О писателе Петрове от писателя Рубанова
№ 2024 / 42, 01.11.2024, автор: Олег ПЕТУХОВ
Ледяная тетрадь. Комментарий к Аввакуму / Андрей Рубанов. – М.: Издательство АСТ: Neoclassic, 2024. – 318 с. – (Уроки русского)
Андрей Викторович Рубанов написал книгу «Ледяная тетрадь. Комментарий к Аввакуму» об Аввакуме Петрове за четыре года. Писатель чувствует духовную связь с главным героем со школьных лет, когда впервые прочитал «Житие протопопа Аввакума». Рубанов не только составлял текст по архивным документам, но и выезжал в города и поселения, связанные с именем святого страстотерпца.
Андрей Викторович старался ради прославления имени одного из отцов русской нации, духовного лидера и великого писателя, для привлечения внимания к четырёхсотлетию со дня рождения Аввакума Петрова. «Ледяная тетрадь» относится к редкому жанру – литературный портрет (другой яркий образец этого жанра – книга Алексея Колобродова «Захар»).
Сразу нужно сказать, что «Ледяная тетрадь» написана для молодёжи. Это концентрированный исторический экскурс во времена правления Алексея Тишайшего, снабжённый многочисленными высказываниями автора (о Родине, о русских людях, о человеческих ценностях), которые молодёжи будет полезно запомнить на всю жизнь. Например, такие:
«Служение – наивысшая доблесть. Уважение общества можно обрести только через служение, через отказ от себя»;
«Истина не принадлежит субъективному сознанию, она внеположна ему».
Мощно. Читателям, незнакомым с творчеством Аввакума или забывшим его биографию, будут интересны именно приключения и злоключения главного героя. («Он прошёл через адовы муки, но «Житиё протопопа Аввакума» написано с юмором»).
Структуру «Ледяной тетради» можно определить следующим образом: введение (там содержится общая информация), комментарий к «Житию протопопа Аввакума», воспоминания К.С. Рубанова (дед Андрея Рубанова) о жизни в колонии староверов под Нижним Новгородом в первой половине двадцатого века.
Повествование линейно, но много экстраполяций в восемнадцатый, девятнадцатый, двадцатый века (наложение закономерностей давно прошедшего времени на настоящее время и отчасти на будущее). Такие известные современные историки, как В.Р. Мединский, Д.А. Шемякин, ведя лекцию о прошлых веках, тоже переключаются на век нынешний.
Рубанов делает акцент на своей приверженности научному атеизму. Поэтому в книге нет перечисления всех различий между культом староверов и культом никонианцев («Различий было больше сотни, когда реформа расширилась»), как нет и описаний исполнения христианских обрядов.
В начале «Ледяной тетради» мы встречаем учение о четырёх кастах (цари, жрецы, войны, хлебопашцы). Именно этим разделением будет пользоваться автор при описании поступков персонажей («Мораль – понятие классовое и кастовое, и мораль у каждого класса – своя»).
Описание классовой теории помогает Андрею Викторовичу объяснить исторические события из двадцатого века.
Писатель считает, что старообрядцы ушли в тайный мир, поэтому современники не испытывают к ним интереса («первый мир – объективная реальность, второй мир – тонкий мир, ноосфера Вернадского, третий мир – тайный мир, который открывается самым достойным»).
«Пассионарную теорию этногенеза» Л.Н. Гумилёва писатель Рубанов применяет, когда рассказывает о великорусском суперэтносе, об украинском этносе. Но в ней запутывается. Рубанов пишет:
«Суперэтнос – это культурные общности, объединённые едиными политическими и экономическими целями, общим языком. Гумилёв вводил ещё один объединяющий признак – «ландшафтный», но тут он ошибался».
Гумилёв пишет:
«Родиной этноса является сочетание ландшафтов, где он впервые сложился в новую систему… Приведённых нами примеров достаточно, чтобы сделать вывод о влиянии географического ландшафта на этнические сообщества… Этот вывод уже сделан в 1922 г. Л.С. Бергом для всех организмов, в том числе и людей».
Тем более в отдельной главе «Ледяной тетради» мы читаем следующие строки:
«Русская цивилизация возникла на специфической территории… Человек, принадлежащий к русской цивилизации, исторически и биологически приспособлен для жизни именно на этой конкретной территории. На нашей земле успешно хозяйствовать можем только мы – и никто другой».
Также возникают дискуссионные вопросы об украинском этносе.
«Ледяная тетрадь» – это комментарий к жизнеописанию известной персоны. Бытописания в тексте немного, главное – это портреты отдельных личностей, которые участвуют в жизненных коллизиях главного героя. Выражение «жизнь, ставшая подвигом», помимо Аввакума, касается его многочисленной семьи и паствы.
Женские персонажи Рубановым не прописаны, будь то Анастасия Марковна (жена Аввакума), царица Мария Ильинична (жена Алексея Михайловича), боярыня Феодосия Морозова. Они удалены в тень. А было бы интересно о них прочитать с точки зрения «Теории каст и ролей». Анастасия Марковна с мужем ходила по диким, необжитым землям, ежедневно рискуя погибнуть от холода, голода, болезни или от стрелы «немирного» тунгуса. Расправы над старообрядцами начались после кончины царицы Марии Ильиничны.
