Мир без запаха и вкуса
Рубрика в газете: Голоса времени, № 2020 / 47, 17.12.2020, автор: Стефания ДАНИЛОВА
Питерский поэт и культуртрегер инициировала издание весьма необычной антологии. Собранные в ней стихи – «наш ответ коронавирусу».
– Новая поэтическая антология «Возврату не подлежит» от Стефании Даниловой – это вообще о чём?
– О полутора миллионах умерших. О процентах лёгких, которые не восстановятся. О пропавших билетах на самолёты и фестивали. О несыгранных концертах и неслучившихся танцах. О времени, которое мы всей планетой планировали провести по-другому. О 2020-м вряд ли кто-то решится высказаться ностальгически, как «верни-и-ите мне мо-о-ой две ты-ы-ыщи седьмо-о-ой».
– Почему для вас важна тема коронавируса?
– Коронавирус неизбежен, а поэт – это голос времени. Поскольку в текущей эпидемиологической обстановке сложно говорить спокойным голосом, поэт становится криком о помощи, срывающимся на обессиленный шёпот.
– Как пережили период самоизоляции, с какими трудностями столкнулись?
– Тайское вдохновение и дедлайн диссертации пронесли меня сквозь весну, и она не успела меня напугать. Лето и осень были очень про творчество: барахолки в питерских дворах, моё 26-летие, Школа Писателей в Вологде, гастроли в Москве. В октябре белая шоколадка потеряла вкус, а гель для душа перестал пахнуть. «Мир без запаха и без вкуса» – мой крайний текст, я не осилю сейчас планку выше этого; было осознание, что это может быть последним, что после себя оставлю. Страшно было понимать, что это какой-то новый, неминуемый опыт, который я не выбирала. Отказалась от госпитализации: я не выношу посторонних людей рядом с собой. Я не смогла нормально поболеть: надо было спасать соседскую собаку, мамину кошку, продавать книги и вести отчёты и стримы из постели, в те недолгие моменты, когда были силы. Кстати, при ковиде физическая утомляемость зашкаливает, а мозги работают довольно сносно. До сих пор дышать шершаво, хотя КТ не показало патологий. Прошло полтора месяца, а результатов моих ПЦР в городской поликлинике нет до сих пор. Сейчас декабрь, и я не вылезаю с самоизоляции, но не потому, что боюсь заболеть повторно: по идее, антитела ещё защищают меня. Куда бы я ни отправилась, чувствую, что проваливаюсь в депрессию. Кругом эти маски, ограничительные ленты, перетянутые скотчем стулья, полумёртвые кафе, прогоревшие бизнесы, люди с безнадёжными глазами и некрологи в «Фейсбуке». У меня дома гирлянды и люди без масок, и четыре стены в любимых открытках не тяготят меня так, как «наружа».
– Проект стартовал 8 месяцев назад – в конце марта. Как менялся концепт и контент антологии?
– Я не любитель делать «с пылу с жару». Любая идея должна созреть, отлежаться, но и не протухнуть. Весной всё яростно началось, и, когда заговорили о второй волне, я продолжила принимать заявки. Ковид ещё лютует, но я решила, что эта страшная книга обязательно должна успеть выйти в этом году. Как в детстве: вбегаешь в подъезд и должен успеть добежать до седьмой ступеньки прежде, чем дверь захлопнется, и тогда то, что наметил, сбудется. А мы все хотим, чтобы за 2020 эта история всё-таки не сильно зашла. Мы мучились скорее с обложкой, чем с содержанием. Сначала художник Кай Атар нарисовал по моему эскизу трэш, который производит в мире коронавирус, но там было слишком много деталей, а хотелось, чтобы было понятно даже беглому взгляду. Поэтому с Каем же нарисовали коронованную Землю-тян, на чьей шее чокер с фэйсбучным смайликом «Мы вместе», сделанным специально в эпоху коронавируса и выражающим то, что действительно важно.
– Как выбирали название книги?
