Насколько литературные интернет-порталы честны
Или всё давно куплено, и там печатают одну «заказуху»
Рубрика в газете: В огне критики, № 2021 / 26, 08.07.2021, автор: Вадим ЧЕКУНОВ, Дмитрий ФИЛИППОВ
Дмитрий ФИЛИППОВ: Вадим, приветствую! Чуть больше года прошло с момента нашего первого разговора. За это время много воды утекло, ироничный критик Чекунов встретил единомышленников, оформилось целое направление – новая критика, отношение к которой складывается от восторгов до открытой ненависти. Скажи, а чем для тебя является новая критика: хайпом, подвижничеством, средством заработка денег и репутации, невинным хулиганством? Ты целенаправленно формировал это явление, или всё случилось само собой?
Вадим ЧЕКУНОВ: Привет, привет! Надо же, действительно, год с лишним пролетел… В трудах да заботах времени не замечаешь. А дел полно, скрывать не буду – ты прав, теперь я не «один на льдине, ломом подпоясанный», а нас целая команда. Новая критика стала хорошо узнаваемым стилем. Новая критика – это теперь целое направление. Идеология, можно и так сказать. С явлением под названием «новая критика» получилось всё просто – назрела революционная ситуация. Верхи не могут производить ничего, кроме известного продукта, а низы уже не хотят этот продукт потреблять. Вот тут и появились мы, и люди нам очень рады. Хотя до победы ещё далеко, но «дело наше правое», и далее по тексту. Насчёт хайпа… Давай я тебе голосом Данилы Багрова отвечу: «Ну вот похайповал ты… И что, стал ты от этого сильнее? Нет, не стал. Потому что в хайпе правды нет». А новая критика – это когда за правду, но не по-прилепински, а по-настоящему когда. С хулиганством та же проблема – хулиганство по своей природе занятие всегда эгоистичное. Кто же эгоизма ради будет в авгиевых конюшнях корячиться? Вот, скажем, Геракл – если бы этот товарищ одним хулиганством занимался, то бросил бы в конюшни дрожжей побольше, да смотрел потом, хохоча, как оно всё попёрло… Мы, конечно, хохочем, бывает такое, и смотрим, как оно там всё бродит и прёт, но мы ведь, не жалея себя, расчищаем весь этот нынешний боллитрово-премиальный навоз. Считай, подвиг совершаем – тем более, подвиг и подвижничество слова во многом близкие по смыслу. Я слышал ещё версию насчёт заработка – мол, «теперь-то мы знаем, чем эта конторка занимается – на шубиных и всяких юзефовичей работает!». Некоторые довольно настойчиво озвучивают такое.
– Давай подробнее остановимся на теме заработка. Есть версия, что Альтерлит – это такой проект Елены Даниловны Шубиной, чтобы от обратного повысить привлекательность книг, издаваемых её редакцией. Есть версия противоположная, мол, Альтерлит – это такой бизнес-проект по зачистке «поляны», если можно так выразиться, чтобы подвинуть конкурентов и самим выйти на книжный рынок. Так где же истина? Приоткрой завесу тайны: кто стоит за Альтерлитом и, самое главное, есть ли у этих людей финансовый интерес?