А вот акторы-мужчины прописаны писателем отлично. Врезаются в память эти «продукты своей эпохи (акматической фазы этногенеза)».
Аввакум – нравственен. Его цель – служение, исполнение долга и обязательств. Его вера является его стержнем.
«Аввакум не был дипломатом; он не искал компромисса, не испытывал никакого снисхождения к грешникам; суровый, непримиримый максималист, да вдобавок умный, образованный, хороший оратор».
Он пытался спасти Церковь, остановить раскол, предотвратить разрушение дома Божьего.
Царь Алексей Михайлович – последний сильный, большой русский царь старого времени. На нём закончилась сусальная, лапотная, Христа ради богомольная Русь. При нём началось время торжества «западников»: агентов западноевропейской цивилизации. При Тишайшем:
«Старовер считался не просто еретиком, – но уголовным преступником, как убийца или вор, со всеми вытекающими последствиями».
Алексей Михайлович сам решал, кому из сподвижников Аввакума руку отрубить, кому палец, кому вырвать язык.
Патриарх Никон преследовал личные цели: обретение власти и удовлетворение гордыни. Он попытался утвердить церковную власть выше светской, обратиться в католического папу. Никон мог бы стать русским Лютером, но в истории остался как профанатор, самодур, пьяница, любитель роскоши.
Подробно разобраны в «Ледяной тетради» и другие персонажи: авторитетный старообрядец Иоанн Неронов, воевода Афанасий Филиппович Пашков, Иван Аввакумович, Пётр Великий, соузники Аввакума: Лазарь, Епифаний и Фёдор.
Рубанов – визионер, он рисует картины ярких моментов биографии: будь то суд, когда «не выдержав брани Аввакума, патриархи набросились на него и стали бить»; сидение в земляной тюрьме: вкопанном в грунт крытом деревянном срубе, где герой травился дымом при обогреве.
Что особенно западает в память – это поход воеводы Пашкова с целью подчинить Китай Российскому престолу (подвести китайцев, чжурчжэней, монголов «под государеву руку»). Аввакум служил полковым священником в том походе.
«В Сибири казаки волокли свои дощаники собственными силами, без помощи местного населения, по безлюдной тайге, и сами должны были: и прорубать просеки, и охранять волок от нападения, и заблаговременно разжигать костры для обогрева и приготовления пищи».
Даже сейчас, смотря на фотографии Читинского района Забайкальского края, сделанные геологом А.А. Леснянским, понимаешь, что это нетронутый и неприступный край, где «лапы у елей дрожат на весу, а птицы щебечут тревожно». Какой силой, выносливостью, каким упорством надо было обладать, чтобы преодолеть такое? Было бы интересно провести научный эксперимент: подготовленные, физически крепкие добровольцы повторили путь русских землепроходцев («выдубленных забайкальскими ветрами, обожженных морозами»). На сколько километров волока добровольцев бы хватило? Тогда в поход ушли пятьсот – вернулись десятка три.
В «Ледяной тетради» не прослеживается распад субэтноса староверов на консорции, случившийся по прошествии веков. Это не задача данной книги. В последней части книги Рубанов сосредотачивается на консорции староверов, живущих в селе Селитьба. Эта консорция основалось во времена гонения старообрядцев (1680-1725), когда большая группа старообрядцев бежала из Самарской губернии в леса, подальше от царского ока.
«Народ отлично разглядел фальшивую суть реформы, затеянной не ради блага, а исключительно ради борьбы за власть».
Старообрядцы желали сохранения старого уклада жизни и устоявшего при татаро-монголах вероисповеданья.
«Царя над ними не было. Они создали своеобразный анархо-коммунизм, сбалансированный, самоуправляемый. Нет аристократов-земледельцев, нет чиновников, нет полиции, нет паспортов. Есть только человек, земля под ним, и Бог над ним».
Из воспоминаний деда писателя, К.В. Рубанова, понимаешь, что эти люди пронесли сквозь века свои главные ценности: упорный труд, самодисциплину, строгую регламентацию быта. Староверы – такие же люди, как и мы с вами. Когда читаешь главу воспоминаний, перед глазами встают моменты из прошлого с дедушкой и бабушкой. Жёсткие деревенские нравы моих предков оказываются тождественными нравам предков Рубанова. То есть стереотип поведения, характерный для лапотной Руси, сохраняется, пока на земле живёт предвоенное поколение.
В тексте «Ледяной тетради» появляется образ писателя Э.В. Лимонова. Это произошло из-за того, что «Житие протопопа Аввакума», «Книга толкований», «Книга бесед» – это книги, написанные в заключении. Первый тюремный писатель – Аввакум Петров («Вся тюремная проза создаётся по лекалам Аввакума»). Русская тюремная литературная традиция наиболее мощная в мире. Аввакум писал угольком по бересте, заживо гния в яме. Лимонов написал в Лефортовском следственном изоляторе несколько отличных книг.
