперина, тогда – молодого специалиста, впоследствии руководителя отделения ЛКБ и профессора ЛИТМО. Вот что сказал Старос:
– Я, американский инженер, предлагаю программу работ, которая позволит советскому народу обогнать Америку в самой важной гонке XX века, превосходящей по своему значению и ядерную, и космические гонки – первыми создать самые быстродействующие и самые массовые в мире вычислительные машины для обороны страны.
– Что для этого надо? – спросил Хрущев.
– Надо срочно организовать новый научный и производственный центр микроэлектроники в городе-спутнике недалеко от Москвы.
Через три месяца было подписано постановление о создании Центра с пропиской в районе станции Крюково Октябрьской железной дороги, а 15 января 1963 года на карте появился город-спутник с уютным названием Зеленоград.
Но директором Центра стал не Старос, а крупнейший специалист в области радиотехнических комплексов Ф.В. Лукин, а Старос стал его заместителем по научно-технической части с сохранением должности начальника КБ-2 в Ленинграде.
Отношения Лукина и Староса, видимо, не складывались. В 1964 году после освобождения Хрущева от должностей Генерального секретаря и Председателя правительства карьера Староса покатилась вниз. Коллегия министерства отстранила его от работы в Зеленоградском Центре, но сохранила за ним и Бергом руководство КБ-2. Потом были показательная порка на партхозактиве, больница и возвращение к работе в ЛКБ.
После длительных трений с государственными и партийными органами в 1974-ом Старос переехал во Владивосток, где возглавлял отдел в Институте автоматики и процессов управления Дальневосточного научного центра АН СССР, а затем Институт искусственного интеллекта.
Умер он 12 марта 1979 года от разрыва сердца, прах его захоронили в Ленинграде на Большеохтинском кладбище. Вдова Староса Анна Петровна обратилась в американское посольство с просьбой восстановить ее документы на имя Кэрол Дэйтон и в 1991 г. вернулась в США.
После распада СССР Берг несколько раз приезжал в США, где отрицал свою причастность к шпионажу. Умер он в Москве 1 августа 1998 года. История Староса и Берга описана в книгах Даниила Гранина «Бегство в Россию» и Марка Гальперина «Прыжок кита».