– Наверное, многих из нас хотели назвать по-разному, но в итоге выбрали то имя, которое мы носим в паспорте. Рабочим названием было «Поэты против коронавируса», затем «Здесь не танцуют» – как ответ «Ридусу», окрестившему книгу «пляской на костях». Потом я подумала, что «Ридусу» много чести, и предложила «Возврату не подлежит». Мой внутренний перфекционист снова засомневался и вдавил на кнопку «Помощь зала». Накидали более 50 вариантов, лучшие из которых можно будет прочитать на первых страницах книги. Сотни голосовали за «Те(к)ст на вирус»: вариант Надежды Россихиной, ведущей популярного шоу «Стихоблогер». И мне оно нравилось, как пиарщику, как маркетологу. Но книгу я делаю не как пиарщик, а как человек, и не хочу заигрывать с читателем. Тесты и ПЦР забудутся, врач Никита Жуков предложил присылать ему записи кашля в акции «обкашляем пандемию». Книга – не про посмеяться, не на один раз, она сложная и про боль. Подумав, что, раз лидирует «Те(к)ст на вирус», я смирилась было, но ощущала себя неправильно и попросила мир дать мне знак до того, как книга уйдёт в печать. Вечером перед отправлением книги в издательство я обнаруживаю письмо для бывшего владельца своей комнаты с печатью «Возврату не подлежит». И буквально слышу поворот ключа, щелчок и скрип открывающейся двери – дальше. Этот конверт с надписью я планирую заполнить автографами участников проекта…
– Когда и где антология будет издана? Как её приобрести? Возможен ли предзаказ?
– Уже много лет я являюсь продюсером собственных арт-проектов и, не желая ни от кого зависеть, печатаю книги в уютном таганрогском издательстве «Нюанс» под руководством моего доброго друга Юрия Кучмы. С ним мы по-настоящему сработались, выпустили моё подарочное Семикнижие, десятки книг разных поэтов и эту антологию.
– Расскажите о весьма необычном способе монетизации участия в проекте. Размер авторского гонорара зависит от числа привлечённых к проекту читателей – так?
– Как участник множества антологий, я отмечаю, что ни в одной из них мне и другим авторам не платили за это денег. Будучи приверженцем позиции, что поэт – это профессия, я придумала небольшую революцию в гонорарной сфере. Система «сделай себе гонорар сам». Если поэзия бесценна, то книга – это товар, и ему есть цена. В форме заявки читатель увидит выпадающий список авторов и выберет того, от кого узнал о проекте. В стоимость книги вложено сто рублей на гонорар. Так, если автора N в заявке укажут 50 покупателей книги, гонорар автора N составит 5000 рублей. По желанию, участник антологии может отказаться от этой схемы и от гонорара, это его воля. Примечательно, что они советской формации, и монетизация с творчеством для них несовместимы, как гений и злодейство. Это их право. Многие с удовольствием будут участвовать. Любой труд должен быть оплачен, а труд литератора – это боль, кровь и слёзы, алхимически сплавленные в чистый катарсис для него самого и читателя.
– Как вы относитесь к заявлениям о том, что Данилова решила в очередной раз хайпануть?
– Это пишут люди, которые не читали Пушкина, не проходили «Декамерон», вся серьёзная литература о событиях, потрясших планету (войны, эпидемии, геноцид) прошла мимо них. Наша антология является важным в художественном плане высказыванием более сотни авторов. Важно отметить, что я – исторически детерминированная фигура. Не я, так эту антологию создал бы кто-то другой. Есть ещё несколько версий и видений, есть онлайн-проект Coronaverse Рики Кацовой из Америки, есть фэйсбучные хроники пандемии у эстонского поэта Игоря Котюха на странице, в Хабаровске поэты читают стихи в масках чумных докторов, то есть, это происходит по всей Земле. Мы – единственная на данный момент печатная книга, написанная поэтами об эпохе ковида. Звёзды и дебютанты, сетевики и журнальники, текстовики и барды, дети и старики… Получается, хайпуют все? 12-летний Платон Радов, внук Умки, и 50-летняя Александра Леонидовна Баркова, знаменитая учёная – они тоже хайпуют? Если общественный деятель будет отвлекаться на всё, что ему говорят – например, сказали, что проект плохой, и он его тут же сворачивает – тряпка это, а не деятель. Нет ни одного проекта и ни одного человека, о котором говорили бы исключительно хорошо, и не было таких никогда, и больше скажу: не будет. Плох тот проект, о котором не говорят. Людям и так символически позатыкали рты масками, но поэтов не способны были заткнуть даже ссылки и сожжение их книг.
– Чему научил вас этот проект?
– Делать по-своему, всё равно делать, даже если в прямом и косвенном смысле перекрывают воздух. Весной смеялись: «Данилова просто ковидом не болела, вот заболеет и поймёт, что об этом не нужно писать». Переболела, написала стихотворение из самого адова пекла ковида, потому что текст по клавиатуре – наверное, вообще всё, что я могла тогда, даже передвигаться по квартире было трудной задачей. С каждым днём болезни и осложнениями росла моя вера, что книге – быть. Её черновой вариант подарил мне понимание, что я не одна, даже если заперта в четырёх стенах и не дружу в десны с каждым из сотни с лишним авторов. Не хватало её в бумажном варианте: от экрана быстро уставали глаза.