Андрей Викторович пишет:
«Интереснее упрямцы мощные, глубокие, яростные приверженцы больших идей. Лимонов всю жизнь отстаивающий левацкие красные идеи, мировую справедливость во всём. Если бы я делал фильм про Аввакума, то я бы пригласил Лимонова на главную роль».
Отдельные главы «Ледяной тетради» посвящены современной России. Этот концентрированный поток информации, навеян книгами Лимонова «Другая Россия» и другими сборниками эссе Эдуарда Вениаминовича. Рубанов вторит ему, закрепляет его мысли.
«Ледяная тетрадь»:
«Россия от начала и до конца основана на идее служения, исполнения долга: перед своими детьми, перед родителями, перед обществом».
«Другая Россия»:
«Обязать законом всех здоровых женщин от 25 до 35 лет (возраст деторождения) родить за десять лет не менее четырёх детей. Это будет обязанность, как обязанностью мужчин является обязательная военная служба».
«Ледяная тетрадь»:
«Гений не просто действует, но противодействует. Восстаёт против существующего порядка, ломает правила».
«Другая Россия»:
«Маргинал – странный, неустроенный человек, живущий на краю общества, талантливый изувер, фанатик, поэт, психопат, неудачник. Лучшие – должны быть у нас».
«Ледяная тетрадь»:
«Россия никогда не была справедливо устроенной».
«Другая Россия»:
«Россия живёт по «адату», по понятиям, сложившихся из обычаев предков. Чтобы состоялась новая Россия, насущно необходимо уничтожить злобные обычаи русского «адата» и тем самым остановить вечное воспроизводство убогих и отрицательных архетипов. Надо будет учить людей позитивности и даже позитивному мышлению».
«Ледяная тетрадь» А.В. Рубанова, «Другая Россия» Э.В. Лимонова и «Книга бесед» Аввакума Петрова – это книги одного порядка.
Мысли о Родине, нахлынувшие на Андрея Викторовича, и вылившиеся на страницы этой книги в виде отдельных глав, впечатляют: своей глубиной, провокативностью, представленными аргументами. Можно назвать «Ледяную тетрадь» – Заветом от Рубанова? Да.
Мысли Рубанова заряжены положительной энергией. Приведём для примера некоторые прекрасные выводы из этой книги, готовые к цитированию на уроках или лекциях. Действительно, эти мысли играют в унисон с читательскими мыслями.
«Употребление алкоголя в России стимулировало само государство для увеличения доходов казны. Генетической предрасположенности к пьянству у русских нет».
«Крупнейшие массовые убийства произошли в двадцатом веке. Уникальное ноу-хау в недрах администрации США: уничтожение целых государств. Так кто же больший дикарь и варвар: Петр Великий, казнивший тысячу стрельцов, – или вашингтонский чиновник, пустивший под нож многомиллионный народ».
«Российское государство никогда не было совершенным, высокоэффективным, и тем более – идеальным. Но это государство – единственное на планете, разговаривающее с нами, русскими, на нашем родном языке».
«Югославия при непосредственном участии Запада была разделена на несколько миниатюрных государств. И затем ввергнута в череду кровопролитных междоусобных войн. Вот зачем России нужно её величие, её армия, её атомные подводные лодки и ракеты. Чтобы её не постигла судьба Югославии».
«В основе риторики величия, или «имперской» риторики находится элементарное представление о защите, о безопасности. Последнее вторжение цивилизованной демократической Европы в пределы России обошлось нашим народам более чем в двадцать миллионов мертвецов».
К сожалению, Владимир Семёнович, сжигать корабли всё не выходит из моды.
Есть столпы нации, которые повлияли на её духовное развитие: Нестор Летописец, Сергей Радонежский, Пётр и Феврония Муромские, Аввакум Петров, Н.А. Некрасов, Н.Г. Чернышевский, Л.Н. Гумилёв, В.С. Высоцкий, А.Г. Дугин и другие подвижники, бессребреники, аскеты, трудолюбивцы, патриоты.
Протопоп Аввакум Петров – не религиозный фанатик. Он не стоял на пути прогресса. Он не посылал людей в огонь. Он сражался против лжи, лицемерия, профанации великих идей, против использования церкви в интересах властолюбцев и политиканов.
Мы, его потомки, имеем возможность: прочитать или перечитать его книги, в которых гимн стойкости и упорства; сходить в храм и помолиться этому святому; побывать в местах, отмеченными его земным подвигом (с. Лопатищи, г. Москва, г. Екатеринбург, г. Чита, г. Нерчинск, г. Пустозёрск).
Научный атеизм, гедонизм отодвинули Церковь, с её проповедями смирения и терпения, на обочину прогрессивной общественности. Значит, нужно приложить больше усилий верующему человеку, чтобы прожить жизнь праведно, чтобы попасть в рай.
А.В. Рубанов пишет:
«Да, нравы были грубые, времена тяжёлые. Но тяжёлые времена создают сильных людей. Очень тяжёлые времена – создают героев и титанов».
Прямо по Рами Блекту:
«Бог дает ровно столько испытаний, сколько человек может вынести».
Хочется им ответить: «Но разве от этого легче?»
Добавить комментарий