Министерство работало в очень тяжелых условиях. Шокин, Лукин, Старос сделали очень много для отечественной электронной промышленности. Но во всем мире создание микроэлектроники производится в теснейшей кооперации компаний всех стран, которые конкурируя между собой, в итоге создают уникальное оборудование, современные высокочистые материалы и химикаты, оптико-механическое, термическое и измерительное оборудование.
Советская электронная промышленность строила с нуля новое направление практически в полной изоляции. Эти годы были поистине героическими. Важно понимать, что в целом СССР не мог позволить себе такую организацию производства в большинстве других отраслей, потому что размер экономики Союза значительно уступал размеру совокупной экономики Европы, Америки, Японии, Южной Кореи. Вот как в книге «Министр невероятной промышленности СССР» описывает А. И. Шокин становление западной электроники во время и в первые годы после Второй Мировой Войны: «…Но ни США, ни Великобритания решить все задачи по ускоренному оснащению армии и флота средствами радиоэлектронного вооружения, особенно радиолокационными, в одиночку не смогли. Потребовалось объединение огромных материальных и денежных ресурсов Соединенных Штатов с научными ресурсами Англии. В 1940 году при взаимном обмене в области радиолокации США получили уникальный английский магнетрон, а англичане – американский антенный переключатель, без которого они были вынуждены оснащать свои станции отдельными антеннами на передачу и прием». Все это Советский Союз развивал сам, сплошь и рядом достигая выдающихся достижений.
В апреле 1976 г. Стив Джобс и Стив Возняк основали фирму Apple Computer и выпустили персональный компьютер (ПК). Доступность таких компьютеров стимулировала работы по написанию программного обеспечения (ПО); в свою очередь широкий выбор разработанного ПО стимулировал дальнейшее распространение и использование персональных компьютеров в обществе.
В 1979 году руководство IBM решило попробовать свои силы на рынке ПК. В августе 1981 г. компьютер под названием IBM 5150 был официально представлен публике и вскоре приобрел большую популярность у пользователей. Через один-два года компьютер IBM PC стал стандартом ПК. Сейчас такие компьютеры («совместимые с IBM PC») составляют значительную часть всех производимых в мире ПК.
В восьмидесятые годы в СССР также выпускались персональные компьютеры: «Микро-80», «Ага́т», БК-0010, «Вектор-06Ц», «Корвет», ZX Spectrum. В 1990 – 1991 годах был выпущен лэптоп ПК-300, портативный персональный компьютер, умещающийся в портфеле. К концу 80-х – началу 90-х годов в СССР, кроме вышеперечисленных, выпускалось много различных типов персональных ЭВМ. Они представляли собой либо клоны IBM PC/XT, либо развитие серии ДВК («Квант-4С»). По сравнению с характеристиками зарубежных ЭВМ, например, Compaq Deskpro 386 (32-разрядная, 5 млн. оп/сек), представленной в 1986 году, отечественные разработки заметно уступали западным ПК того времени.
В 80-е годы я работал в Научно-техническом объединении Академии наук (НТО АН). По инициативе академика Е.П. Велихова было создано советско-западно-германское совместное предприятие КОМПАН (КОМПьютеры Академии Наук), выпускавшее в конце 80-х – начале 90-х годов XX века персональные компьютеры под одноимённой маркой «КОМПАН». Эти компьютеры в основном шли для обеспечения вычислительной техникой институтов АН, а также проектных НИИ и учебных заведений, и отличались хорошим современным дизайном, высоким качеством сборки и надёжностью работы.
Мне довелось по компьютерным делам встречаться с руководством Академии. Нас с М. Барановым, молодым доктором наук, пригласили на совещание к Президенту АН А.П. Александрову. Мы были удивлены, насколько просто и демократично держался академик при встрече с двумя молодыми учеными. Начал он беседу так: «Вы, наверное, будете меня ругать, но я заказал компьютеры…» Мы его будем ругать… Фантастический человек! В советской империи руководство держалось с простыми смертными подчеркнуто снобливо и заносчиво. Для нас это руководство начиналось с инструктора райкома и заместителя главного инженера института. Что уж говорить о членах бюро обкома, о начальниках главков, министрах и их заместителях? Президент Академии встретился и беседовал с нами на равных. Так же открыто и доброжелательно держался с нами любимец Академии, вице­президент Е.П. Велихов. Мне запомнилось его высказывание (сказанное несколько позже и не при мне): «… подводный “город Солнца” под арктическими льдами мы обязательно построим. Ресурсы нефти и газа арктического шельфа – основа топливно­энергетического комплекса России в XXI веке. Это будут волшебные города на дне океана, где люди станут работать и жить в условиях цивилизации следующего столетия». Академик-мечтатель – жизнь оказалась сложнее и трагичней: никаких «городов Солнца» не получилось, а в конце восьмидесятых Велихову пришлось участвовать в ликвидации страшных последствий чернобыльской аварии. Мне кажется, чем крупнее масштаб личности человека, тем проще и доступнее он держится. Так же держался директор ЦНИИ «Гранит» В.В. Павлов. И член-корреспондент АН М.А. Гаврилов, руководитель Школы по теории дискретных устройств, в работе которой я неоднократно принимал участие. И член-корреспондент АН В.А. Павленко, генеральный директор НТО АН, где я тогда работал.

Поговорим еще немного об «отставании». Все становится на свои места, если знать историю техники и понимать, как она развивается. В 80-е годы прошлого века США контролировали уже 80% мирового рынка компьютеров и оргтехники. Но США вышли в мировые компьютерные лидеры не просто так, а ценой собственного отставания в технологиях предыдущих технологических укладов – в химии, металлообработке, автомобилестроении – от своих союзников и вассалов Германии и Японии. Американцы отдали им эти отрасли, чтобы сконцентрировать огромные средства на других направлениях. В мире ни одна страна, даже самая развитая, не делает всего сама, как делал СССР, потому что это невероятно дорого. Существует разделение труда среди развитых стран, и чем больше система, тем эффективнее это разделение, потому что узкоспециализированную продукцию выгодно выпускать только очень большими тиражами. СССР не входил в международную систему разделения труда, он сам повторял почти все разработки, ведущиеся в мире, и с нуля создавал весь спектр технологий. 

