О звуке незаёмном
К юбилею Надежды Кондаковой
№ 2024 / 8, 02.03.2024, автор: Владимир БЕРЯЗЕВ (г. Новосибирск)
За январскими хлопотами новогодне-рождественскими как-то незаметно прошёл юбилей Надежды Кондаковой. Мне удалось некоторое время спустя после этой даты побывать у неё в доме, в зимнем Переделкино, повечерять, почаёвничать, повспоминать друзей-поэтов, многих из которых уже, увы, нет на этом свете, обсудить и нынешнее племя.
Тогда же Надежда подарила мне свою книгу лирики, «Книгу любви», собрание начиная с 1970 и заканчивая 2018 годом, вышедшее в издательстве «Оренбургская книга» пять лет назад в рамках Федеральной целевой программы «Культура России». Оренбург можно поздравить, книга случилась выдающаяся, оформлена замечательными рисунками Юнны Мориц и её же коротким послесловием, в котором она называет лирику Кондаковой «высокой поэзией преображений».
Не менее высокую оценку получила Кондакова и от двух известных всему свету мужчин – это Евгений Евтушенко и Ренэ Герра. Великий французский славист говорит о громадном диапазоне её творчества, подчёркивая, что ни к кому так не применимо выражение «поэзия есть молитва», как к Кондаковой, «и молитвенность сказывается у неё не только в стихах религиозных, но и в стихах чуждых религиозным мотивам». Короткое эссе Евтушенко считаю возможным и необходимым привести полностью, ибо в нём он и точен, и весьма убедителен:
«Надежда Кондакова после личных несчастий, так и сыпавшихся на неё всю жизнь, постепенно выковала свой талант, став автором философских стихов, однако одновременно поражающих тем, что почти исчезло в поэзии – умением страстно любить. Чего почему-то даже стесняются, превращая иногда любовную лирику в умиление банальностями, избегая больших чувств и явно не будучи способными к ним. У Кондаковой гражданская лирика сливается с лирикой эротической, но никогда не допускающей ни пошлиночки. Поэзия для неё – это самоспасение и очищение не только своей, но и многих душ».
Несмотря на пережитые трагедии, поэтическая судьба Кондаковой сложилась счастливо, в девятнадцать лет после двух курсов саратовского филфака поступила в Литинститут. По окончанию стала заведующей отделом поэзии – сначала в «Знамени», потом в журнале «Октябрь», к концу 70-х, вспоминает Кондакова:
«…была лично знакома со всеми более или менее известными поэтами, многие из которых стали моими товарищами или друзьями».
И вот ещё одна очень важная цитата из кондаковского предисловия к этой книге, она касается наставников и учителей:
«Безупречному поведению в литературной жизни, самоиронии и вкусу я старалась учиться у Владимира Николаевича Соколова. Александр Петрович Межиров открыл мне тайну поэзии – её незаёмный звук. И ещё я всю жизнь училась у тех поэтов, чьи стихи любила и продолжаю любить. Поэт на свете – вечный ученик».
Это очень важное, с моей точки зрения, признание, особенно оно касается тайны незаёмного звука, на котором зиждется метафизическая суть стиха. От страницы к странице прослеживая поэтический путь Кондаковой, с воодушевлением и радостью наблюдаю, как всё изощрённее, изысканнее, изумлению поспешествующим становится этом самый звук, как он наполняет, напитывает, животворит ткань стиха, открывая в нём потаённые смыслы. Звук ведёт автора, тянет за собой, диктует образ за образом. И это правильно, так и должно быть, но к этому надо прийти в муках и скорбях, в трудах великих стихотворческих.
Вот один из наглядных примеров такого звукового ткачества из её зрелой вещи под названием «Облепиха»:
Облепиха, облепиха,
ты колючая, как тать,
ты зачем будила лихо –
если с ним не совладать?
Ты зачем его пленила,
увела в глухую муть,
ты зачем его сроднила,
несроднённого ничуть?
И с тех пор на переправе,
у прохожих на виду,
берег левый – твой, а правый,
тот, где я сейчас иду!
Я иду и сушит слёзы,
ветер едкий, словно дым,
и от жалкой этой прозы
невозможно всем троим.
Когда я рассуждаю о природе звука, я всенепременно вспоминаю то библейское свидетельство о первом дне творения, а именно тот удивительный факт, что Господь сначала создал-родил звук, то есть ещё до пространства, времени, света и тем более материи в сотворяемом мире возник звук. Поэты знают об этом доподлинно…
Художник – явление штучное, орлы стаями не летают, поэт там, где пустыня внемлет Богу. А свойство толпы объединяться в агрессивную силу, которая враждебна индивидуальности и таланту, чем закончилось это противостояние в 30-х годах прошлого века, известно, увы. Сегодняшние стихосочинители, так называемые представители Z-поэзии, не сделали и первых нетвёрдых шагов на том пути, который от начала и до конца сумела пройти Надежда Кондакова. Немного утешает, что деятелям от нынешней фронтовой литературы и составителям престижных антологий, навроде «Воскресшие на третьей мировой», приходится считаться с мэтрами (Кекова, Кублановский, Кудимова, Николаева Олеся, Ватутина Мария и пр.) и включать их стихи в сборники в качестве «паровоза», локомотива издания, как говорили в подобных случаях при Советах. Но меня больше радует, что коллеги, будучи мэтрами, продолжают свои труды, своё служение и откликаются лирою на всё, что происходит ныне в нашем безумном мире.
