ОПЫТ ЧИСТОТЫ
Рубрика в газете: Интернациональный союз писателей представляет, № 2018 / 31, 31.08.2018, автор: Максим ЗАМШЕВ
Давно хотел почитать такого поэта, как Яша Хайн. Такого разностороннего, выразительного и проникновенного. Ведь у нас подчас как: срифмуют «Россия – синий» – и всю жизнь в себя не могут прийти от восторга; или так рьяно подражают Бродскому, так вероломно не заботятся о первичности, что становятся едва ли не посмешищем.
Ознакомившись с биографией Хайна, я поразился, что он занялся литературным творчеством в столь позднем возрасте. Причиной тому сильное потрясение, связанное с арестом и последующим негодованием, и противоборством. Детали биографии Хайна пытливый читатель узнает и без меня, я же позволю себе предположить, что здесь мы имеем дело с эффектом феноменального накопления творческих интенций, свойственного мировой интеллигенции, и последующего выхода на творчество как таковое.
Большая часть книги «Улитка счастья» – стихи. Стоит сразу сказать, что главное в них – это удивительно чистый лирический тон.
Помнишь, зонтики, лужи, мосты и Ригу продрогшую,
Выжимая рубашки, носки, прижимать промокшую
Молодую дрожащую плоть – под одеялами,
Впиться в контур синеющих губ словно кинжалами.
Культивирую клетки любви от шеи до талии.
Помнишь? Помнишь, пальцы твои на лице моём таяли.
По этим строкам из стихотворения, открывающего книгу, можно много сказать о творческом почерке поэта Яши Хайна.
Мне определённо нравится, как он использует тонический стих. Ведь тонический стих – штука опасная: из него легко сбиться на стих строго нормированный или же впасть в искусственное и неуклюжее столкновение слогов. Хайн ощущает меру весьма тонко и использует размер для подчёркивания интонации свободного воспоминания, обращения к кому-то, кто далёко, кто жив лишь в памяти. И интонация эта трогательна не только ритмом, но и всем поэическим выражением, всей целомудренностью прошлого, которая не мешает настоящей чувственности, предельно конкретной и осязаемой.
Каждая строка тут выдаёт мастера. И не только потому, что хороши и точны рифмы, – весь стих спаян умело, без зазоров и потрясает цельностью всех элементов.
Путешествуя по стихам Яши Хайна, поражаешься, как ему удаётся совместить большой человеческий опыт с кристальностью и свежестью поэтического высказывания. Казалось бы, человеку, испытавшему и жизнь в СССР, и репатриацию в Израиль, и все остальные потрясения, о которых уже было сказано выше, писать бы стихи мрачные, сгущённые в страдании и в чёрной экзистенции. Но нет. Хайн, напротив, через стихи словно спасает себя и всех остальных от греха уныния, создавая такой идеальный мир, который способен перевесить мир далёкой от поэтического совершенства реальности.
Стихи Хайна – это фрагменты лирической исповеди. О чём бы он ни писал, какие бы семантические ряды ни выстраивал, в центре всегда человек. И этот человек способен и любить, и вызывать любовь к себе. Любовь он вызывает тем, как тонко устроен, как много может сказать, как внешние впечатления состыковывает с внутренними. (Вы уже догадались, что это человек – никто иной, как лирический герой Хайна.)
Мгновенья вечера из пыли
И красные судьбы глаза.
Две точки – свет автомобиля,
Растерянный немой вокзал.
Всё вроде просто. Но и непросто. Как очеловечен вокзал! И понятно, что речь идёт не о вокзале, а о человеке, на этом вокзале оказавшемся. Такая иллюзорность свойственна творчеству Яши Хайна, такая иллюзорность свойственна настоящей поэзии.
Яша Хайн держится за мировую культуру, как за последнюю спасительную нить перед нарастающей энтропией, ведущей не только к духовному хаосу, но и к череде фатальных несправедливостей.
В чертах его оригинального творческого портрета проступают прекрасные черты великих русских поэтов. Тут и Окуджава с его теплотой и урбанистической элегичностью, и Маяковский с его насыщенной, несколько неуклюжей лиричностью, и Рейн с его разлётом строки, с его пониманием не судьбы, а доли. Ведь судьба может быть общей, а доля, она отделена только для тебя. И эту индивидуальность отделения, возросшую на всём лучшем,интеллектуальном, что посеял двадцатый и старается сберечь двадцать первый век, Хайн проносит через все свои строки:
В потоке падающих звёзд
Одна, безликая, летит.
Изогнутый алмазный хвост
Пустое небо теребит.
Когда ж придёт и мой черёд
Упав, лучистый свет терять,
Безликая меня спасёт,
Успев лицо нарисовать.
И, медленно в лицо дыша,
Я, исчерпав свой страх, решусь:
«Люби, бессмертная душа,
Любить я больше не боюсь».
Венчают книгу несколько рассказов. Я обычно наставляю авторов, что объединять стихи и прозу под одной обложкой не слишком правильно: редко у кого два этих жанра выполнены равнозначно. Но здесь иной случай. Проза вполне органично дополняет поэзию. Рассказы Хайна – это всё равно что стихи, только сотканные из кусочков реальности, выхваченных объективом других диоптрий.
В каждом из рассказов нет ничего специально поэтичного, никаких особо смачных описаний, красивостей. Пожалуй, применительно к прозе Хайна можно говорить об аскетизме средств. Такой же аскетизм наблюдаем у позднего Пастернака в стихах, и у позднего Шостаковича в симфониях. И суть этого аскетизма – невероятная трогательность в заботе о человеке, в осознании сиюминутности жизни и вечной силе искусства, спасающей и преображающей душу.
И Хайн, как никто другой, знает целительность этой силы.
Максим ЗАМШЕВ,
главный редактор «Литературной газеты»
Яша Хайн родился в 1955 году в еврейской семье, в городе Риге, столице Латвии. Его родители прошли Великую Отечественную войну и потеряли большую часть своих родственников. Отец его – в прошлом офицер Красной Армии, был несколько раз ранен и удостоился чести стать знаменосцем колонны офицеров на Параде Победы на Красной Площади в 1945 году. Родители Яши придавали большое значение образованию, и он учился сначала в специальной английской школе, а затем в физико-математической. По окончании школы поступил в Рижский Политехнический Институт и получил диплом инженера-электрика.
С 1979 года Яша проживает в Израиле, где быстро продвинулся в профессиональной сфере и в течение многих лет занимал ведущие позиции в энергетике Израиля, публиковал технические статьи и представлял Израиль на международных форумах.
Начало литературного творчества Яши относится к 2015 году, когда он начинает писать стихи и прозаические миниатюры. Первая книга “Среди Извилин Мозговых” была издана в 2016 году, вторая – “Улитка Счастья” – в 2018 году, также находится в стадии завершения повесть “Носке – Гражданин Латвии”.
Произведения Яши Хайна переведены на английский и иврит, их читают в России, Сша, Германии и Израиле.
Яков поражает искренностью восприятия чувств и понимания необходимости возрождения человеческих ценностей в жизни.
Он старается возвратить у читателей страсть к жизни.
Якова талант раскрывается по жизни и я уверен, что лучшие Якова произведения ожидают нас в недалеком будущем.
Стихи и рассказы Яши проникают в душу своей интимностью и заставляют думать, охватывают широкий диапазон тем и эмоций. Прекрасно пишет!
Прекрасная книга. Яша Хайн в своих произведениях привлекает интимностью и теплотой чувств, заставляет мыслить и мечтать, волноваться и сопереживать героям,
которые символизируют любовь и дружбу в нашем циничном мире.