НЕ ДАР БЕСЦЕННЫЙ, А ЛЕКАРСТВО
Рубрика в газете: Поэтический альбом, № 2019 / 28, 26.07.2019, автор: Лариса МИЛЛЕР
Лариса Емельяновна Миллер – поэт, прозаик, эссеист, член Союза Российских писателей (с 1979 г.). Родилась 29 марта 1940 года в Москве. В 1962 г. окончила Институт иностранных языков. Автор более двадцати книг стихов и прозы.
***
– Ну и что ты обнаружил,
Выйдя утром из себя?
– Что июль стоит снаружи,
Ветром ветки теребя.
Обнаружил дождик спорый
И весёлый, и грибной,
Обнаружил мир, который
То родной, то неродной.
То приветствует любезно,
То вдруг в голосе ледок.
Обнаружил близкой бездны
Неприятный холодок.
***
Живу в старинном поселении
Я уйму лет.
А здесь такое население,
Что лучше нет.
Ползёт улитка с хрупкой спинкою,
Не наступи.
И коль ползёт твоей тропинкою,
То уступи.
Живёт здесь дятел, что старательно
Долбит кору,
В которой хочет обязательно
Пробить дыру.
Ещё живёт здесь некто маленький, –
Гудит, жужжит,
Облюбовав цветочек аленький,
Над ним дрожит.
Свою имеют траекторию
И тень и луч.
Мне эта чудо-территория
Сдана под ключ.
Здесь обладает дивным тонусом
Любой жучок,
И служит мне особым бонусом
Небес клочок,
Что голубеет между ветками
Густых древес,
Покрыв тропу мою пометками
Самих небес.
***
Коль жизнь почти что пролетела,
Давай решать по ходу дела,
Что делать нам с остатком лет.
А вдруг подскажет нам ответ
Рассвет, которому всё ясно.
У ночи спрашивать опасно.
А можно, их не теребя,
Спросить о том самих себя.
Мне сил, к примеру, не хватает,
Хотя душа моя летает.
Недуг серьёзно подкосил,
Года лишили всяких сил,
Ограбив чуть ли не до нитки.
Зато сердечный пыл в избытке
И жар, которым дорожу.
Как быть? Ума не приложу.
***
– Всё должно быть крахмальным и свежим.
Ради праздника, тортик нарежем.
– А какой нынче праздник?
– Среда.
А верней, летних дней череда.
Рады всем. Никого не манежим.
День любой нужен нам позарез
И достоин счастливых небес.
Каждый неповторим, ненагляден.
Впрочем, мы даже с чёрным поладим.
Светлых дней всё равно перевес.
Что? Я слишком мажорно звучу?
Это я просто душу лечу.
Я рецепт для неё сочиняю –
Это вычеркну, то поменяю.
Прочитайте, когда дострочу.
***
Лене Саенко
Так пролететь сквозь дни и миги,
Играя в бридж, читая книги,
Стих лихорадочно строча,
Чтоб не заметить сгоряча,
Что мы, пока стишки строчили,
Все остановки проскочили.
Так были заняты в пути,
Что умудрились не сойти
На остановке. Но, ей-богу,
Зачем, любя езду, дорогу,
Своих попутчиков любя,
Сходить с орбиты, всё губя?
***
Как сень лесная симпатична!
Как жизнь земная травматична!
То больно телу, то душе.
Уж извините за клише.
То сердце ноет, то коленки,
Не позволяя с лета пенки
Наисладчайшие снимать
И заставляя принимать
Не дар бесценный, а лекарство.
Какое дикое коварство!
***
На то и лист, чтоб трепетать,
На то и тень, чтоб колебаться,
На то и луч, чтоб улыбаться,
На то и утро, чтоб светать,
На то и тропка, чтобы всласть
Наизвиваться, нарезвиться,
На то и мы, чтоб устремиться
По ней и из виду пропасть.
***
А любить эту жизнь можно только без памяти.
А иначе вы разве любить её станете?
Как любить её, помня, что слово «любить»
Так рифмуется дивно со словом «губить»?
Как любить её, помня, что жизнь – многоликая:
То она правдолюбец, то лгунья великая,
Что способна она изощрённо казнить
И при этом лазоревой далью дразнить,
Что цветы полевые, ромашки невинные
Покрывают собою поля её минные,
Что овраги её, где поют соловьи,
Знали хрипы и стоны, тонули в крови,
Что весеннее небо её акварельное
Безмятежно глядело на место расстрельное?
Можно ль жить, эту жизнь всей душою любя,
Памятуя о том, что она и тебя,
Что она и тебя извести не забудет
И к чему-то тебя непременно принудит.
А когда окончательно приговорит,
Как ни в чём не бывало, легко воспарит.
***
Я раньше спешила, теперь не спешу.
Гуляю и воздухом свежим дышу.
Гуляю и с миром окрестным общаюсь,
С ним утром здороваюсь, к ночи прощаюсь.
Куда я спешила? Никак не пойму.
Куда торопилась? Зачем и к кому?
Куда и зачем, и к кому торопилась?
Я, видно, на светлые дали купилась.