Одно из недавних произведений Надежды Кондаковой тому свидетельство.
ТРИ ПАСХИ
«О Руская земле, уже за шеломянем еси!»
На реках вавилонских,
на Северском Донце –
и если не в начале,
то, может быть, в конце
раздастся плач всеобщий,
разверзнется гора –
и к ней протянут руки
сестричка и сестра.
…Но прежде рекам крови
и смерти жатву жать.
И мир на честном слове
уже не удержать.
В нём тысяча метаний,
смятений, но пока
язык прилип к гортани –
и нету языка.
И как петля на шее –
измена и враньё.
И нет земли чужее.
И нет родней её!
На море и на суше –
у горя нет лица.
Ершалаим разрушен?
Разрушен до конца.
На реках вавилонских,
на Северском Донце –
и если не в начале,
то, может быть, в конце,
опомнимся и вспомним
про Киевский вокзал.
И вспомним, что нам Старец
одесский предсказал.
Туда, где будет смута,
слетится вороньё.
Но сам Господь поднимет
всё Воинство своё.
Поднимет и покажет
что вслед за князем тьмы
последний павший ляжет
за русские холмы…
«За Пасхою кровавой
Голодная – идёт.
Голодная идёт –
Победную ведёт…»
2022
Замечательно один хороший поэт сказал о другом! Долгих лет жизни Надежде Васильевне и новых прекрасных стихов!
Не успел ещё прочитать В. Берязева, а к поздравлению Игоря не могу не присоединиться. —
Лет до ста без старости – поэту, что называется, от бога!
Поэт женского рода – это, по-моему, даже не редкость, по-моему, это вещь небывалая! Я таких, кроме Н. Кондаковой, не знаю.
Ахматова? Которая написала, обращаясь к богу: отбери у меня все – отбери мужа, отбери сына, но только Музу не отбирай… Ужас какой-то; представляю, какое определение дал бы ей мой учитель Николай Гаврилович…
Ахмадулина? У которой чувство и мысль уходит на дно моря ненужных слов…
Здоровья, отличного настроения и да, конечно, новых, эпохальных и пророческих стихов!
“Страшно небось, что продолжится повесть?
А ведь продолжится, так-то и есть!”
Эко Вас торкнуло, сердешный… Действительно – чего мелочиться? Какая то там Ахматова и никакая Ахмадуллина..
Переправа, переправа – берег левый, берег правый. Или все-таки неправый .
Да, вот ещё одна женщина, правда, достигшая вершины поэтического творчества лишь в одном-единственном стихотворении – “В лесу родилась елочка”. Фамилии не помню, гуглить некогда, но если кто здесь в курсе и захочется поделиться, не торопитесь, пожалуйста, а то опять введёте читателей в заблуждение, допустив ошибку.
Александр, у меня плохая память, но имя и фамилию автора стихотворения “В лесу родилась ёлочка” я помню хорошо. РАИСА КУДАШЕВА. Песенку знаю чуть ли не с годовалого возраста. В детстве я много жил у дедушки с бабушкой по материнской линии. Они меня воспитывали. У них было разделение труда: дедушка читал книги (сказки, рассказы о животных, Чехов, Марк Твен и т.д.), а бабушка читала по памяти стихи и пела песенки (“В лесу родилась ёлочка”, “Вот моя деревня, вот мой дом родной”, “Весна!Открывается первая рама!”, “Зима, крестьянин торжествуя…” “Подождите, детки, дайте только срок: будет вам и белка, будет и свисток!”, “Сяду я за стол, да подумаю: как на свете мне жить одинокому…” “Золото, золото сыплется с неба…”, Всё это читалось и пелось до дня, когда я пошёл в первый класс. А про Кудашеву прочитал в газете в 60-х годах. Так в моей голове соединились автор и её дитя.
Да мы дОжили до такого счастливого времени, что вовсе не обязательно держать в своей памяти всякую разную информацию, – на то комп имеется: минутное дело и – вот тебе и фамилия автора, и история написания произведения, и правописание любого слова… – всё, что захочешь (было бы желание!) Потребуется узнать, как вырезать аппендицит, – наверное, и это легко найдёшь в ютубе, и расскажут и покажут. Время университетов заканчивается, по-моему, с помощью интернета можно овладеть любой специальностью.
Михаил, я просто был занят, не было ни секунды. Да и коммент мой был, собственно, о другом – на другую тему. Я предупреждал, чтобы не торопились с ответом, подумали хорошенько, – чтобы не вводили читателей в заблуждение. А то, вон, некоторые здесь фамилию литератора Ахмадулиной пишут с двумя “л”, при этом позволяя себе ещё чего-то и выпендриваться, чего-то из себя изображать…
“Громадный диапазон творчества”! – Выделю эти слова заметки В. Берязева в качестве тех, что являются одной из самых главных характерных черт сочинений Н. Кондаковой. Масштаб личности! – вот что стоит за этими словами. Пойди поищи, попробуй…
Касательно незаемного звука как тайны поэзии. Мне кажется, тайна эта давно стала явной, ещё Л. Толстой старался внушить начинающим: “Индивидуальность – это искренность; будете искренни – будете индивидуальны!”
Конечно, легко сказать… Чтобы быть искренним, надо, наверное, прежде всего быть героем – редкое духовное состояние. Мало кому дано – не то слово.