Надувательная земля

Рубрика в газете: Живут сказания, № 2021 / 7, 25.02.2021, автор: Александр РЯЗАНЦЕВ

Что общего между спектаклем и человеком? История? Не только. Конечно, и у человека, и у театральной постановки всегда свой, особый жизненный путь, но сходство на этом не заканчивается. У каждого из нас – своя личность, свой характер, свои вкусы и манеры, – иными словами, индивидуальность. И спектакль её наглядно демонстрирует: стоит лишь присмотреться к тому, как одеты актёры.
Герои «Игроков», свежей постановки Театра им. Моссовета по пьесе Николая Васильевича Гоголя, одеты нарядно; чёрные фраки, роскошные платья эпохи американского джаза, полицейские погоны и казённая униформа наглядно демонстрируют самую сущность спектакля: это коктейль, в котором дух русской старины смешан с западной эстетикой начала XX века и современными реалиями. Герои гоголевской пьесы в основном молодые люди, очень хитрые и амбициозные, но в то же время воспитанные в культуре XIX столетия, а потому говорящие изящно, без лени и присущей нашему времени беспардонной прямолинейности. В то же время они курят электронные сигареты, танцуют на дискотеке, смотрят телевизор – но ни разу не достают смартфоны, демонстрируя своё уважение к зрителю, и играют в самые настоящие, а не виртуальные карты.
Вернёмся к языку. Язык пьесы и язык спектакля – не одно и то же. Это особенно заметно в наше время, когда практически в каждой постановке исходный текст пьесы подвергается изменениям, связанным с режиссёрским видением спектакля и имеющимися у него возможностями. Это непроизвольно порождает новые смыслы, которые как могут сослужить спектаклю добрую службу, так и его испортить – достаточно вспомнить Григория Константинопольского, который «обновил» текст «Грозы» Островского для своего недавнего фильма, из-за чего получилась тягучая каша из старинного русского языка и новомодного российского слэнга.
Режиссёр «Игроков», Павел Пархоменко, пошёл иным путём: оставив практически неизменным текст превосходной пьесы Николая Васильевича Гоголя, он внёс некоторые добавления, которые в контексте спектакля смотрятся вполне уместно: например, прожжённый чиновник, набивающий себе цену перед героями и получающий одну красную бумажку за другой, неспешно журчит по поводу опостылевшей службы и вечных, истинно русских проблем, в том числе безденежья. Вот как он говорит у Гоголя: «Но откровенно скажу вам: так скоро, как вы хотите (получить деньги – прим. ред.), нельзя. Пред Богом, в приказе ни копейки денег. А будем стараться».
В спектакле же вместо этого звучит такая фраза: «В стране нет ни копейки денег. Но вы держитесь».

Можно сказать, что это заигрывание с Интернет-мемами, без которых информационное общество словно картёжник без карт, и политическими реалиями современной России. Но, на мой взгляд, здесь уместнее сказать про грамотный режиссёрских ход, правильное использование им узнаваемых образов и фраз для того, чтобы создать у зрителя нужный ассоциативный ряд и сделать так, чтобы спектакль запомнился надолго.
Также в спектакле попадаются цитаты из других гоголевских произведений; например, всеми нами любимая истина из уст Собакевича: «Мошенник! продаст, обманет, ещё и пообедает с вами! Я их знаю всех: это всё мошенники, весь город там такой: мошенник на мошеннике сидит и мошенником погоняет». Вкрапление из «Мёртвых душ» очень уместно для «Игроков», где Гоголь собирает, словно колоду карт, разномастных мошенников для того, чтобы разобраться, кто же кого побьёт.
«Игроки» – это соединение старых традиций и новых веяний, чья эстетика современна, но суть корнями уходит в русскую классику. Потому этот спектакль кажется очень актуальным, ярким, интересным и поучительным. Истории про то, как люди обманывают друг друга, полезны, так как они напоминают о простой, но важной морали: что посеешь, то и пожнёшь; если ты обманываешь, крадёшь и непосильным трудом наживаешь себе богатство, помни, что в любой момент ты рискуешь его потерять, ведь если ты дуришь ближних, то и сам рискуешь остаться в дураках. Ведь моряк моряка видит издалека, а картёжник картёжника – вблизи.