– Идея насчёт бизнес-проекта по зачистке и воцарении мне очень нравится. «Унижай и доминируй!» – а, звучит ведь?! Страстный сторонник этой версии – писатель Герман Садулаев. Несколько постов в «Фэйсбуке» этому посвятил человек. Мне вот прямо видится комедийный Иван Васильевич, который, помнишь, глаз так прищуривает и: «Так он, лукавый, презлым заплатил за предобрейшее, сам захотел царствовать и всем владети?!». В исполнении Германа это, конечно, попроще звучало – типа, пацанчики на районе рулить сами хотят… Как на духу – впечатлён бреющим полётом фантазии уважаемого автора. Ну у него вообще весьма экстравагантные представления о литературе или той же «литературной судьбе», Вот его судьбу, он считает, сломали, не дав ему лет десять назад премию за книгу. У Садулаева с этим всё просто и чётко. Премию получил – состоялся и сложился. Добился. Признали. Думаю, тот же Э.Лимонов у Германа будет где-то там, в конце поезда бултыхаться, в плацкарте для несостоявшихся неудачников…
Мы пока свою Литературную Премию, которая будет вершить судьбы писателей, не учредили. Поэтому остаётся одно – не щадя живота своего работать на Редакцию Елены Шубиной имени Елены Шубиной. Проект этот коварный и совершенно тайный, о нём я могу рассказать только тебе и читателям «Литературной России». Больше об этом никто не должен знать. Схема нашего взаимодействия проста. Редакция Елены Шубиной выпускает очередную унылую и нечитаемую текстосодержащую новинку. Помимо белого пиара (фото книги с красавицами менеджерицами и редакторшами, запихивание во все возможные и невозможные списки литературных премий, угодливые «обзоры» от ведущих пиар-восхвалитиков и т.д.) нужен действенный и энергичный пиар чёрный. Но «палиться» нельзя ни в коем случае. Всё засекречено на славу. Смотри как это работает: я пишу письмо в РЕШ с просьбой предоставить мне текст для прочтения и отзыва. Каждое моё письмо остаётся без ответа. Раньше ещё спрашивали, для чего мне (прямо как «с какой целью интересуетесь, уважаемый?»), потом перестали отвечать вовсе. Это первое правило конспирации, пиар-менеджер РЕШ не даст соврать. Дальше, для отвлечения внимания и снятия подозрений, я выжидаю появления электронной версии и приобретаю её. На какие деньги? Тут тоже всё сложно. Чтобы комар носу не подточил, приобретаю исключительно на свои. Ведь потом мне все траты будут скомпенсированы, и может быть, в двойном, а то и тройном размере. Из каких средств? Не будем детьми – из тех крупных сумм, которые Елена Данииловна лично складывает в свой особый потайной сейф. За каждый обзор – пухлый конверт налички. Ну не может же она не складывать? Не на столе же своём редакторском она эти конверты кучами держит, это только в гангстерских боевиках так… Размеры выплат озвучить не могу – не потому, что скрываю, а просто они засекречены даже от меня. Чтобы я нигде не проболтался, не раскрыл все карты.
– А если серьёзно? Насколько мне известно, авторы Альтерлита получают неплохие по нынешним меркам гонорары за свои статьи. И это замечательно! Труд критика должен оплачиваться. Но людям сложно поверить, что вот есть некий обеспеченный человек, или группа лиц, которых искренне волнует судьба современной русской литературы, и они готовы тратить личные средства, чтобы отхлестать нерадивых авторов и их издателей.
– Да уж куда серьёзней – если я вынужден покупать антиотечественную книгопродукцию РЕШ, выходит, я на шубинскую редакцию и работаю. Одно радует – это не основная статья расходов. Да, мы платим и нашим авторам. Платим им действительно хорошо, и за статьи, и за книги. Людям во многое трудно поверить. Особенно в наше время. Деньги возвели в абсолют. Давай я опять тебе голосом Данилы скажу: «Ну вот много у тебя денег, и чего?». Вот мы с тобой слово «хайп» вспомнили, обсудили. Модное словечко, ага. Спроси любого молодого на улице – он тебе в охотку «за хайп» растолкует, ещё и «лайфхаками хайпования» поделится. А спроси его: «Кто такой меценат, знаешь?» – посмотри на реакцию, как глазами он будет хлопать. Наверняка слова такого не знает вообще. Вытеснено иным понятием – «спонсор». Вот это им знакомо, но это же совсем другое. И это в нашей стране, между прочим, где на меценатстве (а не на спонсорстве) огромная часть культурного достояния основана. Если некоторым людям не верится, что на развитие культуры можно и нужно тратить личные средства – ну что тут поделать. Такова, видать, их «литературная судьба», таково их мышление, мировосприятие. Ну и вот ещё что важно понимать: мы тратим силы и личные средства не на порку плохих авторов и таких же их издателей, а на поиск талантливых. Настоящих. Тех, кто не «под премию» и «для тусовочки» пишет. Я с лёгким сердцем выложу личные деньги на достойную оплату труда хорошего автора. И я не один такой в нашей команде. В этом ничего, на самом-то деле, сложного для понимания нет – мы обычные люди, любящие русскую литературу.