СССР совершил гигантский рывок в условиях изоляции. Ни одна развитая страна не испытывала такой острой необходимости разрабатывать все самим, как СССР. Кто создал пенициллин? Такой проект стоил столько же, сколько атомный. Пенициллин Америке делали ученые всего мира, и США начали выпуск «пенициллинума» в 1943 году, тогда же он пошел по ленд-лизу союзникам, включая СССР. Но в 1944 году Советский Союз уже начал выпуск СВОЕГО пенициллина. Производственные мощности были значительно слабее американских, а вот качество союзники признали лучшим. Это был фантастический, астрономический рывок!

Я работал над созданием электроники до распада Союза в конце 1991 года. В восьмидесятые годы уже всем было ясно наше серьезное отставание в области электроники и необходимость вписаться в международное разделение труда. В конце 80-х руководители электронной промышленности проводили переговоры о создании предприятий по производству микроэлектроники в кооперации с крупнейшими американскими и европейскими производителями. Эти попытки ничем не закончились, потому что западный бизнес чувствовал нестабильную политическую ситуацию в Советском Союзе. Отставание в области электроники имели те же причины, что и распад Советского Союза: изоляция, попытка в одиночку решить проблемы пятой информационной революции, напряжение всех сил, связанное с гонкой вооружений, афганской войной. Мне кажется, что большой вклад в ускорение гибели советской империи внесли огромные затраты на устранение последствий Чернобыльской аварии

С 1991 года для российской науки настали тяжёлые времена. Новая власть России взяла курс на уничтожение российской науки и оригинальных технологий. Прекратилось финансирование подавляющего большинства научных проектов, разрушилась союзная кооперация, и эффективное производство стало невозможным. Единственный экземпляр разработанного еще в советское время компьютера «Эльбрус-3», в два раза более быстрого, чем самая производительная американская супермашина того времени Cray Y-MP, в 1994 году был разобран и пущен под пресс. Многие разработчики отечественной вычислительной техники были вынуждены работать не по специальности, теряя квалификацию и время. Мое подразделение в НТО тоже было расформировано. Куда пошли специалисты высшей пробы и просто целая армия инженеров и техников?
Кто-то остался работать по специальности в условиях отсутствия заказов, сильно урезанного финансирования и нищенских, нерегулярно выдаваемых зарплат. В отдельных организациях пытались удержать на плаву тематику и часть коллектива специалистов. Насколько я знаю, в Зеленограде удалось сохранить технические наработки, а также часть коллектива проектировщиков микросхем.
Кто-то уехал за рубеж, и многим удалось найти себе работу по специальности. Так, например, группа специалистов из  Института электроники и вычислительной техники АН ЛатвССР, занимавшихся промышленными сетями в возглавляемой мной межведомственной рабочей группе, уехала в Израиль и там сразу продолжила работы по «своей» тематике.
Кому-то удалось найти место в бизнесе. Но были и те, кому пришлось работать охранниками, сторожами, разносчиками рекламы, продавцами на рынке, страховыми агентами, риэлторами. Страна потеряла не только людей, но и механизм подготовки специалистов.

Я давно не связан с наукой и промышленностью и никак не могу считаться специалистом в этой области. Тем не менее, ознакомившись с обзорами состояния российской электроники, существенно отставшей от западных разработок, можно понять, есть ли пути выхода из этого тупика. Электроника нужна практически для всех сфер жизни – бытовая техника, автоматизация промышленности, транспорта, билеты метро, чипирование карт, роботы, авионика, космос, цифровая экономика и многое другое. Это огромная задача, это вызов, который стоит сейчас перед всей страной и народом. Нужно ли во что бы то ни стало повторять путь, пройденный другими странами? Нужно ли надрывать нашу достаточно скромную экономику, чтобы во что бы то ни стало догнать и перегнать? Не от этих ли чрезмерных напряжений сил неподготовленных для этого экономики и финансов, необоснованных сжатий сроков НИОКР в условиях потери корпуса уникальных специалистов происходят столь частые падения ракет, самолетов, падения кранов на верфях и т.д.? Какие уроки мы должны извлечь из ошибок прошлого?