– Как вам кажется, коронавирус – это всерьёз и надолго?
– Эта история будет длиться, пока все не усвоят её уроки. Коронавирус – наш учитель. Он учит искать смыслы в непривычных местах и объединяться, когда всё вокруг создано, чтобы разлучать. Он оставляет в квартирах наедине тех, кому давно нужно было проговорить важное; разбрасывает по разным городам и странам с этой же целью; показывает тебе, кто ты на самом деле, когда не можешь каждый день постить фотки из классных мест в соцсети; погружает с головой в самое жерло текста, в самую суть ненависти, в самое сердце принятия. Насколько я измотана им, настолько же ему благодарна. Думаю, многие будут куда больше ценить то, что у них было и перестало в 2020, когда обретут снова то, что ещё можно вернуть.
Вопросы задавал Юрий ТАТАРЕНКО
Фото из личного архива С.Даниловой
А не дать ли этому составителю таблетку №6? Сразу и запахи будет различать, и вкусы, и память получшает.
а вы не завидуйте. Данилова прекрасна – вам до нее очень далеко
Великолепная идея собрать мысли и чувства поэтов о происходящем в одном сборнике. Творчество должно поддерживать людей и во время пандемии
!
Она прошла “Декамерон”
Насквозь и тихо вышла вон.
Не просто до нее далеко, но буду стараться всячески соблюдать дистанцию. Надо от таких держаться подальше. Культура и культуртрегерство несовместимы. Культура хранит, а культуртрегеры сохраненное растаскивают и реализуют мелким оптом и в розницу, преследуя собственную выгоду. Сами они ничего не производят. Ретейлеры. Лотошники. Мелкие спекулянты.
Прочел ейный стишок. Врут, что без запаха и вкуса. Дурно пахнет и оставляет отвратительный привкус. Часть стишка цитирую. Только нос пальцами зажмите.
Занималась бухлом по падикам и по впискам.
Занималась бегом, сломала оба мениска.
Занималась добычей того, что могло быть даром.
Занималась беспощадным самопиаром,
покуда не стала автографом и афишей,
дымным кольцом, что поднималось выше
и за ним следили напуганно, заворожённо.
Мечтая взять раком, за руку или в жёны,
видя глаза мои вечными, молодыми,
не замечали за грубым табачным дымом,
что я устала, встала и покинула залу,
направляясь к первому попавшемуся вокзалу.
1. Кто это так фотканул Стефанию Д.: из бани, непричёсанная, в махровом халате, но с розочкой и к микрофону на сцену? Пиар так пиар.
2.1. Ещё одна из “Горе от ума” с пёрлами:
“Занималась бухлом… покуда не стала автографом и афишей..”,
“Занималась добычей того, что могло быть даром”.
“дышать шершаво”, хотя КТ (???)не показало патологий”. “..результатов моих ПЦР (???) в городской поликлинике нет…”
“..покуда не стала автографом и афишей,
дымным кольцом…”,
“Любая идея должна созреть, отлежаться, но и не протухнуть (!!!)”.
“Тайское вдохновение и дедлайн диссертации (!!!)пронесли меня сквозь весну”,
2.2. Оказывается культуртрегер с такими наработками рвётся в Кандидаты каких-то наук, т.е. в Гуру и в Офисы.
3. “Антология” – это цитирую: “… ответ «Ридусу», окрестившему книгу «пляской на костях».
4.1. Цитирую культуртрегера-просветителя: “Ковид ещё лютует, но я решила, что эта страшная книга обязательно должна успеть выйти в этом году”.
4.2. “Мы – единственная (!!!) на данный момент печатная книга, написанная поэтами об эпохе ковида”.
4.3. Такая вот первопроходка (?).
Главное – “засветиться” первой с “актуальной” антологией.
Сей занимавшейся бухлом
Неплохо в руки вставить лом.
Пускай почистит тротуар,
Вот это действенный пиар.
Что поделать, на свете есть и такие крали:
Занималась бухлом, пока другие бухали.
Приглядишься, ба, все давно знакомые лица,
Продолжатели тех комсомольских давних традиций.
Финансовая пирамида
Замаскированная с виду.