– Каким образом происходит отбор книг «на прожарку»? Обращаются ли к тебе авторы напрямую? Я думаю, уже не секрет: если Альтерлит разгромил тот или иной текст – это как пропуск в мир официально признанной литературы.
– «Все флаги в гости будут к нам!» – помнишь такое? Мы всем рады, кто вышел (или кого вывели) на литературный ринг. Разнарядки или команды «фас!» у нас нет и быть не может. Мало того – мы рады и просто читателям, всегда говорим: если вам есть что сказать, пишите и присылайте! Да вот, на память пришло: отозвались мы нелестно о творчестве сочинительницы про красноармейцев-зомби и змею, награждённую медалью «За оборону Ленинграда». Сочинительница воспылала – то ли местом каким, то ли чувствами. А давайте, говорит, я в ответ обругаю текст вашего главреда? Меня, то есть. Да на здоровье. Обругала, опубликовали, заплатили. Правда, дальше этого её карьера критика не задалась – на одной ненависти далеко не уедешь. Но чем не обращение автора напрямую?
Разумеется, не последнюю роль играют номинации и итоги так называемых литпремий. Каковы бы ужасны и постыдны эти премии и возня вокруг них ни были, правда в том, что они являются неким медийным лифтом для автора. Иначе о нём вообще никто никогда не узнает – такой вариант не исключён. Ну а дальше… Многие номинанты считают, что уже ухватили небесного дедушку за бороду. Они обычно собирают лишь «положительные рецензии» членов жюри. Наши рецензии для них – «это не критика!». Но есть, есть всё же среди них и такие, что просят «прожарить» их текст. Уж для пиара или для того, чтобы действительно кто-нибудь написал вдумчивую и полезную рецензию – не знаю, тут всякое может быть. Малоизвестные авторы присылают тексты, просят разобрать их по образцу разборов «именитых». Есть и несколько вполне себе боллитровых писателей, которые тоже присылали тексты. Один, правда, заробел потом и перестал. Имени называть не буду, зачем стыдить лишний раз. А вот самого смелого автора из боллитровой тусовки назову с удовольствием – это Андрей Рубанов. Он далеко не в восторге от наших рецензий на его книги. Как и я, например, не в восторге от его творчества. Но он человек с бойцовским характером и этим бесконечно симпатичен мне. Он сложный, нервный, вовсе не открытый – но он смелый. Для пишущего человека смелость – одно из важнейших качеств.
Насчёт «пропуска в мир боллитры»… Как говорил товарищ Сухов: «Это вряд ли». Если не ошибаюсь, это горе-критик Демидов придумал в утешение Пелевину-Джуниору, разнесённому нашими рецензентами в пух и прах – мол, «поздравляю, абы кого эти не тараканят!» Да ладно… Вот недавно совсем, выражаясь по-демидовски, «тараканили» некоего младописателя, завпрозой в одном из захудалых СП. Ну грех пройти мимо обвесившегося грамотами и смешными регалиями самовлюблённого человека, сочиняющего прозку то про «войну и немцев», то про купание морской звезды в проруби. Иногда ведь не только делу время, но и потехе часок нужно выкраивать, верно?
– Но ведь это борьба с ветряными мельницами, разве нет? Новая критика песочит авторов, которые в принципе не виноваты, что у нас разрушена в издательском деле система редактуры, что монстр ЭКСМО-АСТ стал монополистом в отрасли, что от писателя уже не требуется прожить созданную историю, отдать часть своей души при написании книги. Как бы пафосно это ни звучало. Нет ощущения, что стреляете из рогатки по воробьям?
– Вот сразу видно – не был ты в Китае, не знаешь, на что способна простая рогатка. До сих пор в Китае воробьёв мало, так они и не оклемались после стрельбы по ним из рогаток. А если серьёзно… Ты прямо как герой «Бумера» – «Не мы такие, жизнь такая!». Ну как это автор Водолазкин не виноват мало того, что в косноязычной, так ещё и в откровенно сервильной повести про душечек-фашистов и их страданиях на враждебной земле иванов-вандалов? Или как это Яхина не виновата в кликушеской антисоветчине и просто бездарности своей «прозы»? Или Прилепин со своими «майорскими записками» и восхвалением писанины той же Яхиной (которую даже не читал)? Если автор наплевательски относится к своему тексту, не проживает его, не работает над ним, согласен или даже требует выхода текста без вдумчивой редактуры, готов регулярно, по договору, выбрасывать на рынок свою текстовую продукцию и получать за неё денежное вознаграждение – как-то не очень образ невинной овечки вырисовывается, не находишь?
Наш противник не воображаем. Он своими жерновами медленно, но методично перемалывает всё, что нам дорого. В том числе и то, что ты упомянул – основы писательского мастерства.
– Упомянутый тобою писатель Герман Садулаев на одном литературном вечере, посвящённому шорт-листу Нацбеста, посетовал, что нет строгой литературной иерархии, и у талантливых писателей, находящихся на вершине пищевой цепочки, нет возможности «загнать всю шушеру под шконку». А как ты относишься к иерархии в литературе? Возможна ли она, и если да, то из чего складывается? Кто будет судьбы вершить?
– Я же говорил – отменная фантазия у человека, но жаль, на всякую суету растрачивает её. Почти век назад Михаил Кольцов шутил насчёт иерархии и даже знаках отличия в литературе – для поэтов лиру в петлицах, для прозаиков – чернильницу с пером. Мне там про критиков очень понравилась идея – критикам в петлицы полагается дубинка. «Идёт по улице критик с четырьмя дубинами в петлице, и все писатели на улице становятся во фрунт». Герману Умаралиевичу наверняка это тоже понравится.
А иерархия давно уже есть. Правда, вот насчёт талантливых писателей – с этим туговато. Сейчас писатель не талантливым должен быть, а состоявшимся. А состоявшийся – это который с премией, потому что премия – это сложившаяся литературная судьба. Талант лишь помеха тут, от таланта одни проблемы. Ну и мы видим, во что все эти игрища превратились и к чему привели. Но я так скажу тебе – нужны талантливые читатели. Вот они-то, талантливые читатели, и разберутся, кто есть кто в нынешней литературе. Точно могу сказать – талантливые читатели есть, и количество их растёт. Новая критика всячески этот процесс приветствует и, чего уж там скромничать, стимулирует.
– Раз уж заговорили о талантливых писателях… Мне кажется, их во все времена было не так уж много. А кого бы новая критика могла порекомендовать к прочтению из наших с тобой современников?
– Я вам не скажу за всю Одессу… У нас есть критики куда суровее меня. От коллег слышал и такие мнения, что, к сожалению, особо некого рекомендовать. Я не столь радикален, есть авторы, которых читаю для души, отдыхая от чтения номинантов и лауреатов последних лет. Мне очень интересно читать Дениса Осокина. С удовольствием читаю и всегда рекомендую тексты Андрея Волоса. Эдуард Овечкин – человек и стальная акула, прекрасный рассказчик, отличный юмор и отменное «человековедение». Вот недавно открыл для себя врача-писателя Ивана Панкратова – «Бестеневая лампа» и «Индекс Франка», у меня вообще слабость к так называемой врачебной прозе, и Панкратов меня очень порадовал. Виталий Смышляев написал увлекательную книгу «Страна яблок» и я надеюсь, что дебют будет удачным для него. Это всё очень разные авторы, ну и хорошо это.
– Новые критики не стесняются в оценках и выражениях личного мнения, художники Альтерлита рисуют обидные шаржи. Всё это даёт повод упрекать в фельетонности, желании высмеять, отсутствии глубины критического высказывания. Да что далеко ходить, ты сам сравнивал творческий метод писателей с различными представителями мира фауны. Поэтому условная академическая критика смотрит на вас сверху вниз, сквозь губу называя то «корректорами», то «редакторами». Не задевают такие оценки?
– «Академическая критика» настолько условно «академическая» и настолько далека от слова «критика», что я сильно насторожился бы, изволь наши оппоненты отзываться о нас положительно. Не надо нам такого «счастья». Они нам любят «пришивать» зависть – видать, хорошо разбираются в предмете, явление им близкое и знакомое. Ещё бы – их не читает никто, толку от них ноль, и никакие платформы и ресурсы не помогают. А мы появились и нас принялись с воодушевлением и благодарностью читать. А то и с ненавистью, но всё равно читают и будут читать. Поэтому надо – что? Правильно, оклемавшись от обиды, попытаться достижения других обесценить, принизить, да и просто оболгать. Один из ярчайших примеров – публичная истерика критикессы Анны Жучковой, когда та в лучших традициях герра Геббельса зашлась в адрес нашего постоянного автора Инессы Ципоркиной. О, это размахивание фактами из семейной жизни! О, эти глубокомысленные выводы в стиле «теперь я всё поняла насчёт её критики!»
Задевает ли это нас? Ни в коем случае. Демонстрация – причём добровольная – оппонентами своей несостоятельности вызывает лишь положительные впечатления. Новый критик – это честный критик, поэтому добавлять традиционное в таких случаях «мне их жаль» не стану.
Выражений мы, действительно, не стесняемся. Все наши авторы словом владеют отменно. Нам, кстати, в самом начале ещё даже пытались «пришить» якобы матерщину в текстах – бездоказательно, на уровне запальчивого вранья. Потом сникли – ведь даже враньё у оппонентов выходит корявое. Поэтому, да – новые критики за словом в карман не лезут и правду говорят хлёсткую, жгучую. Обидную ли? И в мыслях нет ни у кого этим заниматься. Мало того, наши художники вообще комплиментарны и деликатны. Это и их позиция, и я, как главред, всячески поддерживаю её – шаржи должны быть именно добродушными, весёлыми, без высмеивания физических недостатков персонажа, особенно дам. Были бы наши шаржи злыми и обидными – сами прототипы их не разбирали бы себе охотно и не ставили на аватар или на главное фото своей страницы в соцсети. Допускаю, что кто-то и обижается – ну тут на всех не угодишь, всем чувство юмора не раздашь. Вот ты правильно сказал – оппоненты нас действительно умудряются упрекать в фельетонности! То есть мы возродили жанр критического фельетона (а он был очень и очень популярен в бурные 20 годы прошлого столетия, это потом уже официоз его задавил), нас с интересом читают – а это, оказывается, плохо. Надо, наверное, как заведено и как принято в «академической» (прости, смеюсь, используя это определение в адрес нынешних шарлатанов от критики) – пустословно, наукообразно, никчёмно, уныло и чтобы никому не нужно. Ну нет, этого «добра» без нас хватает. А мы будем и дальше – весело, огненно и глубоко по делу. Потому что именно смехом и можно пробрать до таких глубин, что мало не покажется.
А что касается сравнений – так у нас и жанр ведь художественно-публицистический, а что же за художественность без меткого сравнения. Я уж если сравню творческий метод, например, писателя Алексея Иванова с повадками бобра, так все запруды, весь натасканный в хатку мусор, всё обгрызенное писателем в процессе создания текста – покажу да докажу. Да ладно, наши «потерпевшие» авторы нас то с собаками, то ещё с какими животными сравнивают – будь здоров на критиков обзываются! По поводу «редакторов» и «корректоров» – это обзывают и от ума небольшого, и от сердца мелкого. Я-то не понаслышке знаю, какой это адовый труд, сколько ответственности и терпения требует работа и редактора, и корректора – проработал с этими людьми много лет. Так что, если нас пробуют унизить таким способом – флаг им в руки, ну или куда им там удобнее.
– В те же 20-е годы, да и вообще весь советский период был популярен жанр литературной полемики, когда писатели на страницах одного издания спорили друг с другом, отвечали на критику и всячески ломали копья. Традиции у жанра древние, тянутся ещё от переписки Ивана Грозного с Курбским. А как с этим у Альтерлита? Готов ли сайт предоставить свою площадку для оппонентов, или это закрытая история, только для своих?
– Это наше принципиальное отличие – у нас нет и быть не может никакой «прилепинщины» и «шаргуновщины», что процветает на подконтрольных этим господам-не-товарищам платформах. И никакой «дуардовщины» и «жучковщины» у нас тоже нет. Мы свободны, мы открыты. Любой, кто умеет писать интересно, честно, смело и умно – желанный гость. К нам даже упоминавшаяся критичка Жучкова стремилась, рвалась буквально. Но вынуждены были отказать – не столько даже из-за качества её статей, сколько из-за другого: человек с ходу начал ставить условия – кто должен у нас работать, а кого выгнать надо сразу, и кого она приведёт с собой… Смесь загулявшего кадровика с героиней «Сказки о рыбаке и рыбке». И я не про рыбку сейчас.
Так что любой, это важно, любой вменяемый человек может прийти к нам, включая наших оппонентов, и предложить материал. Другое дело – его потом свои же и заклюют, смешают со всякими субстанциями и закопают. Такие уж нравы в литературном и окололитературном мирке среди «сложившихся». Смелым и честным там практически места нет. А потом мы удивляемся, отчего у нас литература такая убогая стала.
– Вот ты говоришь: «прилепинщина», «шаргуновщина», «жучковщина»… А что это за понятия? Не кажется ли тебе, что оперирование уничижительными формулировками как раз и даёт моральное право оппонентам новой критики вывести её в разряд контркультурного явления, и даже маргинального, обобщить её ответным понятием «чекуновщина»?
– Дело-то не в том, как именно их называть, а в том, что эти ребятки творят. Прилепинщина и шаргуновщина – это когда люди, величающие себя то «Свободной прессой», то «За правдой» – на деле лгут направо и налево, жёсткой цензуре подвергают не просто любое отличное от их «идеологии» мнение, но и всех себе «неугодных» – как там Герман Умаралиевич мечтал: под шконку, да? – вот и эти такие же. Когда Шаргунов заказывает приближённому критику книгу о литераторах, в том числе и о себе, а потом ещё и премию критику за эту книжечку выписывает – ну, давай придумаем другой какой-нибудь термин, не «шаргуновщину». И что, постыдная суть происходящего от этого изменится разве? Нет, не изменится. Так чего же велосипеды изобретать. Вспомним историю, термин «аракчеевщина» вполне себе из той же области. Это выражение негативного отношения. Ленин не считал зазорным оперировать подобными терминами (уж про аракчеевщину – совершенно точно), чего ж мне-то менжеваться? Или вот всё та же критикесса Жучкова – ну, может, она и контркультурная маргиналка, раз всюду поминает «кузьменковщину», да ещё и ввернёт в адрес критика Кузьменкова что-нибудь типа «Ссаныча». Мы-то себе такого не позволяем, хотя язык у нас один на всех. Ну максимум Аннушкой-Чумой кто-нибудь её назовёт… Что ж, метко. Да и Евгения «Захар» Николаевича, случается, Хлестаковым частенько именуют. Уж извините, крепки у нас литтрадиции. Всяко лучше «Ссаныча», верно же? Ну а если оппоненты вдруг соберутся новую критику куда-то там «выводить» – это пожалуйста, пусть пробуют. Всё равно, как в армии говорят (я смягчу для газеты) «утомятся пыль глотать». Они пишут статеечки друг для друга, для «своей» тусовочки. Пусть пишут. А мы работаем для читателей. Для людей.
– И последний вопрос. Что должно произойти, чтобы ты спокойно вздохнул, посчитал цель новой критики достигнутой и искренне произнёс: «Всё, ребята, пора на покой, дальше сами»?
– Суровый и справедливый приговор трибунала – всем, кто сейчас замешан в уничтожении нашей культуры.
Все правильно, но книгу “приближенному критику” Рудалеву заказал не Шаргунов, а Прилепа, он же придумал название и продвинул ее в издательство (Рудалев довольно откровенно рассказывает про это в предисловии)