Вокруг отставания российской электроники существует множество мифов и заблуждений. РИА «ФЕДЕРАЛПРЕСС» в своей статье от 30 октября 2018 «Недостатки российской микроэлектроники перерастают в её же преимущества»  рассматривает эти мифы.
«1. В России нет микроэлектроники.
Абсолютно ошибочный тезис! Вся электроника и автоматика систем управления наших ракет и спутников выполнена на основе российской микроэлектроники. Большая часть промышленной автоматики также работает на русских чипах. Да, у нас нет потребительской микроэлектроники, но это, к сожалению,  сегодняшние реалии.
В России сохранилась сильная школа проектирования микроэлектроники для экстремальных условий работы: вибрация, температура, космическая радиация и т.п. Подобными технологиями обладает всего несколько стран, среди которых США и Россия, а вот Китай с его огромным бюджетом пока не может их освоить в полном объеме.
2. Мы отстали, так как всем нужны 4-7 нанометров
Не всем и не всегда нужны 4-7 нанометров. Примерно треть полупроводниковой продукции на мировом рынке выпускается по топологическим нормам 90-250 нанометров. Это именно те технологии, по которым сегодня работают ведущие российские предприятия «Микрон» и «Ангстрем-Т». Более того, если говорить о промышленной электронике, космосе или оборонке, то там нормы 65, 45 нм используются намного реже по сравнению с нормами 90 нм – 3 мкм. В ближнем космосе, хоть и недолго, можно пользоваться бытовой «земной» электроникой, но если речь заходит о длительных межпланетных перелетах, то потребуется «кондовая», старая, но надежная микроэлектроника. В 90-е годы российские разработчики спутника пытались заменить отечественные дорогие, но надежные микросхемы на более доступные западные, а потом вся страна, затаив дыхание, слушала сводки из Роскосмоса.
3. Мы никогда не догоним
Никого не надо догонять. Существующие технологии прекрасно подходят для того, чтобы вести модернизацию отечественной промышленности и систем связи. А по силовой электронике российские производители идут в одном ряду с ведущими мировыми. Изделия силовой электроники стоят на всех электростанциях и подстанциях, в электрическом двигателе троллейбуса, электромобиля или лифта. В мире существует всего несколько компаний, которые освоили выпуск силовых модулей, среди них российский «Ангстрем».
4.Это никогда не окупится
Микроэлектроника это сложный, очень затратный и маломаржинальный бизнес. Крупнейший мировой производитель, тайваньская компания TSMC, шел к этому более 30 лет. К этой сфере нельзя относиться как к временной забаве. Давайте купим один завод, поставим его и догоним всех – не купим и не догоним! Должна быть многолетняя стратегия развития отрасли, из которой, ввязавшись один раз, уже никогда не выйти.
Но, даже учитывая наши сложные реалии, можно сказать, что у российской полупроводниковой промышленности есть хорошие перспективы. Тренд на роботизацию, автоматизацию и электрификацию будет усиливаться. Уже сегодня миру требуется все больше простых, надежных приборов, особенно предназначенных для управления электропитанием. Примерно треть стоимости любого электронного устройства составляют простые полупроводниковые составляющие, отвечающие за то, чтобы ваш фен вовремя отключился, а электрическая зубная щетка подала сигнал об окончании чистки зубов… При грамотном подходе и правильном взаимодействии с потребителями, российские чипмейкеры могут рассчитывать на долю в растущем пироге мировой микроэлектроники.
Транспорт, электроэнергетика, системы жизнеобеспечения – это уже сейчас может обеспечить комплектующими российская микроэлектронная промышленность. Вы спросите, а как же смартфон? Ну что же, придется смириться. Зато кто-то ракеты делать не умеет. И не умеет использовать в реакторах отработанное ядерное топливо, добавлю я.

Информационная революция – не только современная элементная база, это интернет, базы данных, суперкомпьютеры, спутниковая связь, электронное правительство, это изменение уклада всей нашей жизни и многое другое. Вот они, огромные фантастические задачи!
Рунет стал быстрорастущим сегментом экономики России. Вклад Рунета в экономику страны в прошлом году составил 3.9 трлн. рублей. Рунет появился как бы сам собой, без государственных планов, без высокого государственного покровительства и финансирования. Мне кажется, что чем меньше государство вмешивается в экономику, тем она оказывается более успешной. С другой стороны, без участия государства ни в одной стране не удается создавать дорогостоящую электронную базу для оборонных и космических применений. Сумеем ли мы найти правильный баланс между государственным и частным сектором в экономике? Сумеем ли в короткий срок заинтересовать и профессионально подготовить молодежь для решения этих сложнейших задач? От этого многое зависит.

Мировую экономику штормит. Перед нами стоит огромная задача: оцифровать все народное хозяйство. Как пройти по бушующему морю между рифами, каждый из которых таит в себе смертельную опасность? Как не повторить ошибки прошлого, которыми изобилует новейшая история нашей страны? Сумеет ли Россия занять достойное место в мировой экономике на современном этапе пятой информационной революции?