А как поняла, что, мерцая, маня,
Пресветлые дали морочат меня,
Что день и сегодняшний полон свеченьем,
Я с бега на шаг перешла с облегченьем.
***
Я могла тыщу раз заразиться бедой,
Заразившись бедой, умереть молодой.
Тыщу раз я слезами могла подавиться
И парами свинцовой тоски отравиться.
Почему задержалась на этой земле,
Хоть кураж и азарт – было всё на нуле?
Почему не погибла и как излечилась?
Как остаться в живых у меня получилось?
Знаю только одно, что и в тусклый денёк
Разглядеть удавалось живой огонёк.
Он, мерцая, мешал мне во тьму погружаться,
Помогая на этой земле задержаться.
***
А нынче меня бурной радостью встретил
Весёлый и взбалмошный солнечный ветер,
Мороча меня, тормоша, теребя
И всё уверяя, что это любя,
Что это забавно, прикольно и круто,
Что нет на земле интересней маршрута,
Чем просто идти неизвестно куда,
Себе не давая большого труда
Подумать о том, не ведёт ли он в бездну.
И если я вдруг в этой бездне исчезну,
Коль рухну в неё с его лёгкой руки,
Всем бурным восторгам его вопреки,
Он скажет: губить её не собирался.
Мол, так получилось. Мол, я заигрался.
***
Да нет на свете мёртвой точки,
А есть в рояле молоточки,
Что позволяют звук родить,
А значит, позволяют жить
Под звуки Моцарта и Гайдна,
Внушая нам, что жизнь есть тайна,
А тайна – это глубина,
А в глубину я влюблена,
В бездонность, глубину, безмерность.
И если звук есть эфемерность,
То мнимость эта мне роднёй
Лишённых звука зримых дней.
Что же это за мания – наводнять воздух словами и звуками? Неужто поэтесса считает, что это должно стать достоянием публики? Никаких самоограничений, никакого самоконтроля. Стихам количество противопоказано.
Кугелю: пусть она пописывает, а другие почитывают. Для неё писанина – лекарство. Пусть дама лечится и себе подобных лечит. У нас же свобода слова…
И в книжечке, и в интернете
Читаем строки ваши эти.
И вам признательны вдвойне
За разрешенье зреть извне.
Мы смотрим вам «через плечо»,
И видим, где стихи – там горячо!
Спасибо за подборку, Лариса Емельяновна!
Долгих, радостных лет жизни и новых творческих удач!
Да я не против того, что пишут. Я против того, что печатают вот такое – никчемушнее. Зачем это автору 20 сборников стихов и прозы? Зачем выдумки пустые – не хрупкая спинка у улитки, а как резиновая, крепкая. Домик хрупок, но если сопоставлять несопоставимое – человеческий башмак и скорлупку. А для природы у нее вполне удачный наряд. Иначе бы не просуществовали улитки столько, сколько человек никогда не существовал и не просуществует. В общем, не у улиток под ногами следует толпиться, а подумать – что и к чему.
Я, кстати, мемуары Л. Миллер начал читать. Столько лишнего и откровенно сомнительного, что до половины и одолел пока. То же – никаких самоограничений.
“Да нет на свете мёртвой точки,
А есть в рояле молоточки,”. Великолепно. И эти “молоточки” называются стихосложением? А одновременное чередование служебных слов “да” и “нет” это вообще новое извините за тавтологию слово в поэзии!
И это всё еще цветочки…
Я с вами согласен. Но, к сожалению, мы не можем повлиять на выбор редакцией ЛР авторов и их “произведений” для публикации. У нас с 90-х годов прошлого века идёт процесс разрушения прессы, литературы, телевидения, кинематографа, всей сферы культуры, образования по методикам сатаниста Сороса. И представите, что Фурсенко, который уничтожал лучшее в мире советское образование по методичкам и на деньги Сороса, по сути государственный преступник, сегодня состоит на госслужбе в команде президента! Ещё и награждаем, и рукопожатен Путиным! Вот мы где ныне. Чего уж говорить о фрау Миллер с её женскими словесными глюками. Простите её. Она тоже продукт своего времени и своей несчастной жизни.
Какие-то стихи отдельные – не тут напечатанные – как бы у нее и неплохи. Или не совсем плохи. Интонация, правда, выбрана занудная. Тут просчет. И выходит литературная героиня из тех, что надоедают. Амплуа менять смысла нет. Это ведь – как бы дневниковые стихи, как бы для личного пользования, на самом-то деле такой прием. Можно сравнить, насколько удачнее у Т. Бек найдена интонация. И уж совсем классика – Е. Горбовская. Это к слову. Мемуары Л. Миллер тоже на этой интонации построены, занудны, однако есть интересные детали, точные приметы эпохи, чем и любопытны. Но читать, себя пересиливая, заставляя, без охотки не то. Сколько мемуарных книг, что не оторвешься. Про ту же самую эпоху. И, объективности ради, пусть и нелепо прозвучит, если сравнивать с подборками прочих авторов (за малым исключением), что были напечатаны в обозримом прошлом на страницах “Литературной России”, эта подборка хоть к литературе отношение имеет, вернее – к словесности. Понимаю, что похвала сомнительная, но что ж.