9 комментариев на «“Между мифов и рифов”»

  1. С большим вниманием прочёл материал. Автор со знанием темы осветил материал и показал все горести России в этом вопросе. Ведь в своё время наши горе-руководители объявили кибернетику лженаукой… Наша беда в том, что во главе государства стояли и стоят некомпетентные надменные люди, а главное без оснований сильно амбициозные! Главное, как не банально звучит – Кадры решают всё!, а у нас они на последнем месте, в том числе и умные. За Державу обидно!!!

  2. Мне кажется, что название статьи должно быть “между мифами и рифами”. Хотя сомневаюсь.

  3. – Уникальная статья Льва ЛАПКИНа!
    В ней подробно описана история советской электроники.
    Я многие годы работал с советской радиоэлектроникой, и у меня такое же мнение: она к 1990 году отставала от зарубежной. Только внедрение в России такой иностранной техники позволило наладить автоматизацию в различных отраслях не потопленной промышленности. В частности, в нефтепереработке.

  4. Чего-то ув. автор совсем беззастенчиво Конецкого обобрал. Трудно самому название придумать? Опять же, Конецкий: “Название что-то не придумывается”.

  5. 1. Статья Л.Лапкина очень познавательна, особенно, уж извините, для гуманитариев, часть которых считает инженеров вспомогательными кадрами, этакими бездуховными телами. Такие гуманоиды встречаются и здесь на сайте “ЛР”. Это так лирическое отступление.
    2. Поскольку я работал постоянно до 1991 г. в технической области и иногда на предприятиях электроники (“почт. ящик”), хочу сказать следующее. В 60-е годы было бурное развитие: конструирование и параллельно исследования. Причём Технически Грамотные (Выпускники советских техн. ВУЗов) Молодые руководители, ведущие и перспективные инженеры вели разработки. В 1964 году ряд инженеров перевелись в Зеленоград (там сразу Государство давало квартиры семьям).
    3. В середине 70-х (!!!) годов (в другом НИИ) мои статистические данные для диссертации свободно обработаны по множеству математических зависимостей на отечественном компьютере. Отсюда – достоверные выводы.
    4. Я лично не сомневаюсь, что отечественная (советская) электроника непрерывно развивалась. Н.Денисов сообщает что “она (электроника) к 1990 году отставала от зарубежной”. Бытовая – согласен. Но не оборонная и не космическая. И не надо Н.Д. путать электронику и электротехнику, которая является базовой на автоматизации производства.
    5. Прав Лев Лапкин, что “С 1991 года для российской науки настали тяжёлые времена”. Далее по тексту.
    6. Теперь по посылу Л.Л., цитирую: “Мне кажется, что чем меньше государство вмешивается в экономику, тем она оказывается более успешной”. Если Л.Л. имеет в виду карьеристов-дилетантов, то он прав. Далее от Л.Л.: “С другой стороны, без участия государства ни в одной стране не удается создавать дорогостоящую электронную базу для оборонных и космических применений”. Должно быть госфинансирование по заданию от Министерств (государства) , а не грантовая система от субъективного РФФИ
    7. Далее от Л.Л.: “Сумеем ли мы найти правильный баланс между государственным и частным сектором в экономике?”
    Частный сектор не идёт и не пойдёт на сомнительные (для него) затраты. Бизнесу подавай готовое изделие, и то Он посмотрит, что с Этого будет иметь.
    8. Далее от Л.Л.: “Сумеем ли в короткий срок заинтересовать и профессионально подготовить молодежь для решения этих сложнейших задач? От этого многое зависит. “Кадры решают всё! – уже было сказано раз и Навсегда! А технические кадры готовят в Технических Вузах и под внедрение передовых Отечественных Машинных Технологий, а не только и не столько чисто электронно-компьютерных.

  6. На №7 Юрий Кириенко: “не надо Н.Д. путать электронику и электротехнику, которая является базовой на автоматизации производства.”.
    – Юрий, я не путал. В приведенной вашей фразе какая-то неточность.
    Я работал с этими вещами и представляю, какие в Союзе были микросхемы и устройства с их использованием, электрооборудование и системы управления им.

  7. Что Д. Быков мог вспоминать о Королеве? Может, он его с Наташей Королевой спутал?

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *